Космос вне времени

Александр Чечитов

Космос вне времени

1. Эмма Уотсон – сестра Тима

2. Тим Уотсон – брат Эммы

3. Саманта Дакс – соседка

4. Гил – сын Саманты (5 лет)

5. Фрэнк Матберг – бывший муж Эммы

6. Бигпоинт – городок, база

7. Джуди Биц – подруга пропавшей матери Тима

8. Лин Тайрон – младший повар

9. Кэп Безел – капитан правых

10. Старшина Нэд – помощник Безела

11. Стив Ракл – бородатый переселенец 1 волны

12.Хамени— название планеты

13.Каваат— бог банпов.

Миграция (17.01.2023)

Высоко в февральском небе, между, набитых снегом угрюмых туч пульсировали горячие, полупрозрачные частицы смерти, величиной не больше человеческого ногтя. Земная техника работала пока без сбоев, и люди ещё не знали о крошечных сгустках энергии, медленно соединявшихся в раскаленные шары, которые постепенно увеличивались в размерах. Между тем, белые, пушистые хлопья кружили в воздухе и неспешно опускались на лакированный капот нового, дорогого автомобиля, что Тим припарковал двумя минутами ранее у запорошенного снегом тротуара.

– Да, Эмма определенно порадуется, тому, как быстро, я смог выбиться из низов, – внутренне ликовал Тим, – а понадобились для этого, каких-то пару лет. Ну, может и немного удачи. Мимо автомобиля, поджав раненую лапу, промчалась собака, и её глаза показались Тиму чрезмерно выпученными. Вслед за ней едва справляясь с тяжёлым приступом одышки, бежал тучный мужчина, а от его седых, местами обожженных волос, шёл дым. Он выкрикнул несколько отрывистых фраз, но его дрожащий голос больше походил на лай, и Тим не смог понять значения произнесенных слов. Через пару секунд полный незнакомец скрылся за следующим поворотом. Часы на руке Тима отмерили полдень.

– Эх, чуть не забыл, – вовремя спохватился Тим, об оставленном в гостиной букете роз для сестры и заторопился к дому. Едва Тим успел хлопнуть входной дверью, как услышал протяжный, гудящий звук, похожий на скрежет тормозов поездного локомотива, но значительно громче и тоньше. Инстинктивно Тим обернулся, чтобы открыть дверь и выглянуть на улицу. Волна полупрозрачного, вибрирующего света рухнула на его заведенное авто. Тим поднял ладонь ко лбу, и неловко вытер проступивший пот.

Корпус шикарного автомобиля, расплавился подобно куску дешёвого, ванильного мороженого. Раскаленный, бурлящий металл за мгновение превратился в лужу на почерневшем асфальте, которая вскоре стала паром, устремившимся далеко ввысь. Пальцы Тима вцепились в деревянную ручку двери с такой силой, что кожа на них приобрела синеватый оттенок.

Минутой позже, за спиной Тима раздался оглушительный треск. В холле вдруг стало значительно светлее, и когда Тим обернулся, то увидел огромную, зияющую дыру вместо потолка и крыши. Перед домом и повсеместно, тут и там, градом падали желтые комки испепеляющей энергии, расщепляющие, всё, что попадалось на их пути. Кроме самой земли. По неизвестной Тиму, причине шары не прожигали землю, но уничтожали всё остальное. От ватных ног слабость молниеносно поднялась к животу Тима, и он не мог пошевелиться, оглушенный первобытным страхом. Глаза Тима почти не мигали, а сознание растворилось в гремящих вокруг звуках.

– Сестра такая крошка, а на столько, крепкая, – подумал Тим, когда Эмма, уже спускала его обмякшее, словно тряпичное тело по деревянным ступенькам в кирпичный подвал их дома, – но как она здесь оказалась?

Наконец, сильно вспотев и измотавшись, Эмма, усадила Тима на старое, запыленное кресло. Она шумно выдохнула, и чихнула от кружившей в воздухе пыли. Пошатываясь, Эмма, заторопилась обратно наверх по ступенькам. Обернувшись на мгновение, она, что-то сказала, но беззвучная, невидимая оболочка глухоты, окутавшая Тима, гасила, любой звук на пути к его ушам. Повернув онемевшую шею в сторону, Тим обнаружил свое отражение в зеркале напротив. Смотрящий на него парень, казался нелепой карикатурой на прежнего человека, чьи всклокоченные, напитанные потом и грязью волосы напоминали шапку бродяги. Теперь его зеленые глаза, потеряли живой блеск, кожа походила на тонкий, бледный пергамент, а живот выступал далеко вперед. Тим не без сожаления понял, какую большую цену заплатил за прежнюю праздную, ночную жизнь. Потолочная лампочка замигала а затем погасла, оставив Тима наедине с размышлениями, в полной темноте, после чего мягкий свет вновь заполнил всё пространство небольшой подвальной комнаты.

