Молот Солнца 2: Камень Нируби

– Улетел, – ответил Джоун, перезаряжая аркбаллисту. – Но он вернется. Птерки тупы, как винная пробка. Этот скорее всего так и не понял, отчего погиб его приятель… – Тут Джоун рассмеялся. – Он решил, наверное, что тот просто подавился какой-нибудь костью. Ничего, сейчас мы и его заставим подавиться!

Джоун не ошибся, и уже буквально через минуту второй птерк вновь пошел в атаку. Сначала послышался его боевой клич: «И-ай! И-ай» с самой вершины ближайшей скалы, а потом он, мелко перебирая лапами, соскользнул вниз, сложил крылья вдоль туловища и камнем устремился к переднему фургону. Трудно было понять кого именно он выбрал своей жертвой – возницу-аргаса или же какую-то из лошадей, да это и не имело особого значения. Потому что Джоун не дал ему возможности добраться до цели.

Он выстрелил. Стрела зацепила птерка лишь слегка, скользнув по лапе, но и этого хватило, чтобы ящер прервал атаку, расправил крылья и завис в воздухе. Крылья его мелко трепетали, гоняя воздух и позволяя держать равновесие. Потом он медленно опустился перед шарахающимися в страхе лошадьми первого фургона. Покрутил головой с огромным зубастым клювом. Сначала посмотрел на фургон одним глазом, потом другим, а потом вдруг оглушительно завизжал, раззявив пасть так широко, что, казалось, собирался заглотить весь фургон целиком, вместе с возницей, лошадьми и всем содержимым.

Тогда дядя Джоун соскочил с козел и направился к птерку, на ходу извлекая из ножен свой меч. Как принято у метентаров, рукоять этого меча венчал небольшой метеорит, и Лауна Альва слышала от папеньки, что камень этот обладает огромной магической силой. Но какой именно – она не знала…

А дядя Джон между тем подошел к птерку и остановился шагах в десяти от него, между лошадьми первого фургона и трупом убитого птерка. Покрутил мечом. Без всякого страха, даже с какой-то ленцой, как будто все эта возня ему уже порядком надоела.

Птерк смотрел на него левым глазом, повернув голову. А потом вдруг вскинулся, распахнул крылья, которые венчались морщинистыми лапками с небольшими, но очень острыми коготками, и оглушительно заорал. Слюна полетела из его пасти, и Джоун брезгливо поморщился. Направил меч на птерка и качнул им, сказав при этом что-то неразборчивое.

В первое мгновение Лауна Альва и не поняла, что произошло. Потому что меч у дяди Джоуна был самый обычный – дорогой, да, добротный, и говорили даже, что сделан он из стали Лирдала Огга и мог легко резать камни, но все же это был просто меч. Тем не менее сейчас из него – Лауна Альва так и не поняла откуда именно, словно из самого острия – вылетела и распахнулась во всю ширину большая шестиугольная сеть. Она была ярко-голубого цвета и почему-то светилась. Накрыв птерка целиком, а она вдруг… схлопнулась!

Птерк рассыпался на мелкие куски, формой своей повторяющие ячейки сети, которая сразу же исчезла, осыпавшись искрами. Груда дымящегося мяса осталась лежать на земле, источая сильный запах жаренного…

Однажды Лауна Альва уже видела, как работает магия. Это было давно, ей тогда только-только исполнилось четырнадцать, когда городские власти Гванталы Горной решили построить мост через Бездонное ущелье, чтобы немного изменить маршрут торговых караванов, идущих со стороны Синего Полуострова, и пустить их через свой город. Это было выгодно всем – и торговцам в караванах и самому городу.

