Некромантка с амбициями

Хоть всю свою жизнь я прожила на севере Соединенных Провинций, я, конечно, знала, что мир по-настоящему огромен. Даже в нашем захолустье иногда объявлялись торговцы с востока, замотанные смуглокожие целители с непривычной магией, не имевшей четкого источника и магической бусины, или черные как сажа моряки из бывших невольников с южного континента, вообще не обладавшие природной силой. Но никогда и нигде я не видела такого разнообразия цветов, форм, языков и одежд, как здесь, на оживленной пристани Остерпорта.

Повсюду царила безумная суета. Носились грузчики, скрипели колесные оси повозок. У каменного здания хлопали парусиновые шатры стихийного рынка, а на соседнем причале рыбацкое судно прямо с борта торговало свежепойманной сельдью, и запахи оттуда доносились соответствующие. В дальней части портового комплекса, куда приставали крупные морские суда, шумно праздновали возвращение торговой каравеллы. Меж частокола мачт и труб носились вездесущие чайки, и их гортанные крики смешивались с людским гулом, дополняя хаос не затихавшего ни на минуту порта.

Удивительно! Невероятно!

Идеальное место, чтобы начать карьеру леди-детектива.

Портовая жизнь Солт-вен-Дамма поглотила меня, едва я успела сойти на причал по шаткому трапу. Я оглядела переполненную пристань, надеясь заметить Мартину, чья семья покинула паром в числе первых, но не нашла в пестрой толпе белого свадебного чепца. Жаль. Хотелось еще раз встретиться взглядом с молодой вейной – ободрить, поддержать, поделиться силой и уверенностью. Уж кому, как не мне, знать, как одна короткая фраза может изменить к лучшему жизнь.

«Не пол и не уровень магии определяет человека, а его дела и поступки».

Что ж, я запомнила. И готова была подтвердить эти слова на практике. Нужно лишь найти дом двадцать по улице Блауграхт – и…

– Леди-детектив!

Тонкий девичий голос прорвался сквозь шум толпы, заставив меня взволнованно остановиться.

«Леди Симона? Здесь? Вот так удача!»

Но, оказалось, радовалась я зря. Никого похожего на знаменитую вейну на причале Остерпорта, конечно же, не было. Да и искавшая ее девочка тоже пропала, растворившись в толпе.

Ненадолго.

– Леди-детектив, пожалуйста, подождите!

Голос раздался совсем близко. Я не успела даже обернуться, как в запястье клещами вцепились смуглые пальцы.

– Стойте! – Девчонка буквально повисла на моей руке, шумно дыша и переводя дух. – Прошу! Пожалуйста! Леди-детектив…

На вид ей было лет тринадцать – да и те можно было дать с большим трудом. Угловатая фигура подростка, небрежно собранные в косу темные волосы, тонкие, не по-детски сильные руки, тощие лодыжки, туго обвязанные шнурками, удерживавшими на ногах разношенные ботинки. Пятая дочь в большой бедной семье, сиротка из работного дома… или ловкая карманница, умело прикидывающаяся простушкой – в густонаселенной столице следовало всегда быть настороже.

Вот только на богатую туристку, из кошелька которой можно было утащить десяток-другой гультенов, я походила мало. И милостыню с большей охотой обычно подают сердобольные старушки среднего достатка, а не молодые вейны с потрепанной сумкой. Да и обращение это…

«Леди-детектив».

Откуда ей было знать? На пароме девчонки точно не было – примечательная внешность смуглой полукровки точно бросилась бы в глаза на фоне светлокожих жителей северных провинций, да и ей не пришлось бы бежать за мной через половину Остерпорта, если бы мы вместе сошли с причала. Но почему тогда?..

Задать вопрос не успела – странная просительница заговорила первой.

– Вы же вейна Байер, да? – подняв на меня взгляд, переспросила девчонка. – Кристин Байер, леди-детектив, ученица Симоны Вайолет?

– Не Кристин, а Кристель, – сердито донеслось из толпы. – И не Байер, а Брауэр. Брауэр! Я же тебе говорил! Вечно ты не тем местом слушаешь, Ренске!

– Зато бегаю быстрее, – не оборачиваясь, огрызнулась вейна. – Где тебя так долго носило, а, Уле?

– Где надо, – раздался ответ.

