Поступь мёртвых

– Блядь ты меня испугал….

– Не ругайся в божьем месте. Ты вроде малый то не глупый, твой друг сейчас укушен, если он проснётся мертвяком, то как нефиг делать тебе горло то и перегрызёт.

Евстигнеев тут задумался. Ведь в вправду он очень беспечно лёг рядом с товарищем. И если в реальности вдруг окажется всё так же, как и описывается в фильмах, то он сам мог не проснуться сегодня.

– И что ты предлагаешь, на холод моего друга ночевать что ль отправить? Там он скорее окочурится. Мы до сих пор ничего не знаем как работает заражение…

– Я тут прикинул. Эти твари же тупые. Так? Так. Мы его сейчас подсвечниками обставим, и если он проснется, то живым или мертвым он все равно их заденет.

Альтернатив не было, и быстро натаскав подсвечников, ими буквально окружили лежбище Виталика. Парень даже не повернулся, он тяжело дышал и во сне бормотал что-то непонятное.

Через час усталость взяла верх, и майор отрубился, погружаясь в череду снов.

Он смотрел на Новосибирское водохранилище. Местечко у Голубого залива было действительно отличным. Жаркий летний денёк. Пиво охлаждало, и он ждал пока Катька докупается. Из воды её вытащить было очень тяжело. Кроме того, ему нравилось любоваться, как она выходила на берег. Словно Афродита. И вот она плывёт к берегу и едва выйдя на сушу, выжимает свои длинные тёмные волосы, игриво смотря на своего кавалера.

– Только не говори, что нам пора, Лёш?

– Да, завтра у меня смена. Еще к Денису надо заскочить.

Они садятся в машину, и останавливаются у железнодорожного переезда. Катя гладит его там, где всегда приятно, а затем опускается головой. Алексей запрокидывает голову вверх, от невероятного удовольствия, а когда приходит в себя, то оказывается, что машина уже находится на рельсах.

Звенит, нет даже грохочет колокольчик переезда, в знак того, что поезд приближается.

– Ты не слышишь?! – смотрит снизу на него Катя. – Гремит же, уже пора кончать!!!

Сон обрывается, потому что падает уже второй или третий подсвечник со звоном на пол. С тяжелым хрипом к лежачему майору уже стремится труп его друга. Судорога свела рот Виталика, а глаза остекленели, сверкая в утреннем зале часовни. Оцепенев на некоторое время от ужаса, Евстигнеев шарит под стулом кобуру, но не может её нащупать, когда то, что было Виталиком бросается на него, с грохотом опрокидывая стулья. Сделав нелепый кувырок, его бывший напарник оказывается сверху, где пытается дотянуться и укусить его. Виталик не был сильным и громоздким, но одну из рук Евстигнеев отлежал во время сна.

«Если он меня укусит, мне пиздец.» – пронеслось в голове у майора.

Из последних сил он отодвигает голову Виталика левой рукой наверх, затем слышит голос Тимофеича позади.

– Руку убери, блядь!

Затем раздается ружейный выстрел. После чего его обдаёт остатками мозга Виталика.

Когда майору удалось выбраться из-под трупа зомби, он посмотрел на Тимофеича, тот стоял с ружьём и вглядывался – убил ли он тварь.

– Значит заражение работает через укусы. Нам всем пиздец. – пробубнил сторож.

– Не ругайся в божьем месте. – повторил вчерашнюю фразу сторожа, Евстигнеев.

Алексей сидел на ступенях подле часовни и слушал утренних птиц. Рядом с ним лежал, завёрнутый в ткани Виталик. Обманчивая безмятежность августовского утра казалось бесконечной. Спустя некоторое время к нему подошёл и присел рядом Тимофеич.

– Куришь, служивый?

– Развязал со вчерашнего дня. – ответил майор, угощаясь сигаретой White Pit.

