Пенфесилея и её космические приключения

– Ты дичишься нас – ты хмурая и замкнутая сегодня, – встретившись за завтраком, они имели возможность обсудить вчерашнее.

– Да, ты прав, Рид, я привыкла к одиночеству, как привыкает сова к тому, что весь мир отражается в её огромных круглых глазах. На планете земля был такой теоретик, который предположил эволюцию, которая должна была идти от простейшего к сложному, но значит ли это, что она происходила от низшего к высшему? Лично я пыталась эволюционировать, но вновь прихожу к тому, что я есть. А может быть к тому, чем я была миллионы лет назад? Я лишь научилась скрывать своё прошлое, в котором есть место для беспомощности перед обстоятельствами, в которые я попадаю. Я ведь всего полубогиня на данный момент времени. А не верховный Бог. Были и такие, которые предположили, что всё происходящее есть нечто предопределённое, подобно персту Всевышнего – единая система, выйти из циклов которой тебе не дано, и твоё микросознание, хочет оно этого или не хочет, всё равно дальше этого не двинется, поэтому просто получай удовольствие – просто живи, ведь у тебя нет ничего другого. А если ты попытаешься насильно заставлять пространство изменить тебя, то оно ответит насилием! Это мой опыт, и я предполагаю, что у других может быть другой – но и это предопределено, правда кем, – я не знаю, не видела, не чувствовала и не смогла понять. “Высшие силы” – так говорят язычники, “высший разум” – так считают учёные, “Бог” – так считают верующие. Впрочем, вру. Однажды во сне я увидела высшего Бога. Это была сцена из Армагеддона. Дыра разверзлась в небе, и появился Он. Прекрасных два всадника сопровождали Его. Как только Он явился, то исчезло время. События вокруг застыли. И Бог распространял собой энергию вечности. Это было несказанно хорошо, т.к. я понимала, что ничего плохого больше не будет!

Но сейчас, подобно тому, как цветы распускаются и закрывают свои лепестки, так и я зависима отчего-то. Я могу засыпать и бодрствовать, но приходит ночь, и ночь сменяется днём, и в этой огромной вселенной есть горстка воспоминаний, которые останутся со мной навсегда, если только я не потеряю память. Вот и всё, Рид, и в простоте нет смысла для меня, но сейчас у меня для вас есть лишь простота.

– Тогда у нас для тебя есть нечто большее, – Рид протянул ей руку, – вставай, старушка, мы отправляемся в путь! И ты сможешь развеяться, а если нет, что ж, по крайней мере, мы тебя доведём до корабля и развеемся сами. Она приняла протянутую руку.

– Миром правит состраданье, но если даже будет по-другому, то что-то иное произойти бы и не могло. Я снова с вами, как шут, сменяющий маски и прячущий за этим некую несусветную одинокую глупость, от которой не деться и не уйти. Зря я это хотя сказала, ведь не вашего это ума дело.

Глава 7. Корабль

Когда они вышли из селения, люди провожали их и махали руками. А несколько девушек явно были расстроены тем, что им не удалось влюбить в себя пришельцев до беспамятства – так, чтобы они забыли свои дела и навсегда остались с ними. Хотящие этого подобно нимфе Калипсо, жившей на острове Огигио и желающей того, чтобы Одиссей остался с ней навсегда. Но если ты живёшь в одиночестве, разве ты не будешь желать того же?

– Тем не менее, Рид и Ред уходили, покидая красавиц просто потому, что таков был их путь, и останавливаться они пока не желали. Они даже представить себе такое не могли. Это было за пределами их нынешнего понимания.

– Ну вот, – сказала Богиня. – Сказка закончилась, а вы ждёте от меня некоего продолжения. Я же говорила вам, что я для вас в какой-то мере шут, который должен скорчить новую рожицу, чтобы увлечь вас, рассмешить и создать нечто чудесное и необычное.

– Но вы для нас намного больше, – вы богиня, вы нечто самое прекрасное, что мы видели в своей жизни.

– А вам не кажется, что даже полубоги иногда могут сменить свой настрой – почувствовать себя не в своей тарелке?

– А нам всё равно. Мы ваши преданные друзья – мы тоже можем сменить маску восхищения на маску понимания, – ответил Ред.

– Хорошо, тогда посмотрите, как мне не по себе – смотрите и наслаждайтесь, или сопереживайте, в общем, – ваш свободный выбор, – она села на камень и внезапно для них расплакалась.

– Что происходит, милая? – спросил её Ред, так как был взволнован, и Рид также подошёл к ней ближе.

– А ничего, просто у меня понимание, что всё в моей жизни поменялось. И это стресс, и он сильный, как буря после затишья. У полубогов такое тоже может быть иногда.

– Хорошо, но только жаль, что вы решили погрустить ровно за сто метров до нашего корабля, ведь возможно там мы могли бы найти более комфортные условия для вашей персоны.

