Спящее пламя Ферверна

– Он скорее убьет того, кто его сделал, – фыркнул Роа. – Покажи.

– Что?

– Шкаф свой покажи.

Я распахнула створки и переключила камеру.

– М-да, – изрек он.

– А я о чем?

– Ладно, разбирайся с прической и мейком, а платье я тебе достану.

Я моргнула. Если в этом мире был кто-то, кто мог сделать для меня больше, чем он сделал сегодня, то я его просто не знала.

Пока мне в присутствии мергхандаров делали макияж и прическу, я раздумывала над тем, что выберет Роа. В том, что он выберет что-то интересное и то, что понравится мне, я уже не сомневалась. Когда вы знакомы друг друга с детства и можете перечислить вкусы в еде, в одежде, в музыке, в кино, в вариантах досуга, отдыха, путешествиях и так далее, волноваться вообще не приходится. Но всегда остается элемент сюрприза, поэтому я кусала губы (пока ими не занялись), а потом сжимала пальцы под столом.

Когда же в дверь постучали, я подскочила. Буквально. Бросилась к ней, распахнула, и мергхандар протянул мне футляр с платьем и пакеты с обувью и аксессуарами. Знакомый логотип модного дома «Ферначьери» сразу бросился в глаза, а следом за ним…

– Это тоже вам. От Роархарна Вайдхэна.

Это был комплект драгоценностей от «Адэйн Ричар». Я поблагодарила, закрыла дверь, платье у меня тут же забрал стилист, а вот футляр я открыла прямо в прихожей. Драгоценные камни в цвет моих глаз, из «фервернского льда», можно было бы назвать броскими, если бы не изящное обрамление. Тонкий браслет, серьги, колье… Все это стоило баснословных денег, потому что драгоценности «Адэйн Ричар» создавались исключительно на заказ.

Внутри оказалась записка: «Хотел подарить тебе в честь победы, но ты и так всегда победительница».

Вот кто точно умеет поднять настроение, так это Роа. Я улыбнулась, а потом вернулась к зеркалу. И спустя полчаса уже смотрела на себя, полностью готовую к выходу. Для «Веалии» он выбрал платье белого цвета, ткань была усыпана мельчайшей крошкой страз, искрящихся, как снег на солнце. Достаточно плотная, но невероятно приятная к телу ткань, облегающий лиф и расходящаяся пышными волнами юбка до колен.

Льдистого цвета туфли на невысоком каблуке, такая же сумочка завершали образ. Макияж я просила естественный, несмотря на то, что это был вечер, поэтому краснеть отцу с мамой точно не придется. Едва меня посетила эта мысль, как в дверь снова постучали. На сей раз это был Роа: он был в черных джинсах, светлой рубашке и черном же пиджаке. Невероятно красивый. Стильный. Родной.

– Спасибо за все, – тихо сказала я, когда он прошел в номер, – и за драгоценности. Они великолепны.

– Самая большая драгоценность здесь ты, – он умел делать комплименты, как никто другой: легко, не зацикливаясь, и тут же о них забывал. – Не думай, что я сделал это исключительно по доброте душевной. Просто хотел похвастаться тобой в самом модном местечке Мэйстона.

Я фыркнула.

– Не веришь? – Он вскинул брови.

– Верю-верю, – фыркнула я. – Пойдем?

Мне уже не терпелось оказаться в «Веалии», а самое главное – мой метод сработал! Вместо того, чтобы паниковать перед выступлением, я думала о предстоящем.

И пока мы летели над Мэйстоном, городом, стоящим на островах, соединенных монументальными мостами и аэромагистралями, и когда поднимались на лифте в «Веалию». В отличие от большинства клубов, здесь не было ВИП-кабинетов и лож, здесь весь второй этаж был отведен под ВИП-зону. Танцпол был отделен от залов отдыха, поэтому музыка не оглушала, скорее, далекие басы заставляли сердце ухать в этом ритме. К счастью, мы успели проскочить без журналистов и папарацци (ну или я их попросту не заметила), но это не значило, что нам так же повезет дальше. Разумеется, на территории клуба к нам никто не пристанет, это в первую очередь репутация заведения, но вот потом нам еще надо будет вернуться. С другой стороны, какая разница. Мне не привыкать.

Наш столик располагался у панорамного окна, светлячки-бра рассыпали из своих колб холодный бирюзовый свет. Электронное голографическое меню на выскочило сразу, стоило нам сесть, но Роа тут же коснулся панели управления, и оно исчезло.

