Медди. Империя Горгон

Лика Русал

Медди. Империя Горгон

Пролог

Прошла неделя с того момента, когда я в последний раз видел Медди. Её испуганные, полные слёз глаза – последнее, что заставляло держаться, несмотря на боль от непрекращающихся побоев распалившихся гвардейцев и крики Вирайа Моро, обещающего устроить всё, чтобы увидеть «последнюю суку Горгон» распотрошённой не позднее чем к следующему утру. Но было и ещё одно – незримый якорь осознания, повергшего меня в абсолютный шок: Медди, эта хрупкая девушка, такая отчаянная, несмотря на весь свой страх, и такая добрая наперекор окружающим её предателям, оказалась той, в сторону которой я не смел даже поднять взгляда из-за ужаса увидеть на её лице отвращение. Она – принцесса Дома Горгон, единственная, кто выжил в ту ночь, когда её родителей и страну уничтожил мой отец. Может, это и хорошо, что «Летучий» не дождался трёх мятежников, всё-таки вырвавшихся из стен дворца. Я был уверен в её безопасности, ведь Арвен тот, кто обязан мне слишком многим, и он не даст ни Медди, ни Денеба в обиду. «Ошибки быть не может, Медди признал Охранитель Империи, и я видел силу Горгоны…» – эти мысли не давали покоя ни днём ни ночью. «Она – истинная наследница трона. А я – тот, кого она обязана ненавидеть всем сердцем».

– Опять витаешь в облаках и напрочь меня игнорируешь?

Рука дрогнула, выпуская крошечный ножик, тут же встретившийся с землёй рядом с моими ботинками. Нехотя обернувшись, я кисло уставился на раздражающе весёлого Рика. Друг, красовавшийся несколькими новыми шрамами, подобными тому, что сейчас рассекал мою переносицу, как обычно излучал жизнелюбие, граничившее с безумием. Хотя, видимо, в его картине происходящего всё складывалось как нельзя лучше: Медди с братом в безопасности, отплыли с континента, на котором их ждало лишь преследование властей, а мы, живые, хоть и порядком потрепанные, вернулись в знакомые предгорные леса, близ базы. «Разве могло что-то омрачать мои мысли?» – могло. И слишком сильно.

– От твоих ребят не было вестей? – Попытка перевести тему сработала, хоть я и заметил недовольно поджатые губы собеседника.

– Не буду акцентировать внимание на том, что ты вновь не причисляешь себя к нашей скромной компании, – Рик опустился рядом, подавая выроненный ножик, – но нет, вестей не было.

– Не нравится мне это.

Группа с базы задерживалась, хоть и должна была принести вести о новом поставщике оружия ещё вчера вечером. Я не собирался прекращать попыток поквитаться с Вирайем Моро, но теперь намеревался быть умнее и более подготовленным. «Медди права, я слишком импульсивно действую. Порой нужна тактика, четкая стратегия».

Приняв от Рика нож, я спрятал его в набедренные ножны-чехол, запахивая полы длинного, теперь практически серого от осевшей дорожной пыли, но некогда чёрного пальто.

База не выходила на связь, и хоть мы успели приблизиться к первым горным пикам, за которыми начиналось относительное спокойствие вдали от шумных городов, настроение находилось на нуле, вновь возвращаясь к своей первопричине – той, что находилась в Лазурном океане, по пути к Жемчужным островам. «Думает ли Медди обо мне? – поднимаясь на ноги, я постарался скрыть горькую усмешку от друга, – конечно, думает. Проклинает».

Солнечный свет зарябил, пойдя всполохами теней, так словно неожиданно набежавшие облака вдруг решили рваными взмахами пройтись по небесному куполу на невероятной скорости. Зная, что подобные изменения никак не связаны с моими способностями управлять грозой, я вместе с оторопевшим Риком задрал голову, останавливаясь в шоке от увиденного.

– Это грифоны? – Голос Рика пробивался сквозь теперь различимые хлопки крыльев огромных серебристых существ. Они заполонили своими телами всё небо над кромками высоких деревьев, направляясь в едином порыве куда-то на север. – Не понимаю… – Друг провожал грифонов взглядом, приставив ко лбу ладонь наподобие козырька. – Почему они покинули долину?

У меня был лишь один ответ, и я в нём не сомневался:

– Они почувствовали возвращение Горгоны.