Миг – и между двух усатых торговцев в длинных балахонах протиснулся черноволосый курносый мальчишка лет десяти. Его я узнала. В начале пути он долго блуждал по салону в попытках найти свободное место и в итоге пристроился на скамье с моряками, откуда беззастенчиво рассмеялся, когда я предложила наглому вену поискать счастья в борделе.

– Кристель Брауэр, – фыркнув на девчонку, заученно повторил мелкий Уле. – Кристель Брауэр, ученица и последовательница знаменитой Симоны Вайолет, первой леди-детектива Соединенных Провинций. Вот она кто. Ведь так? – Он повернулся ко мне.

Обращение прозвучало столь внушительно и солидно, что я почти бессознательно кивнула.

Девчонка просияла. Глаза заблестели от вспыхнувшей в них отчаянной надежды.

– Пожалуйста, помогите! – пылко затараторила она, не отпуская моего запястья. Из холщовой сумки, болтавшейся на боку, появился немного помятый желтый лист, и так как я на всякий случай следила за руками обоих детей, то заметила, что внутри осталось еще с полтора десятка таких же листовок. – Наша сестра Ида Петерс пропала почти месяц назад, но никто даже не пытается ее искать. Когда мы обратились к дозорным, они со смехом выставили нас вон. Дескать, девушки с фабрик постоянно сбегают, лучше уж нам сходить в красный квартал или спросить у ее любовника. Но мы-то знаем, Ида совсем не такая! Она целеустремленная, упорная и никогда не совершила бы эту глупость. Да, она собиралась уходить с фабрики, но только потому, что верила, что способна на большее. А офицеры специально плохо говорят о девушках из бедных кварталов, потому что не хотят делать свою работу…

Блеклый портрет, явно отпечатанный в самой дешевой типографии, не позволял во всех подробностях разглядеть лицо девушки, но даже так можно было с уверенностью сказать, что Ида Петерс не походила на легкомысленную или распутную особу. Строгая блуза с плиссировкой и воротником-стойкой, заколотым брошью, аккуратная прическа, серьезный взгляд. Такие фотографии делали, чтобы приложить к рекомендательному письму для будущей работы секретаршей или учительницей, а не для любовников. Вот только…

Похоже, новая жизнь вейны Петерс обернулась катастрофой.

«Вы видели эту девушку?» – спрашивал крупный заголовок над изображением.

И ниже мелким шрифтом шли обрывочные личные данные – девятнадцать лет, рост средний, телосложение хрупкое, серые глаза, темные волосы. Водная стихия, четвертый уровень. Последний раз замечена в районе Остэнде у текстильной фабрики. И дата – больше трех недель назад.

– Она не могла уйти, никому не сказав, – услышала я глухой голос девчонки. – Ида не такая. Не такая. С ней точно что-то случилось, леди Брауэр, что-то дурное и очень страшное.

– Пожалуйста! – в тон ей повторил мальчишка. – Идти больше не к кому…

– А как же леди Вайолет? – сам собой вырвался удивленный вопрос. – Зачем вам я, если вы, живя в Солт-вен-Дамме, могли обратиться к леди-детективу лично?

«И не вцепляться рыбами-прилипалами в первую попавшуюся вейну, которая назвала великую леди своей наставницей, – добавила мысленно. – Особенно с учетом того, что никакая я не ученица…»

Реакция на вопрос, однако, оказалась более чем странной. Ренске поморщилась, а Уле расхохотался – неожиданно жестким и взрослым смехом.

– К леди Вайолет? – отсмеявшись, переспросил мальчишка. – Шутите? Нас даже на порог не пустят, куда там говорить. Разве что вы за нас словечко замолвите. Или сами возьметесь.

– Вы не думайте, мы заплатим, – поспешно подхватила девчонка. – У нас есть деньги, там, внизу, все написано. А если надо, достанем больше. Главное, чтобы Ида вернулась, а мы уж в долгу не останется. Леди Брауэр…

Остаток фразы заглушил пронзительный звук дозорного свистка. Брат с сестрой синхронно вздрогнули, точно встревоженные птицы, но убежать, затерявшись среди пестрого моря Остерпорта, не успели – магия настигла их быстрее. Наметанный взгляд легко распознал фиксирующее плетение – воздушное на девчонке и земляное, более прочное, на мальчишке.

Петерсы мигом притихли, подобравшись, словно пойманные в капкан дикие зверьки. Уле, наморщив нос, презрительно сплюнул себе под ноги.

– Красные, – пробормотал он.

И не ошибся.

– Всем оставаться на местах. Любое применение магии будет расценено как угроза.