– Вы так думаете?

– Нет, конечно же, просто любая грусть происходит по каким-либо причинам, являясь следствием.

– И мы могли бы за чашкой свежего кофе обсудить с вами эти причины.

– Идёмте на корабль. Вот видите, я всегда должна быть сильной, всегда держать знамя в руках, но мне кажется, что я могла бы быть другой. Понимаете, я так устала от образа героя – от ощущения того, что я должна спасти мир, вас, человечество. Разве я не могу быть просто волшебной, но при этом не быть такой жёсткой, грубой – я сама не понимаю, ну почему? Впрочем, не стоит просить совета у смертных – иначе я рискую стать такой же глупой и не понимающей ровным счётом ничего.

Тем не менее, несмотря на бурный монолог, её внимание всё-таки привлек космический корабль, который они, наконец, обогнув холм, имели удовольствие лицезреть. Сияющий на солнце голубоватыми отблесками, он выглядел фантастически красиво.

– Дом – милый дом, – мечтательно произнёс Рид и, взяв её за руку, увлёк за собой. Ред плёлся за ними, но, как и все обрадовался, скорее всего, тому, что у них скоро будет всё то, чем они были обделены в путешествии, – сверхсовременные диваны и мягчайшие чистейшие одеяла, созданные из волокон озерного рогоза.

И также он прекрасно знал, что водные процедуры в собственном бассейне ему давно уже снились в самых романтических снах, и ему было интересно, как к этому неземному – по его представлениям, комфорту отнесётся их новая знакомая, которая обитала в пещере так долго и, на его взгляд, не вполне с пользой.

– Это наш прекрасный в относительном, конечно, масштабе, ковчег, где мы будем спасать нашу уставшую странницу! – Рид улыбался широко и наиграно, и всё для того, чтобы хоть как-то поднять настроение Пенфесилее. – Мы счастливы, что ваши стопы ступают здесь, и мы будем готовить кофе сейчас – один из древнейших напитков вселенной. И всё же вам кофе с тростниковой сиропом или кокосовым муссом? Выбирайте – у нас слишком много рецептов, чтобы я мог перечислить их все.

– Тогда на ваш вкус – будет идеальным вариантом, – она рассмеялась, увидев, что Ред уже вышел в огромном махровом халате и с полотенцем на голове, чем напомнил ей некоего арабского торговца, которых иногда она видела в древнегреческих портах, и которые ни красотой, ни остротой ума никогда не блистали.

– Он легко, почти порхая, на цыпочках, подкрался к кухонной панели и, нажав пару кнопок, запустил приготовление кофе, рецептуру которого он тут же принялся расписывать ей.

– Рид, вы знаете, я, пожалуй, приму душ после кофе, вы правы. Я безумно люблю кофе – он меня почему-то восхищает и иногда даже сильнее, чем что-либо более духовное, в чём парадокс.

– Богиня, – Рид подошёл к ней и, поскольку они были одни, а Ред предпочёл отлёживаться в ванной, поцеловал ей руку.

– Ей Богу, я ещё не видел такой сложно-умной женщины, как вы, и вы не перестаёте удивлять меня и радовать вновь и вновь!

– Правда?! – видно было по её порозовевшему лицу, что ей это понравилось, но ненадолго, так как она и сама знала про себя всё то, что он сказал, но почему-то ей всё равно было приятно.

– Так и что вы там мне говорили?

– Я просто влюблен в вас, как бы мне не было неприятно осознавать, что я недостоин чести прикоснуться даже, чтобы поцеловать вам руку. Знаете, когда понимаешь, что тебя влечёт к кому-то, кем ты никогда не будешь обладать полностью – это вот прямо незакрытый гештальт.

– Да, я знаю, – ответила она, – у меня такое было однажды, но это мы пропустим. Тащите же свой кофе, наконец, и… Я разрешаю вам этот поцелуй. Мне не жалко. Альтруизм – вот к чему нам стоит стремиться! – Богиня не заметила, в какой момент она перешла на “вы”, но, видимо, это отображало некий романтический спектр её натуры.

Рид повернулся к ней, и чашка кофе застыла у него в руках.

– Милая, теперь я один из наидостойнейших!

Он поднёс ей кофе, сияя от радости.

– Не так… Всё это не моё, – сказала она и взяла кофе, – в другой раз, а сейчас ни в коей мере!

– Я верю, что вам это будет также приятно, как и мне, и я успел заметить блеск в ваших и без того сияющих глазах… Я хочу, чтобы вы расслабились – просто один поцелуй на ночь после долгих дорог. В честь нашей прошлой жизни, где мы влюбились друг в друга с первого взгляда!