Спустя некоторое время на лестнице появились тощие подогнутые ноги в испачканных грязью джинсах, затем оставшаяся половина тела. Это крошка Эм спускала ещё одно ослабевшее существо. Усталый и в то же время обескураженный взгляд пожилой как будто выцветшей женщины остановился на глазах Тима, и он усилием воли пытался заставить мозг осознать, что или кто перед ним. В памяти неторопливо всплывали неясные образы прошлого. Женщина скривила полураскрытый рот и сжала зубы от боли. В её правом ухе блестела серьга в форме крошечной теннисной ракетки с мячом.

– Не может быть, – испуганно подумал Тим, – это какое-то безумие.

Вскоре свет в подвальной комнате вновь заморгал и погас навсегда. В течение пары секунд Эмма, нашла и включила фонарик на телефоне. Всё это время Тим чувствовал, как вибрирующая дрожь опускалась сверху по стенам и предметам к его ногам.

– Пей, – прочитал Тим по губам Эммы, сунувшей к его рту бутылку с водой в полутьме. Вода приятно смочила горло, но заговорить или хотя бы поднять руку, Тим всё ещё не мог. Так же Эм, напоила существо напротив. Дождавшись, когда стены перестанут трястись от яростной бомбардировки, Эмма торопливо побежала вверх по крутым, ступеням, забрав с собой телефон. Кажется, она почти сразу поняла, что ни Тим, ни та, что напротив него, не слышат её слов. Во всяком случае, Тим остался сидеть в темноте абсолютно безмолвно. Только едва уловимое подобие лучей света, пробивавшихся сквозь узкую щель откуда-то сверху, теперь немного рассеивало смоляной мрак вокруг него.

Выйдя наружу, Эмма, стала пробираться между испепеленных развалин города.

– Привычные звуки города исчезли, оставив вместо себя лишь давящую тишину, – подумала Эмма, остановившись на мгновение, после долгой ходьбы. Небо над головой стало вдруг совершенно чистым, а разрушительные волны света исчезли. Дома, парковки, машины и даже деревья за время огненного дождя по большей части превратились в бесформенную, обугленную кашу. Даже пара искусственных прудов в конце улицы, подвергшись атаке огненных шаров, высохла без остатка. Эмма не знала, каковы разрушения в масштабах страны, и лихорадочно, строила в голове план действий.

Людей не было видно, и теперь казалось, в этом изничтоженном месте они никогда не жили. Около трех часов Эмма блуждала среди обожженных остатков зданий, без возможности кому – либо позвонить, чтобы просить помощи. Перезагрузка операционной системы телефона, ничего не поменяла. Сигнал мобильника, пропал в течение первого часа с момента начала огненного дождя и уже больше не появлялся. В соседнем квартале признаков какой-либо жизни Эмма так же не обнаружила. Увидев частично сохранившуюся крышу одноэтажного торгового центра, Эмма решила запастись съестным.

– В живых наверняка остались и другие люди. Им тоже понадобиться еда. Правительство может не успеть с помощью. Если мои опасения верны, дело плохо. Значит, возможно, придётся столкнуться с голодом, а уж там и со смертью, если не решить этот вопрос заблаговременно, – подумала Эмма. От этих мыслей в её животе густо заурчало.

Внутри продуктового магазина, расположившегося в уцелевшей части здания, последствия разрушения были не так заметны. Только рассыпавшиеся или упавшие на пол товары напоминали о случившемся. Кое-где вода из разорвавшихся водопроводных труб, залила цокольный этаж. Оглядевшись, Эмма принялась собирать с полок необходимые продукты. Тушёнка, вода, хлеб быстро заполнили корзину до краёв. Перед тем как уйти, Эмма некоторое время стояла в задумчивости. Она не сразу осознала, что ждет у пустой, грязной кассы сама не понимая чего. И ей стало немного смешно. Набив пакеты едой, Эмма отправилась обратно, к дому.

