Запретный контракт

Вячеслав Гот

Запретный контракт

Глава 1. Последняя капля

Дождь стучал по стеклу, как будто пытался напомнить Алисе, что мир снаружи не добр – он просто мокрый, холодный и равнодушный. Она сидела за своим старым деревянным столом, прижав ладони к вискам, пытаясь выжать из уставшего мозга хотя бы каплю вдохновения. На экране ноутбука – проект реконструкции старинного особняка в центре города. Её проект. Её шанс. Последний.

«Они сказали, что решение примут завтра», – повторяла она себе, как мантру, пытаясь заглушить внутренний голос, который шептал: «Они выберут другого. Опять».

Алиса Воронцова – тридцать лет, диплом с отличием, портфолио, от которого ахали даже профессора, и… ни одного постоянного заказа за последние полгода. Рынок архитектуры стал жестче, чем бетон в мороз. Клиенты хотели «модно», «дёшево» и «вчера». Алиса же упрямо цеплялась за детали, за историю зданий, за гармонию пространства – качества, которые в эпоху TikTok-дизайна считались «слишком медленными».

Её квартира – двухкомнатная хрущёвка на окраине, которую она снимала последние пять лет, – теперь превратилась в ловушку. Хозяйка, тётя Нина, вчера в очередной раз постучала в дверь:

– Алисочка, я не зверь, но… уже третий месяц просрочки. Или платите, или к концу недели – вещи на улицу. Я сама в ипотеке, понимаешь?

Алиса кивнула, стиснув зубы. Понимала. Всё понимала. Но где взять 90 тысяч, если на карте – 3800, а до зарплаты (если её вообще выплатят в «АрхСтройПроекте», где она подрабатывала чертежницей) – ещё две недели?

Она отпила остатки холодного чая, поставила кружку на край стола и потянулась к телефону. Экран замигал – сообщение от больницы.

Мама: Сегодня опять отказали в льготном препарате. Говорят, нет в списке. Доктор советует купить за свой счёт. 120 000 за курс. Без него – состояние будет ухудшаться.

Алиса закрыла глаза. Грудь сдавило так, будто кто-то сел ей на грудную клетку. Младшая сестра – Лиза, двадцать два года, талантливая художница, светлый, добрый человек, у которого диагностировали редкую форму аутоиммунного заболевания полгода назад. С тех пор их жизнь превратилась в бесконечный марафон: анализы, врачи, поиски денег, мольбы, слёзы, обещания, которые никто не выполняет.

Она продала машину. Потом – коллекцию книг, которую собирала с детства. Потом – мамину золотую цепочку, последнюю память о родителях, погибших в автокатастрофе, когда Алисе было восемнадцать. Она работала по ночам, брала фриланс, голодала, чтобы купить Лизе лекарства. Но этого становилось всё меньше. А болезнь – всё больше.

– Я справлюсь, – прошептала она в пустоту, глядя на фотографию сестры на рабочем столе. Лиза улыбалась, держа в руках холст. Это было сделано до болезни. До того, как её руки начали дрожать, а глаза – терять блеск.

Алиса открыла банковское приложение. Баланс: 3 872 рубля. Завтра нужно заплатить за электричество – 2 500. Остаток: 1 372. На хлеб, чай и, возможно, одну упаковку таблеток от головной боли.

Она встала, прошлась по комнате, пытаясь не смотреть на коробки в углу – вещи, которые уже упакованы на случай выселения. Книги, фотографии, плед, который вязала бабушка… всё, что осталось от нормальной жизни.

В дверь снова постучали. Алиса вздрогнула.

– Кто?

– Это я, – раздался голос Марии, соседки снизу. – Можно?

Алиса открыла. Мария держала в руках бумажный пакет.

– Принесла тебе суп. С курицей. Сама варила.

– Маша… – Алиса не смогла сдержать дрожи в голосе. – Спасибо. Просто… спасибо.

