Пенфесилея и её космические приключения

Глава 4. Выход из пещеры

Когда Рик проснулся, он уже не мог вспомнить всего того, что с ними произошло ночью. Ред же, кажется, не собирался просыпаться вообще. И Рик уже начал сомневаться, придёт ли он в себя, когда Ред зашевелился и сел на кровать.

– Матерь Божия, что с нами произошло!? – он схватился за голову, так как она болела и раскалывалась, правда недолго и не слишком больно.

Он обнаружил себя на кровати, закрытой балдахином, а когда открыл занавес, то увидел, что видение никуда не испарилось, и они так и продолжают оставаться в вымышленной под действием гуанавы горе.

– Что за ерунда? Да, кажется, я вспоминаю… Эту “милую” старушонку ты помнишь, или она привиделась?!

– Да… Или молодая девушка, я так и не понял, – ответил Рик.

– Молодая девушка, скорее, – сказала певучим и глубоким контральто в этот раз, входя к ним, вчерашняя незнакомка. Она вновь предстала перед ними в обличье очень красивой особы. Только вот сегодня они смогли рассмотреть, что всё её тело было мускулисто, как у породистого жеребца, и каждая мышца выделялась под одеждой, что восхитило их обоих. Руки и ноги её были украшены золотыми браслетами, а на тело одета короткая туника.

И каждый мог бы сказать, что она слишком сильна, чтобы оставлять им право на выбор и свободу, пока она сама этого не пожелает.

– Что вы хотите от нас? – спросил её Ред, поняв наконец, что что-то она, видимо, от них хочет, если оставила их в живых.

– Мечты и мысли женщины – загадки, – ответила она и вновь перевела взгляд на Рика.

– Рик, – вы мне нравитесь больше – вы менее грубый и прямолинейный.

– Правда? Что ж, я рад вас обрадовать, так как это действительно так. Ред – порядочная свинья, в отличие от меня. – Рик подошёл к ней ближе и, наконец, спросил то, что почему-то сильно волновало его.

– Скажите-ка, прекрасная незнакомка, нам – кто вы? (хоть он и хотел спросить совсем другое, а именно, какое же из обличий представляет собой её истинное лицо), но понял, что это может быть слишком бестактно. Более того, это могло разозлить это пока непонятное им существо, и разговор мог прерваться, чего Рику крайне не хотелось по многим причинам.

– Прекрасная незнакомка?! – она задумалась, потом нахмурилась, а потом окончательно решила не реагировать положительно на лесть.

– Что за гламурный тон, что за панибратство!? – мне неприятно, что некое лицо наполовину божественного происхождения называют с таким мещанским пафоском – фью – то есть фу. Ха-ха, вы считаете себя умнее меня?! – наконец она рассмеялась, и все заметили, что как бы ей не хотелось скрыть, что если и не приношения, ей нужны, как минимум, комплименты, но сделать это у неё не получилось.

– Так вы – Богиня? Позвольте, позвольте, – Рик сделал восхищённый пируэт и каким-то эльфовским круговым движением приблизился к ней ещё на шаг.

– Как же я мог сомневаться, столь ослепительная красота может принадлежать только Богине, а не смертной женщине.

– Вы все бессмертны, вернее, переходите из тела в тело, – сказала она, вновь подумав, что стоит говорить им, а что скрыть и приукрасить. – И даже Боги подчас ведут себя также, не в силах бороться с некими путами судьбы.

– Вы – философ, моя милая, – добавил Ред, наконец, найдя нечто общее и решившись вставить это, несмотря на видимое и непонятное расположение её к его другу. Казалось, Реда она игнорировала как некую данность – например, как диван, на котором она в данный момент сидела.

– Я больше люблю поэзию – в ней суть бытия! – она взглянула мельком на Реда и вновь перебросила свой прямой взор на Рика.

– Ладно, Рик, я не любительница долгих интриг и скажу вам всё, как есть. Вы в прошлой жизни мне были слегка знакомы, и при одной из битв убили меня, предварительно влюбившись и рассмотрев мою красоту. (Пенфесилея  – царица амазонок, дочь бога Ареса. Во время Троянской войны П. пришла с амазонками на помощь троянцам и была убита Ахиллом в поединке. Всего же от руки Ахиллеса пало 72 воина. Сразив множество врагов, Ахиллес в последней схватке дошел до Скейских ворот Илиона, но здесь стрела, пущенная из лука Париса рукой самого Аполлона, поразила его в пяту, и герой погиб.) -И в тот момент я также влюбилась в вас, и мы оба загадали некое желание, чтобы обязательно встретиться вновь. Но вот беда – сейчас мы можем быть только друзьями.

