
Полная версия
Разреши мне любить
Этот сундук с сокровенным я открываю очень редко – в нем фото Леши Денежко с кубком чемпионата России, в котором он занял первое место в сентябре через год после моей свадьбы. Я стащила их из одного из новостных каналов. На снимках он заметно мускулистее, чем я его помнила. Волосы короче, ссадина на лице и взгляд победителя.
Сердце в груди быстро разгоняется и начинает причинять боль. Спазм в горле перекрывает дыхание. Схвативший затылок мороз осыпает ознобом плечи и руки. В голове шумит, когда думаю о том, что мы с ним в одном городе.
Я подошла к краю слишком близко и слишком быстро.
– Ма-а-а… – зовет Арсений тоненьким голоском, – Пить…
– Сейчас, – отзываюсь сразу и, подхватив его на руки, сонного выношу из комнаты.
По отработанному сценарию подогреваю молоко и даю бутылку в руки. Пока сын пьет, я медленно его покачиваю. Потом, снова уложив его в кровать, я усаживаюсь в кресло, желая побыть с детьми еще немного и сама не замечаю, как засыпаю.
Меня будят осторожное касание и тихий голос Станиса:
– Варя, иди в кровать!.. Сейчас же!
Я распахиваю глаза и озираюсь по сторонам, мгновенно понимая, что происходит – в детской я засыпала не раз.
– Иду… – шепчу тихо, поднимаясь на ноги и выходя из комнаты.
– Ты сходишь с ними с ума!
– Я случайно уснула после того, как напоила Арса молоком.
– Ты помешана на них, Варя! – шипит, подталкивая меня в сторону нашей спальни, – Это не нормально.
– Я просто уснула, потому что устала, – повышаю голос, отбиваясь.
– Завтра же попрошу Юлю найти для тебя психотерапевта.
– Не нужен мне психотерапевт! – восклицаю, падая на свою половину кровати, – И Юлю в это не вмешивай!
– Тебе нужно переключиться!..
– Я работать буду! На удаленке!..
– Где?! Кем?..
– Я уже нашла журнал, который готов публиковать мои статьи по истории искусства.
Насмешливо морщась, Станис ложится рядом со мной.
– У тебя есть возможность работать в галерее моей матери, а не заниматься всякой ерундой!
Я принимаю сидячее положение и, закрыв глаза, делаю несколько глубоких вдох. Мои грудь и лицо горят от гнева.
– Давай обсудим это завтра, пожалуйста.
– Прости, Варь… Я не хотел тебя обидеть.
Глава 5
Варя
Самолет свекрови поздно вечером, поэтому навестить нас она должна после дневного сна детей. Мои нервы как натянутые струны. Я держусь, контролируя дыхание и держась мыслями за позитив – хороший аппетит сыновей, яркое солнце за окном и удавшуюся выпечку.
– Мама не ест мучное, Варюш, – говорит Станис, заходя с планшетом на кухню, – Ей хватило бы веточки сельдерея.
Установив гаджет на столе, он включает интервью французского дипломата.
– А ты? – спрашиваю тихо, стараясь не мешать, – Хочешь слойку с творогом? Я малышам делала.
Отстраненно кивнув, он делает звук громче.
Станис экстраверт и плохо переносит одиночество. Он тактильный и нежный. Ему ничего не стоит сделать комплимент и признаться в чувствах.
Раньше я думала, что тоже такая. Мне нравилось много болтать, смеяться и обниматься. Потом все изменилось. Что-то выключилось и больше не хочет включаться.
Быстро варю мужу кофе и кладу на тарелку две пышные слойки.
– Спасибо, – бормочет он, поймав и прижав к губам мою руку.
Я возвращаюсь к домашним делам, а когда Арсений и Рома просыпаются, кормлю их и одеваю в одинаковые костюмы.
– Гулять? – оживленно спрашивает Арсенька.