– Не благодари. Я видела, как ты вчера в магазине считала копейки. Понимаю. У меня сын в армии, тоже приходится экономить. Но голодать нельзя. Особенно тебе.

Мария вошла, поставила кастрюльку на плиту, включила подогрев.

– Ты хоть поешь нормально. А то смотришься как тень.

Алиса кивнула, не в силах говорить. Горло сжималось. Она не плакала – слёзы давно закончились. Осталась только усталость. Глубокая, как шахта.

– Кстати, – Мария понизила голос, – я вчера слышала, как тётя Нина с кем-то говорила по телефону. Сказала: «Пусть хоть к родственникам едет, мне всё равно». Так что… готовься. Видимо, реально выселят.

Алиса кивнула. Она это знала. Чувствовала. Конец приближался. Не абстрактный, не «когда-нибудь», а конкретный – пятница, 18:00. Через три дня.

– Спасибо, Маш, – тихо сказала она. – За всё.

Та погладила её по плечу и ушла.

Алиса села на кухонный табурет, открыла крышку кастрюли. Аромат куриного бульона ударил в нос – так сильно, что на глаза навернулись слёзы. Она не ела горячего два дня. Только чай и сухари.

Она налила себе полтарелки, добавила соли, съела медленно, почти церемонно, будто это был последний ужин. И, возможно, так оно и было.

После еды – снова за ноутбук. Проект нужно было доделать. Последняя надежда. Конкурс на реконструкцию особняка Кречетовых. Приз – 2 миллиона рублей и контракт на следующие три года. Если выиграет – Лиза получит лечение. Они снимут нормальную квартиру. Начнётся новая жизнь.

Алиса работала до трёх ночи. Переделывала фасад, меняла планировку второго этажа, добавляла детали, которые делали проект уникальным. Она вкладывала в него не только знания, но и душу. Каждая линия – это её отчаяние, её надежда, её мольба к судьбе: «Дай мне шанс. Хотя бы один».

В четыре утра она отправила проект по почте, прикрепив сопроводительное письмо, в котором написала:

«Этот проект – не просто чертежи. Это моя жизнь. Я прошу вас – посмотрите не только на цифры, но и на то, что за ними. Я готова работать день и ночь. Я не сдамся. Потому что у меня нет права проиграть».

Она закрыла ноутбук. Выключила свет. Легла на диван, укрывшись тем же пледом, который вязала бабушка. Сквозь шторы пробивался тусклый свет фонаря. Дождь всё ещё шёл.

Алиса закрыла глаза. Пыталась не думать о завтрашнем дне. О звонке из больницы. О тёте Нине. О пустом кошельке.

«Спи. Завтра будет легче», – соврала она себе.

Но сон не шёл. В голове крутились цифры: 120 000 за лекарства. 90 000 за квартиру. 2 500 за свет. 3 872 на счету.

И тогда раздался звонок.

Резкий, непривычный – не из больницы, не от подруги, не от заказчика. Незнакомый номер. Москва. 8-495-XXX-XX-XX.

Алиса сначала не хотела брать. Но что, если это… конкурс? Организаторы? Может, уже ответ?

Она нажала «зелёную трубку».

– Алло?

Голос на другом конце был мужским. Низким. Спокойным. Холодным, как сталь.

– Алиса Воронцова?

– Да. Кто это?

– Меня зовут Даниэль. Даниэль Орлов. У меня есть предложение для вас. Оно изменит вашу жизнь.

Алиса замерла. Сердце заколотилось. Мошенник? Развод? Но голос… в нём не было фальши. Только уверенность. Та самая, которой ей так не хватало.

– Какое предложение?

– Мы можем встретиться? Сегодня. В 14:00. Кафе «Грандъ» на Тверской. Я оплачу дорогу. Вам нечего терять.

Алиса рассмеялась – горько, безрадостно.

– У меня и правда нечего терять. Кроме последней надежды.

– Именно её я и хочу вам вернуть, – сказал он. – Приходите. Одна. И не опаздывайте.