– Это почему же? – запротестовал Рик. – Я готов был бы влюбиться в вас вновь.

– Зато я… Хм, – она не знала, как бы потактичней объяснить свои чувства, а вернее, отсутствие их, и просто решила не объяснять.

– Ах, знаете, ну я просто уже никак не могу в вас влюбиться, – что было, то было – было и сплыло.

Но Рик на этом не остановился, он был очень любопытен, и его интересовало, каким образом они попали к ней, и в каком же измерении она всё-таки существует.

– Я существую в своём собственном измерении и ни к чему не привязана, – ответила она, как бы читая его мысли. Возможно, такое право мне дал Бог, возможно за то, что я правильно шла, а возможно и неправильно.

– Но разве это так важно – всё очень просто – мы существуем в том измерении, какое себе измыслили. И я, подобно этому осколку некоей планеты, на которую вы сейчас прилетели – я как осколок и не целое… Как осколок, которому нужны вся вселенная и ее чудеса, чтобы стать полностью целой и завершенной!

– Но разве ты никогда не хотела изменить что-либо в своём одиночестве? – недоумённо спросил Ред. – Разве тебе интересно быть в таком небытии?

– Я? А разве это целесообразный вопрос? Это личное и даже слишком, – она уставилась на Реда и пронзила его остриём нефритовых глаз так, как будто бы это были два древнегреческих копья, – кто ты, чтобы задавать мне столь откровенные вопросы?

– Я – Ред, но некий человек предсказал мне нечто большее, хоть я и чувствую себя лишь неким шпунтиком в этой огромной машине – вселенной.

Тут Рик не выдержал и заявил, что вселенная – это всё же большее, чем машина – это нечто живое и боговдохновенное, и что Ред также – нечто большее.

– Что-то я не вижу в ней дуновения Бога – того мудреца, о котором знает каждая планета – кроме, пожалуй что, этой.

– Возможно, дело в твоих глазах, на которых одета пелена неведения, но кто я, чтобы судить тебя, о человек, – богиня тоже встала и спросила, куда он решил направить свои стопы без её ведома.

Ред усмехнулся, ведь теперь он понял, что она такая же как и он, но никак не может избавиться от манеры повелевать и властвовать, пусть ей даже, возможно, просто хотелось бы пробежать голыми пятками по мокрой от росы траве и ловить ртом солнечные зайчики и дыхание ветров.

– Я – хоть и не полубог, но вижу многое, и в том числе и то, что тебе очень одиноко здесь, в твоём подземелье, – по крайней мере, сейчас, в этот отрезок времени, – добавил он, заметив, что она начинает сердиться.

– Пойдёмте с нами, Богиня, и мы выведем вас на свет Божий и покажем много всяких миров, мы – путешественники, – попросил её Ред, который часто переходил на вы, как только вспоминал о её возрасте.

– Если вы это делаете из жалости ко мне, то мне не нужно подаяний – я могу быть сама по себе…

– Нет, не только. Мы это делаем оттого, что так решило время – и оттого, что мы не против вашего общества, и мы считаем это знаком, что встретились с вами. Есть слишком много причин, и все они говорят только одно: они за то, чтобы вы пошли с нами.

– Что ж, если ты умеешь слышать время – тогда я доверяю тебе, о смертный. Но лучше бы ты еще умел слышать вечность. Я пойду с вами и постараюсь быть как можно более лояльной. Мне, на самом деле, дома сидеть уже надоело.

Она ушла в другую камеру пещеры и появилась через час. Рик и Ред по-прежнему не могли двигаться. Она была всё так же прекрасна, что доставляло немалое удовольствие им обоим – и подтверждало, что красота нечто значит в общих вселенских понятиях.

– Пойдёмте – “памэ”, – сказала она по-гречески и они увидели, что в руках она держит некий магический посох, больше похожий на веретено.

– Это то, что служит координатами моей силе или проводником… – по-разному бывает, – добавила она, улыбнувшись, когда увидела на их лицах любопытство.

