Танец крови и теней

– Самая хрупкая в мире вещь – человеческое сердце. Однажды разбившись, оно больше не станет прежним, как бы ты не старалась. Но жизнь бесценна. Время утекает ежесекундно. Почему бы тогда это время не потратить на более важные вещи и насладиться теми моментами, что остались. Этот мир хоть и погряз в несправедливости, но он все так же прекрасен. Пусть больше нет солнечного света, но все еще есть дуновение ветра, запахи цветов, зеленеющие горы и безбрежные моря. Все живое умирает в конечном итоге. Зачем сожалеть о неизбежном, если можно просто наслаждаться красотой этого мира? – Девушка делает несколько шагов мне на встречу и продолжает говорить мягко, безмятежно, напомнив маленькую фею, летящую навстречу пламени. – Воспоминания – бесценны. Они заставляют нас жить, а пережитые моменты заставляют наши сердца биться чаще. В эти мгновения, кажется, что мы перестаем дышать и тогда, ты понимаешь, что все еще жив.

В ее словах есть смысл, но что толку от осознания, когда душевная боль сильнее. Она затмевает разум, не позволяя здраво мыслить. Порывы ветра становятся сильнее, заставив бушующие снежинки закрыть глаза.

– В этом мире меня не должно быть. Никто не сможет понять боль в моем сердце. Поэтому не будет смысла в тех словах, что ты говоришь, пока не ощутишь всю ту скорбь, что и я, – шепчу я, едва слышно, подставив холодную руку к темным облакам. – Небо и земля гораздо ближе к миру мертвых, чем мы можем себе представить.

Во двор входят стражи. Один из них решительно ступает по белоснежному снегу, который хрустит, как древесный уголь. Его рука крепко сжимает плеть, с едва заметными мелкими шипами. Не раздумывая, он взмахивает ей, рассекая воздух. Звуки ударов и крики девушки распространяются по двору. Я ощущаю тепло, струящееся по спине, но не издаю не звука. Чувствую, как что-то липкое не спеша течет по позвоночнику. Все крепче сжимаю челюсти после каждого удара, карающего мое тело. Физическая боль ничто, в сравнении с жестокостью этого мира… Я не понимаю за что наши тела подвергаются безжалостным пыткам от тех, кто и так превосходит таких, как мы. Нас клеймили… И нам не сбежать… За что?

Лицо девушки покрыто ранами. Кровь безостановочно сочится, окрашивая одежду алым цветом. Она падает на колени, моля, лишившихся разума монстров, о пощаде. Последовало еще несколько ударов, а затем она рухнула бессознательно на землю. Сможет ли она переродится? Или же все мы сгинем в итоге?

Возможно, им нравилось причинять боль таким, как мы. Главнокомандующий в очередной раз поднимает хлыст и опускает его на мое израненное тело, но ожидаемого крика не следует.

– Вы не можете выходить из хижины без разрешения… – Выкрикивает вампир, замахиваясь очередной раз своей плетью. – Ты всего лишь рабыня, которая должна впредь следовать приказам. Без позволения, не смеете даже вставать… Ваш статус ниже, чем у собаки или свиньи…

Новый мир был безжалостен к слабым. Чтобы выжить здесь, нужно превратиться в такое же беспощадное существо, как они.

Когда, наконец, следует последний удар, я разжимаю кулаки, пронзая ногтями ладони. Снег больше не был белым. Он окрасился в алый цвет, напомнив вечерний закат.

Никто не посмел выйти, после увиденного. Каждый, кто находился внутри боялся того, что может с ним случится. Они все еще держались за незаметные нити своих жизней.

Вампирские стражи давно покинули двор. Ночь опустилась. Я продолжаю неподвижно лежать, и не в силах подняться. Холодно смотрю в пустоту. В глазах больше нет слез. Ледяной ветер царапает своими когтями, заставляя дрожать мой позвоночник. Вокруг тишина. Изредка слышны чьи-то голоса и всхлипы из хижины. Никто не знает чего нам ждать завтра. Каждый понимает, что выжить не удастся.

