Его маленький чертенок

Я бросил взгляд на часы. Половина второго. Я до сих пор не обедал, а через полчаса новая встреча. Голова пухнет.

Ветрова все не выходит из головы, Камилла в первый же свой день “налажала”, упустив из виду Нику, а мать до сих пор молчит. Что с женщинами в моем окружении не так?

Глава 10

Анфиса

– А это что такое? – крутилась вокруг тележки Ника, разглядывая всевозможные банки-склянки, то и дело норовя что-нибудь схватить.

– Моющее для пола.

– А это?

– А это мыло.

– О… а мозно понюхать?

– Лучше не нужно.

– Ну, ладно. А это мозно?

И так все то непродолжительное время, что я мы шли до номера.

Я наблюдала за непоседой с улыбкой, начиная понимать, что мне даже нравится эта ее детская любознательность. От нее так и веет теплом и уютом. Рядом с этой егозой невольно заряжаешься энергией, как от солнечной батарейки. Хочется по-дурацки улыбаться и творить безумства. Останавливает только мысль, что рациональное строгое начальство не одобрит, а работа мне ой как нужна. Увы.

Вот смотрю на мелочь, и даже печально становится от мысли, что завтра она обо мне и думать забудет.

– Анфиса.

– М-м-м…

– А ты любишь сладкую вату?

– Люблю.

– А гулять?

– И гулять люблю.

– А давай мы сходим погулять и купим сладкую вату?

Заманчивое предложение.

– Посмотрим, хорошо?

Думаю, ее папочке такая идея точно не понравится.

– Холошо, – пожала плечами Ника, снова переключаясь на тележку.

В номере первым делом, пока ребенок обходил дозором просторный люкс, я притащила лестницу из подсобки, что располагалась здесь же на этаже. Ужаснулась, когда открыла и поняла, что она из рук вон какая плохая! Дряхлая, скрипучая и доживающая свои последние славные деньки.

Я впервые в жизни по-настоящему молилась, пока поднималась по ступенькам. Это железное чудовище буквально штормило, шаталось и перекатывалось с ножки на ножку. Пару раз сердце замерло, екнуло и улетело в пятки, когда я чуть не навернулась. Это хорошо, что у меня с координацией все ладненько, иначе чуть влево-вправо – встреча носа с полом неизбежна. Я вообще смотрю, последние сутки мой нос слишком часто стремится пробороздить мраморные “просторы” отеля!

Снять грязные занавески, не свернув себе шею, я все-таки умудрилась. А когда спустилась на трясущихся от пережитого страха ногах и увидела пристально наблюдающую за мной Доминику, стало чуточку не по себе. Опять. Ох, уж этот голубой безоблачный цвет глаз! Вроде умиротворяет, а взгляд не хуже, чем у ее папочки, – в самую душу пробирается, пронимая до мурашек.

– Ты чего? – улыбнулась я, складывая плотную ткань и пряча в специальный отсек с грязным постельным бельем. Мысленно делая себе пометку отнести все это в прачечную.

– Да так, – отмахнулась деловая мелочь, – опасная лестница, да?

– Э-э-э… да, есть немного.

– А ты с нее не упадешь, Фиса?

– Очень надеюсь, что нет.

– А то, мозет, тебя нужно будет спасать? Так я могу папочку позвать! – просияла улыбкой Ника.

Вот только Демьяна – злейшество – Нагорного мне тут не хватало!

– Нет-нет. Я аккуратно поднимусь и все сделаю. Никого не надо звать!

И вообще, что за странный вопрос? Ника еще и прищурилась подозрительно, у меня в голове даже дикая мысль проскользнула: а что, если… Да нет. Нет! Конечно же, она не сделает так плохо! Она же ребенок, а не вредитель метр с кепкой.

Хотя у детей обычно ко всему весьма необычный подход…

Да у нее просто силенок не хватит перевернуть меня с лестницы!

Или…

А дочурка Нагорного все еще стоит и косится на стремянку. Заложив ручки за спину и топая ножкой в красном кеде. Клянусь, не знай я, что дети в таком возрасте еще не все цифры знают, решила бы, то этот юный гений траекторию моего полета просчитывает. Попутно прикидывая скорость бега своего любимого родителя.

– Ника, ты ведь ничего не задумала, правда? – интересуюсь осторожно.

– Не-а, – махнула головой принцесса. – Ну, так сто дальше делаем? – тут же перескочила на другую тему девчонка.