– Немного огня в середине пути, – Рик достал флягу с водой и отпил глоток, наконец обретя способность двигаться.

– А немного, однако, – пошутил Ред, а девушка также откупорила внезапно возникшую в руке бутылку и налила вино в бокал.

– За древнюю Грецию, господа!

– За неё – любимую, – ответил Рик, и они вышли.

Небо распростёрло свои объятия над ними, и шагов больше не чувствовалось, потому что их не было. Ветви деревьев прошуршали у их лиц, а руки, подобно взмахам крыльев, распахнулись наперекос облакам.

Возвышаясь над землёй, они ещё не знали, куда занесёт их ветер, а точнее, они больше не спрашивали.

Внезапно чувство полёта исчезло, и они вновь очутились на земле. Мелкий дождик моросил, не затрагивая почему-то их лица.

– Давно я уже не была на природе. – Богиня ощущала радость, и её грудь раскрылась навстречу свежему воздуху и миру после дождя.

– Так ведите же меня к другим планетам, вы – мои нынешние друзья! – она закружилась вновь в воздухе и затем приземлилась обратно.

– Почему я так давно была в темнице? – спросила она у них.

– Потому что там, где ты была, ты забыла, что значит пить воздух губами, что значит летать, что значит жить, и ты соскучилась! – Ред улыбнулся.

– Ред, а ты хороший друг – мне нравится твой ум, он настраивает меня на нечто небесное.

Они шли, упоенные ароматами трав и цветов, и каждая веточка что-то шептала своё, и каждый цветок рассказывал историю, светясь в полутьме предутренних суток.

– Когда я однажды разобьюсь, возлюбив слишком сильно, то рассыплюсь тысячей кристаллов – волшебных и… Очень дорогих. Ведь когда летишь слишком высоко, то непременно должен упасть, подобно Икару.

Но я ничего не могу поделать – это звёзды – звёзды они правят мною, а, может, это любовь… – Божество возносилось всё выше и выше в своих мечтах, но никто её не остановил.

А ведь у неё ещё было время, чтобы повернуть назад – в пещеры, в подземелье – и превращаться там то в змею, ползущую своим путём, то в умную старуху.

У неё еще было время вернуться.

– Ещё не вечер, – Рик посмотрел на звёзды над головой. – Но уже ночь, – добавил он, слегка удивившись данному открытию.

– Вечер может быть долгим, а ночь может не закончиться никогда. А если мы сами не осветим себе путь методом разума и воображения, данного нам непонятно кем и, что ещё более непонятно, – в каком количестве, в общем, если мы не будем пытаться быть разумными, то мы ими и не станем, – подытожил он.

– И, в связи с этим, я решил зажечь факел.

C этими словами он достал некое подобие факела, только в электронном варианте. Как только он нажал кнопку, их путь и фигуры осветились прекрасным золотисто-охристым огнём.

– Красив шар, который, подобно огню горящих планет, расширяется в форме круга из одной точки во все направления! – богиня любовалась факелом, так как имела некое око, которое способно видеть красоту.

– Cтранно, а я вижу всего лишь электрический факел. Милая моя, а вам не кажется, что вы просто выпендриваетесь?

– Да нет, мне кажется, что, возможно, мне кажется, что это красиво, и если вам так не кажется, то точно я не могу что-либо утверждать. Наверное, просто показалось. Вот, видите, я даже с вами не спорю, так как я бы сделала это раньше, когда была юной богиней. Раньше бы я вас просто покарала за попытку сомневаться в моих словах. И, тем более, слово “выпендриваетесь” – я его не знаю, но чувствую, что значит оно то, что ко мне никоим образом не относится.

– Понимаете, иногда человек или даже получеловек – полубог, может точно ничего не видеть, а просто выдавать желаемое за действительное, всячески пытаясь эту свою иллюзию толкнуть в мир, дабы поднять свой авторитет и казаться тем, чем он на самом деле давно уже не является… По крайней мере, так делаю всегда я, – попытался объяснить ей Ред.

– Да? Я не видела, чтобы вы гоняли понты особенно сильно. Точнее сказать, я вообще не заметила в вас никаких понтов. И кем же вы являетесь в таком случае?– она улыбнулась и пощекотала его щёку травинкой, только что сорванной с дороги.

– Понимаете, милая, иногда я чувствую себя полнейшим, законченным сорняком, который коптит это небо и этот мир, и мне становится не по себе оттого, что на больший диапазон я, кажется, не тяну.