Три года назад в этом самом магазине Эмма познакомилась с хорошеньким парнем, который, как позднее выяснилось, оказался полнейшим ничтожеством. Но чтобы понять цену ошибки, понадобилось слишком много времени. Поначалу Фрэнк, так его звали, выглядел как суперприз. Подтянутый, статный парнишка, искромётно шутил и вообще по десятибалльной шкале Эм, получал высшую оценку. Несколько мутных лет, прожитых в постоянном ожидании по неделям отсутствующего супруга, и бытовое насилие привили Эм стойкое отвращение к Фрэнку. Последние месяцы их семейной жизни Эмма, уже начала сомневаться в своей собственной адекватности. Плохое настроение, Фрэнк объяснял недовольством от проявившихся со временем недостатков Эммы. Собственную расхлябанность он так же возлагал на жену как плату за её поступки. Так умело Фрэнк перекладывал ответственность за все свои грехи на Эмму. Финальной точкой, стал момент, когда, неожиданно возвратившись, домой, Эм застала мужа, за погрузкой её вещей в транспортировочный фургон. Увидев жену, Фрэнк, совершенно не смутившись, захлопнул двери фургона почти перед её носом, сел за руль и умчал прочь. А что Эмма? Она стояла, как будто приклеенная к полу, пораженная безграничной наглостью мужа. Именно в этот момент, Эмма смогла осознать, что все годы супружества, она старательно обманывала саму себя, на счёт их с Фрэнком жизни.

– А что со мной не так? – задавалась вопросом Эмма тогда, пытаясь судорожно найти оправдание случившемуся. Ответ был прост, но не совсем удобен для неё самой.

После короткого сна, Тим почувствовал некоторое облегчение. Кровь медленно приливала к мышцам, и он сумел подняться, опираясь на кирпичную стену. Тим не спеша добрёл до сидевшего напротив него тела. Нагнувшись, Тим повернул голову существа к себе, лишь на секунду взглянув в полуоткрытые глаза.

– Грязные, остриженные до плеч волосы, ещё не утратили до конца прежнего блеска, – подумал с грустью Тим. Не выдержав сдавливающую испуганное сердце боль, он упал на колени, и прижался к безмолвной женщине.

Долгие годы воспоминания о матери Тим держал под надежным замком, в самых дальних уголках своей памяти. Он боялся помнить о ней, и ещё больше опасался забыть.

– Мама, – взывал Тим в пустоту, содрогаясь всем телом, – не оставляй меня в эту минуту!

До подвала её дома оставалось около двухсот метров, когда Эмма услышала шум громко работающего автомобильного двигателя. Обойдя рухнувший, соседский особняк, она обнаружила заведенный микроавтобус черного цвета. С каждой минутой становилось жарче, и Эмма торопливо сняла с шеи полупрозрачный, шелковый шарф, а затем лёгкую, потёртую ветровку. Оставив вещи и набитые едой пакеты у поваленного наземь почтового ящика, Эм подняла лежавший у её ног кусок битого стекла. В нос ударил едкий запах выхлопных газов. Поравнявшись с автомобилем, Эм увидела красную сумочку и обуглившиеся, женские туфли, на высоком каблуке лежавшие у переднего левого колеса автомобиля.

– Что за дерьмо здесь происходит? – прошептала Эмма, осматриваясь по сторонам. Привстав на носочки, Эмма, заглянула в наполовину открытое боковое окно, неожиданно встретив растерянный взгляд полный мольбы о помощи. На мокром полу, среди вороха тряпок, лежала молодая, смуглая девушка. Её руки были стянуты веревкой за спиной, а из приоткрытого рта сочились крошечные капельки тёмной крови. Дернув ручку дверцы, Эмма заскочила в микроавтобус, с намерением освободить пленницу.

Густой, липкой пленкой воздух оседал в горле. В подвале становилось невыносимо душно, и Тим больше не мог там находиться. Сбросив на пол напитавшуюся потом кофту, Тим стал карабкаться вверх по лестнице. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Тиму удалось выбраться на открытый воздух.

Зажмурившись, он ждал некоторое время, пока глаза привыкнут к свету.

– Надеюсь мне это только сниться, – подумал Тим, с ужасом озираясь по сторонам. Ещё сегодня утром, он бодро мчал по серой, заснеженной трассе, а теперь все вокруг больше походило на середину безумно жаркого июля. Слишком яркого, неестественно влажного лета. Чуть поодаль, Тим краем глаза заметил силуэт уезжающей машины. Раньше в этом не было бы ничего особенного, но теперь, когда мертвая тишина правила городом, этого нельзя было не заметить.