Он положил трубку.

Алиса сидела, сжимая телефон. Сердце билось так громко, что, казалось, его слышно в тишине квартиры. Кто этот Даниэль Орлов? Почему он знает её имя? Почему предлагает встречу?

Она открыла браузер. Ввела имя.

Первая ссылка – Forbes. «Даниэль Орлов: самый молодой миллиардер России. Основатель холдинга «Орлов Групп». Возраст – 35. Состояние – $4.2 млрд. Холост. Не женат. Не состоит в отношениях.»

Фото: высокий, темноволосый, с пронзительными серыми глазами и лёгкой тенью усталости на лице. Одет безупречно – костюм, галстук, дорогие часы. Выглядел как человек, для которого слово «проблема» – это нехватка времени, а не денег.

Алиса сглотнула.

«Предложение, которое изменит вашу жизнь».

Она посмотрела на фотографию Лизы. На пустой кошелёк. На коробки с вещами.

– Мне нечего терять, – повторила она вслух.

И добавила, почти шёпотом:

– Кроме себя.

Она встала, открыла шкаф. Достала единственное приличное платье – чёрное, с высокой талией, купленное два года назад на собеседование в крупную фирму. Тогда она не прошла. Сегодня… сегодня всё будет иначе.

Алиса приняла душ, высушила волосы, нанесла минимум косметики – только чтобы скрыть синяки под глазами. Она не хотела выглядеть жалкой. Хотела – сильной. Даже если внутри была разбита.

В 13:30 она вышла из дома. Дождь прекратился, но ветер был ледяной. Она надела старое пальто, которое давно потеряло форму, и пошла к метро.

Кафе «Грандъ» находилось в историческом здании – с высокими потолками, хрустальными люстрами и официантами в белых перчатках. Алиса чувствовала себя здесь инородным телом – как будто случайно попала на бал в мешковине.

Она прошла к столику у окна. Там уже сидел он.

Даниэль Орлов.

Вживую он выглядел ещё внушительнее. Выше. Опаснее. Его взгляд, когда он поднял глаза, прошёлся по ней, как сканер – оценивающе, без эмоций, но с интересом.

– Садитесь, – сказал он, не улыбаясь. – Вы опоздали на три минуты.

– Пробки, – соврала Алиса, хотя ехала на метро.

Он кивнул, как будто принял её ответ. Помолчал. Потом – прямо, без предисловий:

– Я знаю о вашей ситуации. О долгах. О сестре. О конкурсе, на который вы только что отправили проект. Он хорош. Но вы его не выиграете.

Алиса побледнела.

– Почему?

– Потому что победитель уже выбран. За кулисами. Ваш проект – красивая формальность.

Она сжала кулаки под столом. Хотела встать. Уйти. Но… не смогла. Потому что он говорил правду. Она это чувствовала.

– Зачем вы меня позвали? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Даниэль достал из внутреннего кармана пиджака тонкую папку. Положил на стол.

– Потому что я предлагаю вам сделку. Фиктивный брак. На один год. Вы становитесь моей женой. Публично. На мероприятиях, в прессе, в соцсетях. В обмен – я погашаю все ваши долги. Оплачиваю лечение сестры. Перевожу вам ежемесячно 300 тысяч рублей. И даю доступ к ресурсам, которые позволят вам построить карьеру мечты.

Алиса не дышала.

– Зачем вам фиктивная жена?

– Это не ваше дело, – ответил он ровно. – Условия просты: никаких чувств. Никаких вопросов. Вы живёте в моём доме. Играете роль. Через год – развод. Без скандалов. Без претензий. Вы получаете всё, что я обещал. И свободу.

Он открыл папку. Внутри – контракт. Юридически безупречный. Подписи нотариуса, банковские реквизиты, график выплат.

Алиса смотрела на цифры. 120 000 – лечение Лизы. 90 000 – долг за квартиру. 300 000 в месяц – больше, чем она зарабатывала за полгода. И это… только начало.

