Проект Генезис

Она вскочила с кровати, наспех оделась и, не тратя времени на завтрак или даже чашку кофе, поспешила в лабораторию. Комплекс "Омега" никогда не спал полностью – в любое время суток здесь кипела работа, но сейчас, в 5:30 утра, коридоры были относительно пусты. Елена быстрым шагом пересекла жилой сектор и вошла в главный лифт, ведущий в подземную часть комплекса, где располагалась установка "Генезис".

Когда двери лифта открылись, она сразу заметила непривычное оживление. Несмотря на ранний час, почти вся команда была на месте. Учёные и инженеры столпились вокруг главной консоли, где Михаил и Анна что-то горячо обсуждали.

– Что происходит? – спросила Елена, проталкиваясь через группу сотрудников.

Михаил обернулся, его лицо было напряжённым.

– Лена, взгляни на это, – он указал на главный экран, где отображался график временного потока. – Начиная с 3:14 утра коэффициент ускорения начал расти экспоненциально. Сейчас он уже превышает 1 к 500 000, и продолжает увеличиваться.

Елена наклонилась к экрану, быстро анализируя данные. График показывал плавную кривую с внезапным резким подъёмом за последние два часа.

– Причины?

– Непонятно, – ответила Анна. – Все системы работают в штатном режиме. Никаких внешних воздействий не зафиксировано. Это как будто… внутренний процесс самой микровселенной.

– Возможно, достигнута некая критическая точка в эволюции физических параметров, – предположил один из физиков-теоретиков. – Мы создали вселенную с иными физическими константами, и теперь наблюдаем непредвиденные эффекты их взаимодействия.

– Или, – вмешался другой учёный, астрофизик, – это связано с эволюцией самой пространственно-временной ткани микровселенной. Возможно, мы наблюдаем аналог инфляционной фазы, но в темпоральном измерении.

– В любом случае, это выходит за рамки наших прогнозов, – сказал Михаил. – Если тенденция сохранится, к концу дня коэффициент может достичь миллиона и более. Секунда здесь будет равняться десяткам тысяч лет там.

Елена молчала, обдумывая ситуацию. Часть её, учёный, была захвачена этим новым, неожиданным развитием событий. Другая часть, руководитель проекта, оценивала риски и последствия.

– Есть угроза стабильности эксперимента? – наконец спросила она. – Риск коллапса или неконтролируемого расширения?

Михаил покачал головой.

– Пока нет. Все параметры удержания стабильны. Изоляционная камера функционирует в оптимальном режиме. Но мы не знаем, что произойдёт, если ускорение продолжится.

– А что с нашими "экзобиологическими" наблюдениями? – Елена использовала кодовое название для мониторинга потенциально живых структур на Эдеме.

Анна быстро переключила один из экранов на изображение знакомой планеты. Елена невольно затаила дыхание. За те несколько часов, что прошли с её последнего наблюдения, Эдем изменился драматически. Если раньше признаки организованных структур были заметны только в прибрежных зонах океанов, то теперь они покрывали значительные участки суши. Более того, появились новые образования – высокие башнеподобные сооружения, расположенные в определённом порядке.

– С учётом нового временного коэффициента, – тихо сказала Анна, – на Эдеме прошло уже около миллиона лет с момента нашего первого наблюдения биологической активности.

– Миллион лет эволюции за три дня, – прошептал кто-то за спиной Елены.

В комнате повисла напряжённая тишина. Все понимали значение того, что видели: в созданной ими микровселенной не просто возникла жизнь – она эволюционировала с невероятной скоростью и, судя по всему, достигла уровня, позволяющего создавать сложные структуры. Возможно, даже технологии.

– Доктор Соколова, – раздался от входа в лабораторию знакомый голос с хрипотцой. – Рада, что вы уже здесь. Мне сообщили о… необычных показаниях.

Вера Немчинова вошла в помещение, как всегда безупречно одетая, несмотря на ранний час. Её взгляд сразу же устремился к главному экрану, где отображались данные о временном ускорении.

– Доброе утро, госпожа Немчинова, – сдержанно ответила Елена. – Да, мы наблюдаем непредвиденное увеличение коэффициента временного ускорения. Команда анализирует причины и возможные последствия.