– Я пошла вешать чистые шторы, а ты пока посиди, идет?

– Идет.

И почему-то так легко она с этим согласилась, что шторы вешать мне тут же перехотелось. Вот только выбор у меня был невелик.

Демьян

Оказавшись на шестом этаже, я тут же направился в самый конец коридора. Где находится номер, я уже отдаленно представлял. По наводке одной из горничных, что ехала со мной в лифте. Девчонка возраста Анфисы чуть ли не в стенку вжалась от страха вместе со своей тележкой. Еще и швабру выронила, когда выбегала из кабины на пятом.

Пришлось догонять.

Что вообще происходит? У меня на лбу написано “осторожно злой босс”, что ли?

Широкий отельный коридор встретил тишиной. Шума и погрома не было слышно – это обнадеживало. Может, я ошибся и Ника пошла не к Ветровой? Сильно вряд ли.

Приближаясь к номеру, я зачем-то мимоходом провел пятерней по волосам, поправляя прическу, да тут же сам над собой и посмеялся. Идиот! От того, чтобы застегнуть пиджак и нацепить галстук, удержался. Уже хорошо. Может быть, еще с букетом надо было притащиться, Нагорный?

У номера с табличкой “шестьсот пять” я притормозил и прислушался.

Ну, точно, эта непоседливая шпана здесь и что-то без умолку лопочет на своем детском картавом языке. Ох, Доминика! Ремень по тебе плачет и строгий отец.

В первое мгновение было желание влететь и с ходу наругать, но потом любопытство взяло верх, и я не стал вваливаться в номер и распугивать девчонок. Пошел чуть вперед по коридору и услышал:

– А еще бабуля сказала, сто купит мне новый скейтболд.

Интересно, когда это она успела пообщаться с бабулей? Или мать только меня игнорирует последние сутки?

– Скейтборд – это хорошо, – долетел до моего слуха голосок Ветровой. И почему-то воображение живо рисует на ее губах улыбку. А ведь губы у этой девчонки очень даже залипательные.

– А ты умеешь кататься на скейтболде?

– Нет, но я умею кататься на велосипеде.

– А ты меня научишь?

– Посмотрим, Ника, – вздохнула Анфиса.

– А почему ты на все мои воплосы отвечаешь “посмотлим”?

Я усмехнулся: маленькая проныра!

– Потому что они у тебя немного… сложные.

– Лазве?

– Угу.

– Хм-м-м…

Весь воинственный настрой как ветром сдуло. На губы приклеилась ухмылка, а в голове красным визжащим сигналом затрубило предупреждение об опасности. Сближение Граф и моей дочери точно ничего хорошего мне не принесет, а только добавит проблем. Но игнорировать тот факт, что мне нравится, как дочь ведет себя в обществе Фисы, тяжело.

Я сделал еще пару шагов по направлению к просторной спальне, откуда и доносились голоса дочери и ее “жертвы”. Выглянул из коридора и, особо не таясь, встал в дверном проеме, разглядывая картину маслом.

Ника топталась около опасно шатающейся стремянки и смотрела снизу вверх на Анфису, которая в этот момент, балансируя на цыпочках, стояла на той самой лестнице и усердно тянулась к гардине. В руках плотные тяжелые шторы, а стройные ножки трясутся от ненадежной под ними опоры.

Одно неловкое движение хрупкой Ветровой, и мое сердце прихватило. Я мысленно выругался, а девушка пошатнулась, выдавая испуганное:

– Ой-ей!

– Падаешь? – охнула Ника.

– Анфиса! – вылетело непроизвольно, и я дернулся вперед, залетая в комнату. Но сделал только хуже. Потому что Ветрова, резко крутанувшись, обернулась, уставившись на меня испуганным взглядом, а Ника расплылась в улыбке и, крикнув:

– Папуля, спасай! – толкнула рукой стремянку.

Девчонка, не ожидавшая такой подставы, закричала. Лестница скрипнула. Ника отскочила, и все дальнейшее слилось в одно бесконечно долгое мгновение, когда стремянка, и так еле стоявшая, решила рухнуть окончательно. Анфиса запаниковала, пошатнулась и повалилась с нее вниз, хватаясь за штору и отрывая нафиг ту вместе с крючками.