Он увидел, как она закрыла глаза, и смутно слышал, как она сказала, что хочет спать и, только потом, поцеловал её руку. Затем он почувствовал нечто большее, чем когда-либо ранее. Её пальцы были похожи на ряд ледяных молний, которые пронзили всё тело, и волна удовольствия возникла в нём. Она окутывала и убаюкивала их обоих.

– Вы неповторимы! Вы сказочны и непередаваемы ни в каких словах,– сказал он наконец.

– Ваши слова – они расслабляют, и они дарят мне эмоции – те, от которых в последнее время я отдалилась в своём одиночестве. Я чувствую себя чуть более счастливой, – она обняла его за шею, и её рука – одна из шести, которые внезапно для Рида появились у неё за спиной, стала двигаться всё ниже вдоль его спины и заставила его понять, что значит прикосновение богини.

Затем оба они откинулись на спинку дивана и решили, что выпить кофе будет самым прекрасным завершением ночи.

– Вы можете пойти со мной – я хочу, чтобы вы были рядом всю эту ночь?

– Ну конечно да. Даже монашка не увидела бы ничего зазорного в том, чтобы подарить секунды тепла своему ближнему, обняв его и уснув, – примерно через миг они очутились в спальне. Рид проводил её в душевую, а сам ждал, когда она вернётся, на шелкопрядных простынях кровати зеленого цвета, такого же, впрочем, как та любовь, которой он наслаждался сейчас каждое мгновение.

Казалось, что он был счастлив в эти моменты, а когда он увидел, как в проёме двери золотом вспыхнули дуги её бедер, когда он спустился глазами по её ногам, когда любовался на угловатый треугольник её распахнутых крыльев-плечей, он ощутил божественность всего происходящего и застывающего у него внутри.

– Идите ко мне, богиня, – севшим голосом произнёс он.

– Уже иду – только спать, как мы и договаривались, – отвечала она.

– Никто и не отрицает, моё восхищение.

– Мы договорились, – и она приложила палец к губам, а затем закрыла глаза. Вечер убаюкивал их, наделяя мириадами звёзд раскрытые, как книги сердца. Всё так просто, и счастье так просто в своём достижении, – подумала она, – и вот боги опять залезли в кровать к простым смертным … – с некоей долей презрения и иронии она взглянула на него в ночи, но успокоилась, потому как он был всё же чертовки красив, юн и светел.

Глава 8. Полет в космос

За чашкой на этот раз уже утреннего кофе, если то, что проснулись они поздним днём, можно было назвать утром, они всё же решили обсудить её грусть, которая случилась с ней вчера. Ред покупал собранные за это время плоды, а Рид остался с нею, так как последнее время изобретать кофейные коктейли было равносильно для него некоему высшему творческому акту.

Было видно в окно иллюминатора, как разноцветные в своих костюмах и разнообразных купольных шляпах сельские жители торговались с ним, махали руками, доказывая что-то, и заносили корзины в грузовой отсек корабля.

Созерцая эту картину, Рид внезапно понял, что, как партнёру своего друга, ему также стоит хотя бы для вида быть там. Он решил попрощаться с обитателями синего осколка и вышел на улицу. Два солнца уже вовсю светили в обоих направлениях, наполняя его утраченной за эту ночь энергией.

– Я – солнечная батарея, – подумал он, мысленно благодаря солнце за предоставленную энергию и тепло. – Эхо-хех, – он потянулся и поздоровался с Редом, похлопав его по плечу. И подойдя к другой группе людей, разговорился с ними. Его интересовало всё, начиная от маленьких радостей и тревог, который принёс им этот год, и заканчивая тем, что же ещё необычного произошло на Балтиног.

Он настолько был рад этому дню, этим добрым и приветливым людям, он вдыхал по-новому этот свежий утренний воздух и думал, что, возможно, в этот момент она смотрит на него. И был даже такой шанс, что это доставит ей эстетическое наслаждение!

Наконец, все товары были загружены на корабль, и он был готов к тому, чтобы отправиться обратно в путь. Риду и Реду нужно было продать фрукты и другую утварь, которую в то утро в изобилии принесли им жители, торговцам с других планет. Несколько волшебных вещей, имеющих некую силу, они приобрели также, надеясь на то, что на многих планетах они будут пользоваться небывалым успехом и принесут им удачу.

– Не забывай мои слова, – пронеслось над городом тихое эхо, и люди, оборачиваясь, не могли понять, кто их мог произнести. И только Пенфесилея догадалась, что то, что вчера показалось ей лишь её разыгравшейся фантазией – сегодня подтвердило свою материальность. Но пока что она не знала, что делать с этими словами и решила предоставить времени разгадать загадку незнакомца. Разноцветные огни засверкали на округлой поверхности их галактического корабля и Рид, включив двигатель, в последний раз имел возможность любоваться красивым голубовато-розовым свечением и синей вечерней дымкой, которая подобно туману окутывала Балтиног каждый вечер. Затем он нажал некую комбинацию кнопок, которые приказали кораблю начать медленно подниматься над землёй. Через несколько минут, поднявшись на достаточную высоту, для того, чтобы не причинить планете никакого вреда, они набрали скорость и были уже так далеко от синего осколка, что могли видеть лишь смутные контуры, плавно растворившиеся в облаках.