– Сто лет тебя не видел, – сказал он и накрыл мою руку своей.

– Два месяца, – хмыкнула я.

– Это почти вечность.

Я улыбнулась, оглядываясь по сторонам, но здесь никому не было до меня никакого дела. Даже не верится: я в людном месте, и могу просто отдыхать. Как самая обычная девушка!

– Расслабься, – Роа как всегда меня «прочитал». – Здесь на нас никто не обращает внимания, мы просто гости ночного клуба.

– Мне странно даже представить, что я в ночном клубе, – фыркнула я. – Не говоря уже о том, что я просто гость.

– Ну вот теперь ты можешь не просто представить, но еще и насладиться этим. Серьезно, Ятта, выдыхай. У тебя завтра важный день, а сегодня ты можешь просто отдыхать в свое удовольствие.

Я кивнула. Напряжение и правда понемногу отступало, и я рассматривала «Веалию» уже совершенно иначе. Мне всегда было интересно, как живут люди, не скованные с рождения условностями, ограничениями, которые могут просто взять и пойти в клуб. И даже если их преследуют папарацци, как, например, некоторых знаменитостей, им не грозит назавтра отчитываться перед родителями.

Людей здесь и правда было много, людей, иртханов, целые компании, парочки и одиночки. Неоновый свет рассыпался над людским морем, как лунный, путался в волосах, раскрашивал одежду или усиливал светоотражающие майки, шорты и обувь.

– Волнуешься? Перед завтрашним? – уточнил Роа.

– Вот зачем ты сейчас спросил?

– Потому что я знаю, что такое большая ответственность.

– Немного… да, – я вздохнула. – Но благодаря тебе уже меньше. Может быть, потанцуем?

– Это должна была быть моя фраза, – Роа подал мне руку, и мы вместе отправились на танцпол.

Масштабный, без преувеличения огромный зал, напоминал живое существо. Он двигался в едином ритме со всеми танцующими, свет двигался в едином ритме со всеми танцующими, а музыка заполняла собой все пространство, как воздух.

– Не то чтобы я лучший в мире танцор, – сказал Роа, увлекая меня за собой, в толпу, – но постараюсь не отдавить тебе ноги.

– Я тоже не Танни Ладэ-Гранхарсен, – фыркнула я.

Столько лет прошло, а эту женщину все еще вспоминают как легенду, сыгравшую Теарин Ильеррскую и покорившую всех своей пластикой. Впрочем, Танна Ладэ-Гранхарсен когда-то хорошо общалась с мамой. До тех пор, пока отец не сказал кое-что по поводу ее супруга, и с тех пор общение сошло на нет. Меня никто в тонкости произошедшего не посвящал, но я искренне сожалела о том, что не могу познакомиться с ней лично. Все-таки женщина-легенда. Одна роль, головокружительный успех, и там же, на съемках, она познакомилась со своим мужем. Он как раз был режиссером фильма. Это то, что мне известно. А еще мне известно, что их маленький (тогда он был маленький) сын спас маму и меня, когда она была беременна мной и в ней просыпалось пламя.

При мысли о пламени я закусила губу, но тут же усилием воли переключила себя на другое. Двигаться в ритме музыки рядом с Роа было легко: он чувствовал меня, а я чувствовала музыку и становилась ее продолжением. Для выступления, для любой программы на льду это не менее важный навык, чем техника и элементы.

Из мысленных рассуждений меня вытряхнул Роа, положивший ладони мне на талию. Казалось бы, невинный жест (он и раньше приобнимал меня), но сейчас этот жест был напрочь лишен какой бы то ни было невинности. Его ладони были горячими: верный признак того, что в теле иртхана бушует пламя, зрачки вытянулись в вертикаль, а бедром я ощутила его желание. Которое плеснуло в меня вместе с его силой.

– Ятта, ты сводишь меня с ума, – хрипло произнес он.

Его ладонь скользнула чуть ниже, танец окончательно перестал быть танцем, и я напряглась. Возможно, для девушки девятнадцати лет я была чересчур… наивной, потому что многие из моих сверстниц уже попробовали все, что можно, но у меня не было ни малейшего шанса попробовать хотя бы что-то. Потому что помним про голову.

– Роа… – тихо сказала я. Хотела добавить «сейчас не время», но не успела.

– Вайдхэн! – раздался за моей спиной низкий тягучий голос.