Я рванул вперед. Не ожидал от себя такой прыти, но в самый последний момент под металлический грохот стремянки второй раз за эти сутки поймал бедовую Ветрову-Граф. Руки девчонки, все еще цепляясь за края шторины, обвили меня за шею, а взгляд округлившихся глаз транслировал больше испуга не от падения и потенциальной возможности свернуть шею, а от того, что в их милом уединении нарисовался я. Еще и губы поджимает, зараза. На них и так-то спокойно не взглянешь. А сейчас подавно внимание цепляют.

– Вы что творите? – рыкнул, сбрасывая минутное наваждение. – Ты куда полезла? У тебя жизнь лишняя есть, Ветрова? А ты, Доминика Демьяновна, что здесь делаешь?

Фиса завозилась у меня на руках, пытаясь спрыгнуть. Да делала она это так неосторожно, что в итоге припечатала мне локтем по ребру, заставляя поморщиться и сжать челюсти. А вместе с ними и руки на талии девушки еще сильнее. Прямо говоря, что фиг я ее отпущу!

– Пусти.

– Чтобы ты еще что-нибудь тут разнесла? И как ты вообще в горничных задержалась?

– Это не я! Это лестница! – завопила возмущенно девчонка. – Доминика? – посмотрела она на свою мелкую “сообщницу”. А так захлопала ресницами и выдала очаровательно-возмутительное:

– Ну, сто, Анфиса, а теперь ты станешь моей мамочкой? Папуля же тебя спас!

Что? Какого…?

– Доминика! – выдали мы возмущенное с девушкой в унисон.

– Сто?

– О-о-о, – донеслось с порога в сопровождении звонких аплодисментов, – а я смотрю, вы и без меня тут неплохо справляетесь! – хохотнул знакомый женский голос.

Я бросила взгляд в сторону звука и на доли секунды даже глазам не поверил.

– Мама? Что ты здесь делаешь?

– М-мама?! – охнула Ветрова, заикаясь, со всей своей девчачьей силой упирая ладони мне в грудь. – Что значит: мама?! – еще и ладошкой по плечу ударила от души… заноза.

Глава 11

Демьян

– Ты не пробовала брать трубку, мама?

Мы сидели в ресторане. Я, Ника и матушка. Последняя до сих пор украдкой посмеивалась и посматривала на свою изобретательную внучку.

Нет, это надо было такое выдумать! Свалить Анфису с лестницы, чтобы выставить меня “рыцарем”. Абзац просто!

После разгрома номера с подачи моей дочери и неожиданного появления моей матери, Анфиса, кажется, возненавидела меня еще больше. Разобиделась и обозвала напыщенным индюком.

На этом моменте я поперхнулся своим возмущением. А коза, на потеху “публики”, вдобавок ко всему, вместо благодарности за спасение ее тонкой шеи, врезала мне шторой по заднице. Потребовала, чтобы ее, бедную, немедленно все оставили в покое. Пришлось экстренно уводить из-под удара Нику с матерью, чуть ли не силой потащив первую в ресторан. Она, видите ли, “категорически отказывается уходить”.

И это только первый день командировки!

Дальше что?

Отель взорвем?

– Никто же не умер от того, что я тебе не ответила, да, сынок? – изящным жестом руки поправила белую шляпку на голове Флоренция. – Не вижу проблемы.

– Ты издеваешься, мама?

– Отчего же?

Сколько себя помню, она всегда выгодно отличалась от женщин, окружающих отца. Да и в принципе была не похожа на дамочек, крутящихся в наших с ним кругах. Утонченная, изящная, элегантная леди, при этом с такой с буйной задоринкой в зеленых глазах, что проще застрелиться, чем угомонить буйный нрав матушки. Гораздая на выдумки и завиральные идеи, которые никто в силу своей серьезности не поддерживал. Мать прямо заявляла нам с отцом, что мы убиваем в ней творческое начало. Уж не знаю, какое мы там убили начало, но с появлением Доминики у нее точно организовалась сообщница. Вот кто поистине с моей матерью на одной волне! Характер пошел через поколение. Я более прагматичный, спокойный и малоэмоциональный – в отца. Тогда как моя дочь – бесконечный источник энергии и фонтан идей. А уж оставить этих двоих наедине больше чем на пару дней вообще опасно для жизни. Причем не их, а людей вокруг.

– Ну что, разве я не права? Земля с оси не сошла от того, что я не ответила на твой звонок.

