Полная версия
Кровь Геркулеса
Глубоко вздохнув, я начала напевать себе под нос классическую мелодию и сосредоточилась на положительных моментах: в нескольких футах от меня люди в белых защитных костюмах засовывали Мать в мешок для трупов, а Отца допрашивали. Он стоял посреди сугробов и громко ругался.
Любо-дорого смотреть.
Дверь трейлера захлопнулась.
– Лежи спокойно, – огрызнулся мужчина-медик. Схватив меня за подбородок, он протирал мой левый глаз.
Он, наверное, и считать-то толком не умеет. Карл Гаусс никогда бы не стал говорить со мной таким тоном.
Высокий полицейский встал передо мной на колени. Он был одет во все черное, по бокам висела пара модных спартанских пистолетов, а на удостоверении сверкала эмблема Дома Артемиды – необузданный конь с дикими кроваво-красными глазами.
Полицейский щелкнул кнопкой включения на диктофоне и заговорил тихим голосом, словно с пугливым зверьком:
– Просто расскажи нам, что произошло. Твои раны. Это отец сделал? Он бил тебя? – он говорил мягким тоном, словно мой ответ имел хоть какое-то значение.
Но мы оба знали, что нет.
Полиция больше не задерживала за побои и нападения. Спартанская система правосудия тратила ресурсы только на одно преступление.
– Он мне не отец, – поправила я. Собственный голос звучал чуждо. – Приемный отец. И да, он м-меня ударил.
Полицейский прищурился. Разговор становился для него все интереснее.
– А кто ранил твою маму? Кто убил ее, ты помнишь?
– Расскажи им, что случилось, Алексис! – проревел Отец с улицы. – Скажи им, что это были Титаны, ты же знаешь, что я… – Он охнул, словно кто-то ударил его под дых.
Мой мозг закончил предложение за него: «…рыдал у двери ванной, умоляя вызвать Спартанцев».
– Не обращай на него внимания, – сказал полицейский. – Кто убил твою приемную мать? Вы можете сказать мне правду. Она была… вся в крови, губы в пене… С ней обошлись особенно… жестоко.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что Мать убил Титан, но слова застряли в горле.
Сегодня ночью Чарли мог погибнуть. Никс могла пострадать. Я потерла запястья и посмотрела полицейскому прямо в глаза.
– Ее убил отец, – спокойно сказала я.
Красные глаза коня смотрели на меня обвиняюще.
Полицейский выключил диктофон.
– Спасибо, это все, что мне было нужно. Мы быстро со всем разберемся. Сегодня вечером его переведут в тюрьму Спартанской Федерации, он будет отбывать пожизненное заключение без права на досрочное освобождение, – полицейский кивнул. – Ты больше никогда его не увидишь.
Он встал и вышел из трейлера.
Снаружи Отец начал кричать и угрожать мне расправой (по мне, так он требовал слишком многого, ведь у него был шанс), но хлопнувшая дверь заглушила его причитания.
Женщина-медик смотрела на меня с отвращением, ее голос звучал необычно, когда она сказала:
– Мы ничего не можем сделать с твоим глазом или ухом. Мы не можем отвезти тебя в больницу.
Я понятия не имела, о чем она говорила.
Она вышла вслед за своим коллегой.
Мне будет не хватать ее позитивной энергии. Шутка.
Отрешенно я наблюдала за тем, как один человек протягивает вдоль стен трейлера желтую ленту с надписью «Зараженная зона», а другой заколачивает разбитое окно.
Люди потихоньку уезжали.
От шока я не понимала, сколько прошло времени.
Я моргнула.
Трейлер опустел. Воняло стерильной дезинфицирующей жидкостью, напоминавшей мне «специальный напиток».
От неоново-зеленых огней по стенам расползались тени: вереница белых электрических спартанских грузовиков уезжала, растворяясь в плотной белой пелене. Снег мягко приземлялся на подоконники.
Мы остались втроем.
Словно сон, ставший явью. Настоящий кошмар.
Дрожа и клацая зубами, я стащила с себя Никс и рывком закинула Чарли на диван, а затем пошатываясь подошла к двери трейлера.
Мне потребовалось несколько попыток, чтобы повернуть три замка.