Вэйдгрейн Гранхарсен, тот самый спасший маму мальчик, сейчас известный во всем мире певец и композитор, у него толпы фанаток. И я одна из них, хотя никогда, ни за что, никому в этом не признаюсь. Вот только его голос узнаю из сотни, как сейчас, сквозь бушующую музыку и волнующуюся толпу. Этот голос прокатился по моей коже волной пламени, заставляя замереть в руках Роа.

– Вэйд? – недоверчиво рыкнул мой жених.

Рыкнул – потому что иначе в этом грохоте просто нельзя было, только Гранхарсен мог взять это своим спокойным голосом.

– Как видишь. А это та самая Ниса?

У Роа стало такое лицо, как будто его треснули по затылку. Или как будто он хотел треснуть по затылку Гранхарсена. На самом деле если кого-то здесь и треснули по затылку, так это меня. Иносказательно, но я все-таки повернулась, встретилась взглядом с тем, кого раз десять целовала во снах и мечтах. И сказала, привычно, не теряя достоинства – аккурат, как меня учили:

– Ятта Хеллирия Ландерстерг. Приятно познакомиться.

Глава 3

– Ятта, позволь мне все объяснить…

– А тут и объяснять нечего. Я не Ниса, это же очевидно.

Мне полагалось держать лицо, и я его держала. Хотя если бы кто-то раньше мне сказал, что я буду выяснять отношения (нет, это сильное слово!), разговаривать со своим женихом, будущим мужем о его любовнице, я бы покрутила пальцем у виска. Роа казалася мне надежным, как скалы Ферверна. Но, подобно скалам Ферверна, он оказался спрятан под снегом. Точнее, его истинное лицо!

Разумеется, я тут же пожелала уйти. Разумеется, Роа увязался за мной, а я даже послать его не могла при всех, как обычная девушка! Потому что любой скандал где-либо недопустим. Потому что от этого зависит не только моя репутация, но и репутация моей семьи. Моего отца. От этого зависит все!

Поэтому в отель мы возвращались вместе, как и уехали, и очень быстро (отец будет доволен!). А вот по поводу расторжения помолвки он точно доволен не будет, в этом я была уверена. Но и выходить замуж за того, кто путается с какой-то Нисой, я точно не собираюсь!

Ни-са! С ума сойти!

– Ятта! – Роа перехватил меня за локоть, достаточно мягко, но мне захотелось этим самым локтем дать ему под ребра. Увы, сзади и спереди за нами шли мергхандары, а еще в коридоре в любой момент могла открыться дверь и кто-нибудь из постояльцев мог это увидеть.

– Что? – все так же «спокойно» поинтересовалась я.

– Тебе не кажется, что я заслуживаю хотя бы шанс все объяснить?

Как ни хотелось мне послать его с его объяснениями в пешее эротическое, я промолчала. Просто потому, что сейчас не находила в себе сил выдать еще один взвешенный ответ, достойный дочери правящего Ферверном. Для меня это было слишком.

Мы оказались у двери моего номера, и я достала ключ. Роа толкнул было дверь, хотел войти, но я повернулась к нему и выразительно произнесла:

– Спокойной ночи, Роа.

– И тебе спокойной, – чуть ли не прорычал он. – Но, если хочешь знать, это все из-за тебя! Я, между прочим, не железный, Ятта!

Что?! Из-за меня?!

– Уходи, – на последних ресурсах спокойствия произнесла я. И аккуратно закрыла дверь. Хотя в моих мыслях она с грохотом впечатывалась в косяк, увы. Даже такую малость я позволить себе не могла! Я даже туфли стянула аккуратно, как меня учили. Грациозно снять, поставить одну, затем вторую. И все это так, чтобы с какого ракурса меня ни увидели в этот момент, я бы была идеальна.

Идеальная я устала быть идеальной! Моя идеальная жизнь только что раскололась на две половинки, разошлась по швам! Моя идеальная жизнь, в которой все было запланировано от и до, в которой мы с Роа шли рука об руку, в которой во мне просыпалось пламя. Если я расторгну помолвку, оно во мне так никогда и не проснется. Я останусь иртханессой без пламени на всю жизнь. Но выйти за него замуж после такого?!

Я сняла подаренные им драгоценности и в сердцах швырнула их на тумбочку. Стянула платье, чулки, обнаженная босиком прошла в душевую кабину, выкрутила воду на полную и, закусив запястье, заорала изо всех сил. От боли на глаза навернулись слезы, и я заревела. Сейчас мне не грозило быть услышанной, напор воды смывал мои всхлипы вместе с солеными ручейками, бегущими по щекам.