– Теперь мы знаем, что фильмы не врали. Один укус – и ты уже среди этих…

– Жалко паренька. Мама с онкологией в Кисловодске, папа умер два года назад…

– В такое время все мы уязвимы, Лёш. Чо дальше делать собрался?

– Ты вроде говорил, рядом с воротами катафалк стоит. Он на ходу?

– А как же. Конечно, на ходу, даже ключик в зажигании. Это Рустамова машинка, он чаще всего возил сюда жмуров. Вчера вот он привёз, а родня не едет, вот и говорит «дай-ка я пойду покушать на заправку». Там видать и сгинул. Поэтому коли хочешь – ворота тебе открою.

Евстигнеев прикинул про себя перспективы. На дороге до Знаменска-3 могут быть заторы, из машин тех, кто выезжал из Новосибирска. Но делать было нечего. Он должен был доехать до колонии, и узнать, что там с Катей. Причем ему удалось перелогиниться Впульсе под себя, и он написал ей, Диме Поречному(начальник) и второму надзирателю Мише. Но все они не прочитали до сих пор сообщение. Интернет был на одной палочке (хотя чаще пропадал вовсе), сотовая связь – была заглушена совсем.

В их разговор внезапно вклинился подошедший Марк.

– Я слышал ты отъезжаешь Лёш.

– Так точно.

– Возьми, пожалуйста, меня с девочками. Я подумал над вчерашним разговором. Посмотрели те новости, которые успели прогрузиться на Камиллином телефоне, видимо гуманитарных обозов ждать еще долго.

Евстигнеев посмотрел на этого маленького человечка. Затем вспомнил Камиллу. С таким отцом, точно ничего хорошего ждать не придётся. С другой стороны, куда он их привезёт? В исправительной колонии Знаменск-3 наверняка не рассчитывают на еще три голодных рта.

– Марк, я возьму вас. Но условие одно: вы слушаете меня и только меня. Это понятно?

– Да, конечно.

– Ты захоронишь Виталю? – спросил Алексей у Тимофеича.

– Да. Там есть вырытые ямы, которые не дождались своих обитателей. Твой напарник найдёт последнее пристанище. За это не беспокойся.

– Хорошо. – кивнул майор. Потом посмотрел на Марка. – Приготовь дочерей, встретимся у ворот.

– Паап. Пожалуйста! Скажи, чтобы вытащили покойника! Он может броситься на нас! – вскрикнула Вероника, сразу как увидела открытый гроб в катафалке.

– Лёш, давай вытащим его. Пусть она успокоится. – взмолился Марк.

Тимофеич уже был готов открывать ворота, он ждал сигнал от Алексея. Майор посмотрел на сестёр. Камилла безразлично смотрела на труп в катафалке. А вот её сестра, отказывалась садиться туда, даже с закрытой крышкой гроба.

Вместе мужчины, не без труда вынесли гроб из кузова. Масальский так вообще чуть не выронил его. Но с горем пополам, труп остался на обочине выездной дороги. Майор, уже не глядя на семейные дрязги отца и дочек, сел за баранку Лады, и со второй попытки завёл автомобиль.

Тимофеич открыл ворота, и задним ходом Алексей вывел катафалк на дорогу, после чего развернулся. С разных сторон обочины в их сторону сразу направились одиноко стоящие мертвецы. Они никуда не уходили. Где-то они шли с просеки, двое других поднялись, отрываясь от пожирания какого-то несчастливого путника. Тошнота вновь подступила к горлу Евстигнеева, но на этот раз не так сильно, как вчера. Он посмотрел на Тимофеича, который закрывал ворота, и помахал ему на прощание. Сторож поднял ружьё над головой в стиле «не переживай за меня, не пропаду.»

Катафалк двинулся в сторону шоссе. Евстигнеев, как и семья Масальских молчали. Алексей думал о Катюше, и если бы нужно, то и побежал бы к ней. Но марш-бросок в 30 километров по дорогам, кишащим мертвецами, он бы не осилил и на пике молодости. Что уже говорить в 29 лет.