Дрожащими руками я ухватилась за старое кресло, подтащила его к двери и плотно придвинула к ней в качестве баррикады.
Тусклый свет мерцал в зеленой дымке.
Я стянула одеяло с кровати, на которой никто из нас никогда не спал, и только тогда легла рядом с Чарли на диван и притянула к себе Никс.
Я не могла уснуть.
Когда мигающие цифровые часы показали ровно пять утра, я решила, что все равно не смогу отдохнуть и спотыкаясь пошла в ванную.
Трубы застонали, и из крана полилась струя. Побрызгав на лицо ледяной водой, я посмотрела в маленькое зеркало над раковиной.
И широко открыла рот от ужаса.
Волосы торчали во все стороны, а золотистая кожа была усыпана рубцами, синяками и порезами.
Но проблема была не в них.
Я медленно закрыла правый глаз.
Мир помутнел и потемнел, хотя левый глаз был по-прежнему открыт. Я открыла правый глаз, и зрение вернулось.
Розовая вода медленно стекала по лицу.
Из зеркала на меня смотрели разноцветные глаза. Мне не показалось: мои глаза больше не были темно-карими.
Левая радужка была белой.
Правая – черной.
И ведь это еще не все.
Словно обухом ударенная, я поднесла дрожащую руку к правому уху и заговорила. И услышала лишь искаженный, вибрирующий звук. Я опустила руку и повторила действие. На этот раз я услышала сказанное.
Я оглохла и ослепла на левую сторону.
Глубоко вздохнув, я плеснула на себя ледяной водой, пригладила волосы и расправила плечи.
Девушка в зеркале выглядела спокойной. Вся в порезах, с жуткими несовпадающими глазами она казалась пугающей. Сильной. Справа от нее на стене висел нетронутый телефон службы спасения.
– Кто она? Кажется, я ее знаю, – сказал бы Карл Гаусс, увидев ее, идущую по улице Брауншвейг в Германии. – Эта девочка будет моей ученицей!
Я улыбнулась.
Мои обидчики исчезли.
Я была свободна.
Тем утром я подружилась со вторым монстром за свою жизнь – собой.
По крайней мере, мне так показалось.
Позже я осознала, что была права и вместе с тем очень, очень, очень сильно ошибалась. Монстры – существа коварные. И обычно их истинное лицо человек видит, когда уже слишком поздно.
Позже в тот день в дверь трейлера громко постучали.
Снаружи в снегу стоял мужчина средних лет с глубокими морщинами в уголках рта.
– Федерация… – Он продемонстрировал свои идеальные манеры, сплюнув в снег. – Этот трейлер признан местом преступления и, следовательно, непригоден для проживания.
Он указал на большой белый грузовик с причудливым серебристым подъемником на кузове.
– Мне приказано забрать его, – его голос звучал приглушенно, а звон у меня в левом ухе усилился.
Снаружи шел снег, и его ресницы успели заиндеветь.
– А нам где ж-жить? – спросила я онемевшими губами.
– Не ко мне вопрос. Всем жителям нужно эвакуироваться. Немедленно, – сказал он с безучастным выражением лица. – Я уполномочен применить силу, – добавил он, держа руку на пристегнутой к поясу дубинке.
Несколько минут спустя мы с Чарли и Никс стояли посреди безжизненного и пустого участка земли, завернутые в родительское одеяло. Наши немногочисленные вещи стояли в коробке у наших ног.
Грузовик буксировал трейлер по покрытой льдом дороге.
– Давайте найдем убежище, – прошептала я и повела семью к ближайшему трейлеру, чтобы попросить о помощи.
Мы официально стали бездомными.
Есть у жизни в темные времена особое свойство: она неудержимо летит под откос.
Всегда.
Глава 3
Выживание в аду (старшей школе)
На потолке мерцал неоново-зеленый свет: в школе электричества едва хватало для освещения помещений.
Было шесть утра, но в классной комнате (перед началом занятий учителя обычно отмечали посещаемость) было шумно.
Да кого вообще интересуют измены ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■
Понять других людей всегда было нелегко, но подростки вызывали у меня откровенное недоумение.
Иногда (каждый день) мне казалось, что девятнадцати лет жизни на земле достаточно.