Сквозь сон, я слышу шаги. Кто-то берет меня на руки и несет куда-то. Постепенно пронзающий холод в теле исчезает. Я просыпаюсь в хижине, но снаружи все еще темно. Блики огня, из тлеющего костра, отражаются на коже Нико. Его лицо еще сильнее осунулось.

– Ты меня перенес сюда? – я задаю вопрос, на который и так знаю ответ, он лишь кивает, не поднимая глаз. – Не нужно было этого делать.

– Прости, что испугался, – его голос стал скрипучим. – Я слишком поздно решился…

– Все происходящее не твоя вина. Если бы ты вышел на нашу защиту, тебя бы забили насмерть, – я отворачиваюсь и сгибаюсь от боли, к которой давно должна бы привыкнуть.

– Я помогу тебе, – Нико вытащил бинт, смочив тот в воде. – Я добавил корень мандрагоры, чтобы обезболить твои раны.

– Спасибо… – говорю я, едва слышно и скидываю рубашку, оголив свою окровавленную спину.

Каждое его движение по ранам отправляет в адское пламя. Боль казалось невыносимой.

– Еще немного, – успокаивает Нико, а затем спрашивает, – думаешь мы сможем выжить? Знаю, что скорее всего нас всех ждет погибель, но в тот момент, когда смерть взглянет в твои глаза, ты захочешь жить… Когда нас выпустят на арену ухватись крепче за то, ради чего стоит дальше жить.

Я усмехаюсь про себя. Ради чего же мне жить, когда мечтаю лишь о мести… В этом мире, я всего лишь песчинка, увядающая на ветру в далекой пустыне, а те, чьей смерти желаю, и есть тот ветер, что уносит меня туда, где никто не найдет. В сравнении с ветром, простая песчинка ничто…

Рассвет, как всегда кровав и беспощаден. Солнце, как обычно все также скрыто завесой черных облаков. Время неумолимо. Оно уходит, как талая вода ранней весной. Я решаю вздремнуть, но сон никак не идет. Вскоре слышу шарканье чьих-то шагов. Сперва вижу огромные, грязные босые ноги, а затем перед нами предстает существо, которых я не встречала прежде. Вместо кожи чешуя, позади перепончатые крылья, голова вытянута, а кожа серо-зеленого цвета. Кто-то завизжал. Монстр ударил, тихо, почти не заметно, но та девчушка, что от страха закричала, через мгновение лежала, словно тряпичная кукла, с широко открытыми глазами.

Больше никто не издал ни звука.

– Слабые и бесполезные, – хмыкнул монстр. – Сегодня много гостей собралось, чтобы посмотреть на вас. Продержитесь, как можно дольше. А иначе, будет не интересно, если все вы сдохните в первые пять минут.

Они нас считают за животных, на которых можно устроить охоту, а потом полакомится. Мы для иных рас, ничтожества, засоряющие мир.

Ярость переполняет мое сердце… Сейчас, я не боюсь того, что случится со мной сегодня, больше страшит то, что станет с нашей планетой, если все мы сдадимся. Они могут узнать о сопротивлении, не прилагая усилий…. При встрече с более сильными вампирами, я спрячу все воспоминания так глубоко, что никто не сможет воспользоваться ими. Никто не узнает, о чем я думаю и что мне известно… Я уберу все свои горькие, как яд, мысли далеко и сконцентрируюсь на мести. Пусть они знают лишь о ненависти.

Спускаясь вниз, по сырым, треснувшим ступеням, нас приводят в обшарпанный, лишенный света подвал, куда обычно бросали гнить мертвые тела. Нико крепко продолжает сжимать мою руку, будто боится потеряться. Вдоль тянутся стены из толстого камня, на которых вырезаны неизвестные нам древние письмена. Это камера смертников. Откуда невозможно выбраться.

Через время нас выводят из подвала в туннель, который почти сразу разветвляется, напомнив тем самым, лабиринт. Некоторые из проходов закручивались по спирали. По мере продвижения в глубь, туннели становились все более непредсказуемые.