Почему я не могла родиться с нормальным пламенем, как все? Взять папину часть ледяного пламени? Ведь только черное пламя превращает иртханессу в пустышку до брака с себе подобным. В остальных случаях у девочек и девушек все в порядке, они растут с пламенем, развиваются с пламенем, и им не надо становиться перед выбором: никогда не почувствовать часть своего существа или жить с предателем!

Ненавижу! Ненавижу его, ненавижу, ненавижу!

Я от души стукнула кулаком по кремово-пудровому кафелю и вскрикнула: руку обожгло. Эта боль, к счастью, меня отрезвила. Привела в себя, напомнила о том, кто я, где и зачем я здесь. Завтра у меня важный день. Соревнования. Не хватало еще травмироваться.

Я еще немного постояла под душем, смысла слезы, остатки средств с волос после укладки, нанесла бальзам и, только когда поняла, что меня больше не трясет, выключила воду, завернулась в полотенце и подошла к зеркалу.

– Где фокус внимания, там победа, – сказала я своему зареванному отражению. – Слышишь меня? Соберись! Соберись и действуй! Завтра очень важный день, ты должна победить!

Отражение говорило со мной, но я в кои-то веки не видела в своих глазах уверенности, и это разозлило еще сильнее.

– Ну и ной, – сказала я себе. – Тряпка. Слабачка. Дура!

Последнее подействовало. Оттолкнувшись ладонями от белого мрамора столешницы, я удовлетворенно кивнула, стянула полотенце, накинула халат и вышла в просторную спальню. Для меня всегда снимали лучшие номера, поэтому я привыкла к большим пространствам и ко всем благам мира, которые только можно представить. Но сегодня вдруг почувствовала себя невыносимо, отчаянной одинокой.

Можно быть дочерью правящего иртхана, а можно – обычной девушкой, человеком, но когда тебе изменяет жених, вся разница между вами стирается. Особенно если у тебя нет пламени. С этой мыслью я подошла к панорамным окнам: все-таки Мэйстон был очень красив. Темнеющие пятна воды, подсвеченные неоном и огнями аэромагистралей, красивые петли мостов, протянувшихся между островами, высоченные иглы небоскребов и вечный шпиль Лаувайс.

Высотки-символа власти иртханов в этом мегаполисе. В каждом мегаполисе нашего мира была такая.

Не так давно, десятилетия назад, в этих высотках была сосредоточена помимо символики еще и истинная сила иртханов. Технологии плюс кровь сильнейшего, правящей семьи, позволяющая создавать над городами щиты, из-за которых драконы не приближались к городам. Но потом щиты начали вредить драконам, и они пришли к нам за помощью. Понемногу во всем мире начали приходить к тому, что щиты нужно отключить.

Теперь вокруг городов просто стоят усиленные башни-кордоны, отслеживающие их приближение фиксаторы разведены на многие километры в пустоши. Правда, с тех пор как был отключен последний щит, не было ни одного налета. Мы живем в мире, стараемся не заходить на территорию друг друга. Драконов редко тянет в города, а нас – в пустоши, но даже если парочка-другая залетает, их аккуратно «уводят» обратно: иртханы обладают способностью отдавать драконам приказы, ментально подчинять. Именно поэтому мы долгие годы были доминирующей расой, пока отец не решил провести реформу.

С нее начались реформы по всему миру.

Мысли об отце, о политике, о мироустройстве всегда успокаивали, и сегодняшний день не стал исключением. В постель я вернулась спокойная, целеустремленная, с твердым намерением на победу. Положив пластину с расслабляющими маслами на запястье, с этим же намерением я и уснула.

– Ятта Хеллирия Ландерстерг! Платиновая чемпионка Ферверна во взрослом одиночном катании!

Мэйстонская ледовая арена была огромной. Без преувеличения. И она вмещала столько людей и иртханов, что у меня начинала кружиться голова от плещущей здесь силы. Разумеется, нарочно никто ничего не делал, но пламя всегда прорывается от эмоций. Так или иначе, микроскопическами искрами, но прорывается. И когда иртханов слишком много, я особенно остро это чувствую.

Для меня все это было не впервой, в том числе и выступление. Объехать арену, занять позицию, чувствуя на себе тысячи взглядов. Они текли по моей коже, как легкая ткань, облегающая мое тело. На короткой программе я была в голубом, в цвет «фервернского льда» костюме. Несмотря на то, что я готовилась к этому, я ждала этого дня, я, наверное, тысячу раз представляла, как все это будет, в кожу все равно словно впивались ледяные жала исходящего от арены холода, предвкушения, возбуждения, азарта… Как меня еще не закоротило от этой смеси, не представляю. Я застыла со вскинутыми вверх руками, чувствуя, как бешено колотится сердце. Мне казалось, оно бьется с такой силой, что меня подбрасывает надо льдом.