Бездонное ущелье потому так и называлось, что у него не было дна. Точнее, наверняка оно было, и Лауна Альва знала, что где-то там, далеко внизу, протекает речка со смешным названием Торопулька, но все это было скрыто от посторонних глаз белесой дымкой, и ущелье действительно казалось бездонным. И она не представляла себе, как через него можно построить мост. И не какой-то там подвесной, который пришлось бы ремонтировать после каждого прохода по нему торгового каравана, а самый настоящий, каменный, как и обещали жителям лицензиаты магии из городской управы…

Лауна Альва представляла себе тогда городских магов эдакими бородатыми седыми старцами, которые встанут над ущельем, возьмутся за руки и дружно прокричат какое-нибудь замысловатое заклинание. И тогда края ущелья соединит ослепительная радуга, и по этой радуге можно будет свободно ходить от с одного конца ущелья до другого.

Ничего подобного не произошло. Да и «бородатые старцы» оказались не такими уж и старцами – их было четверо, и лет им было не более тридцати – а бород у них и вовсе не было. Они долго ходили вдоль обрыва, что-то измеряли, записывали, обсуждали. Один раз поругались даже, а потом приказали праздным зевакам отойти подальше, вынесли к ущелью большой ларец и открыли горбатую крышку. Внутри лежал очень крупный метеорит размером с лошадиную голову. Лицензиаты магии еще некоторое время что-то обсуждали, размахивая руками, а потом действительно подошли к краю обрыва, и одни из них что-то громко прокричал.

Первое время ничего не происходило, и Лауна Альва подумала даже, что в этот раз магам волшебство не удалось. Но потом увидела, что из глубины ущелья сами собой поднимаются вверх огромные валуны. Они летели один за другим, неторопливо и плавно, некоторые останавливались, на них наваливались другие, и постепенно из них сформировались огромные колонны.

К самой вершине камни начали образовывать своды, и скоро через все ущелье действительно протянулся каменный мост. Пока еще он представлял собой просто нагромождение камней и проехать по нему на повозке было невозможно – для этого было необходимо засыпать поверхность каменной крошкой и вымостить плоским булыжником, но это было уже заботой обычных строителей. А магия свое дело сделала…

И вот сейчас Лауна Альва увидела, что магия может не только создавать, но и убивать. Куски птерка дымились и пузырились, из них вытекала зеленая и коричнева жижа. Дядя Джоун спрятал меч в ножны и вернулся к фургону.

– Осталось недолго! – объявил он как ни в чем не бывало, будто рвать птерков на части было для него будничным занятием. – Скоро будет первая пещера, там мы сможем остановиться на ночлег…

От него так и веяло магией, и если бы она имела запах, то пахла бы точно так же, как дядя Джоун сейчас – немного потом, немного дымом, немного кожей и очень-очень сильно настоящим мужчиной. Алариса даже пискнула сдавлено, глядя на дядю Джоуна во все глаза. Лауна Альва посмотрела на нее поморщившись, положила ладонь ей на лицо и оттолкнула от окна…

Ехали еще около получаса. Солнце успело скрыться за пиком, но было еще светло, только слегка сумрачно стало, как будто в ожидании дождя. Дорога все время шла вверх, и лошадям было непросто тянуть фургоны. Иногда приходилось останавливаться, что расчистить дорогу от камней, осыпавшихся со скал. Алариса кокетливо поинтересовалась у Джоуна, почему он таскает камни руками, а не использует для этого магию своего меча. Джоун усмехнулся.

– Мечом убивают, милая Алариса, – ответил он. – Не могу же я убить камни?

Затем он объяснил, что та магия, которая заключена в метеорите, венчающем рукоять его тилора, не является бесконечной. Поле силы накапливается постепенно, накачивая в себя энергию из окружающего пространства, а может и из самого Единого Разума. Магия камня огромна, но и силы на ее поддержание уходит тоже немало, и ее очень легко опустошить за считанные минуты. А потому магию необходимо беречь, не тратить ее понапрасну, иначе есть риск остаться без ее поддержки в самый неподходящий момент.