Спасибо, насмотрелась.
Тяжело вздохнув, я попыталась сосредоточиться на решении уравнения, над которым работала последние несколько месяцев.
Все зависело от того, попаду ли я в 0,001% лучших студентов на Спартанском тесте достижений в июне этого года. В девятнадцать каждый подросток на Земле сдавал этот экзамен, чтобы определить, сможет ли он поступить в один из трех оставшихся в мире спартанских университетов.
И даже если поступлю, помимо оценок, нужно будет продемонстрировать академические достижения, наработанные за годы учебы в школе. Я планировала показать результаты работы над гипотезой Римана.
Чарли полагался на меня.
Я не могла его подвести.
Джессика повернулась ко мне со своего места и принюхалась.
– Кто-нибудь еще чувствует странный запах? – громко спросила она и рассмеялась вместе с группой девочек.
Слава Богу, что я не вижу выражение ее лица из-за частичной слепоты. Хоть какая-то радость.
Она засопела громче, наигранно поводя носом.
Я глубже вжалась в стул. Хотелось разлететься на мелкие кусочки и исчезнуть.
С утра я помылась у раковин школьного туалета.
Я мылась словно полоумная и старалась как можно чаще стирать свои вещи, но этого было недостаточно. Запах бездомности все равно оставался на моих немногочисленных предметах гардероба.
Этот запах рассказывал всем, что мы с Чарли живем в картонных коробках на задворках самого бедного трейлерного парка нашего города.
Джессика зажала нос, а ее подружки притворились, что их тошнит.
Я мысленно напевала классическую мелодию.
Фантомные боли отдавали в предплечья, терзали кожу под дюжиной старых резинок для волос, покрывавших мои усыпанные шрамами запястья.
Я не обращала внимания на грязь под ногтями, въевшуюся так сильно, что ее вряд ли когда-нибудь удастся отмыть.
На тяжелые веки, так и норовящие закрыться, ведь по ночам у меня редко получалось заснуть из-за страха, что какой-нибудь Титан придет в лес и нападет на Чарли.
На зияющую пустоту в желудке, поскольку Федерация классифицировала труд детей, не прошедших Спартанский тест достижений, как нелегальный, а репетиторство в обмен на чужие талоны на еду едва спасало нас от голодной смерти.
Они говорили, что заставлять детей работать нецивилизованно.
Правда, что ли? Рассказать вам, что на самом деле нецивилизованно? Заставлять бездомных детей голодать, потому что они не в состоянии сами себя обеспечить.
– Клянусь, она никогда не моется. Это отвратительно, – Джессика говорила нарочито громко, чтобы все в комнате слышали.
Новый взрыв смеха.
В груди жгло от стыда.
В такие моменты я жалела, что не была одной из тех самоуверенных, дерзких девчонок. Тех, кто говорит все что думает и никому не позволяет помыкать собой. Хотелось стать сильной, свирепой роковой женщиной, каких изображали в старых фильмах и книгах.
– Ужасный запах. – Джессика сделала вид, что ее сейчас стошнит.
Я ничего не сказала.
Лишь сильнее вжалась в свое место и протерла липкие ладони о штаны с заплатками. Общение с людьми не было моей сильной стороной. Слова всегда застревали в горле.
Джессика специально отодвинулась от меня подальше, словно от прокаженной. От резкого движения ее парта громко скрипнула.
Давление в груди увеличилось в десять раз.
Просто оставь меня в покое.
Черт подери, да я обучала половину школы и была единственной причиной, почему школьники из нашего захолустья хоть немного разбирались в алгебре.
Да, стандарты пали чудовищно низко. Сказывался крах цивилизации.
Парта Джессики заскрипела громче, когда она отодвинулась подальше.
Что бы я ни делала, я все равно оставалась грязной бездомной девчонкой, которая заикалась и воняла.
Люди – отстой.
– О-боже-вы-только-послушайте! – прокричала Тейлор, вбегая в комнату. – На страничке «Жизнь Спартанцев» выложили новый пост о Багровом дуэте. Там видео, как они сражаются с Титанами!
Багровый дуэт – Патро из Дома Артемиды и Ахиллес из Дома Ареса – был самым известным из всех участников Ассамблеи смерти.