Глава 1

Солёный ветер не только окончательно запутал светлые кудри, но и вы́белил их, подарив «пшенице» налёт холодной стали. Подобное творилось и внутри меня. Я, стараясь не сломиться под всеми ударами судьбы, понемногу закалялась, обрастая панцирем из морозного отчуждения. Казалось, стоит прикоснуться к тем чувствам, что я так старательно прятала где-то глубоко, и разум заледенеет, примерзая к прошлой боли, подобно пальцам, которыми зимой рискнул дотронуться до железной ковки на вывеске в пекарне по соседству, или же тем прекрасным металлическим лилиям в саду у леди Харингтон: «Она любила их… И на них так отчётливо блестели всполохи огня, когда горел мой дом».

В предрассветной дымке горизонт сливался одним мягким маревом, небеса касались светлых вод Лазурного океана, рисуя миражи далёкой суши.

Шаги за моей спиной показались даже слишком привычными. Не оборачиваясь, слушая уверенную поступь, которая могла принадлежать лишь капитану судна, я запахнула тёплую шаль плотнее, стараясь прогнать печальные мысли и не выдать своего состояния хотя бы перед практически чужим человеком.

– Леди Медди, – Арвен остановился сбоку от меня, уперев ладони на высокий деревянный борт «Летучего», – тебе снова не спится? – уже более мягко, переходя с официального обращения на «ты», продолжил он.

– Не леди, сколько раз говорить… – глухо отозвалась я, не отрывая взгляда от так манившего и одновременно пугающего горизонта. – Не люблю сны, в них никогда нет ни счастья, ни покоя.

– Прости слишком усердно вколоченное его матушкой воспитание старому матросу. – Короткий смешок Арвена потонул в плеске воды об форштевень1 корабля. – Ты не напоминаешь деревенскую девчушку, да и осанка говорит о многом, вот и срывается с языка.

– Скажешь тоже. – Не удержав ответной улыбки, я всё-таки посмотрела на собеседника, подозрительно хорошо и дорого одетого. Подобные костюмы, вероятно, были ему по карману, но ранее я никогда не видела на Арвене ничего подобного. На протяжении всего плавания, которое длилось уже не первую неделю, капитан предпочитал простые рубахи и такие же немаркие, хоть и явно застиранные брюки. Теперешний же его вид разительно отличался. Чего стоило только одно светлое пальто, не говоря о золотой цепочке часов, спрятавшейся в нагрудном кармане белоснежной рубашки. – Намечается какой-то праздник?

– Если подобное можно назвать праздником. Посмотри, – загорелая, с выдубленной морскими ветрами кожей рука Ардена указала на какую-то точку вдалеке, – ничего не видишь?

Молочная дымка не собиралась рассеиваться, тонкой полоской продолжая лежать далеко впереди. Казалось, ещё немного, и глаза начнут слезиться от того, как сильно я старалась увидеть хоть что-то, но вот ветер сменился, откинув кудряшки за спину, и марево горизонта чуть ослабело, позволяя заметить еле заметный образ – лишь немногим темнее, чем окружающая его серая гладь.

– Земля? – Я продолжала с надеждой вглядываться в показавшийся остров, слишком призрачный, но уже не столь далекий, как было минутами ранее.

– Оазис – крупнейший в Жемчужном архипелаге. Именно в его порту мы и пристанем. Думаю, если ветер останется попутным, а морской дракон не соизволит «осчастливить» «Летучий» своим визитом, то к ночи ты сможешь на время попрощаться с жизнью матроса.

Я улыбнулась, подумав о существе, в которое так яро верили все моряки, но что не нашло своего подтверждения даже в самых древних рукописях и книгах. Помню, как мы с Люси часами рассматривали книги с мифами и преданиями разных народов, представляя, словно сказочные существа способны сойти с их страниц, населяя Предгорный Угол своим многообразием. Подобное казалось ребячеством теперь, но тогда – служило мечтой, так необходимой каждому ребенку.

– Именно на Оазис направлялись… – я осеклась, понимая, что имя беловолосого мятежника, точнее, как выяснилось, принца Империи Солнца, не способна произнести без тени всех тех чувств, что бушевали в сердце. – Хотели высадиться мятежники? – закончила мысль, ставшую рваной, но принесшую меньше боли в своём звучании.