– Мы сегодня уже гуляли, – треплю кудряшки, – Сейчас бабушка приедет.
Мои дети плохо знают своих бабушек и дедушек. Мари прилетала к нам в Лондом всего дважды, когда они были совсем крохами, а потом видела в Питере месяц назад, когда мы, вернувшись из-за границы, останавливались у нее.
Мои родители познакомились с ними вживую, когда мы вернулись сюда и теперь стараются навещать их хотя бы раз в неделю. Я этому всячески способствую, потому что это наш с детьми тыл.
Станис уезжает к Юле за матерью и привозит ее через час. Мари заходит в нашу прихожую, и она тут же заполняется свежим ароматом ее духов. Кислорода для моего дыхания становится в разы меньше.
– Здравствуй, Варя.
– Добрый вечер.
Станя помогает ей снять пальто и показывает рукой, в какой стороне детская.
– Они в гостиной играют, – говорю я.
Свекровь медленно вышагивает по прихожей и озирается по сторонам.
– У вас хорошо, очень светло. Мне нравится, – переводит взгляд на меня и улыбается, – Даже лучше, чем в Лондонской квартире.
– Лондонская была служебная, мам, – смеется Станис, – И в два раза меньше по площади.
– Я не думала, что в вашем городе есть жилье подобного уровня. Мне казалось, жилой комплекс, в котором живет Юля, единственный в своем роде.
Ее слова пропитаны сарказмом и пренебрежением к этому городу, но на лице добродушие, в глазах – участие. Я не сразу научилась считывать ее посыл.
Мы доходим до гостиной и останавливаемся на ее пороге. Марина, скромно поздоровавшись с Мари, сразу уходит. Я ее заменяю – прохожу в комнату и усаживаюсь прямо на пол рядом с детьми. Материнский инстинкт душит даже пробивающийся наружу страх перед свекровью.
– Здравствуйте, мальчики! – проговаривает она, усаживаясь на диван.
Арс и Ромка, продолжая играть, поглядывают на нее с любопытством.
– Они выросли больше, чем я думала, – протягивает руку и касается Арсенькиных кудряшек, – Станис в их возрасте был меньше.
– Ты сама говорила, что я плохо ел.
– Это правда.
Я почти не чувствую биения своего сердца. Помогаю мальчишкам собрать фигурки по цветам, не участвуя в разговоре.
– И волосы у тебя до трех лет были почти белые. Тебя все называли маленьким Нордиком.
По моим рукам и ногам ползет холод. Это предчувствие надвигающейся катастрофы.
– Кстати, – вдруг говорит Мари, – У меня с собой альбом. Посмотришь, Варя?
Молча кивнув, я поднимаюсь на ноги и сажусь на диван рядом с ней. Свекровь вынимает из сумки маленький альбом в кожаном переплете.
– Я отобрала сюда самые запоминающиеся, – переворачивает обложку с выбитой на ней фамилией Бжезинские, – Тебе должно быть интересно.
Укол между ребер, и толчки сердца в груди становятся гулкими и болезненными. Я смотрю на снимки и не вижу их.
– Вот здесь Станису два года…
Муж, приняв входящий звонок, выходит из комнаты.
– Здесь тоже, – показывает указательным пальцем, говоря при этом тихо и вкрадчиво, – Удивительно, что у мальчиков с ним ни одной общей черты. Правда, Варя?..
Взрыв, в эпицентре которого я нахожусь, разносит сознание в пыль. Я оглушена, и в состоянии видеть только шевелящиеся губы свекрови. Она говорит и замолкает, ожидая моего ответа.
– Варя?..
– Что?..
– Я могу попросить тебя об этом одолжении?
– Каком? – хриплю, не узнавая собственного голоса.
Она смотрит на моих детей, а мне приходится приложить все усилия, чтобы не броситься и не спрятать их от ее взгляда.
– Сделать тест днк.
