Проект Генезис

Эдуард Сероусов

Проект Генезис

ЧАСТЬ I: ТВОРЕНИЕ

Глава 1: Начало начал

Тишина в зале заседаний была почти осязаемой. Тридцать пар глаз следили за каждым движением Елены Соколовой, стоявшей перед огромным голографическим экраном. Её тонкие пальцы скользили по невидимой поверхности интерфейса, вызывая к жизни сложные квантовые уравнения, диаграммы и трёхмерные модели.

– Проект "Генезис" – это не просто следующий шаг в квантовой физике, – голос Елены звучал ровно и уверенно, хотя внутри всё сжималось от напряжения. – Это принципиально новый подход к пониманию самой структуры реальности.

Она сделала паузу и окинула взглядом представителей международной комиссии. Учёные, политики, военные – все они собрались здесь, в глубине сибирской тайги, в комплексе "Омега", чтобы решить судьбу проекта, которому она посвятила последние семь лет жизни.

– Доктор Соколова, – прервал тишину грузный мужчина в тёмно-синем костюме, представитель американской делегации, – вы просите беспрецедентное количество ресурсов для эксперимента, успех которого, по вашему собственному признанию, не гарантирован.

– Господин Фуллертон, – Елена повернулась к нему, чуть приподняв подбородок, – когда Эйнштейн формулировал теорию относительности, он тоже не давал гарантий. Когда человечество отправляло первые спутники в космос, гарантий также не было.

– Но рискам был предел, – вмешалась представительница Европейского Союза, немка с идеально уложенными седыми волосами. – В вашем случае, если мы правильно понимаем документацию, вы предлагаете создать… – она сверилась с планшетом, – "локализованный пространственно-временной континуум с управляемыми физическими константами". Проще говоря, новую вселенную.

Елена позволила себе лёгкую улыбку.

– Микровселенную, доктор Вебер. Размером не более пылинки с точки зрения нашего масштаба. Но внутри… – её глаза загорелись, – внутри этой "пылинки" будет пространство размером примерно с десять световых лет. Достаточно, чтобы вместить несколько звёздных систем.

По залу пробежал шёпот. Елена дала им момент осмыслить сказанное, прежде чем продолжить.

– Представьте: контролируемая среда, где мы можем наблюдать процессы формирования звёзд, планет, возможно, даже примитивных форм материи, аналогичных жизни. Всё это с возможностью ускорения временного потока и прямого наблюдения.

– И какова практическая ценность? – спросил представитель Китая, до этого молча наблюдавший за дискуссией.

– Доктор Чжан, – Елена повернулась к нему, – мы стоим на пороге разгадки самой фундаментальной загадки существования: как возникла наша вселенная? Был ли это случайный процесс или результат направленного воздействия? "Генезис" даст нам возможность наблюдать космологические процессы с нулевой точки, чего никогда раньше не удавалось сделать.

Она сделала шаг вперёд.

– Но практическая ценность выходит далеко за рамки чисто теоретических знаний. Изучение альтернативных физических констант позволит нам разработать новые источники энергии, возможно, решить проблему тёмной материи и тёмной энергии. Потенциально – создать технологии, которые сейчас кажутся фантастикой.

Российский представитель, генерал Козлов, поднял руку.

– Есть ли военный потенциал у этой технологии?

Вопрос, которого она ждала и боялась. Елена на мгновение застыла, тщательно подбирая слова.

– Генерал, любой достаточно продвинутой технологией можно злоупотребить. Но "Генезис" разрабатывается как научный инструмент. Его военное применение будет ограничено теми же барьерами, что и мирное: созданная вселенная будет изолирована от нашей, взаимодействие возможно только на информационном уровне.

Это была полуправда. Теоретически, при определённых условиях, можно было создать квантовый туннель между мирами. Но это оставалось настолько спекулятивным, что Елена не считала нужным упоминать об этом.

Дискуссия продолжалась ещё два часа. Вопросы становились всё более техническими, и Елена чувствовала, что почва постепенно уходит из-под ног её оппонентов. Она знала свой проект до мельчайших деталей, предвидела каждый аргумент, подготовила ответы на все возможные возражения.