«Лёшка-картошка, чего приуныл, прорвёмся, но надо потерпеть немножко!!» – вспомнил он слова любимой, и улыбнулся. Катя так всегда говорила, когда заходила в его кабинет. Не важно какие были трудности. Будь то тяжёлый развод или завал на работе, она подходила и целовала его, говоря свою скороговорку и чуть дёргая его за нос.

Мысли отвлекли майора от дороги, и раздался глухой удар. Масальские вскрикнули. Сбитый мертвец, прокатившись на капоте, соскользнул за правый борт машины.

– Алексей, наверное, не надо их давить! Мне их не жалко, я понимаю, что они уже не люди…

– …Понятное дело, что в ночи нам нужны целые фары. – перебил Алексей, главу семейства, немного раздражаясь его медленной манере общения.

– Всё так. Машина у нас отечественная, бог его знает сколько таких столкновений она выдержит.

– Хорошо. Буду маневрировать, смотрите чтобы не укачало. – сказал майор, взглянув в зеркало на семейство.

Масальский кивнул и нервно улыбнулся. Вероника так и сидела, уткнувшись лицом в его плечо, а Камилла сразу как пересеклась взглядом с Алексеем, отвернулась.

– А ты какую машину водил Марк? – спросил Алексей, дабы снизить всеобщее напряжение, когда выруливал на шоссе.

– Лэнд Крузер… – со вздохом протянул отец семейства. – Эксклюзивный, японской сборки. За десять лет пробежал четверть миллиона километров, и ломался только раз. Не машина, а сказка. Жалко, что я не на нём был вчера. А у тебя какая была?

– Четырнадцатая.

Алексей машинально сжал руки на руле. Тема разницы зарплат госслужащих с другими специалистами, она как старая травма, то проходила, то вновь напоминала о себе. Заказать Крузак японской сборки, могли далеко не все. Из всех его коллег, так могли лишь начальник колонии Поречный, да судмедэксперт Куриленко. Первый, потому что брал взятки, хоть и по-умному, второй – потому что сидел на двух ставках, да и пару раз намекал, что писал заключение явно в чьих-то интересах. Вопрос о профессии собеседника долго откладывался, но всё же Лёша его задал.

– Ну как тебе сказать. – поджал губы в задумчивости Масальский. – Большей частью я пишу сайты, и создаю алгоритмы для магазинов. Ну и на инвестициях играю иногда. Вернее сказать играл. Сейчас всё это скорее всего растаяло, как и деньги на картах.

– Социализм пришёл. – с горькой улыбкой, констатировал Алексей внезапное равенство.

– Там человек на дороге! – вскрикнула, прежде спокойная Камилла, чем даже разбудила сестру.

Алексей и без её помощи увидел, взбирающегося с обочины на дорогу парня. Увидел и узнал.

Пнув одного мертвеца на обочину. Стриженный под ноль парень, выбежал на середину дороги и встал, расставив руки в сторону. Смелой позой намекая – «Либо сшибайте, либо берите с собой.»

Это был никто иной как Матвей Венцевич. Лидер националистов Новосибирска, и общественный деятель. Определенной славой он пользовался и в интернете, где часто устраивал охоту на мигрантов, геев и другие сословия. Именно его сегодня конвоировали в город из колонии Алексей с сослуживцами.

– Мир тесен. – усмехнулся Матвей, подавляя одышку от спринта. – Смотрю, вид деятельности поменял. Наверное, у гробовщиков прибыль больше, чем у ФСИН.

Алексей опустил стекла и немного высунулся.

– Смотрю на язычок ты до сих пор острый. Чего тебе надо?

– Это что Колун? – спросила Камилла.

– Он самый. – сквозь зубы ответил Евстигнеев.