Немчинова подошла ближе, внимательно изучая данные.

– Это может представлять угрозу?

– На данный момент все системы стабильны, – ответил Михаил. – Но мы продолжаем мониторинг.

– А это? – Немчинова указала на экран с изображением Эдема. – Новые структуры?

– Да, – Елена решила не уклоняться от прямого вопроса. – Развитие органических формаций продолжается ускоренными темпами. Мы наблюдаем распространение структур на сушу и появление новых, более сложных образований.

Немчинова внимательно изучала изображение, её лицо не выражало ни удивления, ни беспокойства – лишь холодный профессиональный интерес.

– Интересно, – она наконец отвернулась от экрана. – Я должна немедленно сообщить об этом развитии событий. Мои коллеги прибудут сегодня вечером, раньше, чем планировалось.

Елена напряглась. Она надеялась на хотя бы несколько дней, чтобы подготовиться к прибытию "специалистов" Немчиновой.

– Так скоро? Мы ещё не подготовили лаборатории и рабочие места для дополнительного персонала.

– Не беспокойтесь об этом, доктор Соколова, – Немчинова слегка улыбнулась. – Они неприхотливы и привыкли работать в полевых условиях. А сейчас, если вы не возражаете, мне нужно отправить срочное сообщение.

Она кивнула всем присутствующим и вышла из лаборатории.

Как только за Немчиновой закрылась дверь, Елена повернулась к команде.

– Я хочу полный анализ всех изменений в микровселенной за последние 12 часов. Особенно тех, что могли вызвать ускорение временного потока. Михаил, проверь все системы установки, убедись, что нет технических неисправностей. Анна, сосредоточься на экзобиологических наблюдениях. Я хочу знать всё о новых структурах на Эдеме.

Команда разошлась по своим рабочим местам, и Елена осталась наедине с Михаилом.

– Лена, – тихо сказал он, – я не верю в совпадения. Немчинова слишком спокойно отреагировала на новости. Как будто…

– Как будто ожидала этого, – закончила за него Елена. – Я заметила. И это беспокоит меня даже больше, чем само ускорение.

– Ты думаешь, она что-то знает? Что-то, чего не знаем мы?

– Возможно, – Елена нахмурилась. – Или её ведомство проводило какие-то расчёты, моделирование, о котором нам не сказали. В любом случае, нам нужно быть готовыми к прибытию её коллег. И к тому, что они могут попытаться взять контроль над проектом.

Михаил кивнул, его лицо стало серьёзным.

– Я ускорю подготовку резервной системы. К вечеру всё будет готово.

– Хорошо. Я проведу своё расследование насчёт Немчиновой и её "ведомства". Возможно, мои контакты в академии наук смогут пролить свет на эту ситуацию.

Они разошлись, каждый занятый своими задачами. Елена направилась в свой кабинет, где могла бы сделать несколько конфиденциальных звонков. По пути она размышляла о странном поведении Немчиновой и о том, что могло вызвать такое драматическое ускорение временного потока в микровселенной.

Что если два этих вопроса связаны? Что если военные знали или предполагали нечто о природе созданной ими вселенной, о чём не догадывались даже создатели проекта?

Эта мысль была одновременно пугающей и интригующей. И Елена была полна решимости докопаться до истины, прежде чем контроль над "Генезисом" перейдёт в чужие руки.

К полудню команда собрала предварительные данные о причинах временного ускорения. Как и предполагалось, дело было не в техническом сбое или внешнем воздействии, а во внутренних процессах самой микровселенной.

– Мы обнаружили необычное распределение энергии в нескольких секторах, – объяснял Алексей Кириллов, один из физиков-теоретиков, указывая на голографическую модель. – Здесь, здесь и здесь. Сначала мы думали, что это естественные флуктуации, но теперь видим определённую систему.

– Какую систему? – спросила Елена, внимательно изучая модель.

– Похоже на направленные потоки энергии, – Алексей увеличил одну из областей. – Как будто кто-то… или что-то… целенаправленно манипулирует энергетическими полями.

В комнате повисла тишина. Импликации были ясны, но никто не решался произнести их вслух.

