Без правил. Любовь с последствиями

Не различаю внешних раздражающих шумов улицы, потому что в наушниках глухо качает бас. Но слышу, как в груди гудит злоба на самого себя.

Я до сих пор не могу выбросить из головы то, как Даша смотрела на меня сегодня. Нежно. Заботливо… Как если бы ей реально не было все равно. И это выбесило нахрен. Да кому на самом деле нужны мои проблемы, кроме меня самого? Никому! Поэтому психанул и наговорил ей всякого бреда.

Ну просто… Я не могу снова кому-либо довериться. Особенно ей!

Пока я ворочаю в голове весь этот эмоциональный мусор, боковым зрением вижу знакомую фигуру. Даша? Или у меня на фоне нервного перенапряжения глюки?

Присматриваюсь, даже вынимаю оба наушника, будто громкий бас мешал мне разглядеть девушку. Но это точно она! То же бежевое платье, те же босоножки. Вот черт!

Что она делает одна в этом хуевом районе?

Собираюсь крикнуть, но она уже повернула за угол и это… внезапно запускает во мне все первобытные инстинкты. Вечер, почти ночь, она одна, а тут полно разных уебков и хер знает, сможет ли Даша защитить себя в случае чего.

Не думая больше, со злостью швыряю кофе в урну и бегу за одной дурындой, сразу чертыхаюсь под нос. Темно, узкий проулок, освещения почти нет…

Плохая идея, девочка. Очень плохая!

Насколько бы Даша ни была смелой и воинственной, но есть же предел, черт возьми!

Тогда, в клубе, тоже ситуация была, мягко скажем, дерьмо. Кучка обдолбанных мужиков обступили четверых девушек: Дашу, Машу, и еще двоих, неизвестных мне. И ведь чисто повезло, что в тот момент, когда Маша написала Максу сообщение с просьбой о помощи, мы с ним были поблизости того клуба. А дальше все как в тумане: Макс хотел набить им всем морды, но ему нельзя! У него бой за титул через месяц, ну а я… мне было похуй на условности, в моем прошлом слишком много черных дыр. Я уже запятнан, поэтому, одной дракой больше, без разницы.

Пока иду узкой улочкой, вспоминаю, как Даша, словно фурия на тропе войны, дубасила одного придурка, как могла: ногами и руками, но этого явно было мало. Я помог им, уложил сразу двоих, но пропустил удар в лицо от третьего. Неумело и тупо, но… а если бы под горячий кулак тогда попал не я, а Даша, например?

И тут я, сквозь дикую пульсацию крови в ушах, слышу:

– Эй, крошка, куда так спешишь?

Присматриваюсь: два парня. Один из них перегородил Дашке путь, а второй встал сзади, отрезал путь отступления.

Отморзки, ищущие неприятности. И они их явно найдут, если не свалят от Даши в течение минуты. Потому что я уже загораюсь, наполняюсь гневом и чем-то еще более устрашающим. Темным. Самоуничтожающим.

Если меня спровоцировать, у меня нет тормозов, но гандоны этого еще не знают. Я несколько лет подряд участвовал в подпольных боях без правил и такие ситуации для меня плевое дело.

Даша резко обернулась.

– Отвалите.

Бросила остро, но придурки не спешили прислушиваться к ней:

– Да мы же просто хотим познакомиться, чё такая нервная?

Яркий вскрик Даши разрывает тишину:

– Ты что творишь, отвали говорю!

Все, баста. Моей выдержке хана. Я уже бегу к ней на адреналине, ведь перед глазами встала пелена.

– Эй! – ору так, что у меня срывается голос. – Убрались от нее, сейчас же.

Мужики оборачиваются, и я сразу вижу, что придурки пьяны, не вусмерть, но достаточно, чтобы быть агрессивными. И чтобы осознать, что со мной шутки плохи.

Один, который схватил Дашу за руку, заржал.