Обнаружив шарф и пакеты, оставленные Эммой, Тим вдруг вспомнил о ней. Ему стало жутко, от мысли, что он вообще мог забыть о сестре. Тим не был уверен, что продукты оставлены Эммой, но желто-зелёный шарф, определенно принадлежал ей. В шестнадцать лет, когда сестра пробовала курить, она случайно прожгла его там, где воедино соединялись рисунки двух цветов. Этот шарф почему-то очень нравился Эмме.

– Она носила его все эти годы, почти каждую зиму и добровольно ни за что не стала бы выбрасывать его на обочине дороги, – сказал в задумчивости Тим.

Могла ли сестра быть в той машине, Тим, не знал, но точно решил, что будет искать Эмму. Ему по-прежнему было страшно забыть, кто он такой, и о сестре. Чтобы избежать повторных провалов в памяти, Тим усердно прокручивал в сознании кусочки воспоминаний из детства.

– Прости Эмма! – прошептал Тим, подняв голову к небу. Вытерев грязными пальцами выступившие на глазах слезы, Тим связал концы шарфа и надел на себя, просунув голову и одну руку в образовавшееся кольцо.

Память медленно возвращалась. Вскоре Тим ясно вспомнил и последние годы. Прежде Эмма и другие родственники считали, что Тим, благополучно уехал учиться в колледж в соседний город. И Тим действительно покинул родной городок с огромным желанием поступить на факультет права, но вместо учёбы, парень устроился работать официантом в небольшой забегаловке.

– Это только на время, – уверял самого себя Тим, – вот подзаработаю, а там можно будет и поступать. Дела шли плохо. Денег не всегда хватало даже на еду, а доходы Тима с трудом покрывали аренду убогого, тесного жилья. К тому же прямо в первый год его работы в ресторане быстрого питания, напарница по залу Биби Сквайер, залетела от него и потребовала оплатить аборт. Заплатив Биби, Тим остался без денег, и был вынужден искать приют у случайных знакомых, пока не встретил Клэр.

Она появилась в жизни Тима на исходе второго года пребывания в чужом городе. Развязная, хамоватая девчонка, с горящими, искрящимися глазами. Повеселившись в съемной квартире с Тимом около трёх недель, Клэр однажды предложила ему перевезти некую сумку.

– Из одного места в другое, за хорошее вознаграждение, – сказала Клэр, игриво хохоча, – а там, отправимся на острова в тихом океане котик. Деньги позволяют. Знать, о том, что внутри сумки, Тиму не полагалось, да он и не проявлял особого желания вникать. Теперь его грела мысль о беззаботной жизни с горячей девчонкой.

– В конце концов, – размышлял Тим, – куда ещё может быть хуже? А так обеспечу себе безбедную жизнь, хоть бы и на пару месяцев.

В назначенный день Тим приехал на велосипеде к дому Клэр, где получил от неё тяжелую, кожаную сумку и карту, с обозначенными на ней координатами.

– Легкое дело, – с удовольствием подумал Тим, оттолкнувшись от бетонного бордюра левой ногой, – правда, дорога займёт не меньше пары часов. Ну, оно того, наверное, стоит. Когда Тим добрался до места, высоко над головой, светило тёплое, июньское солнце. И всё же воздух у берега пресного озера, окруженного высоким, хвойным лесом, показался Тиму гораздо прохладнее городского. На старом, заброшенном пирсе, где собственно Тим и должен был передать сумку, в оговоренное время никого не оказалось. Мобильный телефон издал слабый сигнал, напоминающий о необходимости подзарядки, и Тим решил не трогать устройство без особой необходимости. Когда прошло ещё несколько часов, с телефона Клэр пришло сообщение, о её попытке позвонить Тиму, но его ответный дозвон не удался. Во, второй половине дня небо над озером медленно затянуло тёмными облаками. Рыбы больше не выскакивали над посеревшей поверхностью водоема, а птицы спрятались глубоко в лесу, под тяжелыми, зелеными ветвями деревьев. Оторвавшись от угрюмых туч мелкие, прозрачные капли упали на ладонь Тима, вскоре превратившись в сплошной водяной ковер, накрывший озеро и прилегающие к нему окрестности.

К вечеру дождь потерял силу. Продрогший от влаги и холода, Тим спрятал велосипед в листве густого кустарника, недалеко от берега, а сам лёг на истлевших, сучковатых досках под перевернутой, деревянной лодкой, оставленной здесь давно неизвестно кем.