– Почему я? – прошептала она.

Даниэль впервые чуть приподнял уголок губ – не улыбка. Скорее – тень понимания.

– Потому что вы умны. Горды. И отчаянны. Идеальная кандидатура.

Он протянул руку через стол.

– Ну что, Алиса Воронцова? Берёте последнюю каплю? Или тонете дальше?

Она посмотрела на его руку. На контракт. На своё отражение в окне кафе – худое, уставшее, но ещё не сломленное.

Она вспомнила глаза Лизы. Её дрожащие руки. Её шёпот: «Сестрёнка, я боюсь».

Алиса глубоко вдохнула.

И протянула руку.

– Я согласна.

Даниэль крепко пожал её ладонь. Его пальцы были тёплыми. Крепкими. Надёжными.

– Отлично, – сказал он. – Завтра в 10:00 – у нотариуса. А сегодня… собирайте вещи. Вас заберут в 18:00.

Он встал. Бросил на стол купюру – больше, чем стоил весь кофе в этом зале.

– До завтра, миссис Орлова.

И ушёл.

Алиса осталась одна. Сердце колотилось. Руки дрожали. Она смотрела на контракт. На свою подпись, которую ещё не поставила, но уже мысленно поставила.

Последняя капля.

Не та, что топит.

А та, что спасает.

Глава 2. Человек в тени

Утро началось с дождя. Того самого, мелкого, противного, который не льёт, а вгрызается в кожу – как будто природа решила напомнить Алисе, что вчерашнее – не сон, не галлюцинация от голода, а реальность. Жестокая, нелепая, но – реальность.

Она проснулась в шесть утра. Не потому, что нужно – потому что не смогла больше спать. Сердце билось так, будто готовилось к марафону. В голове крутились слова Даниэля: «Завтра в 10:00 – у нотариуса. Вас заберут в 18:00».

– Миссис Орлова, – прошептала она, глядя на своё отражение в зеркале ванной. – Звучит как приговор. Или как спасение.

Она собрала вещи. Немного: два чемодана, ноутбук, фотографии, плед, лекарства Лизы. Больше ничего не имело смысла. Всё остальное – прошлое. То, что она оставляет за бортом.

В 9:45 у подъезда остановился чёрный Mercedes с тонированными стёклами. Водитель – молчаливый мужчина лет сорока – вышел, кивнул, взял чемоданы. Без вопросов. Без улыбки. Как будто перевозил не человека, а груз.

– Меня зовут Артём, – сказал он, открывая дверь машины. – Господин Орлов просил передать: «Будьте пунктуальны».

Алиса кивнула. Села. Машина тронулась.

Офис «Орлов Групп» находился в новом деловом квартале – 42 этажа стекла и стали, похожих на гигантский меч, вонзившийся в небо. Лобби – мрамор, охрана с наушниками, женщина-консьерж в безупречном костюме, которая, увидев Алису, не спросила «к кому?», а просто сказала:

– Лифт номер три. Вас ждут.

Лифт шёл без остановок. 42 этаж. Двери открылись – и Алиса шагнула в другую вселенную.

Здесь не было шума, суеты, запаха кофе и принтеров. Только тишина. И холод. Полированный бетон под ногами, стены цвета сланца, огромные панорамные окна, за которыми расстилался город – как на ладони. В воздухе – лёгкий аромат чего-то древесного, дорогого. Сандал? Амбра?

Секретарь – высокая блондинка в строгом сером платье – подняла глаза. Её взгляд скользнул по Алисе: от потрёпанных туфель до чуть помятого пальто. Без осуждения. Без интереса. Просто констатация.

– Проходите. Он вас ждёт.

Она открыла дверь.

И Алиса вошла.

Кабинет Даниэля Орлова был просторным, но не помпезным. Минимализм, доведённый до совершенства. Огромный стол из тёмного дерева. Два кресла – одно за столом, другое, напротив. На столе – только ноутбук, ручка, блокнот и… один-единственный цветок. Белая орхидея в чёрном керамическом горшке.

