Запретный контракт

– А если я… влюблюсь? – выпалила она, сама не зная, почему.

Даниэль резко обернулся. Его взгляд стал острым, как нож.

– Не влюбляйтесь. Это не входит в условия контракта.

– А если вы? – не отступила она.

Он молчал. Долго. Потом подошёл к ней. Так близко, что она почувствовала его дыхание.

– Если я влюблюсь – я разорву контракт первым. Потому что не позволю себе быть слабым. И вам – тоже.

Он отступил.

– Ужин окончен. Отдыхайте. Завтра – первый выход в свет. Вас ждёт стилист. В 10:00.

Он вышел, не попрощавшись.

Алиса осталась одна. Сердце колотилось. В ушах – его слова: «Не влюбляйтесь».

Но почему тогда, когда он стоял так близко, ей хотелось… прикоснуться?

Тайная дверь

Поздней ночью, не в силах уснуть, Алиса вышла из комнаты. Босиком, в халате, она блуждала по коридорам. Дом был огромным – как лабиринт. Картины, статуи, книги в кожаных переплётах… и тишина. Такая густая, что казалось – стены дышат.

Она свернула в восточное крыло. «Запрещено», – вспомнила она. Но любопытство было сильнее страха.

Коридор заканчивался дверью. Тяжёлой. Дубовой. С замком. Но… не запертой.

Алиса толкнула.

Дверь скрипнула – и открылась.

Внутри – не комната. Музей.

Стены – в фотографиях. Все – с одной женщиной. Молодой. Красивой. С тёмными волосами до плеч и печальными глазами. На одной – она смеётся на фоне Эйфелевой башни. На другой – в свадебном платье. На третьей – в больничной палате, бледная, но улыбающаяся.

Подпись под последней: «Вероника. Последний день. Я не прощаюсь. Я жду».

Алиса задрожала. Кто это? Его жена? Любовь? Погибшая?

На столе – письмо. В конверте. С её именем.

«Алиса,

Если ты читаешь это – значит, ты уже вошла туда, куда не следовало.

Значит, ты такая же, как я – не умеешь слушать запреты.

Он выбрал тебя не случайно.

Ты похожа на меня. Не внешне. Душой.

Беги. Пока не поздно.

Он не отпустит тебя так, как отпустил меня.

– В.»

Алиса выронила письмо. Сердце бешено колотилось. «Он не отпустит тебя так, как отпустил меня». Значит… Вероника жива?

Или… нет?

В коридоре – шаги.

Быстрые. Решительные.

Алиса метнулась к двери – но было поздно.

Даниэль стоял в проёме. В пижамных брюках и тёмной футболке. Взгляд – ледяной. Губы сжаты.

– Я сказал – не входить.

– Я… я не знала…

– Ты знала. Ты прочитала правила. И нарушила их.

Он вошёл. Забрал письмо со стола. Смял в кулаке.

– Это не твоё дело. Никогда не было. И не будет.

– Кто она? – прошептала Алиса. – Ваша жена?

– Была, – коротко ответил он. – Достаточно.

– Она… жива?

Даниэль молчал. Смотрел на неё. В его глазах – боль. И гнев. И что-то ещё… что-то, от чего по спине пробежал холод.

– Уходи, – сказал он наконец. – И если хоть раз ещё переступишь порог этой комнаты – контракт расторгнут. Без выплат. Без помощи сестре. Без ничего.

Алиса выбежала. Босиком, дрожа, с комком в горле.

Она вернулась в свою комнату. Заперла дверь. Упала на кровать.

«Что я наделала?»

Но внутри, под страхом, под паникой… шевелилось другое чувство.

Интерес.

Он не просто миллиардер.

Он – человек с прошлым.

С болью.

С тайной.

И она… только что сделала первый шаг в его лабиринт.

Глава 4. Правила игры

Утро началось с кофе. Не того, что Алиса варила себе на крошечной плите в хрущёвке – тонкого, горького, из дешёвого порошка. А настоящего. Ароматного, с пенкой, в фарфоровой чашке, поданной на подносе с серебряной ложечкой и крошечным шоколадным трюфелем рядом.

– Господин Орлов просил передать, что завтракает в кабинете, – сказала горничная, расставляя на столе блюда. – Он ждёт вас в 10:00 в гостиной. Там будет стилист.

Алиса кивнула. Пила кофе медленно, смакуя каждый глоток, как будто это был эликсир жизни. А может, так оно и было. Ведь с сегодняшнего дня она официально – миссис Орлова. Жена самого Даниэля Орлова. Человека, чьё имя произносили шёпотом даже в закрытых клубах.

В 10:00 она спустилась в гостиную. Там её уже ждали: женщина лет сорока в строгом брючном костюме и с планшетом в руках, двое ассистентов с вешалками, и… Даниэль.