Когда, наконец, председатель комиссии объявил перерыв, Елена почувствовала, что её безупречно белая блузка прилипла к спине. Она незаметно выскользнула из зала и направилась к панорамному окну в конце коридора. Внизу, насколько хватало глаз, простирался хвойный лес, окутанный лёгкой дымкой.

– Ты была великолепна, – раздался знакомый голос за спиной.

Михаил Волков – ведущий инженер проекта, высокий мужчина с тёмными волосами, собранными в небрежный хвост, и глазами цвета штормового неба. Когда-то он был больше, чем просто коллегой, и иногда Елена ловила себя на мысли, что скучает по тем временам.

– Они ещё не дали согласия, – она повернулась к нему. – Фуллертон и немка будут против.

– А русские и китайцы – за. Остальные последуют за большинством, – Михаил протянул ей стакан воды. – Ты их убедила. Как всегда.

Елена сделала глоток и почувствовала, как прохладная вода смывает напряжение последних часов.

– Как установка? – спросила она, меняя тему.

– Последние калибровки завершены вчера вечером. Охлаждение идёт по графику, – он помедлил. – Лена, ты уверена, что мы готовы?

Она вскинула голову, в глазах промелькнуло раздражение.

– Мы обсуждали это сотни раз, Миша. Расчёты перепроверены. Симуляции показывают…

– Я не о технической стороне, – мягко прервал он. – Я о философской. Этической, если хочешь.

Елена отвернулась и снова посмотрела в окно.

– Мы создаём лабораторную модель. Микроскопическую вселенную для наблюдения фундаментальных процессов. В чём здесь этическая проблема?

Михаил подошёл ближе, но не прикоснулся к ней.

– Если твои расчёты верны, внутри этой "лабораторной модели" могут сформироваться условия, подходящие для возникновения жизни. И даже если вероятность этого ничтожно мала…

– То у нас будет уникальная возможность наблюдать процесс абиогенеза в контролируемых условиях, – закончила за него Елена. – Разве это не прекрасно?

– А что, если эта жизнь разовьёт сознание? Разум? – в его голосе звучала искренняя тревога. – Мы станем создателями в самом прямом смысле этого слова. Богами для целой вселенной. Ты готова к такой ответственности?

Елена усмехнулась, но в её смехе не было тепла.

– Миша, вероятность формирования разумной жизни в такой ограниченной среде стремится к нулю. Для этого нужны миллиарды лет эволюции.

– А ускоренный временной поток? Ты сама говорила, что расчётная разница составляет примерно один к миллиону. День здесь – тысячелетия там.

Елена почувствовала укол раздражения. Михаил всегда был идеалистом, всегда усложнял то, что должно было оставаться чистой наукой.

– Даже если так, это будет разум, принципиально отличный от нашего. Возможно, основанный на совершенно иных принципах. Это не наши "меньшие братья", это объект научного исследования.

Она хотела сказать что-то ещё, но их прервало появление молодого ассистента.

– Доктор Соколова, комиссия готова продолжить заседание.

Елена кивнула и, бросив на Михаила последний взгляд, направилась обратно в зал. Разговор был окончен, но она знала, что он не убедил ни одного из них.

Решение комиссии было объявлено на следующее утро: проект "Генезис" получил полное финансирование и одобрение на запуск экспериментальной фазы. Единственным условием было присутствие постоянного правительственного куратора – меры, на которую Елена неохотно согласилась, понимая, что альтернативы нет.

Теперь, спустя три недели, она стояла в сердце комплекса "Омега" – огромном подземном зале, где располагалась установка "Генезис". Сооружение, напоминавшее гибрид адронного коллайдера и квантового компьютера, занимало пространство диаметром около ста метров. В центре находилась сферическая камера из особого сплава, окружённая концентрическими кольцами сверхпроводников и квантовых манипуляторов.

– Системы охлаждения работают на полную мощность, – доложила Анна Левина, молодой физик из группы Елены. – Температура приближается к абсолютному нулю.

– Квантовые сцепления стабильны, – отозвался другой сотрудник. – Готовность к инициации – девяносто процентов.