А еще метеориты могли полностью исчерпать свои силы, без возможности восстановления поля. Такие камни назывались «мертвыми», и использовать их в магических целях уже было невозможно…

Первая ительская пещера предстала перед ними неожиданно, стоило им преодолеть крутой подъем и выбраться на широкое плато. Пещера находилась прямо перед ними, похожая на распахнутую пасть гигантского чудовища, обращенного в камень каким-то древним магом. Вход в нее был почти идеально круглый, в диаметре не меньше десяти ярдов. Сверху густо свисали сталактиты, а навстречу им со дна пещеры поднимались ряды сталагмитов, как огромные каменные клыки, и все это вместе только усиливало сходство пещеры с пастью монстра. Внутрь этой пасти, впрочем, вела хорошо накатанная дорога.

– Не останавливаемся! – крикнул дядя Джоун вознице первого фургона, который неуверенно притормозил лошадей у самого входа в пещеру. – Проезжаем, проезжаем! Разместимся все!

Возница-аргас вновь тронул лошадей, и свадебный кортеж вкатил в пещеру.

Дядя Джоун нисколько не кривил душой, когда сказал, что разместиться здесь смогут все. Откровенно говоря, разместиться здесь могло бы все предместье, где проживали Лауна Альва и Алариса, вместе с домами, конюшнями и фермами.

Справа вдоль дороги протекал ручей, двигаясь куда-то вглубь пещеры. Собственно, его можно было даже назвать небольшой рекой, поскольку в ширину он был не меньше трех ярдом. Вода в нем была звонкая и очень холодная.

Дорога вела вглубь пещеры, петляя между рядами сталагмитов. Они отъехали от входа уже ярдов на двести, когда Джоун скомандовал остановку. Фургоны он приказал разместить поперек дороги, и на крышу одного из них усадил аргаса, чтобы тот вел наблюдение за входом.

– Мало ли какая тварь захочет здесь разместиться на ночь, – пояснил он. – Однажды я тут встретил пещерного крота…

Алариса в ответ на это рассмеялась.

– Вы боитесь кротов, Джоуни?!

Джоун посмотрел на нее и хмыкнул.

– Крот – это такое крохотный слепой зверек, который может доставить неприятности огородниками, – пояснил он. – Но пещерный крот, которого иногда называют «хрустоклык», размером почти с мамонта, и его когти могут порвать наши фургоны в одно мгновение. Единственное сходство с огородным кротом у пещерного в том, что он совершенно слеп… Именно это меня и спасло в прошлый раз, когда он выполз во-о-он из-за того валуна… – Джоун коротко хохотнул. – Ну, еще и мой тилор помог… – Он поднял меч. – Магия есть магия, милая Алариса. Тем мы и сильны…

Лагерь разбили быстро, развели большой костер. Аргасы даже искупались в реке, раздевшись догола, хотя вода была настолько холодной, что ломило кости. А им, неразумным, хоть бы что. Самцы, самки – все вместе они барахтались, визжа и хохоча, а когда выбрались на сушу, то один аргас попытался тут же вскарабкаться на самку. Она была не против, но дядя Джоун отогнал его, шлепнув плашмя ножнами по голому заду.

Накормили лошадей, а вскоре подоспела и похлебка из пяти видов копченостей, приправленная солеными огурцами. Ее ели с вареным рисом, закусывая перьями зеленого лука. Мужчины выпили «вилуски», маменька уничтожила бутылку вина и сразу отправилась спать в фургон. Лауна Альва с Аларисой от вина отказались. Поужинав, они вышли из пещеры и остановились у самого выхода, зачарованно глядя, как алые потеки заката расползаются между скал, над которыми кружат стаи птерков.

– Здесь удивительно красиво по вечерам, – сказал дядя Джоун, тоже выйдя из пещеры следом за девушками. – Но после захода солнца снаружи лучше не оставаться.

– А что будет? – спросила Алариса.

Дядя Джоун развел руками.