Мир, точнее Миран, остался на континенте, вместе со всеми теми, кто предал меня ранее, – «Но было ли предательство в его решениях? – я помнила взгляд синих, потемневших от волнения за меня и шока раскрывшейся правды глаз, в тот момент, когда Вирай Моро огласил мою сущность, видя, что его гвардейцы рассыпаются каменной крошкой. – Нет, до того вечера во дворце он не знал о том, кто я такая… Не мог знать».

– Да, – Арден, не заметив моей заминки, спокойно вглядывался в приближающуюся сушу, – на острове процветает умеренная демократия. Власть империи прослеживается лишь на словах, да в единой монете, которая, впрочем, щедро разбавлена местными банкнотами, жемчугом и теми редкими кораллами, что ценятся побольше золота.

– Ты ведь вернешься на материк?

Ни одной весточки от Рика, Мира или Илькера не было. Ещё бы, откуда взяться почтовому голубю или короткой телеграмме посреди океана. Даже амулета, способного связаться с мятежниками, на «Летучем» не нашлось. Я не знала, живы ли они, но упрямо продолжала верить, что Арвен сдержит своё слово и в следующий раз уже не я с братом буду сходить по мосткам пристани Оазиса, а выбравшиеся из западни дворца мятежники.

– Да, но лишь на следующую луну.

Я слышала этот ответ не впервые, но никак не желала именно «услышать» и принять. Месяц в неизвестности, даже без возможности узнать хоть какие-то вести, казался похуже времени, проведенного на помосте в Ущелье Работорговцев. Тогда я хотя бы могла видеть примерную картину своего будущего, представить её в жадных взглядах покупателей «живого товара», а теперь… теперь лишь ветер и множество мыслей, не подтверждённых предположений об участи своих сопровождающих: – «Они выжили. Они спаслись», – я хваталась за эту фразу так, словно она держала меня на плаву. Не «Летучий» и даже не очнувшийся братик, который остался для меня единственным родным человеком, а именно эти простые слова, не подкрепленные ничем, кроме желаний сердца и крохотной надежды.

– Хотела бы знать, что теперь делать мне… – ни к кому не обращаясь, я зябко передернула плечами, даже не представляя, каким образом придется выживать в незнакомом месте с новым устоем жизни и законами, имея в кармане лишь то немногое, что удалось вынести из закрытой сокровищницы дворца, – «Есть ещё жемчуг…» – колье, подаренное Миром, хранилось в кармане. Я не рисковала расставаться с ним, несмотря на то, что была уверена в честности людей Арвена, как и в нём самом, но… отчего-то крупные молочные жемчужины, успевшие перенять тепло моего тела, не желали разлуки, я буквально чувствовала это, а потому упорно вшивала в каждый новый наряд, опасаясь не только кражи, но и банальной потери.

Где-то над головой прокричала чайка. Ветер подобрал резкий звук птицы, усиливая, но унося в безоблачную высь.

Ладонь Арвена легла поверх моей, мягко придерживая на прохладном дереве бортика.

– А в этом я могу помочь.

***

Спускаться в каюту под вой разбушевавшейся, стоило последним лучам заката померкнуть, стихии, было страшно. Ноги подкашивались, стоило очередному валу толкнуть «Летучий» с такой легкостью, будто массивный корабль по размерам был не больше песчинки.

– Медди! – голос братика дрогнул, но во взгляде читалась решительность. Денеб упрямо держался за прибитую к полу каюты кровать, стараясь не показать свой страх.

– Я тут, – выдохнула я, обнимая своего маленького героя и зарываясь носом в отросшие светлые пряди на его макушке. Они топорщились, напоминая белый одуванчик, придавая так стремительно повзрослевшему, ставшему непривычно хмурым и молчаливым брату более беззаботный вид. Если не смотреть в глаза. В их глубине таилось слишком многое. Я не могла рассмотреть всё, но длинные лаборатории Ратанга читались там слишком отчётливо. – Не бойся, – попросила я, стараясь успокоить не только Денеба, замершего в моих руках, но и себя, – это просто шторм. Остров уже близко.

Денеб шмыгнул носом, молча обвивая меня руками.