Елена стояла перед главной консолью, обводя взглядом десятки мониторов с постоянно меняющимися данными. Её пальцы непроизвольно отстукивали ритм по гладкой поверхности стола.

– Где Михаил? – спросила она, не поворачивая головы.

– Инженерный отсек, финальная проверка энергетического контура, – ответила Анна. – Сказал, будет через пять минут.

Елена кивнула и посмотрела на часы. До запланированного запуска оставалось тридцать минут. Тридцать минут до кульминации семи лет работы.

Странное спокойствие охватило её. Все сомнения, все страхи последних недель отступили, сменившись кристальной ясностью мысли. Она поймала своё отражение в тёмном экране – бледное лицо с заострившимися чертами, волосы, когда-то тёмно-каштановые, теперь почти полностью седые, собранные в строгий пучок. В уголках глаз залегли тонкие морщинки – следы бессонных ночей и постоянного напряжения.

"Ты изменилась, Леночка", – сказал бы Андрей, если бы мог видеть её сейчас. Воспоминание о покойном муже кольнуло неожиданной болью. Пять лет прошло, а рана всё ещё не зажила полностью. Может быть, никогда не заживёт.

Двери лифта открылись, и в зал вошёл Михаил, за ним следовала незнакомая женщина в строгом чёрном костюме.

– Елена Андреевна, – обратился к ней Михаил с формальностью, которая всегда означала присутствие посторонних, – позвольте представить: Вера Игоревна Немчинова, представитель Министерства обороны, назначенный куратором проекта.

Женщина шагнула вперёд и протянула руку. Елена пожала её – сухую, с неожиданно сильным хватом.

– Рада познакомиться, доктор Соколова, – голос у Немчиновой был глубокий, с лёгкой хрипотцой. – Наслышана о вас и вашей работе.

Елена окинула её оценивающим взглядом. Стройная, подтянутая, лет сорока с небольшим. Короткие тёмные волосы, идеальный макияж, подчёркивающий острые скулы и внимательные карие глаза. В её осанке и движениях чувствовалась военная выправка.

– Странное время для знакомства, – заметила Елена. – До запуска меньше получаса.

– Бюрократия, – Немчинова слегка улыбнулась. – Моё назначение подписали только вчера вечером. Надеюсь, моё присутствие не нарушит ваши планы.

– Если вы не собираетесь вмешиваться в процесс, то нет.

– Я здесь как наблюдатель, доктор Соколова. По крайней мере, на данном этапе.

В её словах Елене почудилась скрытая угроза, но она решила не заострять на этом внимание. Не сейчас, когда они так близки к цели.

– Михаил, статус энергетического контура?

– Всё готово, – он передал ей планшет с финальными данными. – Сверхпроводники вышли на рабочий режим. Квантовые манипуляторы откалиброваны. Система охлаждения функционирует на оптимальном уровне.

Елена просмотрела данные и кивнула.

– Хорошо. Начинаем предстартовый отсчёт. Анна, оповести все отделы.

Молодая женщина активировала систему внутренней связи.

– Внимание всем отделам. Начинаем предстартовый отсчёт эксперимента "Генезис". Т-минус тридцать минут и считаем. Повторяю: Т-минус тридцать минут.

По всему комплексу зазвучали сигналы готовности. Елена наблюдала, как члены её команды занимают свои места за консолями. Некоторые выглядели напряжёнными, другие – взволнованными, но все они двигались с чёткостью и точностью, которые могли дать только месяцы тренировок.

– Доктор Соколова, – голос Немчиновой вернул её к реальности, – не могли бы вы кратко объяснить мне, что именно произойдёт при запуске?

Елена посмотрела на неё с плохо скрываемым нетерпением.

– Разве в вашем брифинге не было технических деталей?

– Были. Но я предпочитаю информацию из первых рук. Особенно от создателя технологии.

Что-то в тоне куратора заставило Елену насторожиться, но она решила сотрудничать – по крайней мере, сейчас.

– В максимально упрощённом виде, – начала она, – мы создаём изолированный пространственно-временной пузырь с контролируемыми физическими параметрами. Используя принципы квантовой запутанности и манипуляции вакуумными флуктуациями, мы фактически инициируем процесс, аналогичный Большому Взрыву, но в микромасштабе.