– Вы предполагаете, что эти энергетические аномалии могут быть… искусственного происхождения? – наконец спросила Елена.

Алексей неуверенно кивнул.

– Статистическая вероятность того, что такие паттерны возникли случайно, исчезающе мала. Но я не готов утверждать, что это результат сознательной деятельности. Возможно, это какой-то неизвестный нам природный процесс.

– Который, тем не менее, как-то связан с ускорением временного потока, – добавил Михаил.

– Именно, – согласился Алексей. – Наши модели показывают, что эти энергетические манипуляции могут влиять на темпоральную метрику микровселенной, увеличивая разницу между нашим временем и внутренним временем эксперимента.

Елена задумалась. Если внутри "Генезиса" действительно развилась цивилизация, достаточно продвинутая, чтобы манипулировать энергетическими полями в масштабах планеты или даже звёздной системы, это меняло всю картину. Они больше не были просто наблюдателями эволюции создания, они потенциально взаимодействовали с разумными существами.

– Есть ещё кое-что, – вмешалась Анна, которая до этого молчала. – В последних наблюдениях Эдема мы обнаружили признаки технологической активности. Структуры, которые можно интерпретировать как энергетические установки или коммуникационные узлы.

Она вывела на экран увеличенное изображение одной из башнеподобных структур. Теперь, при более детальном рассмотрении, стало видно, что она излучает тонкие потоки энергии, направленные в космос.

– Они пытаются с нами связаться? – предположил кто-то из младших сотрудников.

– Или изучают структуру своей вселенной, – ответил Михаил. – Как мы изучаем нашу.

Елена обвела взглядом свою команду. Она видела в их глазах смесь восторга, научного любопытства и, в некоторых случаях, плохо скрываемого страха. То, что начиналось как чисто теоретический эксперимент, превратилось в нечто гораздо более сложное и потенциально опасное.

– Нам нужно принять решение, – сказала она после долгой паузы. – Если эти существа действительно разумны, если они действительно способны влиять на темпоральную структуру своей реальности… мы должны установить с ними контакт.

– Лена, – Михаил выглядел обеспокоенным, – мы не знаем, как они отреагируют. Мы даже не знаем, что они собой представляют.

– И не узнаем, если будем просто наблюдать, – возразила Елена. – Кроме того, если они продолжат ускорять свой временной поток, разрыв между нашими реальностями станет слишком большим. Представь: через неделю по нашему времени там могут пройти миллионы лет. А через месяц – миллиарды. Мы потеряем возможность осмысленного взаимодействия.

– А что если они враждебны? – спросил один из сотрудников.

– А что если дружелюбны? – парировала Анна. – Что если им просто любопытно, как и нам?

– В любом случае, – сказала Елена, – у нас есть преимущество. Мы контролируем установку. В крайнем случае, мы всегда можем… – она запнулась, не желая произносить это вслух.

– Выключить её? – закончил за неё Михаил, в его голосе звучало неодобрение. – Уничтожить целую вселенную и всё, что в ней существует?

Елена встретила его взгляд.

– Я надеюсь, до этого не дойдёт. Но мы должны помнить, что наша первая ответственность – перед нашим миром. Перед человечеством.

Михаил хотел что-то возразить, но его прервал сигнал входящего сообщения на главной консоли.

– Это от Немчиновой, – сказал он, просматривая текст. – Она просит встречи с ключевыми членами команды. Сейчас.

Елена вздохнула.

– Похоже, время для обсуждений закончилось. Алексей, Анна, вы со мной и Михаилом. Остальные – продолжайте анализ и наблюдение. И… – она понизила голос, – ни слова о наших подозрениях относительно искусственной природы временного ускорения. По крайней мере, пока.

Они кивнули и разошлись по своим задачам. Елена, Михаил, Анна и Алексей направились в конференц-зал, где их ожидала Немчинова.

Конференц-зал представлял собой небольшое помещение с овальным столом и панорамным экраном на одной из стен. Вера Немчинова уже была там, вместе с двумя незнакомыми мужчинами в строгих тёмных костюмах.