– Пока нет, – рыкнул я, откладывая меню. – Но любой взрослый человек понял бы, что вопрос серьезный. Я оставил тебя с сотню звонков! Я мог элементарно волноваться, мам!

– Я хотела сделать сюрприз, – пожала плечами мать.

– Он удался, – кивнул я, откидываясь на спинку стула. – По всем фронтам удался. Каким образом Граф оказалась в моем отеле?

– Граф? – захлопала мать глазами. – Какой Граф?

– Не какой, а какая. И ты прекрасно меня поняла. Это с твоей подачи Анфису приняли на работу? До меня дошла информация, что и ее “побег” тоже ты спонсировала, – не спрашиваю. Утверждаю.

Мать сощурилась и ухмыльнулась, упирая локоть в стол:

– Допустим.

Отпираться она не собиралась, уже хорошо.

– Допустим? – отзеркалил я жест матери. – Хорошо. Новый вопрос: зачем?

– Что зачем?

– Зачем ты это сделала и откуда вообще ты знаешь девчонку?

– Предположим, я хотела насолить твоему отцу, – фыркнула мать.

Нет, вы только посмотрите на нее!

Насолить она хотела, а то, что под удар поставлена не только наша семья, но и Графа, она вообще не подумала? Теперь понятно, почему Анфиса с ней так хорошо “сработалась”. Ту тоже мало волновало, что она своим побегом сорвала отцам сделку.

– Его синдром Бога меня раздражает, – сморщила нос матушка. – Почему вообще он решил, что имеет право ломать девушке жизнь браком со своим бракованным отпрыском?

“Бракованный отпрыск” – это она так “ласково” звала Сергея. Думаю, не надо говорить, как сильно она “любила” младшего сына своего бывшего мужа.

– Я просто немножко помогла. По-моему, это не критично, – беззаботно отмахивается от меня, как от мухи.

– Я смотрю у тебя все “не критично”.

– Я оптимистка, дорогой. Мой стакан всегда наполовину полон, – улыбнулась да еще и по щеке меня потрепала, как маленького мальчишку.

Вот честное слово, для общения с этой женщиной нужен вагон терпения!

Я мать люблю. Безумно. Но иногда она включает в себе упрямого, капризного ребенка и фиг что вытянешь из нее. Прям точь-в-точь как внучка.

– Откуда ты знаешь Анфису? – приходится повторить снова свой второй вопрос. Терпеливо, четко проговаривая каждое слово.

– Тайной за семью печатями личность девчонки не была. Спросила тут, позвонила туда, пошушукалась с этим, взятку дала этому, – понизила матушка голос до шепота и подмигнула, – дело техники, сынок!

– Мама!

– Не кричи на мать! – взвилась Флоренция.

Ника сидела между нами за круглым столом и, вытаращив свои любопытные глазенки, переводила взгляд с меня на бабулю и обратно, дрыгая ногами и хмурясь. Последнее, полагаю, потому что я утащил ее от Анфисы, которая осталась наводить порядок в номере. Вот поистине кому все сходило с рук и вертлявой попы, которая заслуживала хорошего ремня.

– Почему вы лугаетесь? – выдала дочурка.

– Потому что твой папа возомнил себя слишком взрослым, внученька.

– А он сто, маленький?

– Маленький, – подмигнула внучке мать, – для родителей вы всегда будете маленькими, глупенькими детьми, запомни, принцесса.

– Папуля, ты глупенький?

Нет, серьезно? Я аж хохотнул, с упреком смотря на мать.

– Знаете что, – сказал, подзывая официанта, – хорошо что ты приехала. Будете присматривать друг за другом, уж от тебя Ника не будет сбегать к Анфисе.

– Конечно, нет. Мы будем с ней вместе к ней сбегать.

– Плавда?! – оживилась мелочь.

– Мама, прекращай. Одно то, что Ника сегодня сбежала от Камилы, пустило все мои планы псу под хвост. День насмарку, пришлось все встречи отменить, потому что я элементарно никуда не успел.

– А это плохо, папочка?

– Очень, Доминика. Если я буду водиться с тобой, гоняясь по всему отелю, а не работать, то у меня просто не будет денег покупать тебе новых кукол и водить по паркам.

– А если я не кочу новых кукол. Я хочу длужить с Анфисой.

Опять. Началось.

– Я уже тебе все по этому поводу сказал.

– Ну, посему-у-у?! – надула губы дочь.