Дрогнув, картинка перед глазами начинает раскачиваться. Разогнавшееся за секунды сердце отдает шумом в голову. Сжимаю трясущиеся руки в кулаки.
– Это стандартная процедура, – продолжает Мари, – Я знаю много семей, проходивших через тест на отцовство.
– Мама!.. Не начинай… – раздается голос Станиса, – Ты обижаешь Варю.
Не выдержав давления, я закрываю лицо ладонями. Мне хочется кричать от отчаяния. Выкричать всю правду в ее холеное лицо, но не хватает дыхания. Паника, как цунами, накрывает с головой.
– Варь, – обеспокоенно зовет Станис, – Успокойся. Дыши. Мама, принеси воды!.. И позови няню!
У меня не получается. Провалившись в вакуум, я борюсь с приступом тошноты и безуспешно пытаюсь наполнить легкие воздухом.
Вскоре моих губ касается холодное стекло стакана, и рот наполняется водой, которую я с трудом проглатываю.
– Приляг, – мне помогают лечь на диван, после чего в комнате воцаряется долгожданная тишина.
Трясясь всем телом, я пытаюсь восстановить дыхание. Мне холодно и страшно до боли в животе.
Один шаг! Нужно мобилизовать силы и сделать всего одни шаг!
– Варя… Твой муж попросил дать тебе таблетку, – вдруг проникает в уши тихий шепот Марины, – И велел передать, что повез свою мать в аэропорт.
– Где дети?
– Играют.
– Побудь с ними, пожалуйста, пока Станис не вернется, – прошу, еле ворочая языком.
– Конечно.
Я знаю, что после этого лекарства меня ненадолго вырубит. Эти сорок минут необходимы для того, чтобы собраться с силами.
Почти сразу провалившись в глубокий сон без сновидений, просыпаюсь в полумраке от пристального взгляда мужа.
– Где мальчики? – спрашиваю сразу.
– Спят. Няня уложила их и ушла.
Его голос напряжен, я догадываюсь, почему.
Сев на диване и, подобрав ноги, обнимаю их руками.
– Мама сомневается, что они от меня, – тихо усмехается Станя, – Что ты на это скажешь, Варь?..
Я смотрю в его глаза и не шевелюсь.
Последний шаг. Сделай его.
Глава 6
Варя
– Она считает, они не могут настолько на меня не походить. Это же бред?..
– Ты хочешь тест днк?
– Да, я начинаю его хотеть, Варя!.. – выпаливает Станис, – Я хочу знать, ради чего я все это терплю!
– Они не твои, – выдыхаю резко и перед погружением в ледяную прорубь, добавляю, – Скорее всего…
Повисшая над нами звенящая тишина давит на барабанные перепонки. Я разрубила узел, но пока ничего не чувствую.
– Я не верю. Ты была девственницей, проговаривает он на одной ноте, – А потом в Лондоне… у тебя точно никого не могло быть.
– Прости меня… я не была…
– Врешь! Зачем?..
Соскочив с кресла, он пулей вылетает из комнаты. Я смотрю на пустой дверной проем, а потом, когда в голову закрадывается мысль, что он пошел в детскую, срываюсь с места.
Однако дверь в комнату мальчишек плотно закрыта, а сами они крепко спят.
Станис на кухне. Поставив бокал на стол, наполняет его виски. Его руки сильно трясутся.
Опасаясь приближаться, я останавливаюсь у входа.
– Я сделаю тест в понедельник. В экспресс-лаборатории, – говорит отрывисто.
– Давай, разведемся, Стань. Пожалуйста! – прошу тихо.
– Ты за старое?.. Черт!.. – выругивается, вливая в себя порцию спиртного.
Морщится, прижимая кулак ко рту и врезается в меня колким взглядом.
– Когда в прошлый раз развод просила, почему не сказала, что они не мои?! Я бы дал тут же! Чьи они, Варя?!