– Ни души в радиусе нескольких миль, а у меня осталось всего-то четыре процента заряда на телефоне – прошептал Тим, уставившись в потускневший экран, – да, я умею находить приключения на свою задницу. Он позвонил Клэр ещё три раза, однако номер девушки неизменно оказывался вне зоны доступа. Прижав холодную сумку к себе, Тим задремал, то и дело, подергиваясь всем телом. Один и тот же сон, повторяясь всю ночь, коварно заставлял поверить Тима в то, что он неожиданно выпадает с балкона высокого, обшитого зеленым полотном мрамора здания. Каждый раз, не успев стать единым целым с асфальтом, в самый последний момент Тим просыпался. Ранним утром следующего дня, размяв одеревеневшие мышцы, Тим отправился в съемную квартиру, которую он прежде снимал с Клэр. По пути он проверил все свои карманы, но не смог обнаружить ключи от двери. Уже на подходе к дому, Тим обнаружил дробь стеклянных осколков, усеявших бетонный тротуар и прилегающий к нему газон. Окно квартиры, расположенной на втором этаже, где должна быть Клэр оказалось разбито.

Звонки в дверь, остались без ответа, и Тиму ничего не оставалось делать, как уйти прочь. Только через несколько дней, оказавшись в доме старого приятеля без посторонних глаз, Тим решился открыть сумку. Внутри, лежали пачки купюр, крупного наминала, замотанные в кусок чёрного полиэтилена, а под ними, на дне увесистые прозрачные пакеты, набитые белым порошком.

– Куда ты могла запропаститься? – повторял Тим, набирая в очередной раз номер Клэр. Около полугода, Тим работал в компании по доставке еды, не прикасаясь в это время к содержимому сумки. Друзей или родственников Клэр, Тим не знал и даже при огромном желании не смог бы связаться с кем – либо из них. На исходе шестого месяца, никто так и не пришел за сумкой. Приняв это за хороший знак судьбы, Тим на всякий случай выждал ещё месяц и уже, потом без оглядки принялся тратить шальные деньги. Порошок, Тим завернул в старое тряпье и перемотал скотчем, после чего не раздумывая выбросил в мусорный контейнер.

Денег в сумке оказалось неприлично много, что одновременно пугало и радовало счастливчика Тима. После радостной покупки новёхонького, шестилитрового джипа, Тим решил ехать в родной город, где и увидел впоследствии эту машину в последний раз.

– Стоять, а то мозги вышибу, – негромко приказал низкий женский голос за спиной Тима, когда тот забрел в один из уцелевших домов в поисках сестры.

– В чём, собственно, дело? – попытался завязать разговор Тим.

– Заткнись, и поворачивайся ко мне лицом! Только медленно.

– Ладно, ладно, – повторил осторожно Тим, разворачиваясь на месте.

В паре шагов от Тима, стояла полнотелая девушка, в розово – красной кофте с длинными, растянутыми рукавами. Ей, было, не очень легко целится массивным, постоянно съезжающим вниз ружьём. Об этом говорили её трясущиеся от напряжения руки, и капельки пота, выступившие на широком носу.

– Ты кто такой? «Что здесь вынюхиваешь?» —спросила она, переводя дыхание.

– Ищу свою сестру, – ответил Тим.

– Как же! Поверила я тебе. Убирайся отсюда, пока в тебе не появилась пара новых дырок, – вновь подняв опустившееся ружье, громогласно заявила вооруженная девушка.

– Договорились, только не стреляйте, пожалуйста, – попросил Тим, – и, если вдруг вам случайно встретиться Эмма Уотсон, скажите, что я пойду к Вестфермскому мосту в поисках помощи. Я буду там, какое-то время.

– Подожди, умник. Как, ты сказал, её зовут?

– Эмма Уотсон.

Девушка подошла вплотную, держа Тима на мушке.

– А ты кто такой? И не о той ли Эмме ты говоришь, что жила на пересечении улиц Гринстрит и Эбби роуд?

– Да, именно она, – криво улыбнулся парень, – а я Тим Уотсон, её младший брат.

– Ладно. Вроде похож, – усмехнулась девушка, всматриваясь в лицо Тима, – а меня то и не узнаешь, наверное?

Любопытный взгляд Тима скользил по толстому, бледному лицу девушки, и её спутанным, грязноватым волосам, не находя ответа на поставленный вопрос. В библиотеке имён и образов Тима, не находилось совпадения с этой незнакомкой.

– Саманта Дакс, одноклассница твоей сестры, – прервав молчание, сказала девушка.