Холодный морской ветер наряду с вечной качкой доконал даже некоторых опытных членов команды, что уж там говорить обо мне или ребёнке, успевшем перенести неизвестное отравление от какого-то мощного снотворного, что в тот вечер всем первогодкам дали служащие Академии Теней. «Если бы я пришла всего на день раньше…» – единственная мысль, повторяющаяся бесчисленное количество раз в моей голове, орала разными голосами. Стоило посмотреть на исхудавшего, загнанного, словно зверька, Денеба, и я вновь начинала чувствовать свою вину. Братик практически ничего не говорил о месяцах, проведённых на учёбе в Ратанге. Утверждал, якобы память отказывается воспроизводить те дни, но его взгляд темнел и будто бы проваливался в некие глубины, показывая, что мой «взрослый» брат просто не хочет рассказывать всего, что ему пришлось пережить. Возможно, он пытался уберечь меня от ещё большей вины, но… К подобному проявлению сочувствия от того, кто сам нуждался в подобной нежности, мне становилось лишь больнее.

– Всё будет хорошо, – повторила я как молитву, проводя ладонью по его волосам.

Корабль пошатнулся. Сквозь узкое, вырубленное под самым потолком каюты оконце внутрь хлестнула ледяная вода разбушевавшегося Лазурного. Подобное безумство волн не являлось характерным для этого океана, насколько я могла припомнить по тем редким урокам географии, что преподавали нам в воскресной школе. Бури считались частыми гостями во владениях Грозового, изредка переходя на воды Змеиного, но Лазурный… Не хотелось считать непогоду за кару небес, возжелавших препятствовать нашей высадке, но глупые мысли нет-нет да проскальзывали под вой ветра.

– Медди, а нам правда нужно туда плыть? – Денеб всхлипнул, но тут же прикусил губу, пытаясь храбриться. – Почему мы не можем вернуться домой? Это из-за твоих волос, верно?

Светлые кудри падали на лоб брата, всё ещё отличаясь от его собственной шевелюры, но уже не столь явно выдававшие, что по нашим венам текла разная кровь. «Не родная…» – смахнув проклятые пряди, я провела по лбу Денеба ладонью, успокаивая упрямый взгляд светлых глаз. Я так и не сказала ему об открывшейся правде. Я не его сестра. Как оказалось, я даже сама себя не знала. «Горгона… звучит так, словно принадлежит совсем другой девушке: сильной, храброй, готовой взять на себя ответственность, как и полагает наследнице Великого Дома, и возложить на голову венец власти», – позволив грустную усмешку лишь мысленно, я постаралась придать голосу спокойствие, ища его по крупицам, скорее как ложь, нежели правду:

– Да, родной. Нам необходимо некоторое время пожить на островах, но, обещаю, мы вернёмся в Предгорный Угол, когда… – подавив рвущийся из горла всхлип, я закончила так, чтобы не давать чётких обещаний: – когда-нибудь. Ты мне веришь?

Денеб кивнул. Новая порция воды хлынула на и без того полностью мокрый пол каюты, обдавая наши ноги колючими брызгами. Брат отстранился, ткнув пальцем в сторону оконца:

– Верю. И они тоже.

Из-за брызг и качки разглядеть что-либо не представлялось возможным, но брат продолжал сверлить оконце взглядом, будто видя там нечто большее, нежели просто разыгравшуюся бурю.

– Денеб? – позвала я, с некоторой опаской переводя взгляд с маленького напряжённого лица на новую порцию солёной воды, разлившейся при очередном порыве ветра по стене каюты. – Ты говоришь так, словно…

– Они зовут, – голубые глаза братика упрямо уставились в мои, – тебе нужно подняться на палубу, иначе они не уйдут.

В ответ на его слова сверху стали доноситься неразборчивые крики моряков. Что-то происходило над нашими головами, помимо шторма. Возможно, что-то такое, что смогло напугать опытную команду больше простой бури.

Денеб продолжал непреклонно сверлить меня взглядом, лишь слегка покачивая головой в такт новым ударам стихии. Он словно просил меня поторопиться, подталкивал на то, чтобы я оставила его одного.

– На палубе небезопасно, – припоминая слова Арвена, я все не решалась выполнить просьбу брата. – Капитан просил остаться внизу, в каюте.

Денеб прикрыл глаза с видом человека, которому приходится объяснять нерадивому ученику очевидные вещи, выдохнув:

– Если они не увидят тебя, то небезопасно станет на всём корабле.

– Ты меня пугаешь.

После Ратанга брат не выказывал каких-либо странностей, кроме излишней задумчивости, которую я списывала на внутренние переживания маленького героя, чуть не ставшего тэйсинтайем, но теперь… Теперь в нем появилось что-то новое и доселе дремавшее.