– Ты его не знаешь…
– Кто он?! – замахивается и швыряет бокал в стену.
Мой крик застревает в горле колючими иглами. Из глаз брызжут слезы. Попятившись назад, я перехватываю еще один его разъяренный взгляд.
– Когда ты залетела?! Когда?.. Перед свадьбой? После?..
– Перед.
– Сука!..
Опершись двумя руками в стол, роняет голову и часто поверхностно дышит. Понимаю, что ему нужно время, но этот долбанный шаг сделан, и я больше не хочу терять ни секунды. Нужно закончить все прямо сейчас.
– Прости меня, Стань… я виновата…
– Ты сука!.. Мерзкая!.. – цедит сквозь зубы, – Ты врала мне почти три года!
– Я собиралась все рассказать, клянусь!
– Собиралась?! Когда? – его резкий рывок, и в мою сторону летит керамическая солонка.
Я успеваю увильнуть, она ударяется о дверной косяк и с грохотом падает на кафельный пол. Меня колотит, но к голове поднимается жар, рождающий безрассудство. Боясь новой панической атаки, я тяну воздух носом и захожу на кухню.
– Давай поговорим, Станя, пожалуйста… Выслушай меня!
– Уйди!.. Не сейчас!
– Нет, сейчас! Прошу!.. Я хочу все рассказать…
Он словно не слышит. Снимает с держателя еще один бокал и наливает виски. Выпив сразу весь, мотает головой.
– Мама была права. Она давно все поняла… – проговаривает хрипло.
– Как она могла понять?
– Говорит, у тебя вина на лбу прописана.
Машинально взлетевшие к моему лицу руки с силой растирают его. Чувство жжения на лбу не исчезает. Это только подстегивает продираться к своей цели дальше.
– Я не отрицаю своей вины… я хочу все исправить.
– Как? Развестись?..
Черт!.. Да!
Да! Да! Да!..
Я хочу развода стократ сильнее, чем когда-то хотела свадьбы с ним! Я больше не могу мучить нас обоих. У меня не осталось сил лгать каждый день.
Я хочу жить!
Словно услышав мои мысли, Станис хрипло выдыхает и падает на стул. Ему больно, а мне больно за него. Я не оправдала надежд, подвела, предала. Я худшая из жен.
– Станя…
– Ты с кем-то спала перед свадьбой? Кто он?..
Я прохожу вглубь кухни и, открыв воду, умываю лицо. Мне очень жарко.
– У нас было всего один раз. Это правда.
– Кто он?
– Ты его не знаешь, – отвечаю, решив что ни за что не назову имени Денежко.
– Блядь! Я никого здесь не знаю! – выкрикивает с агрессией, – Просто скажи, кто он. Твой однокурсник, сосед… Кто?!
– Знакомый.
– Ты трахалась с ним, а потом звонила мне и говорила, что любишь?!
– Нет, все не так…
– А как, Варя?! Почему ты не рассказала мне до свадьбы?!
– Я не могла! Это произошло тогда, когда свадьбу уже было невозможно отменить! Было слишком поздно!..
– Сука! А надеть белое платье и изображать из себя целку возможно было? Повесить на меня чужих детей возможно было?!
– Если бы я знала на тот момент, что беременна…
– Заткнись! – рявкает, дернувшись в мою сторону, но так и не поднявшись со стула.
– Прости меня, пожалуйста… – шепчу спустя небольшую паузу, – Я хочу все исправить.
– Вот почему ты так рвалась сюда, да?.. Думаешь, вернуться к нему?
– Нет, конечно. Я просто хочу жить в родном городе рядом со своими родителями. Как раньше.
Станис не верит, и я его понимаю. Жалит меня яростью и обидой, а я не хочу давать сдачи, потому что боюсь, что мы расстанемся с ненавистью друг к другу.
– Где он был все это время? Два с половиной года!..
В моих мыслях и сердце. Был и остается.