– Ну смотри. Во-первых – ты меня оставил на погибель в Газельке. Во-вторых – я не дурак, уже видел зачистку военными, они особо не церемонятся с одинокими бродягами. В-третьих – вместе веселее. Ну или как минимум выжить – больше шансов.

– А ты не думал куда я еду? В ту самую колонию. Думаешь мы тебя там не посадим в камеру.

– Ты че ахуел чтоль? – с широкой улыбкой усмехнулся Матвей. – Суд то не продлил мне содержание под стражей. Да даже если бы и так, я бы все равно поехал туда. Там же теперь блядь безопаснее.

– Сзади… – процедил с недовольством Алексей.

Матвей развернулся, когда между ним и зомби оставалось не больше пяти шагов. С лёгкостью (он был достаточно накачен) он размахнулся битой и приложил мертвеца смачным ударом. Мертвячка (а это несомненно была раньше дама) упала на асфальт, после чего получила еще серию ударов, пока не раздался характерный хруст. Оттерев пот с лица, Матвей обернулся на катафалк.

– Ну что?

– Биту отряхни, у нас в салоне чистота.

Когда парень уселся на переднем сиденье, путь продолжился. Алексей больше с ним не обмолвился, и игнорировал его расспросы. Оживилась Камилла, она призналась, что смотрела его ролики в интернете, а её знакомый очень хотел вступить в сообщество Матвея.

– Видишь, у меня везде есть фанаты, а вы меня посадить хотели. – ухмыльнувшись сказал Венцевич.

– Я не полицейский и не судья. Хотя все равно считаю, что ты – нацист и провокатор.

Матвей скорчил гримасу обескураженности. Но затем раздался голос Масальского.

– Поддерживаю Алексея. Вы нападаете на слабых, и навязываете им свою волю. Если они даже и виновны в чем либо, то вы делаете это незаконно. – сказал Марк, потом посмотрел на дочь. – Очень удивлён твой увлеченностью, такими личностями.

Матвей развернулся, и облокотившись на спинку, уставился на Масальского.

– Вот, послушай… Ты говоришь о каком-то законе, и забываешь про то, что преступления таких уёбков, которых наказывали мы, остаются безнаказанными.

– Не тыкай мне. Я старше тебя.

– Да пофиг. Мы однажды задержали ублюдка, который надругался над девочкой. Ей, наверное, столько сколько твоей было, младшей. Ну мы его нормально обработали, и отвели в отдел, недалеко было. Написали заявку, всё как надо… Ну так че думаешь, он оказался богатым коммерсантом, и его отпустили в тот же день, а эта сука на нас еще заяву накатала, за избиение, и нас мариновали 5 дней в СИЗО. Ну так что получается?

– Мне всё равно. Я не хочу с тобой говорить, и будь добр не разговаривай со мной и с моими дочерьми. – с присущей себе деликатностью ответил Масальский.

Камилла демонстративно усмехнулась, за что получила укоризненный взгляд отца.

– Ну ты полицию вызови. Какие вопросы то. Вон они, можем остановиться ты им всё объяснишь. – саркастично отчеканил Матвей, показав в сторону перевёрнутой полицейской машины, у которой они проезжали.

Алексей с грустью наблюдал сотни разбитых машин на дороге. Рядом с ними часто были брошенные сумки и другие виды клади, оставленные людьми, которые не смогли уехать далеко. Самые неудачливые из них уже бесцельно бродили здесь же, влекомые каким-то животным голодом. Но даже не это вызывало такую горечь в душе, им попадались и выжившие. Часто они сидели в оставшихся на обочинах авто, забаррикадировавшись от зомби. В другой раз их пытался остановить грузный на вид мужчина, раненный или укушенный в ногу. А когда они проезжали ресторан-бистро, в котором им махали полотенцем с надписью «спасите!» люди на втором этаже, совесть начала бороться с логикой, но в итоге уступила.