Все были просто одержимы этими спартанскими полукровками.
С огромным нетерпением люди ждали начало трансляции Сражений Гладиаторов Спарты, которые проводились раз в три года. В школе уже начали развешивать баннеры, посвященные играм, запланированным на следующий год.
Ура, Спартанцы-Хтоники и темные существа будут сражаться друг с другом и с Титанами несколько недель подряд в Доломитовом Колизее. Ура пыткам и смерти! Да здравствует спорт!
Мне было не понять.
На этот раз класс взорвался восторженной болтовней, и в левом ухе засвербело от искаженного шума. Заскрипели стулья, загрохотали парты: весь класс побежал вглубь комнаты.
Как стервятники вокруг мертвых туш, мои сверстники (враги) толпились вокруг громоздких доспартанских компьютеров и пытались заглянуть на сайт, который был посвящен всему спартанскому.
Именно из-за этого сайта расцвел огромный подпольный рынок отремонтированных компьютеров начала двадцать первого века.
На нем размещали видео, картинки, фанфики и викторины о представителях двенадцати Спартанских Домов.
На сайте были и более многозначительные, побуждающие к размышлениям материалы: зарисовки обнаженных спартанских пенисов, присланные людьми после более тесного знакомства.
Не то чтобы я сама видела.
Ладно, я тоже разочек глянула, но закричала от удивления прямо в публичной библиотеке и выключила компьютер.
Ну хорошо, я включила его заново просто, чтобы посмотреть еще раз.
Возможно, я даже долго спорила с библиотекаршей о том, похожи ли пенисы на улиток неправильной формы (она выступала за морские огурцы).
Конечно, я потом пять дней подряд проверяла тот пост, потому что не могла поверить, что у мужчин действительно были такие штуки между ног.
Да, все это произошло на прошлой неделе. Нет, я не хотела об этом говорить, и все еще оплакивала свою невинность.
– Заткнитесь, я пытаюсь заснуть, – громко застонала Никс, чисто для драматического эффекта, поскольку мы обе знали, что слышу ее только я.
Спрятавшись под моей дырявой толстовкой, она невидимым змеиным телом плотнее обхватила меня за талию. Я задохнулась от внезапного удушья.
– Прекрати, – прошептала я ей. – Я пытаюсь сосредоточиться на этом уравнении.
Неужели в наши дни я была единственным человеком в мире, уважающим математику?
– Если эта девчонка еще хоть раз пискнет, – сказала Никс, – я ее убью. И мне плевать, что ты об этом думаешь, дитя. Точно прибью.
Я покачала головой.
– Ее зовут Тейлор.
– Отлично, – прошипела Никс. – Я собираюсь убить Тейлор медленно и мучительно – так лучше?
Сказала как отрезала. Для Никс было лишь одно решение всех проблем – впрыснуть в обидчика порцию яда, но она никогда не потворствовала своему порыву, по большей части, потому что я физически удерживала ее от убийства.
Хотя я сомневалась, что мистер Джон, дежурный в коридоре, «случайно упал замертво» в кафетерии три года назад после того, как высмеял мое заикание. Уж слишком это было подозрительно, но Никс поклялась в своей невиновности, а я так и не смогла доказать обратное.
– Мистер Брюэр? – спросил со страдальческим выражением лица Тимоти, школьный квотербек (про себя я звала его Тим-Том). – Мы можем вывести видео на проектор, чтобы всем было видно, как Хтоники уничтожают Титанов?
– Делайте что хотите, вы же старшеклассники, – ответил мистер Брюэр, громко чавкая сосиской, которую ел на завтрак.
– А можно я укушу ученика? – издевалась Никс.
Незаметно, как умеют все подростки, я стукнула об парту свою невидимую лучшую подругу, змею и убийцу, чтобы она не раздавила меня до смерти за то, что не разрешаю ей убивать одноклассников.
Все шло не очень хорошо.
Мистер Брюэр выключил свет и под восторженные шепотки учеников включил проектор. На экране появилась увеличенная версия веб-страницы «Жизнь Спартанцев».
– Не могу поверить, что мы увидим Багровый дуэт, – шепнул Тим-Том своему другу. – У них с января не было новых видео.