Денеб показал головой, а после сам слез с моих колен, указывая на дверь каюты маленькой ладошкой:

– Я подожду тебя здесь. Но, Медди, прошу, они зовут «молодую Горгону». Так громко, что голова разрывается. – Он поморщился, а я остолбенела, осознавая то, что именно он сказал. – Прошу, – повторил брат уже с мольбой в голосе.

Чувствуя, как начинают трястись ноги, я всё-таки подчинилась, поднявшись с кровати и поцеловав забившегося в угол Денеба, а после, стараясь не задумываться ни на секунду, чтобы слабый разум не пожелал спрятаться в каюте, проигнорировав все уверения в необходимости самоубийственного решения – подняться на палубу в разгар шторма, – выбежала из каюты, про себя отсчитывая не только удары сердца, но и каждую новую набегающую на «Летучий» волну.

Шквалистый ветер ударил в лицо. Рассыпавшиеся волосы сначала преградили обзор на творившееся вокруг, а после так же стремительно упорхнули за спину, упав на прикрытые тут же промокшей шалью плечи.

Вцепившись в деревянные поручни борта, я пошла на крики матросов, разглядывая впереди Арвена и ещё нескольких мужчин, пытающихся удержаться за бочки и канаты, при этом стоя на коленях. Они с безумными взглядами рассматривали что-то, беснующееся в чёрных вспененных волнах, перекрикиваясь и периодически осеняя себя молитвенным жестом-полукругом.

– Арвен! – стараясь перекричать очередной вал, я вцепилась в леер2 рядом с застывшим капитаном. – Арвен, что происходит?

– Медди? – Капитан одарил злым коротким взглядом. – Я же просил оставаться в каюте!

– Денеб… – перекрикивая очередную набежавшую волну, я сильнее вцепилась в трос, чувствуя, как металл начинает впиваться в пальцы. – Мне нужно было подняться!

Из серых клубов морской пены взметнулось огромное синее нечто, напоминающее то ли хвост огромного кита, то ли щупальце гигантского осьминога. Последние матросы, которые ещё оставались до этого на ногах, с благоговейными криками рухнули на колени.

– Что…

– Рюдзин, – перебил мой возглас Арвен, указывая на теперь практически полностью показавшееся туловище морского обитателя поистине исполинских размеров, – морской дракон. И он не один.

Я забыла обо всём. Всё, что происходило ранее, показалось неважным по сравнению с существами, синие тела которых начали всплывать за бортом, извиваясь на гребнях чёрных волн подобно огромным змеям. Их причудливый танец раскачивал морские воды вокруг «Летучего», не давая кораблю вырваться из своеобразного кольца в самом эпицентре этой бури. Тот дракон, голова которого, украшенная шипами-наростами, показалась ближе всего к борту, около которого мы с Арвеном и застыли, изогнул длинную шею, опуская морду вровень с моим лицом. Горячий воздух, вырвавшийся из ноздрей, размер каждой из которых мог посоперничать с моей головой, вновь откинул волосы назад, однако если раньше ноги подгибались из-за сильной качки корабля, то теперь мне хотелось рухнуть от страха. Именованный Рюдзином, открыл пасть, показывая острые зубы, расположенные в два ряда, и, выдохнув новую волну воздуха, низко пророкотал что-то, что показалось мне… одобрительным? Шея выгнулась. Дракон повернулся к своим сородичам и, издав уже более громкий, протяжный рёв, словно зовя их, изогнулся всем телом, скрываясь в присмиревшей толще вод.

Мы с Арвеном и командой, так и не рискнувшей подняться с колен, молча провожали стаю драконов взглядом, наблюдая, как одно за другим, медленно погружаясь в океан, исчезают их синие, змеевидные тела.

Арвен опомнился первым, протяжно прошептав в воцарившейся после схлынувшей бури тишине:

– Никогда не интересовался своими попутчиками, особенно после достойной платы за проезд, но это… Медди, ты уверена, что ничего не хочешь мне поведать? Всё выглядело так, словно эти твари приплыли посмотреть именно на тебя…

Дыхание Рюдзина все еще ощущалось на коже. Соленый воздух будто пропитался искрящейся в нем магией древних существ. – «Они зовут, тебе нужно подняться на палубу, иначе они не уйдут», – прошелестело в голове голосом Денеба. Чувствуя, как пальцы медленно отцепляются от ставшего таким привычным леера, я посмотрела на шокированного капитана.

– Только после того как окажусь на Оазисе.