Алексей Евстигнеев не был чёрствым человеком. Он придерживался строгой логики, что один укушенный может стоить им всем жизни. К тому же ещё верил, что в скором времени хоть какие-то спасательные работы начнутся, и кого успеют, того спасут.

Скорость передвижения в условиях, когда приходилось объезжать заторы из мертвецов и машин не могла быть высокой, поэтому с момента, когда они подобрали Колуна, удалось проехать всего пятнадцать километров. А прошло уже более получаса.

– Как ты уцелел? – наконец спросил Алексей своего нового попутчика.

– С божьей помощью. – почти без раздумий ответил Матвей. Потом в свойственной ему манере усмехнулся. – Да конечно нет. Не верю я в бога… Меня Шин (Антон Шинкин) спас. Он дрищеватый, вот ему, когда нас перевернуло, руку то и вывернуло, он и скинул браслеты(наручники). Я ему говорю: «Шин давай быстрее к водителю, у него ключи должны быть». Он намутил ключи и ствол, но делал это не сказать, что быстро. В пазик уже успели заскочить мертвяки и начали пожирать всех по очередности. Славка, еще один Антон, Богдан и Святик – все умирали на моих глазах. В борьбе умирали, мы отпихивали ногами этих уёбков как могли. Когда Шин открыл перегородку в живых кроме нас оставался только Богдан. Он уже весь был искусан, и над ним трудился уже один зомбак. Ну я его и вальнул. Зомбака. – С этими словами Матвей достал из поясной сумки ТТ.

Евстигнеев про себя выругался, что не обыскал Колуна.

– Ну и толку то… – продолжил Матвей. – Этих тварей только прибывало… Ну мне Богдан говорит: «Давай Матюх – я готов…». Короче убил я его. Дальше мы вышли на трассу с Шином, и он отпросился в Новосиб. Я говорю «ты че дурак?! Прикинь сколько их в городе…». Но он всё равно попёрся туда, мотивируя что там тёлка у него мать и отец… А я сломал зажигание Нексии и поехал дальше в область. Ну и там кордон военных. И выстрелы. Потом крики. Мёртвые же не кричат? Вот пока меня не заметили я ушёл в зелёнку, ну и двигался вдоль дороги. Заночевал на крыше ларька с цветами…

Алексей обратил внимание, что в той части истории, которая касалась гибели друзей, обычно спокойный Колун, с трудом подавил в себе попытку расчувствоваться.

– Мне жаль, что так произошло. – сказал Евстигнеев. – Но у нас с Виталиком не было возможности вас спасти.

– Да мне похуй. Хоть я и знаю, что это неправда. Я просто никогда от мусоров не жду никаких подвигов, да и ничего хорошего.

– Я не мусор. Просто конвоир.

– Вы все для меня мусора… И конвоир из тебя неудачный. Надо признать – ты нас проебал.

На это майор не смог ответить. Чувство вины хоть и ослабло, но так и не покидало его, с тех пор как они с Виталиком сбежали в лес. Но ни в методичках, ни в правилах по ЧП и ЧС, нигде не было ни единой строчки о том, как себя вести в случае нашествия мертвецов.

– Хренотень какая-то. – процедил сквозь зубы Алексей.

– Вот в этом ты прав… – опять попытался сострить Матвей, но майор показал на затор на дороге.

По обе полосы, четыре машины стояли бортом, а пятая закрывала проём своим передком. В ней, несмотря на легкую тонировку, было видно, что кто-то находился.

Остановившись в десяти метрах, Алексей открыл боковое окно, и высунувшись прокричал:

– Освободи дорогу!

Двери джипа открылись и показались два мужчины, они встали у дверей и нацелили автоматы на катафалк.

– Э! Ты мне че раскомандовался тут! Еда, вода, женщины – заплати чем можешь, и мы отъедем. Мы тут дорогу расчистили от мертвецов за бесплатно чтоль?!

– Еды у нас мало, воды ещё меньше, а женщин нет. Есть только маленькие девочки, которых мы увозим из этого кошмара.