Он стоял у камина, скрестив руки. На нём – тёмно-серый костюм, белая рубашка без галстука, часы на запястье. Выглядел как король, осматривающий новое приобретение.

– Это Кира, – представил он стилиста. – Она подготовит вас к вечеру. Благотворительный бал в пользу фонда «Новое сердце». Вас представят как мою жену. Впервые.

Алиса кивнула. Сердце забилось чаще.

– Что… что я должна делать?

– Улыбаться. Держаться рядом со мной. Не говорить лишнего. Особенно – о контракте, о вашем прошлом, о моём. Отвечать на вопросы прессы коротко. «Да, мы счастливы». «Нет, детей пока не планируем». «Свадьба была скромной, только для близких». Всё остальное – фантазия журналистов. Пусть пишут, что хотят. Главное – вы не подтверждаете и не опровергаете.

Он подошёл ближе. Голос стал тише, почти шёпотом:

– И ещё одно правило. Никаких романов на стороне. Ни взглядов. Ни флирта. Ни случайных «дружеских» поцелуев в щёчку. Вы – моя. Публично. Юридически. И… территориально.

Алиса почувствовала, как по спине пробежал огонь. Его слова звучали как приказ. Но в них – сквозила ревность. Настоящая. Живая.

– А если кто-то… попытается?

Даниэль чуть прищурился.

– Я сам разберусь. Вам – только улыбаться и отходить.

Он повернулся к Кире.

– Начинайте. У вас – шесть часов.

И вышел.

Шесть часов превратились в ад.

Кира оказалась профессионалом высшей пробы – и тираном в одном флаконе.

– Волосы – слишком тусклые. Маска. Коллаген. Ламинирование. Срочно.

– Кожа – обезвожена. Массаж. Мезотерапия. Нет, не обсуждается.

– Фигура – хорошая, но нужно подчеркнуть талию. Корсет. Да, он неудобный. Нет, вы не снимете его до конца вечера.

– Походка – как у школьницы на первом свидании. Уроки дефиле. С книгой на голове. Да, прямо сейчас.

Алиса крутилась, как белка в колесе. Её щипали, красили, расчёсывали, затягивали, заставляли ходить, сидеть, улыбаться, смотреть «томно, но не вызывающе», «интеллектуально, но не холодно».

– Вы должны выглядеть как женщина, которая знает себе цену, – наставляла Кира, поправляя локон на её шее. – Не как та, которую купили.

Алиса вздрогнула.

– Он… не покупал меня.

– Конечно, нет, – усмехнулась Кира. – Просто подписал контракт. На год. С выплатами. И условиями. Звучит как брак, да?

Алиса не ответила. Она не знала, что ответить.

В 16:00 её наконец оставили в покое. Алиса сидела в кресле, истощённая, с лицом, на которое нанесли слой тонального крема толщиной с пергамент, и волосами, уложенными в сложную, но невероятно красивую волну.

– Отдыхайте полчаса, – сказала Кира. – Потом – примерка платья.

Алиса закрыла глаза. Хотела уснуть. Но не смогла. В голове крутились слова Киры. «Женщина, которую купили».

Она открыла глаза. Встала. Подошла к зеркалу.

Оттуда смотрела… другая Алиса. Элегантная. Дорогая. Красивая. Но – чужая.

«Это ты?» – спросила она своё отражение.

Ответа не последовало.

Платье принесли в 16:30. Чёрное. Атласное. С глубоким вырезом на спине и юбкой, струящейся, как вода. Бриллиантовые серьги. Туфли на шпильке – настоящая пытка, но… красивая.

Когда Алиса вышла из гардеробной, Кира ахнула.

– Боже… Вы выглядите как богиня.

Дверь открылась.

Вошёл Даниэль.

Он замер.

Смотрел на неё. Долго. Молча. Его взгляд скользил по плечам, по талии, по ногам… и возвращался к глазам.

– Идеально, – наконец сказал он. – Вы… потрясающе.

Алиса почувствовала, как внутри всё перевернулось. Его похвала – как глоток воздуха после долгого погружения.

– Спасибо.

Он подошёл ближе. Поправил лямку на её плече. Его пальцы коснулись кожи – и Алиса задрожала.

– Нервничаете?

– Немного.

– Не надо. Вы справитесь. Просто… держитесь рядом со мной.

Он отступил. Посмотрел на часы.

– Через час – выезд. Отдохните. И… не волнуйтесь. Я не дам вам упасть.

Бал

Зал отеля «Петровский» сверкал хрусталём, золотом и улыбками – фальшивыми, как виниловые пластинки. Алиса шла рядом с Даниэлем, чувствуя на себе сотни взглядов. Шёпот. Перешёптывания. Фотоаппараты.