– Так а что помешало вам чувствовать себя по-другому? Что же это? – он смотрел на неё и внезапно понял, что она переживает за него, настолько грустен и взволнован стал её взгляд.

– Я думал и тоже задавал себе этот вопрос: почему я не могу стать Богом? И я понял, что каждый раз, когда я открывался, и у меня, условно говоря, вырастали крылья, кто-нибудь неизменно сбивал меня с тех вершин, куда удавалось так случайно и прекрасно залететь… Понимаете, не обязательно это было сделано специально, но чаще всего я чувствовал, что сама судьба подкладывает мне некий неэтичный и ужасный удар в поддых, становился вновь всё тем же дураком, который не может справиться с такой вот ситуацией.

– Не забывайте же, что жизнь – это творчество, и всё, что вы сейчас сказали, могло бы быть сказано более этично по отношению к судьбе. – Ей, видимо, что-то не понравилось в его рассуждениях, и скорее всего то, что они не имели прекрасного сказочного конца – хорошего логического вывода, который сразу же объяснил бы всё.

– Знаете, все, кого бы я ни встречала, искали во мне гуру. Но я им не являюсь, – сказала она, подумав.

– А я не искал себе гуру, но мне не помешали бы талисманы защиты и удачи от неведомых сил. А так – нет, гуру я давно уже не ищу, он у меня внутри.

– Чем больше мы рассуждаем, тем дальше от истины и покоя. Казалось, что слова делают нас пустыми. Они всё равно не могут отобразить, а лишь коверкают, лишь извращают смысл прочувствованного. Часто они идут раньше, чем ваше я, – сказала богиня.

– А что же тогда, Рик, для тебя истина?

– Я сам для себя – истина, и то, что я живу, и я чувствую, что люблю себя. Мне странно, почему я всегда защищаю себя – откуда это во мне? Я прихожу к выводу, что любить самого себя – есть пока что для меня единственно-подлинное и существующее на самом деле мироощущение, и не вздумайте со мной спорить.

– В самом деле?! Я бы не стала спорить с вами хотя бы по той причине, что споры отнимают слишком много сил. Да, кстати, можете звать меня просто Пенфи, а вы будете тогда Ридом – читающим, просто так, для разнообразия. Мне так надоело быть в образе всемогущей богини. А что за огни я вижу вон там вот – вдали? – она показывала своим немалым, но чрезвычайно изящным пальцем в сторону возвышенности, на которой и в самом деле мерцали яркие и красочные огоньки.

– Ну, милая Пенфи, отлично, я буду Ридом! Но неужели вы никогда не видели огней, в конце концов?

– Но я чувствую, что это необычные огни, и, пока у нас есть время, мне бы хотелось заглянуть туда.

– В этом мире многие мотыльки летят на свет призрачного огня, но обжигают крылья, – философски заметил Рид, выкуривая вторую сигарету за последние двадцать минут.

– А вот вы, Рид, предпочитаете, видимо, огни сигарет. Что ж – это ваше право. В этом мире каждый может выбирать.

– А вы откуда знаете?

– А по опыту наблюдения за вами – апостериори, так сказать.

– Как говорил мой друг – достаточно начитанный человек: “ Созерцая, мироздание уходит от интеллекта и делания краткосрочных выводов, целиком и полностью наслаждаясь видением Божественного”.

– Вот этим я и собираюсь сейчас заняться, – сказала она и быстрым шагом направилась навстречу мерцавшему блеску холма.

– Как же быстро она двигается. Смотри, она уже на полпути…

– Она не двигается, она рассекает пространство, и я чувствую, что она делает это от того, что сама является острием бритвы. Сейчас, возможно, ей больно, но она не понимает отчего, возможно больно и тебе, и мне, но мы также не замечаем и не осознаём отчего….

– А ты знаешь, я только сейчас понял, что она летит, посмотри – она всё выше и выше над землёй.

– Ещё бы, а как ты думал, богиня – она должна ходить по земле?

– Я не думаю, я просто любуюсь. – Рид закурил ещё одну сигарету.

– Пойдём, милый, – нам ведь с нею по пути и теперь, видимо, надолго.

– Согласен насчёт того, что этим зрелищем стоит просто любоваться.