Толпа отхлынула в стороны, расступаясь перед тремя мужчинами в цилиндрах с медными бляхами и одинаковой униформе с алой лентой дневного дозора.

– Эти двое пристают к вам, вейна?

– Нет-нет, все в порядке, – ответила я. – Юная вейна всего лишь хотела рассказать мне о пропавшей сестре. Ничего страшного.

К моему удивлению, эффект получился прямо противоположный.

– Петерс! – Руки-клешни вцепились в плечо девчонки, заставив ту болезненно ойкнуть. Второй дозорный грубо распахнул ее холщовую сумку. – Опять за свое? Сколько раз было сказано, чтобы ты со своими мусорными бумажками держалась подальше от порта?

– Это не мусор! – Ренске рванулась за ускользающими листовками, попавшими в руки стражей порядка, но магия держала крепко. – Пусти! Пусти!

Вместо ответа младший дозорный лишь сильнее затянул воздушные путы, заставив девчонку захрипеть и замереть.

– Да что вы творите? – Не дав вену опомниться, я выдернула из его рук стопку желтоватых листов. Море свидетель, заводить ссору со столичными стражами прямо с порога было, пожалуй, худшей идеей для будущей карьеры, но мириться с подобным произволом я была не готова. – Детям не пришлось бы самим искать сестру, если бы вы лучше выполняли свою работу. Пропала молодая вейна. А что сделал дозор? Предложил посмотреть в борделях?

– А вы посмотрите на них, – фыркнул дозорный. – Воришки, что с них взять. Может, и не было вовсе никакой сестры. А бумажки так, путешественников дурить. Не тратьте время, вейна. Мальчишку Петерса не далее как вчера задерживали за кражу. Как раз у такой вот сердобольной, как вы.

– Враки все! – взвился мальчишка. – Это мои часы были. От отца достались. Я их берег как память.

– Ага-ага, рассказывай. И чепчик с лиманскими кружевами, дай угадаю, бабушкин?

– Ну не папин же! Это только вы, богатеи, кружева к трусам пришиваете, как…

Заглушая слова Уле, над пристанью разнесся громкий сигнал трубы, возвещавшей о приближении кареты важной персоны. Услышав его, стражи вытянулись по струнке, забыв и обо мне, и о Петерсах.

– Вен Фирстратен, – с уважением в голосе произнес старший. – Прибыл с обещанной инспекцией. Кто бы мог подумать, что заняв должность главы дневного дозора, он столь рьяно возьмется проверять каждый отдел…

Услышав о том, что рядом с минуты на минуту проедет экипаж высокого чиновника, я прибодрилась. Кому еще жаловаться на некомпетентность рядовых сотрудников, как не главе всего ведомства? Но стоило лишь попытаться сделать шаг вперед, как дозорные перегородили мне путь.

– Даже не думайте, – тихо пригрозил старший. – Попробуете вмешаться, так я на вас быстро кражу повешу. И доказывайте потом, что просто не вовремя проходили мимо.

– Вы мне угрожаете? – недобро сощурилась я.

– Довожу до сведения. Так что идите-ка, вейна, своей дорогой.

– А Петерсы?

Вен только отмахнулся.

– Этих – в камеру до выяснения обстоятельств. Посидят ночку – глядишь, в следующий раз головой думать будут. Поторопимся, Денни. А то, сам понимаешь, начальство ждать не любит.

Я не успела опомниться, как дозорные, зафиксировав путы, увели от меня Ренске и Уле, торопясь вслед за экипажем высокого начальства. Мгновение – и жизнь вокруг как по щелчку стала нормальной. Загомонили торговцы, загрохотала карета.

Я осталась одна со стопкой листовок в руке. С пожелтевшей бумаги строго смотрела на меня пропавшая Ида Петерс.

«Вы видели эту девушку?»

«Нет», – мысленно ответила я. Но уже знала, что просто так это дело не оставлю. Раз уж назвалась леди-детективом, надо поддерживать репутацию. Если дозорные отказываются от поисков, вполне может быть, что у этого есть скрытая причина. И я буду не я, если не докопаюсь до правды.

***

Увы, неприятности докопались до меня раньше. Ночлежка, куда я завернула, небезосновательно полагая, что цены в примыкающих к порту кварталах будут ниже, чем в респектабельных центральных районах Солт-вен-Дамма, буквально кишела ими как старый матрас клопами.

– Эй, красотка!