Целых четыре месяца! Просто чудо, что мы дожили до этого момента.
Тепло скользнуло по моей шее.
– Я хочу посмотреть, – сказала Никс. Ее невидимая голова выглянула из горловины моей толстовки.
Я посмотрела по сторонам, боясь, что кто-то заметит на моей одежде странную выпуклость размером со змею.
Но никто не обращал на меня никакого внимания.
Класс завороженно смотрел вперед. Неоново-зеленый свет проектора отражался в их остекленевших, широко раскрытых глазах с расширенными зрачками.
Треск.
Все дружно вздрогнули.
На экране Титан пролетел по воздуху и врезался в дерево. Отвратительные черные вены покрывали каждый дюйм видимой кожи.
Из узловатых пальцев торчали длинные черные когти.
Тихие вскрики в классе вторили звукам с записи.
Видео снял Сталкер – один из сумасшедших фанатов, которые колесили за членами Ассамблеи смерти по всему миру, пытаясь заснять, как они сражаются с Титанами и захватывают их в плен.
Багровый дуэт прославился не просто так.
По слухам, остальные Хтоники – лидеры, наследники и наследницы – жили по архаичному своду правил, направленных на сохранение чести. Они принадлежали к тайному высшему обществу, которое тратило свои огромные деньги и ресурсы, чтобы скрываться от людей.
Но суровые правила чести не распространялись на Багровый дуэт, воспитывавшийся Спартанцами с рождения.
Они стали мировыми знаменитостями.
Угол камеры сместился. Мускулистый Спартанец схватил Титана и, словно тот ничего не весил, швырнул его на сотни футов через лес. Затем Спартанец повернулся к камере спиной и двинулся за Титаном.
Титан стонал от боли и, вцепившись острыми когтями в руку мужчины, умолял:
– Пожалуйста, не надо.
В кадре появился черный волк чудовищного телосложения. Он опустился рядом со Спартанцем, свирепо зарычал и обернулся. У него были багровые глаза, и длинные клыки выступали под челюстью.
Я почувствовала, как по рукам и ногам разбегаются мурашки.
Едва различимым движением Спартанец выхватил нож и метнул, а волк бросился на Титана, и монстр забился в агонии.
Я отвернулась.
Возгласы благоговения заполнили класс. Так что я была единственной, у кого жестокая сцена вызывала отторжение.
Если Олимпийцы были героями, чьи технологии и достижения спасли нашу цивилизацию, то Хтоники были новыми темными богами, почитаемыми за свою ужасающую силу.
Боже, спаси всех нас!
На видео брызнула черная кровь.
Спартанец переступил через монстра, и в кадр попал его профиль – нижняя половина его загорелого лица была скрыта под черной маской-намордником с металлической решеткой.
– Черт возьми, это он, – сказал один из студентов. – Это Ахиллес.
Об Ахиллесе знали все.
Единственный из Спартанцев, всегда носивший маску.
Спартанская Федерация ограничила его способность говорить после шокирующего выступления на прошлом Сражении Гладиаторов Спарты три года назад. Его дар позволял ему мучить людей звуком собственного голоса. Всего пара слов была способна погрузить в кому десятки существ.
Он был монстром среди монстров.
Что логично: не зря Дом Ареса прозвали Домом Войны.
Все представители его Дома были настоящими психами.
Их силы считались образчиком зла даже среди Хтонических Домов.
Все они разрывали людей на куски.
Ради забавы.
– Какой же он горячий, – прошептала Джессика.
– Точно, – единодушно отозвался весь класс.
Спартанцы были известны своим фривольным поведением – они занимались сексом ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■ – и обычно встречались (предавались распутствам) с несколькими партнерами одновременно. Среди людей подражание их раскованному образу жизни стало новым трендом.
Не то чтобы меня это волновало.
Для меня в мире существовал только один мужчина – Карл Гаусс, хранитель моего обета безбрачия.
Тим-Том воодушевленно провозгласил, что ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■ и я решила сосредоточиться на Титане, который, хоть и кричал под пытками, вызывал во мне меньшее отторжение.
Они начали убивать людей с какой-то целью.