– Вставай в очередь, чувак, – противный гогот режет по ушам.

Второй идиот резко… ну почти, резко, шагнул ко мне. Это и была его тупорылая ошибка. А дальше все на автомате и быстро.

Плечо в грудь, удар и он отлетает. Второй пытается прикрываться Дашей, но получает локтем в челюсть. Падет и стонет, а я вовремя оттаскиваю девушку от пьяной дичи. Не позволяю ей даже прикоснуться в нему ногой. Сам все сделаю! Не нужно ей этой грязи. Знаю, что сможет, но… зачем?

– Ты в порядке?!

Оттаскиваю ее к стене и присматриваюсь.

В глазах нет страха, но там явно застрял шок. Да такой яркий, что меня аж передергивает. Да что с ней? Куда подевалась прежняя бравада? Где ее колкость, боевой настрой?

Глава 7

– Я… я… – она не может выговорить ни слова.

Только качает головой и нервно хлопает глазами.

– Все, тихо. Я с тобой. Ты в безопасности.

Даша моргает, присматривается и вдруг бросается ко мне так неожиданно, что застываю статуей. А она уже вжимается мне в грудь, будто хочет просочиться внутрь. И тут же понимаю, что сердце грохочет в груди, как бас тяжелой музыки в наушниках. Слишком громко. Слишком палевно! Но ничего не могу с собой поделать.

Так и стоим некоторое время, даю ей возможность «отдышаться», а после увожу подальше. К тому самому киоску с паршивым кофе, но тут, хотя бы, светло и люди вокруг. Усаживаю ее на лавочку, присаживаюсь рядом.

– Ты… – она осматривается, выдает с явным непониманием: – откуда тут взялся?

Ну и что мне ей ответить? Этот взгляд… Полный скрытых чувств благодарности, будто Дашка жаждет видеть во мне героя, но я нихрена не супермен.

– Случайность. Или… хрен его знает, – пожимаю плечами и возвращаю ей вопрос:

– Ты здесь откуда? Этот район… – не договариваю, она и сама все прекрасно осознает, потому что вздыхает с протяжным свистом.

– Я просто хотела… побыть одна. Веришь, задолбало все.

– А бонусом получила двух мудаков на хвосте, – бурчу, глядя не на нее, а куда-то вдаль. – Добро пожаловать в реальность.

Она хмыкает.

– Ник…

– Что?

Даша принюхалась и…

– От тебя странно пахнет, – выпалила и как-то странно хихикнула.

Я же фыркнул.

– Спасибо, – глумливо рассмеялся и добавил: – Обычно люди делают вид, что в восторге от моих феромонов.

Просто подшутил над ней, чтобы разорвать эту тупую неловкость и дать девушке возможность забыть тот пятиминутный позор.

И Дашка повелась:

– Нет, ну… не отвратительно. Просто… знаешь, словно смесь кофейного порошка и чего-то… древесного?

– Ага, это духи. Называются: «Для одиноких дровосеков». С нотками кофе и нервного срыва. Ограниченная серия.

Она рассмеялась мягко, приятно для моих ушей и от этого смеха в груди стало… ну, странно. Тепло и опасно. Вообще, рядом с ней находиться в принципе опасно. Пора бы вернуться в реальность, Ник!

– А ты часто дерешься? – спросила, переводя взгляд на мою поцарапанную руку.

Снова подняв голову, Даша уловила мой ироничный взгляд и спешно объяснилась:

– Вне клуба и ринга.

– Только по праздникам, – и подмигнул ей.

– Какой сегодня праздник?

Эти пытливые глаза… Такие… Нежные, с ноткой любопытства и некого азарта просто созданы для того, чтобы сводить с ума. Я на секунду замер, потом тряхнул головой и пожал плечами. В ее глазах все еще горели те чувства, поэтому…

– Даш, я не супермен, я просто мужик, который не смог пройти мимо.