– И это безопасно? – в голосе Немчиновой не было страха, только профессиональный интерес.

– Энергия строго локализована в изоляционной камере, – Елена указала на сферическую конструкцию в центре зала. – Любые возможные выбросы будут поглощены многоуровневой защитой. Теоретически, процесс полностью контролируем.

– Теоретически, – повторила Немчинова с лёгкой улыбкой. – Я правильно понимаю, что подобный эксперимент проводится впервые в истории?

Елена почувствовала укол раздражения.

– Любой прорыв в науке когда-то происходит впервые, госпожа Немчинова. Полёты в космос, расщепление атома, клонирование… Всё это когда-то было "теорией".

Немчинова кивнула, принимая ответ.

– Я просто хочу понимать масштаб рисков, с которыми мы имеем дело.

– Риски минимальны, – вмешался Михаил, который всё это время стоял рядом. – Мы провели тысячи компьютерных симуляций. Даже в случае катастрофического сбоя воздействие не выйдет за пределы комплекса.

Немчинова перевела взгляд на него, слегка приподняв бровь.

– Это обнадёживает, господин Волков. Хотя "катастрофический сбой" звучит не очень успокаивающе.

– Т-минус двадцать минут, – объявила система оповещения.

– Если вы закончили с вопросами, – сказала Елена, – мне нужно провести финальную проверку системы.

Немчинова кивнула и отошла к наблюдательной платформе, где уже собрались несколько высокопоставленных гостей – представители стран-участниц проекта, которым было разрешено присутствовать при запуске.

Елена подошла к главной консоли и активировала персональный интерфейс. Её пальцы летали над голографической клавиатурой, вводя последовательности команд, проверяя и перепроверяя каждый параметр.

Михаил встал рядом с ней.

– Всё в порядке? – спросил он тихо.

Она кивнула, не отрываясь от экрана.

– Идеальная калибровка. Все системы функционируют в оптимальном режиме.

– Я не о системах, Лена. Я о тебе.

Она на мгновение замерла, затем повернулась к нему.

– Это важнейший день в моей карьере, Миша. Возможно, важнейший день в истории науки. Конечно, я в порядке.

Он внимательно посмотрел на неё.

– Ты не спала три дня.

– И высплюсь, когда мы успешно запустим "Генезис", – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла напряжённой.

– Лена, – его голос стал ещё тише, – я всё ещё считаю, что нам стоит быть более осторожными с временным потоком. Если расчёты верны, и разница действительно составит порядка миллиона к одному…

– То мы получим бесценные данные о формировании звёздных систем уже в первые часы работы установки, – закончила она за него. – Мы обсуждали это, Миша. Решение принято.

– Т-минус пятнадцать минут, – сообщила система.

– Мне нужно закончить проверку, – сказала Елена, отворачиваясь к консоли.

Михаил хотел что-то добавить, но передумал и молча вернулся к своему посту. Елена погрузилась в финальные приготовления, стараясь игнорировать чувство тревоги, которое, как незваный гость, вторглось в её сознание.

Она не верила в предчувствия. Не верила в судьбу или высшие силы. Она верила в науку, в причину и следствие, в квантовые уравнения и термодинамические законы. И всё же, что-то глубоко в подсознании шептало: сегодня мир изменится навсегда. И не только мир снаружи, но и её внутренний мир.

– Т-минус десять минут.

Елена глубоко вдохнула и выдохнула. Пора.

– Команда "Генезис", доложить о готовности.

Один за другим, руководители отделов подтверждали готовность своих систем.

– Квантовые манипуляторы – готовы. – Энергетический контур – готов. – Система охлаждения – готова. – Изоляционная камера – герметизация завершена, готова. – Системы наблюдения и записи – готовы.

– Т-минус пять минут.

– Активировать главную последовательность, – скомандовала Елена.

Огромные сверхпроводящие кольца вокруг центральной камеры начали светиться слабым голубоватым светом. Гудение, едва различимое вначале, постепенно нарастало, наполняя помещение вибрацией.

– Т-минус одна минута.

– Финальный шаг, – сказала Елена. – Инициация квантового сцепления.