Я сделала вид, что не слышу пьяный окрик из середины зала. Хотелось быстрее получить вожделенный ключ и отгородиться от сомнительного общества хотя бы дверью, но за барной стойкой, по совместительству служившей здесь стойкой регистрации постояльцев, как назло, никого не оказалось. Зато ресторан на первом этаже был набит битком. Все места занимали нетрезвые вены, отпускавшие грубые шутки и хватавшие подавальщиц за фартуки и юбки. В зале стоял густой дым самокруток, сквозь который едва пробивались запахи прогорклого масла, кислого пива и пережаренного мяса.

«И кто только написал в путеводителе, что в заведении «У Мириам» вы получите хорошую постель и приличный ужин в приятной компании по сходной цене? Как чувствовала, что объявление было сделано на заказ!»

За спиной вновь раздался красноречивый свист.

– Эй! – громче и настойчивее повторил голос. – Красотка! Иди к нам, купим тебе стаканчик. Майке сегодня угощает. Он как раз вернулся из рейса и очень соскучился по женскому вниманию. И не только…

Я поморщилась. А ведь так надеялась, что мужчины в густонаселенной столице воспитаннее и приличнее арнемгенских рыбаков. Зря…

– Эй, черненькая, я к тебе обращаюсь! – Ножки стула проскребли по деревянному полу. – Гордая, что ли?

Перейти от слов к делу пьяный матрос не успел – стоило его руке опуститься на поверхность стола для опоры, как толстая деревянная столешница, и без того хлипкая, пошла трещинами и буквально развалилась надвое. В нос ударил кислый запах выплеснувшегося пива, грохнули об пол миски и тяжелые кружки. Над столом прокатился недовольный рев.

– Герт, ты нормальный вообще? Чего творишь? Зачем столы ломаешь?

– Да я что? Оно само!

– Ага, конечно!

– Будто сам не видел, – огрызнулся Герт, отряхивая потертый камзол от остатков ужина. – Что это за стол, который одним ударом переломить можно? Магия, не иначе…

«Упс… Магия – плохое слово».

Подхватив сумку с соседнего стула, я поспешила скрыться. Выплеск некромагии был несильным – так, мелкое вредительство, не больше. Дозоры на подобное обычно закрывали глаза, но разъяренные испорченным ужином моряки – не стражи, разбираться не будут. Особенно после того, как виновник всех проблем был опознан.

– Ты! – догнал меня у выхода крик моряка. – Черненькая! А ну глянь, что натворила, тощая тварь! Земляная, что ли?

«Ага. Почти».

– Стой, где стоишь! А платить кто будет?

– Майке, кто ж еще, – ответила честно. – Он же у вас сегодня гуляет.

И прежде чем вен успел осознать, что я сказала, вылетела вон.

За время, проведенное в безуспешном ожидании хозяйки ночлежки, атмосфера в портовой части Солт-вен-Дамма успела неуловимо измениться. Солнце, еще недавно сверкавшее меж корабельных мачт Остерпорта, исчезло, закатившись за остроугольные фронтоны домов. Улицы погрузились в густой красноватый полумрак. Редкие огневики-фонарщики разжигали газовые светильники, оповещая о приближавшейся ночи.

Сказалось это и на окрестной публике. Путешественников, торговцев и мелких лавочников стало на порядок меньше, и на их место пришли разного рода сомнительные личности, от которых так и веяло опасностью и темной силой. А женщины и вовсе пропали, как будто их и не было, отчего моя одинокая фигура привлекала слишком много внимания. Я чувствовала на себе неприятные алчные взгляды, и это мне очень не нравилось.

Оставаться рядом с ночлежкой, дожидаясь, пока пьяная компания вывалится меня искать или, что еще хуже, позовет дневной дозор, было бы крайне опрометчиво, так что я, недолго думая, поспешила затеряться в толпе. С четверть часа я двигалась по узким улочкам, непредсказуемо пересекая дороги и каналы. И лишь когда поняла, что окончательно оторвалась от любого возможного преследования, остановилась.

Взгляд скользнул вдоль неглубокого канала, заставленного плавучими платформами и крытыми лодками. Дома с плотно закрытыми ставнями возвышались над закованным в гранит руслом сплошной стеной. Фонарей здесь почти не было – лишь светил в стремительно темнеющем небе одинокий месяц, отражаясь под черным сводом моста перевернутой аркой. На город опускалась ночь. А я…

Я, кажется, потерялась.