– Понятия не имею…
– Он знает о детях?
Я быстро облизываю сухие губы и отрицательно качаю головой.
– А ты?.. Как ты узнала, что они от него? Похожи?..
– Поняла, когда они подросли, – вздыхаю судорожно, – Да, похожи.
– На хрен тогда тест, Варя?! На хрен все это?! Забирай их и вали к нему!..
Сжигающий изнутри жар стекает в горло и застревает там горячим камнем.
– Давай разведемся, Станя. Я уйду.
– Да, с радостью! – соскакивает со стула и, толкнув меня плечом, несется в нашу спальню.
Я иду за ним и вижу, как он хватает свою одежду с полок и скидывает на пол.
– Что ты делаешь?!
– Принеси чемоданы, я не останусь здесь с тобой ни на минуту.
– Станя, у тебя завтра самолет. Останься, – прошу, начиная плакать, – Я лягу у детей.
– Нет.
– Мы утром уедем к моим родителям. Это твоя квартира. Не уходи.
– Твою мать… – стягивает с верхней полки объемную дорожную сумку и начинает трамбовать в нее вещи.
Без разбора скидывает в нее зарядники, планшет и все, что попадает под руки.
– Станя, остановись, пожалуйста. Мы уедем. Зачем ты собираешь вещи?
Резко выдохнув, он вдруг останавливается. Садится на край кровати и зарывается руками в волосы.
– Собери мне сама. Как обычно, – проговаривает глухо, – Я переночую в гостинице. Утром сообщу, когда сделать днк. Мне нужно официальное подтверждение. Потом развод.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
– Можете пока остаться здесь. Позже решу, что делать с квартирой.
– Я сниму другую.
– Мне без разницы.
Глотая слезы, я собираю чемодан, как обычно это делаю, когда муж улетает на неделю в Москву. А потом молча наблюдаю, как, надев пальто, он выходит из квартиры и громко хлопает дверью.
Глава 7
Варя
Тишина квартиры, звенящая, прохладная, оглушает. Я, как потерявшийся в тумане путник, брожу по ней едва ли не на ощупь.
Мне не верится, что самое страшное позади – я разрезала нас со Станисом, эгоистично ранив только его.
Но больше всего шокирует не это. Взрыв случился, а мир не развалился на куски. За окном все тот же февраль, в гостиной так же мерно тикают часы, уродливые лебеди продолжаюсь висеть над мерцающим камином. Дети, не подозревая, как кардинально изменилась сегодня их жизнь, мирно спят в своих кроватях.
Время останавливается. Мне никто не звонит – никому нет до меня никакого дела. Хочу, чтобы так было всегда.
Собрав битую посуду на кухне, я пою молоком проснувшегося Арсения и, приняв обжигающе горячий душ, ложусь спать.
Думаю о Станисе, представляя, что он чувствует сейчас, сильно плачу. Он прав во всем, каждое его обидное слово я смиренно принимаю и понимаю.
Я должна была признаться перед свадьбой. Рассказать, что потеряла голову, изменила, предала. Но я струсила. Саша не смог удержаться и шепнул мне, что Денежко получил по заслугам. И получит еще, если хотя бы посмотрит в мою сторону – заявление на проверку деятельности закрытого бойцовского клуба уже в прокуратуре. Видео и фотодоказательства причастности Лешки тоже.
Я не знала, что могу так ненавидеть. Отпечаток моей ладони красовался на щеке Сашки, когда он сидел за свадебным столом.
Впрочем, мое собственное лицо в тот день выглядело не лучше. Юля ворчала, называя меня самой некрасивой невестой из всех, что видела. Свадебные фотографии получились отвратительными – на них я действительно похожа на труп невесты.
Только Станис, счастливый и окрыленный, ничего вокруг не замечал и списывал мое состояние на обычное девчачье волнение. Обнимал, шептал слова любви и гладил мою коленку под столом, когда на нас никто не смотрел.