«Странно, – подумала Алиса. – Он же не выглядит как человек, который держит цветы на столе».

– Здравствуйте, Алиса.

Он стоял у окна. Повернулся. Сегодня – без пиджака, в белой рубашке с закатанными рукавами. На запястье – те же часы, что и вчера. Rolex. Дорогие. Точные. Как и он сам.

– Вы пришли вовремя. Это хороший знак.

Он не улыбнулся. Но в его глазах – серых, как зимнее небо – мелькнуло что-то. Не одобрение. Не интерес. Скорее – проверка.

– Я умею держать слово, – ответила Алиса, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Убедимся.

Он сделал шаг к столу, сел. Жестом пригласил её – сесть напротив.

– До нотариуса – полтора часа. У нас есть время обсудить детали.

Он открыл папку. Та же, что вчера. Но теперь – с дополнениями.

– Правила просты. Вы переезжаете сегодня в мой загородный дом. Там есть всё: прислуга, охрана, водитель, личный врач. Ваша сестра может жить с вами – при условии, что не будет контактировать с прессой и не распространяется о нашем… соглашении.

Алиса кивнула.

– Лиза не болтлива. Она… больна. Ей нужно лечение.

– Оно уже организовано, – сухо сказал Даниэль. – Сегодня в 15:00 за ней приедет машина. Её доставят в клинику «Эскулап». Лучшие специалисты. Лекарства – по полному курсу. Без ограничений.

Алиса почувствовала, как к горлу подступает ком. Она не плакала. Не сейчас. Но внутри всё дрожало.

– Спасибо, – прошептала она.

– Не благодарите. Это условие контракта. Не благотворительность.

Он протянул ей лист.

– Подпишите здесь. Это согласие на медицинское обслуживание вашей сестры за мой счёт. Юридически – она будет числиться как член семьи.

Алиса взяла ручку. Подписала. Почерк чуть дрожал.

– Что дальше?

– Дальше – вы становитесь моей женой. Публично. В прессе, на мероприятиях, в соцсетях. Вас будут фотографировать, расспрашивать, пытаться купить. Ваша задача – улыбаться, держаться рядом со мной, не говорить лишнего. Особенно – о прошлом.

– О каком прошлом? – насторожилась Алиса.

Даниэль на мгновение замер. Его взгляд стал тяжелее.

– О моём. О вашем. О том, что нас связало. Никаких интервью. Никаких откровений. Мы – идеальная пара. Точка.

– А если спросят, как мы познакомились?

– Скажете, что в Париже. На выставке архитектуры. Я был поражён вашим вкусом. Вы – моей решительностью. Романтичная ложь. Пресса это обожает.

Он встал. Подошёл к окну. Город лежал у его ног.

– Вас будут ненавидеть. Завидовать. Пытаться соблазнить. Пытаться купить. Пытаться сломать. Я не позволю. Но и вы – не сдавайтесь.

Он повернулся к ней.

– Это не просто контракт, Алиса. Это – война. И вы – мой солдат.

Она посмотрела на него. Впервые – без страха. С вызовом.

– Я не солдат. Я – человек. И я согласилась не ради денег. А ради жизни. Моей сестры. И, возможно, своей собственной.

Даниэль чуть прищурился. Потом – неожиданно – уголки его губ дрогнули. Почти улыбка.

– Тем лучше. Солдаты ломаются. Люди – выживают.

Он вернулся к столу. Открыл сейф. Достал два конверта.

– Здесь – наличные. 500 тысяч. На первые расходы. Второй конверт – ваш новый паспорт. С фамилией Орлова. Фото сделали вчера – с камеры кафе. Юридически безупречно.

Алиса открыла конверт. Паспорт. Её лицо. Новая фамилия. Новая жизнь.

– Это… нереально.

– Это – новая реальность. Привыкайте.