Музыка врывается в зал, и я следую за ней. Она подхватывает меня, или я ее, это уже неважно, мы становимся единым целым. Все, что сейчас важно: идеальная техника, элементы, и… чувства. Еще когда я была совсем маленькой, мама говорила, что без чувств все лишено смысла: ни один даже самый правильно технически исполненный элемент будет пустым, если в него не добавить чувств.

С этим у меня никогда проблем не было, потому что только на льду я могу позволить себе все: и отчаяние, и ярость, и пламя, которого мне так не хватает каждую минуту моего существования. Поэтому и первые элементы, и вращение, и тройной аксель словно запускают во мне эту цепочку освобождения, и сквозь меня словно льется то, чего я лишена, и я кружусь, и взлетаю, и черчу дорожки на льду под оглушительные аплодисменты, взлетающие и стихающие, как переходы музыки.

Рвущейся на износ, закручивающийся снежным вихрем, из которого нет выхода, как, кажется, нет выхода из бесконечного вращения, в которое я вхожу, прогибаясь и опускаясь, и вырастая снова и врываясь в новый виток бешеного ритма. В такие моменты я словно остаюсь одна в целом зале, обнаженная.

В каждом движении – слова, которые я не могла вчера бросить Роа в лицо, и наш разрыв, и моя свобода… за которой пустота. В эту пустоту я вхожу сквозь второй тройной аксель, и, выходя из него, раскрываю ладони, словно позволяя пламени хлынуть в меня. Сквозь меня в этот мир.

Кружение, поворот, дорожка… когда я только обучалась, я отсмотрела столько техник, я столько раз доводила все до совершенства, чтобы понять, чем просто идеальная техника отличается от совершенной. Точность исполнения, последовательность, я вплетаю это в свою программу наравне с движениями, артистичностью, представлениями о том, каково это – чувствовать свое пламя…

Поэтому сейчас я кружусь на льду, и вокруг меня закручиваются огненные вихри, которые я почти вижу. И это пламя бьет сквозь меня, когда я вскидываю руки, выгибаюсь, вхожу в новый тройной, и эхом моего сердца словно из подпространства слышу грохот аплодисментов.

Я словно лечу над ареной, за спиной раскрываются крылья, и…

Музыка заканчивается, а я словно врезаюсь в невидимую стену. Привычно застываю в прогибе, нарастающий грохот оваций, высоченные своды арены, ряды рядов, плывущие перед глазами, говорят о том, что волшебство закончилось. Мне пришло время вернуться в реальный мир и снова стать Яттой Хеллирией Ландерстерг, а не живым пламенем, которым я чувствую себя только на льду.

– Ятта Хеллирия Ландерстерг! – снова слышу я. – Платиновая чемпионка Ферверна!

На арену летят цветы и мягкие игрушки, я подбираю парочку симпатичных виаров, сделанных с умилительной точностью. Виары – это карликовые драконы, их даже разрешено держать дома, на определенных условиях. Благодарю, показываю их публике, посылаю воздушные поцелуи, улыбаюсь, снова и снова, снова и снова, мне кажется, в такие моменты улыбка становится неотъемлемой частью меня, приклеивается к моему лицу. Сейчас мне сложно поверить, что все позади, но первая часть моего выступления действительно осталась за плечами. Я подъезжаю к бортикам, где мне уже подают чехлы, надеваю их.

– Ты отлично выступила, – говорит мне моя тренер, глаза у нее сверкают, – сегодня просто превзошла саму себя.

Она порывисто меня обнимает, ведет за собой к скамейке. Сейчас нам предстоит услышать оценки, и сердце все равно колотится в горле.

Я могу быть идеальной со стороны Санны, в конце концов, она ведет меня с моего первого появления в Ледовом дворце Хайрмарга, я могу быть идеальной в своих собственных глазах, даже по мнению всех, кто сейчас здесь собрался, но судьи решат иначе, и тогда – все. Раньше я бы не позволила себе даже просто допустить такую мысль, но после случившегося с Роа во мне словно расшатался какой-то винтик в механизме внутренней уверенности. За это мне хочется как следует врезать ему между ног, но увы. Все, что я могу, это сделать это мысленно. Пару раз. И еще парочку.