– А вот зря ты меня защитил, – она нахохлилась, – я бы дала им по яйцам и доходчиво объяснила, почему нельзя приставать к невинным девушкам на улице!

– Ну, серьезно, – заржал я, но кое-как выдавил из себя: – хватать за яйца или бить по ним – хорошая идея.

Хорошая, когда это не касается моих яиц!

До сих пор помню ту яркую боль, когда Даша при первом нашем знакомстве схватила меня за яйца и так сильно сжала, что аж едва слезы с глаз не брызнули. И это все, черт возьми, на глазах зеленых пацанов в спортклубе! Я не мог при них ударить в грязь лицом, только поэтому даже не пикнул. Хотя, реально, было похоже, будто меня режут без наркоза. Хватка у нее что надо.

– Ну, знаешь, – Даша поиграла бровями и добавила с широченной улыбкой: – это довольно универсальное решение проблем.

– Скажи это моим сбитым костяшкам, – буркнул, растирая руку. – Но, я бы предпочел мирные переговоры.

– А почему же со мной не решил проблему переговорами? – она что, хочет под шумок поднять сложную тему между нами?

– Если бы кое-кто не истерил и был открытым, то думаю, все было бы решаемо.

Она долго думала, но в итоге выдала:

– Не всем нравится быть открытыми книгами. Некоторые из нас сложные романы с вырванными страницами.

– Фигня в том, что ты сама их вырываешь, тем самым создавая проблемы на ровном месте.

Она ничего не ответила, только поджала губы, и я вдруг ясно осознал, что за истериками и колкостью стоит нечто серьезнее, чем избалованность. Но, хотел ли я реально копаться в этом сейчас?

– Ладно, – буркнул, вставая и протягивая ей руку. – Пойдем, провожу тебя.

– Ты ж сказал, что не супермен? Но хочешь поиграть в него?

– Нет. Хочу убедиться, что ты не вырубишься от усталости посреди улицы. И чтобы на тебя снова не напали балбесы из подворотни.

– Как благородно. – Она взялась за мою ладонь и встала. – Но я могу сама…

– Можешь, – перебил. – Но не хочешь.

Я видел это в ее глазах. Они буквально умоляли, чтобы я не бросал ее посреди возникшего хаоса.

Мы пошли по пустынной улице, и я остро ощущал неловкость. Даша иногда закидывала на меня взгляды, будто проверяя, тот ли я Никита.

Я уже сам не понимал, тот я или меня подменили. Как-то все рядом с ней… странно. Как с ног на голову. Но не скажу, что прямо совсем неприятно. Просто… сложно все.

Подвел ее к остановке, но Дашка скривила носик:

– Ждать маршрутку? – она громко фыркнула и указала на табличку с расписанием. – До завтра?

И, правда, последнюю мы проворонили двадцать минут назад.

Что же делать? Я посмотрел на Дашу, потом на небо и…

– Пошли ко мне.

– Куда?

Она моргнула, не поняла прикола. Не поверила. Но и я ошалел от собственного предложения. Только… слово не воробей да и деваться ей некуда посреди ночи. Или я просто не хотел искать другого варианта?..

– Ко мне в общагу, тут пешком десять минут. Сейчас не время играть в гордячку. Ничего такого, просто выпьем чай. Просто… переночуешь у меня до завтра.

Она медлила, но вскоре кивнула. А еще Даша была бы не Даша без ехидства:

– Только чай и никакого секса.

– Ну уж извините, – усмехнулся ей на все тридцать два зуба. – Я сегодня не настроен на игрища.

Да, мы смеялись над нелепой шуткой, но внутри меня что-то дернулось. Едва заметно, как лед, под которым течет река.

Дашка помнит мою комнату, но зачем-то снова осматривается, а я тупо хмыкаю под нос. Что тут рассматривать: матрас без кровати, одно кресло, шкаф и тумбочка для жратвы. А, и чайник.