Мне не было неприятно и приятно тоже не было. Тогда мне было никак. Пышная свадьба прошла мимо меня.
Потом она закончилась, и настала первая брачная ночь. Муж был нетерпелив, но нежен. Я плакала – он извинялся, думая, что сделал больно.
Через два дня картина «Яблоки в меду» заняла почетное место в галерее моей тетки, а мы со Станисом улетели в Лондон. Началась жизнь, о которой я мечтала. Красивая картинка – приемы в посольстве, прогулки по площади Пикадилли и новые знакомства. Меня тошнило от моего огромного счастья.
Новость о беременности стала ударом, а результаты узи, показавшие, что во мне растут сразу два ребенка, добили.
Конечно, я не могла не думать, что они могут быть от Денежко, потому что мы не предохранялись должным образом. В итоге их вынашивание превратилось в сущий ад.
Приходившие от Арины редкие новости о Лешке забирали сон.
Мальчишки родились на месяц раньше срока путем кесарева сечения. Маловесные, но оба здоровенькие. Я помню первую фразу, что сказала свекровь, когда впервые увидела их: «Такие темные».
Юля заверила, что малыши очень похожи на меня новорожденную. Тогда свекровь, кажется, успокоилась, а я нет.
Каждый день я искала в них черты Станиса, но чем старше они становились, тем меньше надежд у меня оставалось найти их. В то же время, за ребрами становилось тесно и горячо всякий раз, когда я разрешала себе мечтать, что они могут быть детьми Денежко. Однако позволяла себе я эту слабость крайне редко. Чаще чувство вины и жгучего стыда доводили до тихих истерик.
Когда им исполнился год, сомнений не осталось. Черты Лешки проступали все четче. Взгляды, жесты и даже улыбки – все напоминало его.
Я не знаю, какой была бы наша со Станисом жизнь, не роди я детей от другого. Помогло бы их отсутствие полюбить его или нет, но мысли о разводе закрадывались в мою голову все чаще и чаще.
Состояние, в котором я существовала каждую минуту разрушало изнутри. Я мучилась сама и мучила мужа.
Первое время он молчал, жалея меня, списывая мои отстраненность, холодность и слезы по ночам на послеродовую депрессию. Кто-то из специалистов заверил его, что это частое явление после рождения двойни.
Я даже ходила к психотерапевту, который, разумеется, ничем не смог помочь мне.
Первые серьезные разногласия начались, когда я заговорила о возвращении в родной город. Он спорил со мной до крика и моих слез. В минуты особой слабости я просила развод, от которого он отмахивался, как от манипуляции неуравновешенной истерички.
А я правда сделала его основной моей целью.
Вернуться сюда, найти работу, признаться Станису, получить свободу и избавиться, наконец, от груза, что я уже не могла носить в себе.
И только потом, вернув себе саму себя и чувство собственного достоинства, я планировала сообщить Леше о детях. Просто, чтобы знал.
События, которые я так долго планировала, рванули вперед, как на ускоренной перемотке. Завтра будет скандал, грубые слова и жестокие обвинения. Потом тест, тяжелый разговор с родителями и перезд.
Проблемы с документами и разные бюрократические проволочки пугают меньше, чем непонимание и презрение окружающих, но я должна пройти этот этап, чтобы наши с малышами жизни больше не штормило.
Настроив радионяню, я, наконец, отключаюсь. Засыпаю поверхностным тревожным сном, часто вздрагиваю всем телом и сильно мерзну под одеялом.
В шесть просыпается Роман, а еще через полчаса его брат. Оба в прекрасном настроении, даже не догадываясь, что у них больше нет отца.
Умывание, одевание и завтрак забирают почти два часа времени и к моменту, когда приходит Марина, я чувствую себя совершенно разбитой.
– Плохо спала? – спрашивает, очевидно, заметив круги под моими глазами.