– А, доктор Соколова, – Немчинова поднялась им навстречу. – Благодарю, что пришли так быстро. Позвольте представить: полковник Игорь Петрович Дронов и доктор Сергей Владимирович Маркин. Они только что прибыли из Москвы.

Елена внимательно посмотрела на новоприбывших. Полковник Дронов выглядел как типичный военный – подтянутый, с коротким седеющим ёжиком волос и холодным оценивающим взглядом. Доктор Маркин был его полной противоположностью – худой, с узким нервным лицом и беспокойными глазами за круглыми очками.

– Мы ожидали вас только вечером, – сказала Елена, пожимая им руки.

– Обстоятельства изменились, – ответил Дронов. Его голос был низким и хриплым, как будто от многолетнего курения. – Ваши последние открытия требовали немедленного внимания.

– И каковы же эти обстоятельства, полковник? – спросила Елена, решив сразу перейти к делу. – И какое отношение военное ведомство имеет к чисто научному проекту?

Дронов обменялся быстрым взглядом с Немчиновой, затем улыбнулся – улыбка, не затрагивающая глаз.

– Присаживайтесь, доктор Соколова. Думаю, нам стоит прояснить некоторые моменты.

Они заняли места за столом. Елена чувствовала, как напряглись Михаил и остальные члены её команды.

– "Генезис" никогда не был "чисто научным проектом", – начал Дронов, когда все расселись. – Или, точнее, его научная ценность всегда была только частью более широкой перспективы.

– Какой перспективы? – спросила Елена, чувствуя, как внутри нарастает гнев.

– Стратегической, – Дронов произнёс это слово с особым ударением. – Ваша теория о создании изолированного пространственно-временного континуума с контролируемыми физическими константами заинтересовала не только научное сообщество. Наши аналитики увидели в ней потенциал, который выходит далеко за рамки академических интересов.

– Вы говорите о военном применении, – это был не вопрос, а утверждение.

– Я говорю о национальной безопасности, – поправил Дронов. – В мире, где квантовые технологии становятся новым полем геополитического соревнования, возможность создавать и контролировать альтернативные реальности даёт беспрецедентные преимущества.

– Какие именно преимущества, полковник? – вмешался Михаил, его голос звучал напряжённо. – "Генезис" – это исследовательская установка. Она не имеет прямого практического применения.

– Пока нет, – согласился Дронов. – Но потенциал огромен. Представьте: квантовые компьютеры, работающие в пространстве с иными физическими законами, где вычисления могут происходить с невообразимой скоростью. Или доступ к энергетическим ресурсам целой вселенной. Или создание материалов с невозможными в нашем мире свойствами.

Елена почувствовала холодок по спине. То, о чём говорил Дронов, было технически возможно – в теории. Но практическая реализация таких идей была далека от нынешних возможностей "Генезиса".

– Это всё теоретические спекуляции, – сказала она. – Мы ещё очень далеки от подобных технологий.

– Возможно, не так далеки, как вы думаете, доктор Соколова, – вмешался доктор Маркин. Его голос был тихим, почти шепчущим, но в нём чувствовалась твёрдая уверенность. – Особенно с учётом последних наблюдений.

– Каких наблюдений? – напрямую спросила Елена.

– Энергетических аномалий в секторе альфа, – ответил Маркин. – Структур на Эдеме, которые явно имеют искусственное происхождение. И, конечно, ускорения временного потока, которое, по нашим расчётам, является результатом направленного воздействия, а не случайной флуктуацией.

Елена обменялась быстрыми взглядами с Михаилом и Анной. Это были именно те выводы, к которым пришла их команда всего час назад. Как Маркин мог знать об этом? Если только…

– Вы следили за нашими исследованиями, – сказала она, глядя прямо на Немчинову. – Без моего ведома.

Немчинова не выглядела смущённой.

– Мы мониторили все данные, доктор Соколова. Как и было предусмотрено условиями финансирования. Куратор проекта имеет доступ ко всей информации.

– К официальной информации – да, – Елена не скрывала своего раздражения. – Но не к нашим внутренним обсуждениям и предварительным выводам.

– Это уже не имеет значения, – прервал её Дронов. – Важно то, что происходит сейчас. Ваш эксперимент превзошёл все ожидания, и теперь мы должны решить, как двигаться дальше.