Вскоре, нас ведут на платформу из твердой известковой плиты. Я ожидала увидеть некий древний стадион, состоящий из трибун и арены, но вокруг поля, засеянные цветами, а вдали виден лес и заснеженные горы. Над головой впервые за долгое время вижу чистое небо, а за облаками едва скрывается солнце, что жарит даже сквозь кроны деревьев. Глаза сразу же заболели от яркого света. Все вокруг казалось чем-то невероятным. Ведь только вчера шел снег и был дикий холод, пробирающий сквозь плоть, до самых костей.

– Удачных игр, – говорит с сарказмом, затем, голос монстра стих и силуэт тут же исчез.

Я еще раз осматриваюсь. Вокруг выглядит все слишком нормальным, из-за чего назревали недобрые мысли. В силу природной склонности адаптироваться, со временем развивалась терпимость. Кровь, жестокость и убийства стали обыденностью для смертных. А теперь перед нами предстала жизнь… Так тихо и спокойно вокруг… Это странно!

Побродив по окрестности, никто так и не обмолвился не единым словом. Прошло не так много времени, но я уже ощутила жажду. Пытаюсь вспомнить все, что знала о новом мире. Очевидно, вампиры не заставят никого из нас долго ждать.

Ближе к вечеру, когда небо затянуло ярко-алым закатом, раздается громкий свист, похожий на то, как выпускают стрелу, только гораздо громче.

– Началось, – промолвил юноша теплым голосом.

Его прищуренные глаза вспыхивают странным блеском. Все время, что мы провели вместе он не обмолвился ни с кем ни словом. Это было впервые, когда он заговорил.

Вдали раздается вой, от которого по спине бегут мурашки. Самому младшему из нас не больше десяти лет. Я смотрю в глаза этому ребенку, но страха в них будто никогда не существовало. Вероятно, он просто смирился со своей участью.

– Бежим…

Неистовые крики исходят со всех сторон. Все бегут в рассыпную, в надежде на спасение, кроме меня. Я продолжаю просто стоять. В полном оцепенении, смотрю на огромных монстров, что напоминают тигров, выскочивших из ниоткуда. Разинув свои огромные пасти, рыча, бросаются на людей, пытавшихся, как можно скорее, покинуть поляну.

Воздух уже наполнен резким запахом крови, от которого существа становились все свирепее. Пронзительные крики ужаса сотрясают лес. Черный тигр с красными, как закат, глазами бросается на девушку, пробегающую в метре от меня, оторвав ей голову, и глотает, не оставив даже капли крови. Она не успела даже вскрикнуть, прежде, чем другой впивается своими острыми клыками ей в талию.

В этом хаосе, непрерывно раздаются истошные крики. Кто-то успел скрыться среди деревьев в лесу. Я же, просто стояла, чувствуя, как жизнь угасает, и продолжая наблюдать за тем, как утекает время. Время для смертных бесценно. Однако, жизнь их – краткий миг, где радость и горе, сплетаются воедино. Наше существование длиться всего лишь несколько десятилетий. Боль, которую испытываем, всегда конечна. Еще даже, ничего не ощутив, человек уже освободился от оков этого мира… Может оно к лучшему…

Кто-то хватает меня за руку и тянет за собой. Я не успеваю осознать толком, что происходит, но чувствую, как кто-то наблюдает за жестокой расправой смертных. Наши смерти приносят им удовлетворение.

– Кали, приди в себя…

Крик Нико приводит меня в чувства. Мы почти добрались до чаши леса, пока между деревьев к нам навстречу не выходит разяряенный тигр. Хищно сверкнув красными глазами, он не спеша направляется к нам. Его зловонная слюна капает на рубашку Нико. В тот момент, когда монстр опускает свою голову, чтобы окунуть нас в пучину смерти, я инстинктивно достаю кинжал из сапог и ныряю вниз, разрезав его брюхо напополам.

Резкий вой привлек внимание всех живых. Затем тигр замертво падает. Я еще раз оглядываюсь по сторонам. Кровавая баня… Вот, что всплывает в моей голове, когда перед взором открывается неприятное зрелище. Повсюду лежат разорванные тела и оторванные конечности. В ушах не перестают звучать душераздирающие крики, готовые расколоть небеса.