Под образовавшуюся тишину я налил Даше чай, единственный, который был у меня, – с облепихой. Ей подходит, кстати. Кислый и ядреный. Хлесткий.

– У тебя здесь так… – она не могла подобрать слов, я договорил за нее:

– Скромно, – и пожал плечами.

Неловкость зашкаливала, поэтому Даша потянулась за кружкой, уселась в пыльное кресло и снова вернула на меня взгляд. Я же под шумок уселся на матрас.

Ее глаза… почему там до сих пор оставалось нечто мягкое и ранимое, что явно не присуще маленькому дьяволенку?

Она долго изучала меня, даже голову на бок склонила, я не выдержал:

– Что?

– Просто странно. Сидим здесь, в твоей берлоге, без криков, оскорблений, без…

– Секса? – не подумав, бросаю с усмешкой, но…

Она замерла, но и я вдруг тоже. Атмосфера резко накалилась в маленькой комнатушке, предвещая бурю…

– Я не врала, Ник, – вдруг тихо выпалила Даша. – Ну просто в то утро мне действительно показалось, что мы… и я подумала… – не дал ей закончить мысль, потому что уже все не так понял.

Потому что уже закипел. Разозлился на ровном месте! И через долю секунды взорвался:

– Тебе, блять, показалось?! – рявкнул, вставая с матраса.

Я осекся, тряхнул головой. Нет, серьезно? Не знаю, почему я так остро отреагировал, ну просто… видимо, лопнул шарик моего хрупкого терпения. Лучше бы она промолчала. Лучше бы навсегда забыла ту тему, сделала вид, будто не лгала мне и все! Но нет же… сорвала только что засохшую рану и оттуда неминуемо брызнула кровь.

– Ты угрожала рассказать своему отцу, что я тебя изнасиловал, а теперь вдруг оказывается, что даже не уверена?! Я, блять, едва не наделал из-за этого кучу ошибок! Замечай иногда края в своей лживой фантазии!

– Я не… – она вскочила, но резко умолкла.

Лишь уперлась в меня колючим взглядом.

А я почувствовал, как все, что только начал к ней испытывать, сворачивается в злость.

– Знаешь, Даша, я мог бы простить все: и твои выкрутасы, и этот театр, и твои шпильки в мой адрес. Но ты заставила меня сомневаться в себе, сыграла тупо на моем чувстве страха. Да я же себя чуть с потрохами не сожрал, все думал, пытался вспомнить. И реально в какой-то момент уже начал считать себя… насильником!

Умолкаю и перевожу дыхание. Я же подумал тогда, что расскажу все тренеру и будь, что будет. Заебался жить в страхе и в Дашкиных постоянных упреках. А теперь я узнаю, что она, бля, не уверена!

Больше девица ничего не говорила, даже не пыталась оправдывать себя или вставлять какие-то колкости. Просто смотрела на меня. Взгляд гордый и в нем ни капли раскаяния. Ничего, за что я мог бы зацепиться и просто забыть. Простить ей «маленькую» шалость. Такое ощущение, что Даша даже не понимала, что натворила и явно не собиралась просить прощение.

– Знаешь, что, – сказала она, делая уверенный шаг вперед. – Я думала, мы наконец-то сдвинулись с места. Думала, что ты позволишь мне объясниться и выслушаешь без истерик. Но ты повел себя, как трусливая задница. Не дал договорить, услышал только то, что сам хотел и без суда вынес приговор.

Глава 8

Я хмыкнул и скрестил руки на груди. Выслушать что? Очередную шедевральную «правду», в которой той самой правды будет лишь один процент? Нет, спасибо. Я этой хуйни наелся еще более десяти лет назад, с меня хватит!

И, пока я молчал, она вдруг ухмыльнулась. Шагнула еще ближе, буквально разорвав между нами дистанцию.