– Все останется как прежде. Только уже не будет тебя… Нам лучше вернуться, сударыни. Нужно ложиться спать, завтра я разбужу всех очень рано.

– И куда мы поедем? – спросила Лауна Альва как бы между прочим. – Ведь дороги дальше нет, она кончается в пещере.

– Она не кончается в пещере, – покачал головой дядя Джоун. – Эта пещера имеет несколько выходов, и дорога ведет к каждому из них. До самого ближнего не больше мили, а к самому дальнему я никогда не ходил, но говорят, что он выходит из скал миль за десять отсюда. Но это не важно, поскольку нам нужен ближний выход…

Они вернулись к лагерю, устроились на ночлег. Аргасы сидели у костра, карауля своих хозяев, готовые поднять тревогу в любой момент. Вскоре стало настолько тихо, что даже из фургона было слышно, как потрескивают ветки в костре.

Тогда Лауна Альва растолкала сопящую Аларису и повесила на шею сумку, которую приготовила заранее.

– Пора, – сказал она. – Проводи меня. Может быть мы уже никогда не увидимся…

Они бесшумно выскользнули из фургона и подошли к костру. Почти все аргасы спали, привалившись друг к другу, бодрствовали только двое караульных. Увидев девушек, они тут же подскочили. Лауна Альва замахала на них руками: «Сидите, сидите…»

Подобрав у костра два факела, девушки подожгли их и отошли к растущему прямо из-под валуна кусту, у которого дремали Белянка и вороной Аларисы. Здесь же на камнях лежали и седла.

– Куда ты пойдешь? – спросила Алариса.

Лауна Альва кивнула вглубь пещеры.

– Ты же слышала, что сказал дядя Джоун. У этой пещеры много выходов. Я пойду к любому из них, и к утру уже буду очень далеко.

– В пещере темно, а факела тебе надолго не хватит, – покачала головой Алариса.

Но Лауна Альва в ответ похлопала по сумке.

– Я взяла масляную лампу. И еды на несколько дней. Воды тоже хватит. У меня даже кинжал есть на всякий случай, и компас! А для маменьки с папенькой я оставила письмо в фургоне, передашь им его завтра утром…

Они накинули на своих лошадей седла, затянули подпруги и, взяв животных под уздцы, пошли вглубь пещеры. Когда лагерь исчез из вида, и даже свет костра пропал за поворотом, они вскарабкались в седла и дальше двинулись уже верхом.

– Я далеко не поеду, – предупредила Алариса. – Боюсь заблудиться и потерять дорогу.

– Хорошо, – Лауна Альва кивнула. – Всего несколько минут.

Она не знала еще, что дорогу они уже потеряли…

Глава 5

Если кому-то становится смешно при словах «морская болезнь», то он просто никогда не испытывал на себе умопомрачительное действие этого недуга.

До сего момента Ягрр Фру наивно полагал, что «морская болезнь» – и не болезнь вовсе, а просто мелкая напасть, что-то вроде поноса. Ну, сбегал пару раз за ближайший камень, покряхтел там, поминая всуе Единый Разум, а потом довольный дальше отправился по своим делам…

Не тут-то было! И рад бы он был выплеснуть из себя все нечистоты, что успели в нем накопиться, чтобы избавиться от этой навязчивой галереи самых отвратительных ощущений, какие только можно себе представить, и даже выплескивал неоднократно, но это мало чем помогало.

Сначала он то и дело бегал к фальшборту, чтобы выблевать за борт то, что у него еще осталось в желудке. Один раз, два раза, семь раз, одиннадцать… А потом силы оставили его, воля отказывалась больше собираться в кулак, сказав: «Ну, все – дальше ты без меня». И бегать к фальшборту он уже не смог – так и блевал, лежа на прибитой к полу кровати, просто свесив голову вниз.