– Да, – недовольно повела плечами мать, – почему? Почему Доминика не может общаться с Анфисой? По мне, так она очень достойная и хорошая девушка. Не с Камиллой же твоей ей дружбу водить, – фыркнула матушка. – Там весьма ограниченные таланты, – одарила меня таким взглядом, что только Доминика тут в силу возраста не поняла, на какие “таланты” ее любимая бабуля намекает.

– Много ты понимаешь, мама, – пришла моя очередь “отмахиваться”.

Она этот разговор заводит при любом удобном и не очень случае. А уж “зацепить” Кэм – так это для Флоренции вообще святое. И “любовь” их внеземная, кстати говоря, крепка и взаимна.

– Уж побольше тебя, – прицыкнула матушка. – Не дорос еще, чтобы матери дерзить.

– Уверена?

– Так ты и не ответил, почему Доминике нельзя общаться с Анфисой?

– Да, – надула щеки дочь, – посему нельзя? Я к Фисе кочу! – выждала момент мелочь, чтобы снова встрять с вопросом.

– Потому что, – отрезал я, посмотрев сначала на одну бунтарку, потом на вторую. – Потому что я так сказал!

– Гениальный ответ, сынок. Просто браво!

Мама усмехнулась.

– Анфиса вам не подружка. У нее есть работа, и ей некогда возиться с вами двумя.

Мать уже собиралась ввернуть что-то острое в ответ, но тут в ресторане замаячила фигура Камиллы.

Не знаю, до чего мы доспорились бы в итоге, но подошедшая к столу невеста прервала пикировки. Одарила мою мать натянуто-вежливой улыбкой, получив в ответ от Флоренции оскал, и уселась по правую рук от меня, чмокнув в щеку.

Про то, что приехала мать и где я нашел Нику, я уже успел ей сообщить по телефону и предупредить, чтобы лишний раз при матери разговор об Анфисе девушка не заводила. Незачем. И так ее слишком много вокруг. Ощущение, что огромный отель сузился до одной Ветровой. Аж стены давят. А уж про мысли постоянные в голове вообще молчу!

– С приездом, Флоренция! Как добрались?

– Вашими молитвами, милочка.

– Мам!

– Что, мам? И вообще, я с дороги, голодна и устала. Пойду в номер и закажу себе обед. Ника, ты…

– Ника остается с нами, – перебил я поднимающуюся из-за стола матушку.

– Что так? Разве я не должна играть почетную роль няни?

– Да, мозно, я с бабулей поду?

– Нельзя, принцесса. Ты сама сказала, что с дороги и устала, мама. Отсыпайся. У меня, стараниями твоей внучки, сегодня выходной.

Такое мое решение дочери не понравилось. Еще бы, она наверняка мысленно уже снова нашла Ветрову. Вот только шиш!

Спорить со мной “дамы” не решились. Мама сообщила, в каком остановилась номере, и грациозно уплыла из ресторана. Ника насупилась и, разобидевшись, вяло ковыряла в тарелке с принесенным официантом салатом.

Я сидел, смотрел на надутые щеки чада и чувствовал себя самым последним дерьмом. И только одна Камилла, кажется, была счастлива.

Анфиса

Я зла.

Ужасно зла!

Нет, это значит, я виновата?!

Это значит, я неуклюжая?!

А ничего, что большому боссу давно пора поменять инвентарь в отеле, а не сваливать все на горничных? Убиться с такими стремянками проще простого! А тут еще и… Ника.

Ну, пакостница!

Я к ней со всей душой, косички, игрушки, а она мне “спасение” организует. Причем, ведь долго не думала, мелочь! Остается только поразиться ее изобретательности и шустрости.

Я гневно топала вдоль коридора, катя перед собой тележку со злосчастными занавесками. Летела в сторону прачечной и мысленно крыла благим матом весь отель и ситуацию в целом. Молча распухала от злости, пока прямо передо мной не нарисовалась моя “добродетельница”, к которой, кстати говоря, у меня отдельный разговор.

– Анфисочка, рада тебя видеть! – раскрыла объятия Флоренция.

Женщина решительно двинулась в мою сторону с твердым намерением меня в эти самые объятия сцапать, вот только я не далась! А памятуя недавнюю ситуацию, налетела сразу с вопросами в лоб:

– Мама?! – вышло это шипяще-возмущенно. – То есть, как “мама”? – чуть понизила голос, когда дверь в соседний номер открылась и оттуда вышел солидный мужчина в годах.