И словно в насмешку, над каналами прокатился мерный гул – бом-м, бом-м. Несколько десятков часовых башен на городских площадях стройно отбили девять ударов, оповещая, что еще немного – и Солт-вен-Дамм перейдет во власть ночной стражи. А значит, любой, кому не хотелось, чтобы его обвинили в темных делах, должен был в ближайший час найти убежище на ночь.

Как же неудачно!

***

Бездумные блуждания привели меня в тихий район, расположенный слишком далеко от портовых кварталов, пестревших заведениями, готовыми предложить койку и ужин. Искать здесь ночлег было бессмысленно, а отправляться назад к пьяным морякам показалось сомнительной идеей, так что я не придумала ничего лучше, кроме как пойти в центр, желтым заревом светящийся где-то вдалеке по другую сторону канала.

«Почему бы, в конце концов, и нет? – мысленно утешила я себя. – Солт-вен-Дамм огромен. Не может же быть такого, чтобы в нем не нашлось жилья для одинокой путницы».

Что ж, как оказалось, может. Особенно если у этой самой путницы кошелек не пухнет от золотых гультенов.

– Сколько?

– Сто двадцать за ночь, вейна, – с вежливой улыбкой повторила женщина за стойкой регистрации. Глаза ее, однако, не улыбались. Наметанный взгляд гостиничной служащей мгновенно заметил потертости на плечах и локтях моего вельветового жакета и фабричные кружева рубашки, и последовал однозначный вердикт – комната была мне не по карману.

Строго говоря, оценка была недалека от истины. Нет, деньги у меня были. Но точно не для того, чтобы потратить все с трудом скопленное за первую же неделю в столице.

Хотя место, надо признать, оказалось приятным – с просторной общей гостиной, где подавали восточный чай, кофе и выпечку, специально заказанную из ближайшей пекарни, и отдельным внутренним двориком, на котором росли редкие для возведенного на воде города аккуратные деревья. И в номерах наверняка была собственная ванна, водопровод и постель с чистым бельем.

Вот только… не за сто двадцать гультенов за ночь!

– Спасибо за предложение, – проговорила любезно.

И добавила про себя:

«Не цены, а форменный грабеж!»

– Рада была помочь, – откликнулась вейна.

«Надеюсь, вы уйдете сами, чтобы мне не пришлось вызывать портье», – читалось в ее глазах.

Не желая сдаваться, я попытала счастья в соседнем отеле, но там дела оказались еще хуже. А в пансионе на противоположной улице потребовали оплату за месяц вперед, к чему я со своими более чем скромными сбережениями точно была не готова.

Я замерла на высоком крыльце, вглядываясь в светящийся циферблат ближайшей часовой башни. Перспектива возвращения в портовый квартал маячила передо мной кривыми моряцкими ухмылками, а время меж тем неумолимо приближалось к дозорному часу.

«Может, сто двадцать гультенов – не так-то и дорого за возможность провести ночь в теплоте и комфорте? – мелькнула в голове предательская мысль. – Не оставаться же на улице, в конце-то концов…»

Но прежде чем я окончательно смирилась в душе с бессмысленной потерей денег, дверь пансиона распахнулась, выпуская наружу регистраторшу.

– Вейна, постойте.

Я обернулась с удивлением и интересом.

– Если вы ищете недорогое жилье, – понизила голос работница пансиона, – попробуйте обратиться к вейне Вилме. Дом три по улице Мейерстраат, это в трех кварталах отсюда. Идите вдоль канала до моста, а потом поверните налево, не пересекая воду. Темный фасад, четыре окна, белое крыльцо. Не заблудитесь.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я отзывчивую женщину. Помощь мне сейчас была ой как кстати.

Простившись с регистраторшей, я поспешила по указанному адресу. Людей на улицах становилось все меньше, что явно давало понять – времени почти не осталось. К счастью, нужный мне дом был не так далеко…

Вот только удача моя, похоже, иссякла еще на пароме вместе с найденным кольцом Мартины. Дом три по улице Мейерстраат встретил закрытой дверью и лаконичной табличкой над крыльцом, косо подвешенной поверх расценок – и правда более чем гуманных.

«Мест нет».

Признавать неудачу отказалась и несколько раз настойчиво ударила основанием дверного молотка по медной пластине.

На стук долго никто не отзывался. Я готова была забарабанить еще сильнее, но тут внутри послышались шорохи, и дверь приоткрылась, явив взгляду закутавшуюся в шаль опрятную пожилую вейну – наверняка ту самую Вилму.