По совету Джала попробовал накачать себя «вилуской», но первый же выпитый стакан выплеснулся из него, едва успев скатиться по пищеводу. Но выплеснулся не один, прихватил с собой за компанию еще что-то из желудка, хотя Ягрр Фру ума не мог приложить, что такого там еще могло оставаться. Разве что сам желудок…

В какой-то момент, едва не захлебнувшись медленно ползущей из горла слизью, он жалобно позвал дремлющего за столом неандера:

– Стафф… Убей меня, дружище… Даже если ты будешь делать это долго и больно, мне все равно будет легче, чем сейчас…

Стафф Ван глянул на него затуманенным взглядом, вздрогнул всем телом и его тоже вырвало прямо на пол. Джал дремал, лежа на скамье в углу. Чувствовал он себя тоже не очень хорошо, но к фальшборту не бегал ни разу, и уж тем более не гадил в каюте.

Что самое удивительное, легче всего качку переносил Битер Сью. Казалось, он вовсе ее не замечает! Он то убегал на палубу полюбоваться Холодным Каналом, то убирал блевотину с пола, то проветривал каюту, чтобы избавиться от ее кислого запаха. И даже съел с удовольствием кусок сухаря, под тяжелым ненавидящим взглядом Ягрра Фру. А потом блаженно потер туго набитый живот.

– Джал… – жалобно протянул Ягрр Фру, беспомощно протянув вперед руку. – Я хочу убить этого сопляка… Я хочу вспороть ему брюхо и посмотреть, как он устроен. Но я не могу… Сделай это за меня, ладно?

– Хорошо, мастер, – пообещал Джал сквозь дрему. – Вот только сон досмотрю…

– Но-но! – Битер Сью торопливо выскочил из-за стола. – Морская болезнь либо есть, либо ее нет. И я же не виноват, что у меня ее нет! Не волнуйтесь, мастер, завтра вам должно стать легче…

– Тебе-то откуда это знать, сопляк? – проворчал Стафф Ван. – Ты же штандарт таскал в береговой страже, а не по морям плавал… Или мы чего-то о тебе не знаем?

– Мы несколько раз выходили в море, – пояснил Битер Сью. – Контрабандистов гоняли…

Так, за разговорами, на какое-то время Ягрру Фру полегчало. Он надеялся, что отпустит совсем, и даже выпил еще «вилуски» по этому поводу, но почти сразу его вновь скрутило, да с такой силой, что предыдущие приступы показались легкой разминкой. И его опять одолели мысли о смерти.

Схватив за руку проходящего мимо Битера Сью, он тихо просипел:

– Слышь, парнишка… Если в твоих планах было перерезать мне глотку, то сейчас для этого самой подходящее время… Нож я тебе дам… А? Ну, пожалуйста… Избавь дядю от страданий…

Он вытащил из-за пояса свой нож, перехватил его за лезвие и протянул мальчишке.

– Сделаешь, а?

Битер Сью взял нож и воткнул его в переборку над кроватью.

– Завтра вам уже станет легче, мастер. Вот увидите. Солнышко встанет над каналом, вы напитаетесь силой от его лучей, и вам сразу же полегчает!

– А мне? – хрипло спросил из-за стола Стафф Ван. – Мне полегчает?

– И вам тоже, мастер…

И ведь парнишка как в воду глядел! Кое-как пережив ночь, с головой, полной мыслей о самоубийстве, утром Ягрр Фру вдруг понял, что болезнь отступила. Едва солнечный луч скользнул в прямоугольное оконце и согрел Ягрру Фру веки, как он тут же почувствовал неодолимое чувство голода. А он точно знал, что больной человек голода не испытывает – ему противна сама мысль о еде.

Он встал с кровати, едва не упал, поскользнувшись на кучи слизи, которую наблевал уже под утро, и, покачиваясь, направился к выходу.