– "Мы"? – переспросила Елена. – Насколько я помню, я всё ещё руководитель проекта "Генезис".

– И останетесь им, – заверил Дронов. – Но с некоторыми… корректировками в структуре управления. Учитывая стратегическую важность открытий, командование считает необходимым усилить наблюдение и контроль над экспериментом.

– Другими словами, вы хотите взять "Генезис" под военное управление, – сказал Михаил.

– Не совсем, – ответил Дронов. – Скорее, мы предлагаем партнёрство. Ваша команда продолжает научные исследования, наша – обеспечивает безопасность и анализирует стратегические аспекты. Все выигрывают.

– А если мы откажемся? – спросила Елена.

Дронов слегка наклонил голову.

– Это было бы… нежелательно. Проект финансируется государством, доктор Соколова. И государство имеет право определять приоритеты его развития.

– Особенно когда речь идёт о потенциальной угрозе национальной безопасности, – добавила Немчинова.

– Угрозе? – переспросила Анна. – Вы считаете, что "Генезис" представляет угрозу?

– Не сам проект, – ответил Маркин. – Но то, что он создал… или, скорее, то, что развилось внутри него. Если наши анализы верны, в микровселенной сформировалась технологически развитая цивилизация. Цивилизация, которая уже научилась манипулировать фундаментальными свойствами своей реальности.

– И которая, – добавил Дронов, – возможно, скоро обнаружит, что их вселенная является искусственным конструктом, созданным извне. Как вы думаете, доктор Соколова, как они отреагируют на это открытие?

В комнате повисла тяжёлая тишина. Елена чувствовала, как все взгляды обращены к ней. Дронов затронул именно тот вопрос, который она сама задавала себе последние дни, но не решалась обсуждать открыто.

– Мы не знаем, – наконец ответила она. – Мы не можем предсказать реакцию существ, физиология, психология и даже базовая физическая природа которых могут кардинально отличаться от наших.

– Именно, – кивнул Дронов. – Мы не знаем. И это делает ситуацию потенциально опасной. Поэтому мы должны быть готовы к любому развитию событий, включая… негативные сценарии.

– Вы говорите о выключении установки, – Михаил произнёс это почти с отвращением. – Об уничтожении целого мира.

– Только в самом крайнем случае, – заверил Маркин. – Никто не хочет такого исхода. Мы надеемся на мирный контакт и взаимовыгодный обмен информацией.

– Но мы должны быть готовы ко всему, – добавил Дронов. – Это вопрос не только научной ответственности, но и обеспечения безопасности нашего мира.

Елена смотрела на них, понимая, что выбора у неё практически нет. Она могла протестовать, отказываться сотрудничать, но в конечном итоге военные всё равно получат контроль над проектом. Единственный вопрос был в том, останется ли она частью этого процесса или будет отстранена полностью.

– Каковы ваши конкретные предложения? – наконец спросила она.

Дронов улыбнулся – на этот раз чуть искреннее.

– Создание совместной рабочей группы. Ваша команда продолжает научные исследования, мы обеспечиваем аналитическую поддержку и стратегическое планирование. Все ключевые решения принимаются коллегиально, с вашим участием как научного руководителя проекта.

– И с вашим последним словом как представителя военного ведомства, – добавила Елена.

– В вопросах безопасности – да, – не стал отрицать Дронов. – В научных вопросах мы полагаемся на ваш опыт.

Елена обдумывала предложение. По сути, у неё не было выбора, но она могла попытаться сохранить хоть какой-то контроль над проектом.

– Мне нужно обсудить это с моей командой, – сказала она. – Дайте нам час.

Дронов кивнул.

– Конечно. Мы будем ждать вашего решения. Но, доктор Соколова, – он наклонился вперёд, – учтите, что время имеет значение. Особенно сейчас, когда каждая секунда нашего времени соответствует сотням лет внутри "Генезиса".

– Я знаю, полковник, – Елена встала. – Поверьте, никто не понимает ценность времени лучше, чем я.

С этими словами она вышла из конференц-зала, а за ней последовали Михаил, Анна и Алексей. Как только дверь за ними закрылась, Михаил схватил Елену за руку.