– Они тоже нас устроят. – сказал бородач в очках, переглянувшись со своим приятелем.

– Надо назад теперь, будем искать объезд. – с досадой сказал Матвею Алексей.

– Не получится. Ты не видишь, что это нерусские.

– Это тут причём?!

– Как только мы включим задний ход, в нас прилетит очередь из автомата.

– И что ты предлагаешь? У нас только пистолеты и Виталино ружьё…

– Первыми стрелять, будь что будет. – уверенно ответил Матвей, и снял ТТ с предохранителя, это же сделал и майор.

Но перед этим решил сделать последнюю попытку. Он открыл дверь, и вышел из машины, держа руки перед собой, в знак мирных намерений.

– Слушай друг. Я сотрудник ФСИН, со мной мирные люди. Давай ты нас пропустишь, и если захочешь найти укрытие с другом, то я замолвлю словечко с моим начальником в колонии.

Бородач рассмеялся и передёрнул затвор. Дальше всё происходило с быстротой вестерна.

Напарник бородача выпустил очередь в их сторону, но не совладал с дулом, поэтому почти всё улетело выше. Колун высунулся из машины и произвёл выстрелы в сторону преступников, четыре пули попали в джип, а две попали в приятеля бородача-водителя. Но тот, который уцелел, уже стрелял из автомата очередями, первая прошла по капоту катафалка и в кузов. Камилла вскрикнула, она получила ранение в предплечье. Огонь двух ТТ, Колуна и Евстигнеева сосредоточился на выжившем преступнике. Он успел сделать еще две-три очереди, но в Масальских уже больше не попал. Он лежал и шипел рядом с джипом. Колун побежал с битой наперевес к нему и раскроил ему голову.

Алексей почувствовал жжение в груди, словно от изжоги, он обернулся чтобы спросить, как дела у Масальских, и увидел их оторопь. Камилла раскрыла глаза от ужаса, а Марку аж поплохело, и тут Алексей посмотрел на своё туловище. В районе груди по его куртке стекала кровь. Он зажал рану, выкрикнув Колуну, чтобы тот отогнал Джип и спешил назад, и что он ранен. Затем зажал рану, и прислонился к катафалку.

К нему кто-то шёл со стороны откуда они приехали. То ли это был мертвец, то ли аватар смерти пришёл лично за ним. Зрение стало расплывчатым. С трудом вытянув руку, Алексей пытался отбиться от мертвеца (если это был он) но теперь перед глазами чернело, и всё в один миг погасло.

Глава 2. Сны и реальность.

Поделись живыми снами,

Говори душе моей;

Что не выскажешь словами —

Звуком на душу навей.

(Афанасий Фет)

– Вот и я! – прокричал почти севшим голосом, Алексей, сразу как открыл дверь съёмной квартиры.

Катя вышла из комнаты, её белая майка была вся в пыли.

– Привет. – она подошла и поцеловала своего жениха. – Протёрла подоконники. Вера Васильевна ещё та хрюшка оказывается.

– Зато по полной с нас зарядила. – сказал майор, снимая обувь. Он имел в виду плату за аренду. 18 000 для окраины Новосибирска было очень дорого, но это один из немногих вариантов размещения, от которых выезд на шоссе каждое утро не превращался в геморрой.

Помыв руки и умывшись, Алексей зашёл на их новую кухню.

– Я тут так и не разобралась у неё. Много всякого хлама, да и холодильник надо бы почистить, поэтому купила тебе чизбургер замороженный и азу, разогреть в микроволновке?

– Не надо. Аппетита нет. – Алексей тяжело облокотился на спинку стула и впал в задумчивость.

– Как всё прошло?

– Хреново, мягко говоря. Как еще может быть, Кать? Дал ей 60 000 на платежи за жильё, забрал вещи… – со вздохом протянул майор. Потом с трудом добавил. – С сыном поговорил, сказал, что теперь не каждый день будем видеться.