Чтобы у него никогда больше не встал на его Нису!

Санна сжимает мои руки, они сейчас ледяные – даже несмотря на то, что на плечах у меня уже теплая куртка, и, по-моему, волнуется больше меня. По крайней мере, я чувствую, что ее ладонь слегка дрожит. А потом мы слышим оценки, и она начинает плакать. Я просто вижу, как по ее щекам катятся слезы, и по моим, наверное, тоже катились бы, но мне же нужно держать лицо. Поэтому все мои чувства остаются внутри, я просто улыбаюсь, когда понимаю, что все… высший балл. Первое место.

Санна меня обнимает, мы вместе идем по коридору к раздевалкам. Там меня уже ждут мергхандары, таково было условие отца: или я участвую, и за мной по пятам ходят они, или не участвую. Сейчас мне плевать, что они рядом, даже измена Роа в какой-то степени отодвигается на второй план. Меня накрывает знакомая эйфория победы, когда кажется, что все плохое – очень далеко, и о нем сейчас лучше не думать.

Я и не думаю, пока переодеваюсь, мне кажется, что я слегка пьяна. Обычно это чувство проходит, пока я добираюсь до дома, здесь мне добираться в отель, но до этого на меня обрушивается шквал звонков. Звонит отец – поздравляет, звонит мама – поздравляет и говорит, что ей безумно жаль, что она не смогла присутствовать, но на произвольной она обязательно будет вместе с Эрвером и отцом. Не звонит, по-моему, только ленивый, а я смотрю на стремительно проносящийся под нами Мэйстон и думаю, что на финальную подготовку к произвольной программе у меня несколько дней. Чуть меньше недели.

Корзинами с цветами от поклонников заставлено полкоридора, их даже не стали ко мне заносить. В номере меня ждут роскошные букеты: от отца, от мамы, от Эрвера и от Роа. Последний я, недолго думая, отдаю мергхандарам и прошу вернуть. Он мне тоже звонит, постоянно, но я сбрасываю. Не хочу с ним говорить, не сегодня. И завтра тоже не хочу, и вообще, но я прекрасно понимаю, что время нашего разговора рано или поздно наступит. В отличие от той мысли про измену, в которой равны абсолютно все, и дочь правящего дракона и обычная девушка, обычная девушка может послать неверного жениха на нужное количество букв и просто жить дальше. А я нет.

Но все это – не сегодня. Сегодня я прошу забронировать для меня столик в ресторане: поеду на ужин. Одна, ну и что с того?

В ресторане у меня, разумеется, закрытая ВИП-ложа. Одна я могу появляться только на таких условиях, мы с отцом уже несколько раз на эту тему спорили, но он остался при своем мнении, а я при своем. С другой стороны, в этом есть свои плюсы. Например, я ужинаю при свечах, сидя одна за большим столом, накрытым алой скатертью. Я могу одним нажатием кнопки открыть механические жалюзи и наслаждаться видом на город, а могу закрыть – и наслаждаться уединением.

Разумеется, я любуюсь Мэйстоном. Это один из тех городов, где мне хотелось бы жить или, по меньшей мере, задержаться. Если бы моя жизнь не была расписана от и до в Хайрмарге, конечно. Правда, после свадьбы мы будем жить на два города, Мерриуж – столица Раграна, город, где мой муж вырос. Родился он, кстати, в Аронгаре, но у его родителей тоже своя долгая история.

И снова мои мысли сходятся на нем, и я сжимаю вилку в руке так, что металл впивается в кожу. К счастью, в этот момент ко мне заглядывает мергхандар:

– Ферна Ландерстерг, с вами хотят поговорить.

– Я же сказала, я не готова встречаться с Роархарном Вайдхэном, – категорически отрезаю я.

– Да, разумеется, – нисколько не смущается мужчина, он ростом чуть ниже моего отца и так же широк в плечах, светлые волосы зачесаны назад, а глаза – темные. Интересный контраст. – Но это не Роархарн Вайдхэн. Это местр Гранхарсен.

От неожиданности я роняю ту самую вилку. К счастью, на салфетку, а не на колени.

Первый порыв – отказаться, второй – спрятаться под стол. При всем моем умении взаимодействовать с окружающими, в вопросах симпатий я полный ноль. Мне кажется невероятным сам факт того, что я вообще с ним встретилась. Если бы не идиотские обстоятельства… Хотя, если бы не идиотские обстоятельства, я бы, наверное, еще быстрее сбежала.