– Я плохо спала. Голова болела.
– Иди отдохни, – предлагает она, – Я с ними побуду.
Об этом не может быть и речи. Интуиция шепчет, что сегодня меня ждет еще один бой, и оказывается права. Буквально через несколько минут в прихожей раздается мелодичная трель. На экране домофона разъяренное лицо Юли, а за ее спиной маячит Саша.
Началось.
– Марин, побудь с мальчишками в детской, пожалуйста.
Тут же сориентировавшись, няня увлекает их в комнату и прикрывает дверь. Наверняка, разрешит перемазаться красками.
Тетка и мой двоюродный брат заходят в квартиру уже через минуту, нападая на меня с порога.
– Ты что творишь, ненормальная?!
– Тише, дома дети.
Дергаными движениями Юля снимает пальто и сует его в руки сына. Сашка, буравя меня многообещающим взглядом, убирает его в шкаф и тоже раздевается.
– Что у вас происходит?! – шипит тетка, подталкивая меня в сторону готиной, – Почему Станис говорит, что дети не его?! Что ты ему наплела?
Мы заходим в комнату. Брат прикрывает двухстворчатые двери и, повернувшись к ним спиной, складывает руки на груди.
Меня сотрясает изнутри, но это не так страшно, как было вчера.
– Я сказала правду. Они не его.
Глава 8
Варя
Беломестные застывают. Переглянувшись с Сашей, Юля ненадолго прикрывает глаза и обхватывает голову руками. Я прохожу дальше и встаю у окна, увеличив расстояние между мной и родственниками на максимум.
– Не его?.. – наконец, подает голос брат, – А чьи тогда?.. Денежко?
Юля вскидывает на меня взгляд и опасно сощуривает глаза.
– Подожди, Саш… Варя блефует. Она хочет развода, да, Варя?
– Да, хочу, – делаю судорожный вздох и смотрю на них по очереди, – Но я действительно подозреваю, что мальчишки не его. На следующей неделе мы сделает тест.
– Что значит, подозреваю, что они не его? – уточняет тетка, нервно хмыкнув, – Ты девственницей выходила замуж. Ты клялась в этом.
– Денежко тоже клялся, – подтверждает Сашка, – Говорил, что у вас ничего не было. Ты врешь.
Я не верю своим ушам. Они настолько боятся правды, что готовы открещиваться от нее до последнего?
– Зачем мне врать?
– Варя, послушай меня, – мягко проговаривает Юля, – Ты в депрессии и вбила в голову, что развод разом решит твои психологические проблемы. Отсюда навязчивая мысль, что детки не от Станиса. Откуда это, Варюш?..
– Ты понимаешь, как ты его подставляешь?! – не выдерживает брат, – Как ты мою мать подставляешь, ты понимаешь?!
– Саша, остынь!.. – бросает она и возвращает взгляд ко мне, – Позвони Стане и извинись, детка…
Позвонить, замять, заретушировать и спрятать за занавеской, чтобы восстановить красивый фасад. Кого интересует, что происходит за ним, правда?.. Жилой счастливый дом там или крематорий…
Главное, чтобы проходящие мимо него задыхались от зависти.
– Позвольте нам со Станисом самим разобраться.
– Он разбит!
– Мне жаль! Правда!.. Но наши с ним дела касаются только нас!
– Ты все-таки спала с Денежко!.. – припечатывает Саша, – Чмо!.. Он просто трепло!..
– Да!.. Спала! Но вас это не касается!
Уронив голову, Юля прячет лицо в ладонях и начинает раскачиваться на месте.
Мне жаль, что так вышло. Наверняка мои поступки отразятся на ее дружбе с Мари. И, не дай бог, на работе их общего фонда.
– Ты хотя бы понимаешь, что будет? – спрашивает она убитым голосом, – Ты хотя бы понимаешь, что ты натворила?! Ты меня уничтожила, Варя!