Она ввела последовательность команд, активируя самую сложную часть процесса – создание квантовой связи между нашим миром и точкой возникновения новой вселенной.

– Т-минус тридцать секунд… двадцать… десять…

Всё вокруг, казалось, замерло. Елена видела, как члены её команды затаили дыхание. Она чувствовала на себе взгляд Михаила, полный тревоги и надежды одновременно. Видела Немчинову, чьё лицо оставалось бесстрастным, но в глазах светилось напряжённое любопытство.

– Пять… четыре… три… два… один…

Елена нажала на виртуальную кнопку активации.

– Инициация.

На долю секунды ничего не происходило. Затем центральная камера озарилась ослепительной вспышкой света, которая, впрочем, тут же погасла, сменившись мягким золотистым свечением.

– Квантовое сцепление установлено! – воскликнул один из операторов. – Параметры пространственно-временного пузыря стабильны! – Энергетические показатели в норме!

Елена застыла, глядя на центральный монитор, где формировалась визуализация происходящего внутри камеры. Сначала это была просто светящаяся точка, но постепенно изображение становилось всё более детализированным.

– Увеличение масштаба, – скомандовала она охрипшим от волнения голосом.

Изображение изменилось, и теперь они могли видеть миниатюрное облако сверкающей энергии, расширяющееся во все стороны. Точная копия Большого Взрыва, но размером не больше булавочной головки в реальном масштабе.

– Мы сделали это, – прошептала Анна, стоявшая рядом с Еленой. – Мы создали вселенную.

Елена не отвечала. Она смотрела на экран, где перед её глазами рождалась новая реальность. Её реальность. Её творение.

В этот момент Михаил подошёл к ней и тихо произнёс:

– Поздравляю, Лена. Ты только что стала богом.

Она хотела возразить, сказать, что это просто наука, просто эксперимент. Но слова застряли в горле. Потому что где-то глубоко внутри она знала: он прав. И эта мысль была одновременно упоительной и пугающей.

– Запись временной шкалы, – произнесла она, стараясь вернуться к научной прагматичности. – Внутреннее время эксперимента: Т-плюс одна секунда.

Никто из присутствующих не мог тогда предположить, что в этот самый момент, внутри созданной ими микровселенной, уже прошло около тридцати тысяч лет.

Комната Елены в жилом секторе комплекса "Омега" была аскетична до предела: кровать, рабочий стол, шкаф с одеждой, небольшая ванная комната. Минимум личных вещей, никаких украшений на стенах. Единственным исключением была фотография в простой рамке на прикроватной тумбочке: Елена и Андрей на фоне обсерватории в Чили, оба улыбаются, ветер треплет их волосы.

Эту фотографию сделали за три месяца до аварии, которая забрала жизнь Андрея. Иногда Елена думала, что именно тогда, в тот солнечный день в Андах, она была по-настоящему счастлива в последний раз.

Сейчас, сидя за столом перед голографическим экраном, она едва замечала фотографию. Всё её внимание было сосредоточено на данных, поступающих из лаборатории. Спустя шестнадцать часов после запуска "Генезиса" она всё ещё не могла заставить себя отдохнуть.

На экране перед ней разворачивалась ускоренная съёмка процессов, происходящих внутри искусственной вселенной. Согласно временной шкале, там прошло уже около полумиллиарда лет. Первоначальный взрыв энергии породил расширяющееся облако материи и антиматерии. После серии аннигиляций образовалась более стабильная структура из обычной материи.

Теперь Елена наблюдала, как формируются первые атомы, собираются в газовые облака, начинают конденсироваться под воздействием гравитации. В некоторых областях плотность была достаточной для начала термоядерных реакций – рождались первые звёзды.

Стук в дверь вырвал её из задумчивости.

– Войдите, – сказала она, не отрывая глаз от экрана.

Дверь открылась, и вошёл Михаил с подносом, на котором стояли чашка чая и тарелка с бутербродами.

– Ты не была в столовой со вчерашнего дня, – сказал он, ставя поднос на край стола. – Анна беспокоится. Я тоже.

Елена наконец оторвалась от экрана и посмотрела на него.

– Спасибо, – она взяла чашку и сделала глоток. – Я не голодна.