Постоялец заинтересованным взглядом прошелся по мне в униформе и с улыбкой по элегантной Флоренции, как оказалось, Нагорной, а затем также молча удалился.

Мы с матерью Демьяна переглянулись. Женщина ослепительно улыбнулась, а я нахмурила брови и воинственно сложила руки на груди.

Меня улыбочками не проймешь! Я уже и так поддалась на очарование ее маленькой внучки. Чуть шею себе не свернула.

– Что именно тебя возмущает, девочка? – прикинулась топориком тетушка Фло.

Именно так, кстати говоря, Флоренция и просила себя называть, когда бабушка нас с ней познакомила. Или правильней сказать, “свела”.

Тетушка Фло.

Дело было полгода назад, когда я как раз пыталась найти свое место в этой жизни. Меняя работу от уборщицы до продавца в масс маркете, скатившись, в конечном счете, до официантки в простеньком второсортном кафе. Срок оплаты аренды съемной однушки подходил, а заработной платы мне было не видать так же, как и спокойной жизни.

В один из дней пожаловавшись бабуле, мимоходом ляпнув, что, возможно, мне придется все-таки приехать к ним с де на неопределенный срок, тем более, раз отец не объявлялся, бабушка совершенно случайно вспомнила про свою старую добрую подругу, которую и попросила помочь.

Флоренция Дмитриевна. Именно с ее подачи я узнала о вакантном месте горничной в одном из самых крутых отелей. Вот только вся загвоздка была в том, что это другая страна со всеми вытекающими отсюда…

Когда мы впервые встретились в том самом дешевом кафе, где я подрабатывала, Флоренция показалась мне очень милой, понимающей и открытой женщиной. Добродушной, несмотря на свои деньги, статус и положение.

Казалось бы, дикость, что моя бабуля, живущая в деревне, имеет в подругах такую состоятельную особу! Чувствовалось, что тут обязательно, железобетонно должен был быть подвох. Тогда я его не нашла, и все шло ровно, гладко, как по маслу.

Зато теперь – вот он! Подвох.

Кто ж знал, что подруга-аристократка окажется матерью Демьяна? И я ведь, дурная, ни разу не поинтересовалась фамилией и семьей “добродетельницы”. Довольная тем, что мне помогают пристроить свою нищую пятую точку в “сытное место”. Даже не задалась вопросом, кто эта дама и откуда. Почему она мне помогает, да еще и так бойко.

И снова твоя недальновидность, Фиса, играет с тобой злую шутку!

– Наверное, если очень хорошо подумать, – съязвила я, – меня смущает то, что вы не посчитали нужным сообщить мне, что связаны с семьей Нагорных. А ведь я вам как на духу все выложила и про отца, и про брак!

– Связана я с этой семьей только сыном и фамилией в паспорте, – отмахнулась с хохотом женщина. – В душе я Прокопьева, так что можешь не переживать.

Что? Она сейчас серьезно?

Я задохнулась от возмущения.

– Ну, знаете ли! – рыкнула я, подхватывая тележку под ручку, нацелившись на двери лифта.

Вот только уйти далеко, гордо вздернув, подбородок мне не дали. Женщина зацепила меня рукой за подол платья и остановила. Дернула, возвращая обратно, как малое дитя.

– Ну, ладно-ладно, что ты так кипятишься? Ну, да, мама, что это меняет?

– Все!

– Не понимаю! – закатила глаза Флоренция. – Твоя бабуля попросила помочь тебе с работой? Я помогла. Сын об этом не узнал? Не узнал. И кстати, я тебе этого не говорила раньше, но вообще-то я на твоей стороне, – подмигнула Флоренция. – Тоже считаю, что этот договорной брак с Сергеем – жуть жутчайшая, милочка. Вот если бы с моим Демьянчиком, то другое дело… он и мужчина достойный, и внученька у меня маленький огонек. Ты бы отлично вписалась в их семью. Лучше, чем эта, прости господи, Камилла! – протараторила женщина на одном дыхании, что объему ее легких и их трудоспособности в таком возрасте можно только позавидовать.

И добавила:

– Может…? – еще и бровями поиграла.

Я прям слышала, как моя челюсть стукнулась об пол! А вместе с ней в голове, как оглушительный звон колокольчика, звякнула догадка.