– Только посмотри на себя, ты же до усрачки боишься правды. Боишься собственных чувств! Даже меня боишься и не потому, что я тебе солгала, а потому, что тогда тебе придется признать собственное поражение.

– Да, я боюсь всего этого, – выкрикнул на удушающих эмоциях. – Потому что мне и нахер это все не сдалось! Ты мне не нужна, пойми, наконец. Я тупо поскорее мечтаю покончить с фотосетом, забрать заработанные бабки и послать все к чертям. Вот чего я хочу на самом деле!

– Ну вот и оставайся в одиночестве, никому не нужный!

И тут наступила тишина: жесткая, давящая со всех сторон. Даша смотрела на меня, а я на нее. Мы оба были на пределе и тяжело дышали. Тут два варианта: или прижать ее в диком поцелуе и трахнуть, или отправить домой. Но я не мог выбрать ничего из этого, поэтому спешно ляпнул:

– Матрас твой, а я посплю на кресле.

В ее глазах горел азарт, но после моих слов резко потух. Я же просто надеялся, что она не уйдет, хлопнув дверью. Время не располагало к упрямству.

К счастью, Даша хмыкнула и улеглась на матрас, ну а я кое-как устроился на жутко неудобном кресле. Думал, не усну, но вскоре проиграл эту битву. И даже не удивился, когда утром проснулся в гордом одиночестве. Но почему, черт возьми, на матрасе?!

Даша

Никита не разговаривал со мной третий день. Не то, чтобы меня это сильно волновало…

Ну, окей, волновало и достаточно сильно. Огромная, красная, мигающая вывеска в голове прямо кричала: «Ник стал по-настоящему ледяным».

После той ночи у него, после всех произнесенных слов, криков, недомолвок, он будто вырезал меня из своей жизни. А ведь, на минуточку, обижаться должна была я!

В ту ночь я хотела поговорить с ним начистоту, потому что уже и сама стала сомневаться, а был ли между нами секс? Да, я во многом, как он и упрекнул, перегнула палку. Но, черт подери! Ледяная отрешенность Ника стала и для меня последней каплей выдержки. Я тоже разозлилась!

Злилась и на него, и на себя, и на ситуацию в целом. Ушла рано утром, не хотела новой порции дерьма в свой адрес, ведь он почему-то улегся на матрас, и мы практически спали в обнимку… Но даже и не думала, что Никита на этом поставит жирную точку.

К тому же кое-что не давало мне покоя с тех пор, как я едва не упала в обморок. С того дня грудь налилась, голова кружилась, и месячных все еще не было. Поэтому я запаниковала и вместо того, чтобы убедиться, как всегда, для начала выбрала плохой сценарий.

Ник стоял у светового щита, с бутылкой воды и настолько равнодушным лицом, будто вся его жизнь – это театр абсурда. Прямо вывел из себя спокойствием, ну, не могла я и дальше молчать!

Подошла к нему и на эмоциях, которые раздирали грудь изнутри, выкрикнула:

– Никита!

Он даже не обернулся.

– Я занят, – отмахнулся от меня, но я и не думала отступать.

Я вся горела изнутри и желала ударить его правдой прямиком в солнечное сплетение. А лучше между ног!

– Я просто подумала, что тебе будет полезно узнать правду.

Прозвучало слишком ехидно, чем планировала, но плевать. Ник в ту же секунду медленно повернулся. Взгляд ровный, но убийственный.

– Что теперь придумаешь?

Вот козлина! Ладно…

– Я беременна.

Образовавшаяся тишина больно резанула по ушам, но Никита даже не дрогнул. Он не моргнул, а просто чуть ухмыльнулся. Так отвратно, что я скривилась.

– Это какая по счету, пятая стадия манипуляции? Уже не интересно даже. Придумай что-то другое. А лучше найди новую жертву.