В правой части экрана неоновыми буквами вспыхнула сводная информация:
● Имя: Ахиллес.
● Прозвища: Сын Войны / Убийца / Зверь Багрового дуэта.
● Родословная: Отец – Арес, глава Дома Ареса. Мать – человек.
● Принадлежность к Дому Спартанцев: Хтоник.
● Рост: 200 см.
● Вес: 131 кг.
● Дата рождения: 23 марта 2077 года.
● Дар: Способность пытать голосом, подробности неизвестны.
● Животное-покровитель: Волк.
● Рейтинг силы: 95 из 100.
● Род занятий: Член Ассамблеи смерти. Основал оружейное производство ВСКЛ вместе с Патро, Августом и Хароном.
● Состояние: 3 миллиарда долларов.
Бах. Бах. Бах. Бах.
Ахиллес всадил весь магазин в кричащего Титана.
В ярко-алых глазах не было ни капли жалости. У Ахиллеса они были кровавыми от рождения, даже когда он не пользовался даром, а длинные волосы он завязывал в пучок. Уверена, именно ему подражала добрая половина парней в школе.
– Вы это видели? Видели его? – прошептал один из парней.
– Я знаю. Он… просто нечто.
– Дикий и сексуальный.
Класс засмеялся.
А я не могла решить, сейчас себя придушить или немного погодя.
Бах. Бах. Бах. Бах.
Титан продолжал кричать. Бессмертное тело невозможно было убить, поэтому оставалось только пытать.
Со щелчком вставив новый магазин и дернув затвор, зверь Багрового дуэта продолжил стрелять с таким бесстрастным выражением лица, словно ему наскучило.
Его тело было увешано оружием, а по торсу тянулись ремни от множества кобур.
На стволе пистолета красовалась золотая надпись «ВСКЛ».
Знаменитые буквы «В» и «С» означали «Война» и «Секс» – дань прозвищам, которые люди дали Багровому дуэту, но про оставшиеся две буквы знали только то, что их приписывали Харону и Августу – двум наследникам-Хтоникам, скрытым от взора людей. По слухам, они были еще большими чудовищами, чем Багровый дуэт.
Мне было трудно в это поверить, наблюдая за тем, как Ахиллес мучает лежащее перед ним существо.
В кадре внезапно появился второй Спартанец. Он схватил Ахиллеса за плечо и оттащил от Титана.
Немейская пантера грациозно прыгнула вперед и села рядом с волком. Они были одинакового размера (ростом с миниатюрных пони, только далеко не такие милые).
– О боже, это он!
– Не может быть.
– Подвиньтесь, я ничего не вижу! – крикнул кто-то, толкая другого ученика со стула.
Второй Спартанец появился в поле зрения – это был «Секс» из ВСКЛ. Сын самой красивой женщины, когда-либо ходившей по земле.
Единственный, у которого был ключ от намордника Ахиллеса.
Патро.
Он упал на колени, обхватил рукой горло Титана. На экране тут же вспыхнули его данные:
● Имя: Патрокл.
● Прозвища: Патро / Сын Секса / Лидер Багрового дуэта / Идеальный мужчина / Поручитель Ахиллеса.
● Родословная: Мать – Афродита, глава Дома Афродиты. Отец – человек.
● Принадлежность к Дому Спартанцев: Хтоник.
● Рост: 193 см.
● Вес: 108 кг.
● День рождения: 23 августа 2078 года.
● Сила: Ментальная, подробности неизвестны.
● Рейтинг силы: Недостаточно данных.
● Животное-покровитель: Немейская пантера.
● Род занятий: Член Ассамблеи смерти. Вместе с Ахиллесом, Августом и Хароном основал оружейное производство ВСКЛ.
● Состояние: 3,5 миллиарда долларов.
Титан брыкался и умолял.
Патро прикоснулся указательным пальцем ко лбу Титана – зеленые глаза светились кровавым светом, когда он активировал свои Хтонические силы, – и тот что-то сказал.
Патро сжал челюсти от гнева, а затем повернул голову к камере.
Короткие волнистые черные волосы, полные алые губы, длинные темные ресницы, черная кожа, выступающие скулы и глубокие ямочки на щеках создавали потрясающую картину.