На палубе было прохладно, ветер дул тугой и постоянный, без порывов. У квартердека стоял рулевой, вцепившись в штурвал мертвой хваткой. Ягрр Фру узнал его сразу, это был тот самый грил – один из тех, кого они вчера освободили от береговой стражи.

– Спокойной воды, грил… – приветствовал его Ягрр Фру, осматривая морскую гладь. – Как наши дела?

– Все хорошо, рэй Ягрр, – заверил его грил. – Идем к Плоскому Острову. Звезд уже не видно, но ветер не менялся. Если так и будет, то завтра утром уже увидим берег…

– А если ветер сменится?

– Смотря как сменится.

– Ясно…

Ягрр Фру поднялся на квартердек и столкнулся там с капитаном Тригли. Тот внимательно осматривал горизонт в большую зрительную трубу.

– Спокойной воды, капитан Тригли.

– Спокойной воды, рэй Ягрр. Она бы нам пригодилась. Не так часто мне доводилось уходить настолько далеко от берега.

– Вы боитесь моря, капитан?

– Нет, я боюсь вот этого…

Тригли оторвал наконец трубу от своего правого глаза и пальцем указал на горизонт. На востоке неторопливо всходило солнце, а с другой стороны, на юго-западе, собиралась над самым горизонтом белесая дымка.

– И что? – сказал Ягрр Фру. – Это просто облака, Тригли, не будьте таким трусом! У нас в Снау-Лиссе на подобное даже внимания на обращают! А бури случаются такие, что все древо Уилу могут вырвать вместе с корнями! Тоже мне – напугал ящера пипиской…

– Не скажите, рэй Ягрр, не скажите… – капитан покачал головой. – Буря может загнать в канал из моря таких тварей, какие вам и не снились! Буря на земле, и буря на море – это две разных бури.

– Да плевать я хотел на ваши бури! Не боюсь я, ясно вам? После того, что было со мной этой ночью, я вообще ничего не боюсь…

Капитан посмотрел на него, поглаживая бороду. Свет восходящего солнца блестел на его лысине ярким пятном.

– Ну-ну… – проговорил Тригли. – Ночь выдалась тихая, даже качки не было… Кстати, вас не сильно тошнило?

Ягрр Фру мрачно отвернулся.

– Не очень. Мальчишка, правда, всю каюту заблевал.

– Бывает… Позавтракать не желаете, рэй Ягрр?

И тут Ягрр Фру понял, что желает, очень желает, желает так, что съел бы коровью ляжку, да запил бы ее парой бутылок джипса… И куропатку копченую на молодых побегах Уилу тоже съел бы… И каре ягненка в меду на закуску пришлось бы весьма кстати…

– А что у нас на завтрак, капитан?! – поинтересовался он весело.

– Овсяная каша, рэй Ягрр, овсяная каша. Скоро вам ее подадут прямо в каюту!

С кислым лицом Ягрр Фру направился обратно в каюту. Приблизительно через четверть часа им действительно принесли завтрак, и это действительно была овсяная каша, очень похожая по виду на ту слизь у кровати Ягрра Фру, что еще не успел убрать Битер Сью. Зато к каше причитался хлеб с маслом и толстыми кусками сыра, и они съели все без остатка, а под конец даже повеселели. Капитан Тригли завтракал здесь же (это же была его каюта!), и все это время он болтал без умолка, делясь своими планами на ближайшее будущее.

А планы эти впечатляли! После того, как «Гризза» доставит своих пассажиров на Плоский Остров, капитан планировать забить трюмы своей шхуны мороженой форелью, неистощимыми запасами коей славилась фактория Чи-Бадойя. Древний ледник, протянувшийся там до самого побережья, позволял заготавливать свежую рыбу впрок в любых количествах. А пересыпав ее ледяной крошкой и обложив ящики кусками льда, можно было доставить ее в целости и сохранности в любой порт Прибрежной Ойкумены.