– Ах, да, – поспешил согласиться Тим, чтобы завоевать доверие Саманты, хотя, сколько не пытался, не мог вспомнить её. Ещё учась в начальных классах, Саманта вместе с семьей уехала из их города. С тех пор никто ничего в школе не знал о ней, кроме того, что она укатила с родителями куда-то на юг страны.

– Посмотри за спиной умник, – сказала насмешливо Саманта, указав пальцем на один из снимков, заключенных в пожелтевшую рамку, висевшую на серой стене. На фото, выстроившись в два ряда, стояли одноклассники сестры, включая саму Эмму. Среди крупных, розовощёких ребят, Тим нашел миниатюрное, улыбчивое лицо Саманты. Ему вдруг вспомнилась, пора, когда он гостил у двоюродной тети на ферме, много лет тому назад. В один из прекрасных, теплых дней Тим бегал по яблочному саду тётушки. Измотавшись долгими играми на открытом воздухе, он присел у невысокого, ветвистого дерева, и заметил, как на одной из тонких ветвей жирная гусеница усердно плетет кокон вокруг себя.

– Для чего гусенице окутывать свое тело нитью? – спросил Тим у тётушки, вернувшись в дом к ужину.

– Тимми, это с ней происходит метаморфоза, – ответила с милой улыбкой тётя, – живое превращение из одного состояния в другое. В случае с гусеницей, ей это необходимо чтобы стать прекрасной бабочкой. Минуло очень много лет, и теперь в расплывшейся фигуре Саманты, трудно было угадать, тощую девчонку из далёкого, детства.

– А ведь люди тоже оплетают себя нитями, – подумал Тим, рассматривая сильно изменившуюся девушку, – только человеческий кокон чаще всего невидим глазу. Но, и метаморфозы происходят более странные, чем с насекомыми, а подчас даже жуткие.

Полупрозрачные шары, засвистев в душном воздухе, с новой силой обрушились на израненный город. Тим с ужасом наблюдал через двуслойное, запылённое окно, как под напором огненной стихии всё вокруг превращалось в раскалённую пыль. Когда один из шаров с жутким скрежетом срезал верхушку дома, Саманта побежала в его южную часть, а Тим устремился вслед за ней. Ловко огибая балки, упавшие с потолка, Саманта, двигалась гораздо быстрее, чем можно было ждать от девушки её комплекции. Уже через пару минут, она и Тим торопливо спускались по металлической, винтовой лестнице, ведущей в подвал, где девушка достала маленький пластмассовой фонарик из кармана джинсовых штанов. Два оборота зубастого, стального ключа, и громоздкая, железная дверь ведущая внутрь подвальной комнаты открылась. Войдя в большой, дверной проем, Тим и Саманта оказались в узком, тёмном помещении, наполовину заваленном пустыми коробками из-под пиццы и упаковками от другого съестного хлама.

– Малыш, пожалуйста, выходи, – ласково протянула Саманта, устремив взгляд в противоположную от входа сторону. Отодвинув широкий, измятый лист картона, из большой, квадратной коробки, лежащей на боку, выбрался невысокий мальчик, лет пяти с виду. Встретив любопытный взгляд Тима, он едва приподнял уголки крошечного рта, изобразив подобие улыбки.

– Мама, нам уже пора идти к ракете? И кто этот дядя?

– Нет, малыш, ещё не время. А этот человек скоро уйдёт. Не беспокойся малыш.

– О чём он говорит? – спросил машинально Тим, опираясь на бетонную стену.

– Мы должны убраться отсюда, до того, как планета целиком превратиться в расплавленное месиво, – ответила Саманта, тяжело вздохнув.

– Откуда тебе известно, что это должно произойти Саманта?

– Незнакомому дяде уже пора уходить! Уматывай на все четыре стороны, пока на улице тихо. Но Тим продолжал стоять на месте, ожидая ответа.

– Мне, конечно, не хотелось бы размозжить твою голову при ребенке, но ты вынуждаешь сделать это! Проваливай! – пригрозила Саманта взведенным оружием.

– Так стреляй, – задрожавший то ли от ярости, то ли от безмерного отчаяния Тим, подступил вплотную к Саманте и схватил ствол ружья, зажав пальцами блестящее изнутри дуло. Он быстро поднял оружие прямо ко лбу и выдохнул, зажмурив глаза.

– На землю сыплется черт знает что! Моя родная мать, которую я встретил в грязном разрушенном подвале, спустя много лет после расставания, умерла у меня на руках. А сестра, что спасла мне жизнь, бесследно пропала! Хочешь стрелять?! Сделай это, но не прогоняй меня.