Жители планеты проводили их взглядами и внезапно почувствовали, что что-то изменилось и что-то, какое – то преддверие нечто большего с тех пор таилось в них самих, в пространстве и в замкнутости их планеты на самой себе, навсегда уничтожив чувство безысходности и скуки в их крови. Но это было лишь предверие…

Когда Рид создал траекторию их полёта – от одной звезды к другой – он, наконец, смог подойти к ней.

– Я хотел с вами поговорить всё это время – с того момента, как покинул вас. Вы ведь скучали хотя бы чуть-чуть?!

– Да, конечно, – неохотно ответила она, поскольку никогда не принадлежала никому в полной мере, кроме себя самой.

– Я хотел извиниться за то, что вчера произошло …

– Не стоит извиняться – вы должны знать, что если это произошло, то другого в то время произойти не могло, и время – линейно, в таком случае.

– Вы иногда слишком сложно выражаетесь, и мне трудно успевать за ходом ваших мыслей, особенно тогда, когда я чувствую к вам нечто большее, чем просто мысли.

– Если вам суждено было стать моим, то этого мы не смогли бы избежать ни так и не сяк – понимаете ли?!

Она смотрела на него примерно так же, как в тот день, когда они впервые встретились, и её глаза, как холодный рентген, пронзали все его помыслы, не оставляя ни капли загадки и ни одного укромного уголка в его душе.

Поймите же меня, наконец, ведь то, как вижу я – видно через призму вечности! – наконец она отвела свой взгляд от его лица и улыбнулась своей жестокости. – Моя миссия ещё не завершена, и я не могу уделять вам много места в моих мыслях и мечтах. (Всё время разговора с Ридом она имела удовольствие созерцать того самого мага с планеты Балтиног, который напомнил ей, что ее долг спасать, и в данном случае она должна окончить то, что он поручил).

– Я думала о чём-то другом. – добавила богиня, явно имея в виду неслышимый для других разговор с магом.

Ред, сидя на кресле напротив них, сказал, что влюбленные похожи на маятники, которые раскачиваются от полной эйфории до депрессивных побочных эффектов.

– Нет же, Ред, ты стремишься быть поэтом, но тебе бы было лучше заткнуться сейчас. – Рид уже не был в состоянии быть невозмутимым и спокойным и злился теперь на них обоих.

– Вот, я же сказал, Рид, ты просто не хочешь мыслить умом, пребывая в подвешенном состоянии.

Возможно, Ред и был прав, и Рид, подобно загнанной в угол собаке отошёл от бесполезного спора. Он налил себе кофе и размышлял о чём-то своём, уставившись в одно из огромных окон корабля: Лишь звёзды, звёзды, звёзды – но куда они ведут меня? И, может быть, куда они ведут нас всех? Я видел так много звёзд и ходил по разным землям, но впервые ощутив любовь, почувствовал себя полным идиотом.

– Простите за то, что опять про своё, – сказал он вслух.

– Нет, ну почему же! – Ред подошёл к нему. – Дружище, наши поиски святого Грааля ещё только начинаются. Просто не надо думать, что твоя любовь – это всё, что существует в сознании этой огромной материи! Мир бесконечности прекрасен и подносит нам бесконечное количество необычайного, и так было, и так будет, иначе он не оправдывал бы своё существование.

– У вас нет сердца – у обоих. – Он ушёл в другой отсек корабля, и его не было рядом с ними два дня, пока он не решил вернуться и всё простить.

– Я отдал своё сердце в ваши ненадёжные руки, и я забираю его обратно, так как оно у меня есть, и оно живёт для того, чтобы любить, но навряд ли вас.

– Вполне возможно, что и так, – она разглядывала новую планету, которая постепенно приближалась к ним в окне.

– Кажется, я вижу первую из встречных нам планет! – сказала она, – и раньше она называлась по-другому, но что вы знаете про моё раньше, Рид, если вы даже про своё мало что помните.

– Вы жестоки. Если бы я был Богом, я бы был более мягок с теми, кто не обладает такой властью, как я.

– Так, может, и будете – мало ли у вас ещё жизней… – она и сама не понимала, отчего сменила милость на гнев, но иногда она делала такие вещи, которые логике никак не поддавались.

– Просто верьте мне, Рик – я вас всех очень люблю, посмотрите, кажется, эта планета – она движется прямо на нас. Ещё немного, и мы окажемся в не совсем приятном положении.