Глава 2

Из-за шторма мы не отклонились от маршрута, однако потеряли достаточно времени, чтобы нанятому Арвеном кэбу пришлось пробираться через узкие улочки главного острова Жемчужного архипелага в предрассветном мареве. Близость океана ощущалась особенно остро. Казалось, весь воздух пропитан солью и навязчивым запахом рыбы, долетавшим в самые отдаленные кварталы со стороны крупного рынка, расположенного прямо на пристани.

Денеб посапывал рядом со мной, укутанный в потрепанный и всё ещё влажный после небольшого потопа в нашей каюте плед, а я обнимала его за плечи, сначала рассказывая внимательно слушавшему Арвену то немногое, что сама знала о себе настоящей, а после и слушая часть истории самого капитана.

– Я даже не удивлён, что на материке никто не знает о тварях, подобных Рюдзину. – Не отвлекаясь от дороги, Арвен придерживал широкий руль одной рукой, ловко лавируя по, казалось, знакомым ему досконально улицам, лишь изредка поглядывая на меня в зеркальце заднего вида. – Политика Империи при Безиле Первом такова, что все упоминания о магии, вернее, более древней и могущественной её части, что ушла вместе с Горгонами, полностью пресекается. Лишь на островах не боятся передавать легенды, а скорее просто хроники прошлых времён, из рук в руки и вслух беседовать о живых символах Великих Домов.

– Живые символы? – Отвлекшись от посапывающего братика, я зацепилась за неизвестный мне термин. Все знали о пяти правящих Домах, но я ни разу не находила упоминаний об их символах, кроме как о грифонах, что некогда служили Горгонам. – Хочешь сказать, что морские драконы тоже когда-то помогали кому-то из членов Домов?

– И да и нет, – кривоватая улыбка Арвена появилась в зеркале, – их приписывают к Дому Глубин, однако Рюдзины, или Кеты, как предпочитают их называть южане, всегда жили обособленно, появляясь во владениях Глубин лишь тогда, когда Горгона удостаивала их Великий Дом своим визитом.

Денеб громко всхлипнул во сне, и я обняла его сильнее. – «Он говорил о том, что драконы ждут меня… Но почему их слова слышал только он? Неужели, в Ратанге всё же успели провести опыты даже над самыми младшими учениками?» – не прекращая поглаживать макушку брата, я решила уточнить:

– Хочешь сказать, что драконы подчинялись Горгоне так же, как и грифоны? А кто тогда те остальные «живые символы»? Или их всего двое?

Арвен кивнул, подтверждая лишь первую часть моих вопросов. Дорога вильнула, выводя кэб на широкую площадь с белоснежным мраморным фонтаном в виде двух сплетённых в одном танце дельфинов, а после направила нас дальше, в следующий туннель улочек. Заглушив мотор около небольшого домика, вывеска на котором гласила: «Аптекарская лавка г-на Картера Чада», Арвен обернулся через плечо, рассматривая меня слишком долгим задумчивым взглядом.

– Иногда я забываю, как много знаний потеряли жители материка. Что ж, думаю, ты как никто другой обязана знать о подобном, хоть, признаюсь, мне до сих пор не верится, что я удостоился чести перевозить дочку Великого Дома.

– Не стоит, – мне не хотелось выделяться среди других, поэтому я только отмахнулась, выдавливая неловкую улыбку, – я и сама себе до конца не верю.

– И всё же… По преданию, – сам я не видел, но некоторые моряки, перебрав эля, охотно болтают о подобном, – Домам приписывают ещё три живых символа. Волк, который якобы способен обрастать железной броней, если готовится защищать свои владения, обитает на территориях Дома Вечного Леса. Представляешь такое чудо? – Арвен комично выпучил глаза, а после сразу рассмеялся, довольный собственным чудачеством. – Не хотел бы я с ним повстречаться.

– Думаю, ты не одинок в своих опасениях.

– Ещё бы!

– А остальные два символа?

– Тигр, Янтарный Хищник, как говорят некоторые, вроде как приписан Дому Солнца. Последний – Ворон Коронид3 – когда-то служил при дворе Дома Алмазов, но тут я могу рассказать лишь грязную сплетню, услышанную от одного из выпивох в местной таверне. По его словам, Коронид предпочитал развлекаться нелестными пророчествами в адрес своих покровителей, потому и был отправлен на притравку собакам из Великой псарни, однако успел скрыться, наградив напоследок своего неудачливого хозяина не только отборными ругательствами и очередным обещанием неминуемой гибели, но и порцией помёта.