Нико поднимает меня с земли. Я шатаясь плетусь в глубь леса следом за ним. Вся моя одежда в крови этого чудовища. Теплый ветер окутывает пространство. В этот момент, чувствую себя слабой, колышущейся травинкой, оставшейся после дикого, пожирающего пожара, который вот-вот превратит меня в пепел, вместе с остальными.

Мы бежим так долго, как можем, пока сумрак не опустился на эту землю. Жажда слишком сильная, но никто из нас не смеет останавливаться даже на секунду. Вой все еще слышен. Усталость тяжелым грузом легла на плечи. Но наш единственный шанс выжить – продолжать бежать. Мы уже зашли так глубоко, но кругом продолжает растягиваться лес. Куда же нам идти дальше?

Трясущимися руками, я забираюсь на дерево, как можно выше, чтобы никто не мог добраться. Нико лезет следом. Я истощена, как физически, так и морально. Голова дико пульсирует, отдавая болью в такт ударов пульса.

Никто их нас не говорит. Не смеет. Нико движется ближе ко мне, крепко схватив за руку, словно та была последней надеждой на выживание. Мое сознание затуманено, но где-то внутри понимаю, что нужно делать. Любое лишнее движение может привести к смерти. Возможно, из всех выжили лишь мы двое… Если останемся кочевать на дереве, то вскоре погибнем от жажды или еще от чего похуже. Нужно найти реку или озеро. Но, что если снизу нас ждут эти твари? Здесь мы тоже не можем оставаться… Куча мыслей переполняют меня злостью.

Мы просидели всю ночь. Никто из нас так и не уснул. Когда рассвет окрасил небеса, я решилась первой спуститься, чтобы осмотреться. Вокруг тихо. Вслушиваюсь в рокот природы, и убедившись в том, что нам ничего не угрожает, зову Нико рукой, чтобы он поспешил.

Когда он спускается, я едва слышно говорю. – Нужно найти воду. Иначе, нам точно не выжить в этом месте.

Воздух сухой. Кажется, сегодня температура воздуха поднялась еще выше. Мы бродим по лесу, никого так и не встретили; ни смертных, ни монстров. Будто на тысячи километров не существует не единой живой души. Плохое предчувствие не отпускает. Солнце жарит все сильнее. Не знаю, как справляется Нико, но каждый шаг, который я делаю, изматывает все сильнее.

Наткнувшись на куст с ягодами, напоминающие ежевику, я сразу же закидываю их в рот. Осознаю, что могут быть ядовиты, как и все остальные, на которые мы успели наткнуться пока шли. Но жажда и голод сильнее.

– Нам нужно отдохнуть, – сказала я, продолжая жадно проглатывать одну за одной черную, наливную ягоду.

Спустя время, ощущаю во рту металлический привкус. Ягоды отравлены, как и ожидалось. Надеюсь, что этот яд не убьет нас. Нужно найти воду, чтобы вывести токсины. Воздух стал прохладнее, а это значит, что настал вечер, а за ним еще одна ночь.

Мы сделали привал возле большого, белого дуба. Слышу звуки, напоминающие рой стрекочущих стрекоз. Звук становится ближе. Мы с Нико переглядываемся и сразу же ускоряем шаг и бежим. Из недр почвы доносятся неясные шорохи. Они приближаются. А затем, из-под земли, перед нами возник гигантский паук. Нет… Это не просто паук. Их называют арахны. Его лицо подобие человеческого, до боли жуткое, пронизывает страхом все тело. Это чудовищное существо с виду, похожее на паука, в десятки раз больше медведя. Его туловище поросло грубой, серой шерстью. Восемь длинных, толстых, как стволы деревьев лапы, подбирались ближе. Пасть с острыми клыками, готовая разорвать своих жертв в клочья, перекручивалась на сто восемьдесят градусов. Его восемь человеческих глазниц пронизывали нас насквозь, словно знали все, о чем мы думали.

Я делаю пару шагов назад и тяну за собой Нико, который, как и я, пребывает в полном ужасе. Вероятно, сейчас, так называемые сумрачные принцы, наблюдают за нами, высмеивая наши глупые попытки выжить и ждут часа, как нас разорвут в клочья монстры, обитающие в этом иллюзорном месте.