– Ты должна поесть, – настаивал Михаил. – И поспать. Установка работает идеально, данные записываются. Ты не можешь наблюдать за процессом непрерывно, особенно при таком ускорении времени.

Елена знала, что он прав, но мысль о том, чтобы оставить свой пост, вызывала почти физический дискомфорт.

– Я просто хочу увидеть формирование первых звёздных систем, – сказала она. – По моим расчётам, это должно произойти в ближайшие часы. То есть, в нашем времени.

Михаил посмотрел на экран.

– Скорость временного потока оказалась выше расчётной?

– Да, – Елена указала на график в углу экрана. – Примерно в три раза. Одна секунда здесь соответствует примерно 90 000 лет там, а не 30 000, как мы предполагали.

Михаил нахмурился.

– Это может стать проблемой?

– Нет, если коэффициент останется стабильным, – она покачала головой. – Но я хочу наблюдать за этим лично. Мы все ещё в неизведанной территории, Миша.

Он сел на край кровати, напротив неё.

– Что говорит Немчинова? Я видел, она провела почти весь день в лаборатории.

– Задаёт много вопросов. Технических, на удивление детальных для неспециалиста, – Елена отпила ещё чая. – Она определённо не просто бюрократ. Судя по характеру вопросов, имеет серьёзное техническое образование.

– Ты проверяла её?

– Пыталась. Её досье закрыто – уровень доступа выше моего, – Елена усмехнулась. – Забавно, учитывая, что я руководитель проекта.

– Это настораживает, – Михаил потёр подбородок. – Ты думаешь, она из разведки?

– Возможно. Или из какого-то специального научного подразделения военных, о котором мы не знаем, – Елена пожала плечами. – В любом случае, она здесь официально, с одобрения комиссии. Мы должны сотрудничать.

Михаил кивнул, но его лицо оставалось напряжённым.

– И всё же, мне не нравится, как она смотрела на данные временного ускорения. Как будто именно этого и ждала.

– Ты параноик, Миша, – Елена слабо улыбнулась. – Всегда им был.

– А ты всегда была слишком увлечена наукой, чтобы замечать политические игры вокруг, – он встал. – Обещай, что поспишь хотя бы пару часов. Я могу подменить тебя у мониторов.

– Обещаю, – сказала она, хотя оба знали, что это неправда.

Михаил вздохнул, но спорить не стал. Он направился к двери, но у порога остановился.

– Лена, – начал он неуверенно, – ты когда-нибудь думаешь о том, что мы могли создать?

– Научный прорыв века, – ответила она. – Возможно, тысячелетия.

– Я не о том, – он повернулся к ней. – Я о последствиях. О… моральной стороне.

Елена устало потёрла глаза.

– Мы уже обсуждали это, Миша. Мы создали научный инструмент, не более того.

– Инструмент, внутри которого сейчас формируются звёзды. Возможно, планеты. Возможно…

– Жизнь? – она закончила за него. – Даже если так, эта жизнь будет принципиально отличаться от нашей. Она возникнет в среде с другими физическими константами, в другом масштабе реальности. Это не будут наши "меньшие братья", нуждающиеся в защите. Это будет объект исследования.

Михаил смотрел на неё с печалью, которую она не могла или не хотела понять.

– Я надеюсь, ты права, Лена. Ради всех нас.

С этими словами он вышел, оставив её наедине с мерцающим экраном и собственными мыслями.

Елена вернулась к наблюдению. На экране она видела, как одна за другой вспыхивают новые звёзды, как материя концентрируется, образуя примитивные галактические структуры. Часть её была восхищена красотой процесса, чистой научной элегантностью того, что они создали.

Но другая часть, глубоко спрятанная, та, которую она почти никогда не слушала, шептала голосом, подозрительно похожим на голос Андрея: "Что мы наделали, Леночка? Что мы выпустили в мир?"

Она отогнала эти мысли и сделала новую запись в своём личном журнале:

"Т+16 часов. Внутреннее время: ~500 миллионов лет. Формирование первых стабильных звёздных систем. Физические константы сохраняют заданные значения. Временное ускорение выше расчётного на 297%. Требуется дальнейшее наблюдение и анализ."