– Мест нет, – красноречиво кивнула она на табличку.

Отступать я не собиралась.

– Вы уверены? Мне не нужен целый этаж или огромные покои. Достаточно одной изолированной комнаты.

– Вы читать не умеете, вейна? – холодно поинтересовалась вейна Вилма. – Сказано же, мест нет. Совсем. Вообще.

– Но…

Остаток фразы заглушил колокольный бой. Десять вечера, дозорный час – новая практика, введенная по всем Соединенным Провинциям, дабы уменьшить преступность. С этой минуты и до рассвета власть в городе переходила к ночным стражам. И горе тому, кого вены в темных мундирах застигнут на улице без веской на то причины.

А ведь я так и не успела обзавестись легальным жильем в столице…

Вот же!..

И в это мгновение тонкая полоска света на пороге дрогнула.

– Стойте! – Я бросилась к закрывающейся двери, вцепившись в кованую ручку. – Пожалуйста. Я согласна на любую комнату, не важно, с удобствами или без. Готова за одну ночь внести двойную плату.

– Ничем не могу помочь.

– Пожалуйста, – взмолилась я, глядя в суровое лицо хозяйки пансиона. – Вы же сами слышали, как часы пробили десять. Мне срочно нужно где-нибудь остановиться.

– При всем уважении, милая, это не моя проблема. Мест нет.

И потянула на себя дверь, усилив напор каплей магии – да так, что дверной молоток вырвался у меня из пальцев, едва не оцарапав кожу.

Я сжала зубы, выругавшись про себя. Вот вам и столица – никакого сочувствия к бедам ближнего.

Крепко сжав ремень сумки, я спустилась с негостеприимного крыльца, высматривая темные мундиры патрульных. Улица Мейерстраат была пуста… по крайней мере, пока. Впрочем, это еще ничего не значило. Вдруг кому-то из бдительных горожан придет в голову при виде одинокой вейны вызвать стражу – тогда знакомства с ночным дозором точно будет не избежать. А мне еще на пристани хватило душевного общения с их дневными коллегами.

Но вариантов, если подумать, осталось всего два – или провести ночь в камере в компании воров, пьяниц и прочих сомнительных личностей, с первого же дня испортив себе репутацию, или отправиться прямиком туда, куда не каждый страж рискнет сунуться ночью, в надежде, что портовые ночлежки смотрят на соблюдение дозорного часа сквозь пальцы.

Отличные альтернативы, ничего не скажешь.

Определиться с выбором помешал донесшийся из-за угла шорох. Испугаться не успела – встревоженная серая тень, выскочившая на дорогу, оказалась всего лишь уличной кошкой. Маленькая и юркая, она огляделась по сторонам, сверкнув на меня зелеными глазищами, и резво скрылась во тьме ближайшей подворотни.

Выдыхать было рано. Как-то слабо верилось в то, что привычный ко всему полудикий зверь испугался и убежал без причины. А если причина существовала…

Подтверждая смутные подозрения, вдалеке послышались приближающиеся шаги.

Проверять, кто именно вышел на ночные улицы в дозорный час, не стала и, крепче перехватив сумку, побежала следом за кошкой, надеясь, что местная фауна плохого не посоветует. Чутье не подвело – проскользнув в узкий проулок между двумя неплотно прилегавшими домами, я обнаружила тесный внутренний дворик. С внешним миром его связывала невысокая арка, через которую можно было попасть на параллельную улицу. Туда и направилась, понадеявшись, что незнакомцы уже ушли.

Но, не дойдя пару шагов, остановилась.

Из темноты отчетливо и ясно дохнуло смертью.

ГЛАВА 3

Магический источник меж ключиц вспыхнул, напитываясь силой. Борясь с тошнотворным ощущением чужой смерти, я торопливо прикрыла рукой бусину, чтобы не выдать себя ярким светом. Энергия, которую лишь некроманты могли видеть и чувствовать, давала понять, что лежавший в темной арке вен несколько секунд назад испустил последний дух, и гибель его не была ни быстрой, ни легкой. Магия умершего отдавала слабой воздушной силой, которую так и не успели пустить в ход, железистым привкусом крови, болью и неспособностью сделать вдох, рисуя в голове образ ножа, несколько раз с силой входящего в грудную клетку. Не оставалось ни малейших сомнений – во внутреннем дворе улицы Мейерстраат только что произошло убийство, хладнокровное и жестокое.