Да, меня зацепило. Разозлило до точки кипения, но я все еще держалась. В этот раз на моей стороне куча доказательств, черт возьми! Теперь он точно не отмахнется от меня, как от надоедливого комара. Ему придется признать правду.

– Я не шучу.

– Но я тебе не верю.

Ровно. Холодно. Будто робот ответил, а не живой человек.

– Я… – растерялась на секунду, но быстро вышла из положения: – У меня задержка и куча явных симптомов. Все совпадает.

– Совпадает, да? – теперь он говорил уже громче.

Приблизился и, смотря прямо мне в глаза, продолжил на повышенных тонах:

– И ты решила об этом заявить при всей съемочной группе?

С легкой тревогой, что уже закрутилась вихрем в животе, я оглянулась. Все снова пялились на нас с раскрытыми ртами, им бы еще попкорна и точно, как в кинотеатре. Но я не так хотела! Ситуация просто вышла из-под контроля!

– Зачем? Чтобы я встал на колено и позвал тебя замуж? Или чего ты добиваешься?

Я открыла рот, но оттуда предательски не вылетело ни слова. Я могла сказать много всего, только слова прочно застряли камнем поперек горла. Удивительно, но Ник стал первым мужчиной, которому я не могла противостоять, черт возьми.

Он склонился ко мне и зашептал на ухо:

– Я долго терпел твои сцены, истерики и ложь. Но беременность – перебор.

Я вздрогнула, а он выпрямился и развернулся ко всем присутствующим лицом. В принципе, они и так грели уши нашей перепалкой, Нику не нужно было особо кричать. Но он заявил громко и четко:

– Я выхожу из проекта.

– Ник… – потянулась за ним, схватила за руку.

– Хватит. – Он даже не обернулся и вырвался слишком просто. – С меня довольно.

Спешно ушел, оставив меня одну под тяжелыми взглядами и перешептыванием.

Не зная, куда себя деть, влетела в гримерку и чуть не разнесла ее к чертям. Я злилась так остро, что просто не понимала, как дальше быть. Что делать! И не нашла лучшего решения, как тоже свалить.

***

Такой взвинченной, заплаканной и каплю растерянной меня и застала Машка. Может, я и не хотела ей ничего рассказывать, но…

Кто как не близняшка может понять мои чувства прямо сейчас? И, о чудо, она поверила. Хотя, по началу в ее глазах ярко загорелось недоверие. Но, чем больше я говорила, чем сильнее выплескивала из себя эмоции, тем охотнее крепло ее доверие.

– Вот что мне теперь с ним делать?! Мне его тупо прибить охота… – пожаловалась, на что сестра театрально закатила глаза.

– Давай ты для начала сделаешь тест, а там дальше будет видно.

Прозвучало просто, но на самом деле… Я не хотела делать тест. Не желала этого ребенка. Ну, во всяком случае, прямо сейчас! И явно не от мужика, который временами зарывает голову в песок от насущных проблем.

– Я… ну… – замялась и сестра спешно нашла выход:

– Хочешь, я тоже сделаю тест? За компанию. Вдвоем же не так страшно будет увидеть результат, да?

Хорошо ей говорить! Машка сто процентов не беременна, меня же до сих пор изнутри грызут сомнения.

Но, разве был выбор? Нужно столкнуться с правдой лицом к лицу и дальше уже как-то решать проблемы.

Машка пулей сгоняла в аптеку и вот мы уже обе «отстрелялись». Я сидела на крышке унитаза, а Маша на краю ванны, болтая ногами. Она казалась расслабленной, в то время как я… буквально захлебывалась от страха.

И непроизвольно метнула взгляд на раковину, где лежали два белых пластиковых орудия правды, как заряженные пистолеты.

Мы ждали тех проклятых условных две минуты и молчали. Молчание между нами не было неловким, но оно чувствовалось остро, как буря как перед грозой.