– Лена, мы не можем позволить им взять контроль над проектом. Они собираются превратить "Генезис" в оружие!

– У нас нет выбора, Миша, – тихо ответила она. – По крайней мере, сейчас. Но это не значит, что мы сдаёмся. Идём в мой кабинет, нужно поговорить в безопасном месте.

Они быстрым шагом пересекли коридор и вошли в кабинет Елены. Она первым делом включила систему подавления прослушивания – маленькое устройство, которое она установила ещё в первый день работы в комплексе "Омега", по старой научной паранойе.

– Теперь мы можем говорить свободно, – сказала она, когда индикатор на устройстве загорелся зелёным. – Они явно следили за нами всё это время. Возможно, даже имеют доступ к нашим внутренним системам связи.

– Значит, нашу резервную систему хранения данных они тоже могли обнаружить, – с тревогой сказал Михаил.

– Необязательно, – покачала головой Елена. – Мы использовали изолированную сеть и физические носители. Если они не установили камеры прямо в серверной, они могли не заметить.

– Что нам делать? – спросила Анна. Её молодое лицо выражало беспокойство и решимость одновременно.

Елена на мгновение задумалась.

– Мы принимаем их предложение, – сказала она наконец. – Но на наших условиях. Мы сохраняем полный контроль над научной частью проекта. Никаких изменений в протоколах исследований без нашего согласия. И – самое главное – никаких решений об остановке эксперимента или вмешательстве в микровселенную без единогласного одобрения.

– Ты думаешь, они согласятся? – спросил Алексей.

– Им придётся, если они хотят нашего сотрудничества, – Елена улыбнулась, но её глаза оставались серьёзными. – Полковник Дронов не может управлять "Генезисом" без нас. Установка слишком сложна, слишком специфична. Они нуждаются в нашем опыте и знаниях.

– А что с… существами внутри микровселенной? – тихо спросил Михаил. – Если они действительно разумны, если они действительно эволюционировали до такой степени, что могут манипулировать своей реальностью…

– Тогда нам нужно установить с ними контакт, – твёрдо сказала Елена. – Прежде, чем это сделают военные. Прежде, чем они решат, что эти существа представляют угрозу и должны быть уничтожены.

– Как? – спросила Анна. – У нас нет прямого канала связи с микровселенной.

– Пока нет, – согласилась Елена. – Но мы работаем над этим. Квантовый интерфейс, над которым мы работали последние месяцы, может стать таким каналом. Он был разработан для наблюдения, но, теоретически, может быть модифицирован для двусторонней коммуникации.

– Это рискованно, – заметил Алексей. – Если мы откроем канал связи, он может стать и каналом воздействия – в обе стороны.

– Все великие открытия связаны с риском, – Елена обвела взглядом свою команду. – Но альтернатива хуже. Если мы не установим контакт на наших условиях, это сделают военные – на своих. И я боюсь, их подход будет… менее дипломатичным.

Все кивнули, понимая, о чём она говорит. Заключённый между холодной логикой военных с одной стороны и потенциально разумными существами, созданными их собственным экспериментом, с другой, "Генезис" оказался в эпицентре ситуации, которую никто из них не мог предвидеть.

– Итак, наш план, – подвела итог Елена. – Мы соглашаемся на сотрудничество, но на наших условиях. Параллельно ускоряем работу над квантовым интерфейсом для коммуникации. И продолжаем резервное копирование всех данных – на случай, если военные решат пойти своим путём.

– А если они не согласятся на наши условия? – спросил Михаил.

Елена на мгновение задумалась.

– Тогда у нас будет план Б, – она посмотрела на часы. – Но обсудим его позже. Сейчас нам нужно вернуться к Дронову и дать ему наш ответ. Помните: мы действуем уверенно, как единая команда. Никаких признаков сомнений или разногласий.

Они все кивнули и, выключив устройство подавления прослушивания, вышли из кабинета. Возвращаясь в конференц-зал, Елена чувствовала странное спокойствие. Она всегда лучше всего функционировала под давлением, в кризисных ситуациях. А ситуация, безусловно, была кризисной – возможно, самой серьёзной в её карьере.