Стоимость такой рыбы на Плоском Острове была грошовой, но доставленная в Уис-Порт, она возрастала в цене в сотню раз, и это было очень выгодным предприятием, даже с учетом таможенных пошлин.

Жаль только кофе так и не удалось сбыть, много места в трюме занимает. Но не выбрасывать же такой ценный груз ради какой-то там рыбы…

– Кофе, кофе… – ворчливо пробурчал Ягрр Фру. – Не пойму, что все нашли в этом кофе? От него даже опьянеть нельзя. Ни разу в жизни кофе не пробовал и пробовать не собираюсь!

Капитан Тригли так и замер, некоторое время взирал на Ягрра Фру, глубокомысленно двигая лохматыми бровями. Потом спросил с ледяными нотками в голосе:

– Вы никогда не пробовали кофе, рэй Ягрр?

– Никогда!

Капитан решительно поднялся со стула.

– Тогда разрешите собственноручно приготовить вам только одну чашку этого напитка. И вот тогда мы с вами продолжим спор, стоит ли мне выбрасывать свой груз в море или же повременить с этим!

И он покинул каюту, громко топая сапогами.

Спустя четверть часа капитан Тригли вернулся, держа на растопыренных пальцах небольшой бронзовый поднос, словно матерый официант в каком-нибудь дорогом ресторане Уис-Порта, Крос-Бода или Норс-Линдена. В центре подноса стояла единственная кофейная чашка и источала очень сильный незнакомый аромат. Запах этот показался Ягрру Фру довольно приятным, но говорить этого он не стал, весьма критически настроенный на предстоящий эксперимент.

Подойдя к столу, Тригли взял чашку с подноса двумя пальцами и осторожно, как некую великую драгоценность, поставил ее перед Ягрром Фру.

– Ну? – сказал капитан с довольным видом. – Уже чувствуете, рэй Ягрр? Чувствуете?

Ягрр Фру потянул воздух своим медвежьим носом.

– И что я должен чувствовать?

– Аромат! Это не те третьесортные зерна, которые везут с островов Южноморья. Это самый настоящий дикий кофе из Нижнего Мирра, и такого благородного напитка вы не получите больше ни из одного помола, что бы вам там ни наговорили торговцы в Уис-Порте!.. Пробуйте, рэй Ягрр, пробуйте!

Презрительно усмехнувшись, Ягрр Фру покачал головой, но тем не менее схватил чашку, обжегся, зашипел, перехватил ее другой рукой за ручку. Капитан Тригли смотрел на него с улыбкой.

– Чтобы усилить вкус я положил в него один ма-а-ленький кусочек сахара, – пояснил он. – Настоящие гурманы пьют без сахара, но я боюсь, что с непривычки небольшая горечь этого напитка может вас напугать!

– Напугать меня?! Пугай акул в море голой задницей! Я истребитель птерков, меня и не такие пытались напугать…

– Да пей уже! – заорал на него Стафф Ван. – Или я сейчас сам выпью!

– Пахнет неплохо, – поддержал его Джал. – Я бы тоже попробовал.

– Да пью, пью… – ответил Ягрр Фру. Он поднес чушку к губам, вытянул их, как девица перед зеркалом, и сделал крошечный шумный глоток.

Все смотрели на него с неподдельным интересом, даже Битер Сью заинтересовался.

– Ну? – спросил он. – Как?

Ягрр Фру почмокал, шевеля губами, потом сделал еще один глоток, медленно обвел взглядом всех присутствующих. Поставил чашку на стол.

– Так, я решил! – объявил он. – Я конфискую этот корабль вместе с его грузом. Мы открываем кофейню в Крос-Боде!

Капитан Тригли смотрел на него с улыбкой. Стафф Ван тут же схватил чашку и тоже глотнул из нее. Замер, глядя в потолок.

– Неплохо, неплохо… – пробормотал он. Протянул чашку Джалу. Тот тоже попробовал, покивал, закусив губу.