И в этой тишине я отчетливо слышала собственное сердцебиение. Глухо, но оно болью отдавалось и в ушах, и в горле, и в груди. Эти минуты… как для преступника перед оглашением приговора!

– Боже, я же сейчас сойду с ума.

Машка хмыкнула.

– Не ты первая, не ты последняя. И вообще, чего ты боишься?

– Всего, – я скривилась.

Она вздохнула и легонько толкнула меня ступней в коленку.

– Ничего, выкрутимся. Но давай сначала дождемся хоть какого-то результата.

Проявился ли он уже? Я взглянула на тест и не решилась потянуться за ним. Вместо этого, нервно отвернулась, но уточнила:

– Сколько осталось?

– Сорок пять секунд.

– Прекрасно… Может, ну его? Выбросим их в окно и пошло оно все к черту?

– Поздно, – усмехнулась Машка.

Я замерла. Почувствовала, как в животе сжалось что-то маленькое и плотное. Словно узел из страха, вины и остатков иллюзий. Тишина была почти спасительной, но…

Пилиньк.

Мы вдвоем вскочили, как по команде и каждая выхватила свой тест. Дрожащей рукой повернула экраном к себе и…

Одна полоска!

Я не беременна, черт подери! Это все просто мои глупые страхи и дибильные фантазии. У меня тут же перехватило дыхание и, наконец, смогла спокойно вдохнуть полной грудью.

– Ох, слава яйцам, – прошептала я и, не сдержавшись, рассмеялась.

Нервно и странно, с почти истеричным облегчением. Но резко заткнулась, потому что сестра все пялилась на свой тест и как-то подозрительно молчала.

Да она вытаращилась на него, будто пластик – лотерейный билет и только что сестрица выиграла миллион.

– Маш?

Она не отвечала, поэтому я подошла ближе и… вот засада!

У нее две полоски!

Близняшка все еще тупила, ну а я…

– Нет, ну это точно прикол!

Глава 9

Мы теперь обе ржали на грани нервного срыва. Я, потому что резко отпустило, ну а Маша, вероятно, от неожиданности.

А ведь у нее ситуация всего на каплю лучше моей. Там между ней с Максом стоит одна кобыла и прикидывается беременной. Даже, сучка, отказывается делать тест ДНК! Да разве это не жирный намек, что тупо хочет повесить ребенка хоть на кого-то?

Не хочу влезать в чужие дела, да и все мои советы Машка уже благополучно слила в унитаз, поэтому мысленно машу рукой.

Во мне уже снова кипит и бушует прежняя энергия, поэтому выходим вместе с сестрой на улицу и со старта встречаем Егора. Нашего верного друга детства и сына друзей родителей.

Вспоминаю, как Маша говорила недавно, будто Егор ей пару недель назад признался в любви и кривлюсь. Даже хочу помочь сестре, здороваюсь с ним первая, но не успеваю перетянуть на себя внимание из-за долбанного звонка.

Отхожу, но держу их в поле зрения. И, когда замечаю на экране имя главного куратора арт-проекта, замираю.

Черт!

Я и забыла, что утром устроила хаос, сорвала съемки и еще не ясно, что дальше решит Никита. Вернется ли?

– Даша, – сдержанно отвечает мне Наталья Игоревна, я же нервно кусаю губу. – Так дело не пойдет. Я не хочу слышать никаких оправданий, лишь напомню, что в случае провала проекта, рекомендации я тебе не дам.

Образовывается неловкая пауза. Спешно перебираю шестеренки в голове и придумываю варианты, но куратор не дает мне вставить слово:

– И да, верни Соболева, пока наши юристы не подали на него в суд за невыполнение условий контракта. Ну или, пусть оплатит неустойку, указанную в его контракте.

– Наталь… – я не успела ничего ответить, потому что она бросила трубку.

Да ну блин!

К счастью, Машке я уже не нужна была, к ней приехал Максим и, судя по страстному поцелую, ситуация между ними устаканилась.