Катя положила руку ему на плечо. Алексей знал, что она очень ему сопереживает, и таит вину на себе, в связи с распадом его семьи.

Эта неделя была самой ужасной в его жизни. Четыре дня пришлось ночевать в кабинете на работе, полдня оформлять договор дарения на машину, постоянно слушать истерики Светы, и в итоге так и не суметь погулять с Максимкой за всё это время. Теперь на нём кредит, аренда, и, вне всякого сомнения, вскоре ещё будут и алименты.

– А спортивный тренажер там останется? – спустя некоторое время уточнила Катя.

– Неа, она его продаст на Вторых руках(приложение). А тебе он зачем? У тебя и так все в порядке с фигурой. – впервые выдавил подобие улыбки Алексей.

– Для тебя. Не хочу, чтобы у тебя брюшко росло. – похлопала она его по животу.

Вечер прошёл не осязаемо. Груз мыслей и последних дней подкосил майора, и он плюхнулся на кровать раньше обычного. Катя лежала рядом, она начала гладить его по волосам, а потом начала стаскивать майку. Алексей повернулся в её сторону и хотел было сказать, что сегодня просто не сможет, но увидел её топлес. Её пышная грудь и набухшие соски, сразу перегнали кровь туда, где она в этот момент была нужнее. Сняв последнюю одежду с себя и Кати, он слился с ней в страсти, забывая о всех невзгодах прошедших дней.

Хороший был бы сон. Есть моменты прошлого, которые хотелось бы включать во время покоя, но сейчас Евстигнеев не видел сны. Он лежал без сознания, пока Камилла старалась зажимать его рану, а Венцевич вёл их похоронный автомобиль в сторону колонии.

На одном из таких манёвров, Камилла потеряла равновесие и нечаянно облокотилась руками на рану майору. Это вывело его из шока. Алексей вскрикнул от боли, и открыл глаза.

Лежа на полу, в той части, где обычно находились гробы с усопшими он разглядел Масальского и его дочерей. Все они встревоженно смотрели на раненного.

– Больно… – прохрипел майор, чувствуя нехватку воздуха. На грудь будто кто-то скинул наковальню.

– А как ты думал, в тебя шмальнули из калаша. Судя по тому, что пуля прошла не на вылет, её погасила дверь. Вот такая ирония, Лёша, ты открываешь и закрываешь двери за людьми, и дверь тебя в итоге и спасла. Наверное спасла… Ну и я тоже, молодчиком сработал. С каким же удовольствием я разбил этому… Голову… – услышал голос Венцевича майор.

– Терпите Алексей, у нас нет никакого обезболивающего. – сочувственно сказал Масальский.

Евстигнеев попытался приподнять голову. Зрелище его не особо обрадовало. Кровь сочилась из груди, несмотря на усилия Камиллы. Кровь стекала по его бокам и хлюпала за его спиной. Черные мушки перед глазами, известили о скорой повторной потере сознания. Это произошло, несмотря на то что Евстигнеев пытался учащенно дышать. Привет, чернота…

– С возвращением! – проговорил басистый голос.

Алексей открыл глаза, и яркий свет сразу же начал слепить его. Чуть привыкнув, он увидел потолок медблока. Рядом мыл инструменты долговязый человек с вытянутым, худощавым лицом. Шилов. Он работал на нескольких ставках, поэтому кроме должности мед работника, часто работал судмедэкспертом в Новосибе. Когда он впервые заступил на дежурство в колонию, Алексей шепнул на ушко Кате «этот точно маньяк». Но за долгие периоды, Альберт Шилов зарекомендовал себя как высочайшего класса эксперт и профессионал. Поэтому сейчас, Евстигнеев скорее был благодарен, что медик остался в колонии, на фоне всего творящегося пиздеца.

– Альберт, какой сегодня день?

– Тот же в который тебя подстрелили.

– И как я?