Он посмотрел на часы.

– Пора ехать к нотариусу. Потом – в загородный дом. Вас покажут комнаты. Вечером – первый ужин. Вдвоём. Без камер. Без прессы. Просто… чтобы понять, с кем имеешь дело.

Он подошёл к ней. Близко. Очень близко. Алиса почувствовала его запах – древесный, с ноткой цитруса. И тепло. Настоящее, живое.

– Последний вопрос, – тихо сказал он. – Вы уверены?

Она посмотрела ему в глаза. Серые. Глубокие. Опасные.

– Нет, – честно ответила она. – Но другого выбора у меня нет.

– У вас всегда есть выбор, – сказал он. – Просто иногда он выглядит как прыжок в пропасть.

Он отступил.

– Пошли. Ваша новая жизнь начинается через 20 минут.

В машине Алиса смотрела в окно. Город мелькал за стеклом – такой же, как и вчера. Но она уже не та. В кармане – новый паспорт. В сумке – контракт. В груди – страх. И… странное, дрожащее предвкушение.

Она не знала, кто он – этот человек в тени, подписавший её жизнь на год вперёд. Но одно она поняла точно:

Он не просто миллиардер.

Он – загадка.

И, возможно, ловушка.

Но назад пути нет.

Глава 3. Контракт с дьяволом?

Нотариальная контора пахла старой бумагой, дорогим одеколоном и… страхом.

Алиса знала этот запах. Он витал в воздухе всякий раз, когда люди подписывали что-то важное – развод, завещание, дарственную на квартиру умирающего родственника. То, что меняло жизнь. Навсегда.

Сегодня – её очередь.

Она сидела в кожаном кресле, слегка откинувшись, чтобы не дрожали колени. Рядом – Даниэль. Безупречный. Спокойный. Как будто подписывает не брачный контракт с незнакомкой, а счёт за поставку кофе в офис.

Нотариус – пожилая женщина с пронзительными глазами и манерой говорить, будто читает приговор, – протянула Алисе папку.

– Прочитайте внимательно. Особенно пункты 7, 12 и 18. Там – условия расторжения, финансовые обязательства и… последствия нарушения.

Алиса кивнула. Открыла. Страницы шуршали, как осенние листья. Слова плыли перед глазами: «…обязуется не вступать в интимные отношения с третьими лицами…», «…не разглашать детали соглашения…», «…в случае нарушения – возврат всех выплат плюс неустойка в размере 5 000 000 рублей…»

Она сглотнула.

– Это… как приговор.

Даниэль, не глядя на неё, ответил:

– Это защита. Для нас обоих.

Нотариус подняла бровь.

– Вы уверены, что понимаете, на что идёте, мисс Воронцова?

Алиса посмотрела на Даниэля. На его профиль – резкий, как лезвие. На его руки – сильные, с длинными пальцами, которые сейчас лежали на коленях, спокойные, как у хищника, знающего, что добыча уже в клетке.

– Уверена, – сказала она. – Больше, чем когда-либо.

Она взяла ручку. Подписала первую страницу. Вторую. Третью. Последнюю.

В момент, когда её подпись легла на последнюю строку – «Алиса Сергеевна Воронцова» – в груди что-то щёлкнуло. Как будто закрылась дверь. Та, за которой осталась прежняя Алиса – бедная, уставшая, отчаявшаяся. Та, что считала копейки и молилась о чуде.

Теперь чудо случилось.

Но оно имело цену.

И имя.

Даниэль Орлов.

Переезд

В 18:00, как и обещал Даниэль, у подъезда её хрущёвки снова стоял чёрный Mercedes. На этот раз – с открытым багажником и Артёмом, который молча принял чемоданы, не задав ни одного вопроса.

Лиза уже уехала – в 15:00, как и было обещано. Алиса успела с ней попрощаться: сестра плакала, обнимала, шептала: «Ты точно не продаёшь душу?»

Алиса только улыбнулась: «Нет, солнышко. Я покупаю тебе жизнь».