Она обернулась к ним и, не улыбаясь, протянула перст и перевела его с одного на другого, потом вновь продолжила движение. И они почувствовали, как ноги их больше не чувствуют земли,

и быстро догоняя её, летели навстречу ветру, а он струился по их телам, распахивая края пальто, забираясь под воротник и оставляя на щеках прикосновение, на пальцах – ощущение звёздного света, и в глазах оставляя отпечаток этой невероятной картины – когда видишь землю, траву, края дороги, камни, цветы – c высоты.

– Догоняй её, Ред! – они почувствовали, что могут набирать скорость и снижать её – теперь трава и цветы стали проноситься гораздо быстрее.

– Я чувствую, что это сон, только не могу понять – насколько далеко я ушёл из той реальности, в которой был. – Рид распахнул руки, и его пальто кроя кимоно сделало его похожим на летучую мышь.

– Смотри, я уже близок к тебе, – Рид шептал эти слова, но знал, что она может слышать и чувствовать даже спиной, и любое дуновение пространства не останется незамеченным.

– Ты? – она разговаривала с ним шёпотом. Тихий смех лился как журчание ручья, похожий на музыку тысячи волшебных колокольчиков, он окутал его тело неповторимым сиянием, он дразнил и околдовывал, заставляя слышать то, что он никогда не слышал. – Ты? – ещё раз, смеясь, спросила она. – Конечно, ты близок ко мне. Приближайся!

Когда они почти достигли поселения огней, она сказала им, чтобы они ступили обратно на землю. И они не стали спорить.

– Идите за мной, я знаю, куда ведёт дорога, – сказала она, оборачиваясь и в этот раз надев маску улыбки, правда старческой. Её чресла вновь стали похожи на выцветшую и обветшавшую ткань, а глаза впали и покрылись туманом, мешая видеть в них свет.

Глав

а 5. В провинциальном городке

– Как странно, старуха в окружении двух таких красавцев, – одна из девушек, танцующих в круге-возвышении, сразу же заметила их, потому что они были необычны – необычайно красивы! Она подошла к ним, и в одной её руке был некий бокал, сделанный из разноцветного камня наподобие муранского стекла, а другая уже опустила голову на плечо к Риду.

– Стоп – стойте. Я ничего не понимаю.

– А ты расслабься и просто принимай! Понимать здесь особенно нечего, – вторая, похожая чем-то на первую, подошла к нему с другого края и протянула руку.

– Меня зовут Шершела тор Аулавд! А вас?

Рид посмотрел на другую девушку и уже более спокойно ответил:

– А мы просто решили прогуляться. Мы с планеты Аоро, и моё имя Рикеректист Аворонд. А это мои друзья – Ред-Массури и Пенфесилея.

– Зовите меня Сапфо,– прервала его богиня, – это некая поэтесса с той планеты, где я когда-то обитала в одном из тел, если вам знакома данная концепция.

– Конечно, знакома, – расстроено ответила девушка, – об этом знают даже в самых захудалых окраинах вселенной.

– Одно дело, долбить эти правила в школах, а другое – познать это, прочувствовать, ощутить. Вы так не считаете?

– Познавать это сейчас на своей шкуре мне бы отнюдь не хотелось, – поразмыслив, ответила девушка, – и менять своё тело слишком рано, – капризно добавила она.

– Познать можно не только неким физическим образом. Могут быть видения, образы, хотя, впрочем – всё одно…

– Не важно – что, но важно с кем, – одна из девушек, та, которая первая подошла к ним, взяла Рида за руку и пригласила его танцевать.

Рид покорно согласился – он никогда и никого не обижал, а ему показалось, что если он вдруг заупрямится, то это сможет расстроить это упорное в своих взглядах создание. Он танцевал с нею, и вся жизнь показалась праздничной, весёлой и забавной, но в глубине души он всё же думал о том, что безумно хочет быть рядом с богиней в этот и во все другие моменты своей жизни. Он улыбался – он умело играл, он старался не подавать виду, что этот танец и эта радость рождены в нём некоей встречей, которая привела его сюда.

В это время Ред пытался убедить другую девушку, что та старая женщина, которую девушка упорно называла вещей сновидицей, вовсе не так стара, а просто прикидывается, а богиня смеялась, понимая, что для девушки это всего лишь удачная шутка странного чудака.

– Не выставляйте же себя дураком, Ред! Вам пора становиться умнее.