– Кто она?

– Никогда не видела…

– Говорят, из провинции…

– Как он её нашёл?

– Может, любовница?

– Нет, жена. Официально. Видели кольцо?

Даниэль держал её за локоть. Крепко. Уверенно. Как будто заявлял: «Моя. Не трогать».

Они прошли к столу. Поздоровались с гостями. Алиса улыбалась. Отвечала на вопросы. Говорила то, чему её научили. Вела себя безупречно.

Но внутри – дрожала.

Потом – танцы.

Даниэль пригласил её на первый танец. Вальс. Медленный. Элегантный.

Он обнял её за талию. Её рука легла ему на плечо. Они двигались в такт музыке. Близко. Очень близко.

– Вы отлично справляетесь, – прошептал он ей на ухо.

– Благодаря вам.

– Нет. Благодаря себе. Вы сильнее, чем думаете.

Его дыхание касалось её шеи. Алиса закрыла глаза. На мгновение… ей показалось, что это не игра. Не контракт. А настоящее. Настоящий танец. Настоящие чувства.

Он тоже замер. Его рука чуть сильнее сжала её талию.

И тогда – случилось.

Он наклонился. Совсем чуть-чуть. И… поцеловал её в шею.

Не в щёку. Не в висок. В шею. Там, где пульс бьётся быстрее всего.

Алиса вскинула глаза. Взгляд в взгляд. Его глаза – тёмные. Горячие. Опасные.

– Прости, – прошептал он. – Не смог удержаться.

Она не ответила. Не могла. Внутри всё горело.

Танец закончился. Они отстранились. Как будто ничего не произошло.

Но всё изменилось.

После танца – фуршет. Шампанское. Закуски. Разговоры ни о чём.

Алиса стояла у окна, пытаясь прийти в себя. Поцелуй… не поцелуй, а прикосновение губ – до сих пор жгло кожу.

– Прелестная жена у вас, Даниэль.

Рядом – мужчина лет пятидесяти. С дорогим костюмом и холодными глазами.

– Благодарю, Виктор Семёнович. Алиса – моя гордость.

– Не удивлён. Такие женщины… редкость. Особенно в наше время.

Он посмотрел на Алису. Долго. Оценивающе.

– Надеюсь, вы её бережёте. Такие… легко ломаются.

Даниэль положил руку ей на плечо. Жест был простым. Но в нём – читалась угроза.

– Моя жена – не хрустальная ваза. Она – сталь. И я не позволю никому даже подумать о том, чтобы её сломать.

Семёнович усмехнулся.

– Как скажете. Просто… помните, что некоторые тени прошлого имеют длинные руки.

Он отошёл.

Алиса посмотрела на Даниэля.

– Кто это?

– Никто. Просто старый «друг».

– Он говорил о тенях. О прошлом. О… Веронике?

Даниэль резко обернулся.

– Хватит. Сегодня – не день для вопросов. Сегодня – день для игры. И ты играешь отлично. Не порть это.

Он отошёл, оставив её одну.

Алиса сжала бокал. Внутри – обида. И боль. И… ревность?

«Почему он так защищает её память? Почему не хочет говорить?»

В машине по дороге домой – тишина. Густая. Тяжёлая.

Даниэль смотрел в окно. Алиса – на свои руки.

– Ты злишься, – наконец сказал он, не поворачивая головы.

– Нет. Просто… устала.

– Ты справилась. Лучше, чем я ожидал.

– Спасибо. Значит, я – хороший аксессуар?

Он резко повернулся.

– Ты – не аксессуар. Ты – мой партнёр. По контракту. И… по обстоятельствам.

– А поцелуй в шею – тоже часть контракта?

Он замер. Потом – тихо, почти шёпотом:

– Нет. Это – ошибка.

– Почему?

– Потому что чувства – не входят в условия. И они… опасны.

Он посмотрел на неё. В его глазах – борьба. Страсть. Страх.

– Не повторяйся, – сказала Алиса. – Я не хочу быть заменой.

– Ты – не замена, – резко ответил он. – Ты – ты. И в этом… вся проблема.

Машина остановилась у ворот особняка.

Даниэль вышел первым. Подал ей руку. Помог выйти.

– Спокойной ночи, Алиса.

– Спокойной ночи, Даниэль.

Они пошли к дому. Рядом. Но – в разных мирах.

Ночью Алиса не спала. Смотрела в потолок. Вспоминала его прикосновение. Его взгляд. Его слова: «Ты – ты. И в этом… вся проблема».

Она встала. Подошла к окну. За стеклом – луна. Лес. Тишина.

И тогда – вдалеке, на террасе – она увидела его.

Даниэль. В рубашке. Без пиджака. С бокалом виски в руке. Он смотрел в небо. Один. Уязвимый. Настоящий.