Теперь – её черёд.

Машина ехала больше часа – мимо города, мимо промзон, мимо леса, который постепенно сгущался, превращаясь в настоящий заповедник. За поворотом – высокие ворота с камерами, охранник, который кивнул, увидев номер машины, и… особняк.

Не дом. Не коттедж. Особняк.

Современная архитектура – стекло, бетон, металл. Формы – острые, смелые, как будто здание выросло из земли, чтобы бросить вызов небу. Алиса, архитектор по образованию, невольно залюбовалась.

– Кто проектировал? – спросила она у Артёма.

– Сам господин Орлов. Он окончил МАРХИ. До того, как стал… тем, кем стал.

Алиса удивлённо подняла бровь. Он – архитектор? Почему тогда выбрал её? Совпадение? Или… намерение?

Машина остановилась у входа. Дверь открыл дворецкий – высокий, седой, с лицом, на котором не дрогнул ни один мускул.

– Добро пожаловать, миссис Орлова.

Алиса чуть не споткнулась. Миссис Орлова. Звучит… нереально. Как в кино. Только без музыки. И с ледяным ветром за спиной.

Первый вечер в новом доме

Её провели в гостиную – просторную, с камином, кожаными диванами и огромным окном, выходящим на террасу и лес. На журнальном столике – бокал белого вина и табличка: «Для Алисы».

Она не тронула.

– Где… Даниэль?

– Господин Орлов просил передать, что присоединится к вам за ужином. В 20:00. Пока вы можете отдохнуть. Ваша комната – на втором этаже. Правое крыло.

Алиса поднялась по лестнице. Её комната – больше, чем вся её прежняя квартира. Кровать с балдахином. Гардеробная. Ванная с джакузи и подогреваемым полом. На тумбочке – новенький iPhone, iPad, ключи от машины (Range Rover, как она позже узнает) и… записка.

«Правила дома:

1. Ужин – в 20:00. Без опозданий.

2. Восточное крыло – запрещено.

3. Не входить в мой кабинет без приглашения.

4. Не задавать лишних вопросов.

Нарушите – последствия будут.

– Д.»

Она сжала записку в руке. «Запрещено. Не входить. Не задавать». Как в тюрьме. Только с шёлковыми простынями.

Она переоделась – в джинсы и свитер, которые привезла с собой. Хотела чувствовать себя собой. Не «миссис Орловой». Просто – Алисой.

В 19:55 она спустилась в столовую.

Даниэль уже был там. За столом, накрытым на двоих. Свечи, хрусталь, фарфор. Он читал документы. Не поднял глаза, когда она вошла.

– Садитесь.

Она села. Молча.

Официантка – молодая девушка с татуировкой на шее и холодным взглядом – принесла суп. Тыквенный крем-суп с трюфельным маслом. Алиса ела, не чувствуя вкуса.

– Вам не нравится? – спросил Даниэль, наконец подняв глаза.

– Всё отлично. Просто… я не привыкла к такому.

– Привыкнете.

Он отложил документы. Посмотрел на неё. Впервые – без маски. В его глазах – усталость. И что-то ещё. Что-то… человеческое.

– Вы боитесь?

– Нет, – сказала она, хотя это была ложь. – Просто… пытаюсь понять. Почему именно я? Вы могли выбрать кого угодно. Модель. Актрису. Дочь политика. Зачем – архитектор без денег и связей?

Даниэль сделал глоток воды. Поставил бокал.

– Потому что вы не продаётесь. Вы – продаётесь обстоятельствами. Это разные вещи. Одно – легко сломать. Другое – можно… направить.

– Направить? Куда?

– Туда, куда нужно мне.

Он встал. Подошёл к окну. За стеклом – ночь. Лес. Тишина.

– Я не монстр, Алиса. Но и не герой. Я – человек, который пытается выжить. И иногда для этого нужно… надеть маску. Вы – моя маска. На год. Не больше.