– Му-у, – ответил ей Ред и затем увлёк девушку за собой танцевать.

– А я пока здесь прогуляюсь, – богиня смотрела на то, как первое из солнц выходит из-за горизонта планеты, и ей казалось, что её сны рассказали ей раньше об этом моменте, чем она видела его сейчас. – Прекрасное дежавю: это значит, я близка к истине.

– Хотя, что значит расстояние для мысли, то же примерно, что точка для бесконечности, не правда ли? – голос подошедшего был низок и певуч. – Мне сказали, что вы не в меру мудры для нашей местности, и я решил узнать вас поближе, прекрасная незнакомка!

– Но разве вас не смущает, когда вы меня так называете, то, что я, скажем, не совсем прекрасна? – спросила она.

– Да, конечно, были времена, когда я именно такой и была. – Она, не оборачиваясь, созерцала фиолетово-бирюзовое небо, усыпанное разноцветными звёздами, которые мигали и подмигивали ей то одна, то другая по-очереди.

– Я услышал, что вас зовут Сапфо – не так ли?

– Именно, но кто вы? – она, наконец, обернулась, но не увидела никого в ближайшем пространстве. Пенфесилея была сбита с толку и оттого говорила не так уверенно, как обычно. Она была слишком далеко в своих мечтах, когда этот певучий музыкальный голос решил вмешаться в её мысли.

– Я – хозяин этих мест, покровитель всех, кто когда-либо присутствовал на этой земле.

– Отлично! Но что именно привело вас ко мне?

– Пока что я не хочу говорить об этом. Хотите потанцевать?!

– Как можно танцевать с духом?

– А как вы раньше это делали?

– А я думала, что одна! – Она рассмеялась. – Хватит. Полноте! Я не буду танцевать.

– Что же – это ваше право свободы и выбора!

Шелест плаща раздался рядом с ней, и существо, которое разговаривало с нею, стало видимым. Прикрывая лицо капюшоном, оно подошло к ней ближе.

– Теперь вы можете видеть меня, не правда ли?

– Да, и я уже знаю, что вы мне нравитесь, и я буду скучать по вас.

– Наша встреча не случайна. Вы должны были бы внимательно вслушаться в то, что я вам сейчас скажу:

– Вы должны спасти планету Земля или Терру, также её называют Геей на космических картах-навигаторах. У реки Бия лежат ключи от её рая. Люди там мучимы многим и только божественное вмешательство способно исцелить планету.

– Что это значит? – она недоуменно взглянула туда, где только что стоял он, но там уже никого не было. Но она услышала, как шелест его одежд растворился в звуках музыки и танца.

– О, наша юная старушка! Пойдёмте же с нами танцевать! – Рик и Ред подбежали к ней и увлекли за собой. Танцуя, она забыла о странных словах, и мир вновь был виден ею красочной праздничной картинкой из сказки.

Глава 6. Утро туманное

И вновь наступило очередное беспардонное утро. И всё было, как и раньше, за исключением того, что их гостиница поражала воображение своей обветшалостью, чересчур незамысловатым утренним завтраком (яичница из яиц местной птицы и пара лепешек с сыром) и исключительной архаичностью постельного белья и полотенец. А за окнами стоял сильный туман, застилавший все вокруг нежной дымкой невидимости…

Ред и Рид всё ещё оставались её друзьями, а она, не обращая внимания на их восхищенные взгляды, вспоминала странный образ и слова вчерашнего незнакомца.

Они всё думали о ней, как о чём-то чудесном и никак не могли понять, что она тоже частица мироздания – огромного и бескрайнего. Она могла стать богиней, могла старухой, могла потерять память и найти свои предыдущие жизни, она могла помнить всё и видеть всё до последней крупинки песка на самом неизвестном из всех островов, а могла не знать ничего и пребывать в одиночестве годами или веками.

Есть такая игра – русская рулетка. Иногда она напоминает жизнь. И что выпадет на следующий день, кто может предугадать? Только Бог?

Говорят, во вселенной существуют Хроники Акаши, и в них записано всё – и прошлое, и будущее, но всех планов Бога не знают даже Ангелы.

Можно только жить дальше, ни капли не смущаясь и принимая себя, как идеальность, открывая каждый момент, как нечто новое, и не важно, продлится это мироощущение сто лет или всего лишь день.