В сердце клокотал гнев. Вампиры всегда прибегали к беспощадным методам, оправдываясь своими высокими целями. Их злодеяния слишком ужасны… Девушки подвергались насилию, даже не понимая того, что с ними делают, другие погибали от их чарующих, непостижимых сил, а те, кто оказывал сопротивление познали жестокие пытки. Они не щадили ни одной человеческой жизни…

Смерть не страшна, гораздо ужаснее был мучительный процесс, который вероятнее всего, ждал нас. Ведь, это существо не убьет нас сразу. Арахна заставит нас страдать от боли ее яда, до тех пор, пока не сожрет заживо. Ее яд вызывал самые яркие и жуткие галлюцинации, продолжая изводить жертву длительное время, не давая ей умереть.

Я собираюсь выложиться на полную, даже если моих сил почти не осталось. Пройдя столько кругов Ада, я не могу умереть. Точно, не так. Я пребывала столько раз в океане хаоса и приложила столько усилий для изучения различных техник.

В тот момент, когда я отпрыгнула назад и оттолкнула Нико, сущность бросила что-то похожее на паутину, медленно сгущающуюся у моих ног, а затем, сплела нити смерти, образуя толстый, окутывающий щит, из которого теоретически выбраться было невозможно.

Для того, чтобы вырастить искусного бойца, требовался не только талант, но и сердце, умеющее ясно видеть истину, поэтому, во что бы то ни стало, я справлюсь. Мои ноги постепенно обматываются черной нитью. Страх становится сильнее. Безысходность – все, что я ощущаю в этот момент.

Холодный свет льется с небес, покрывая целый лес мистической сетью серебра. Я вытаскиваю клинок и крепко сжимаю его. Чувствую, как холодный пот испариной покрывает лицо. Под дуновение теплого ветра, взмахнула клинком и рассекла черные нити, поглощающие мое тело. Падаю на землю и тут же подскакиваю на ноги, ринувшись, как можно дальше от арахны. Нико не отстает не на шаг. Леденящий душу ужас, не покидает разум. Он превращает кровь в лед и наматывает нити жизни на свои беспощадные когти судьбы.

Глава 4. СУМРАК НАД БЕЗДНОЙ

Кто знает, сколько километров мы пробежали? Моя кровь продолжает бурлить, а тело вот-вот рухнет.

– Что это за существо, с которым нам пришлось столкнуться? – дрожащий голос Нико привел меня в чувства.

– Это… Это гигантский паук, – не могу подобрать правильных слов, чтобы описать чудовище, но в прошлом мне уже приходилось сталкиваться с арханой.

Вскоре, слышу звук струящейся воды. Где-то поблизости находится водоем. Мы ускоряемся и пробираемся через заросли, за ними видим небольшое озеро, на поверхности которого плавают, распустившиеся алые цветы. Радость жизни… Вот, что испытываю в этот момент. Мои колени трясутся. Я захожу в воду по пояс и ныряю лицом в воду, продолжая пить, до тех пор, пока не вздувается живот, а затем ныряю глубже, чтобы смыть запекшуюся кровь и грязь.

Вокруг тишина. Сейчас, нам ничего не угрожает, но ради безопасности лучше найти подходящее место. Наконец, прихожу в себя. Когда осознаю в полной мере, что произошло, то перехватывает дыхание, будто кто-то сжимает горло. Не замечаю, как начинаю задыхаться, но мгновенно справляюсь с паникой и беру себя в руки. Мои ноги покрыты ранами от черных нитей арханы. Идти дальше оказалось гораздо тяжелее, чем я предполагала.

Успокоив свое сердце, встала. Мы не спеша продвигались в глубь леса. Завернув за деревья, остановились, чтобы перевести дух и отдышаться. Оставаться у озера безумие, поэтому нам лучше вернуться, чтобы спрятаться на вершине дерева, как и прошлой ночью. Оттуда отлично видно приближающуюся опасность, а среди пышной листвы мы почти незаметны.

Небольшие царапины внушают серьезные опасение. Что-то не так… Онемение никак не проходит. Случалось так, что я получала раны намного серьезнее, но жар никогда не тревожил меня. Впервые в жизни ощущаю повышенную температуру тела. Тяжелые ветви нависли над нами, угрожающе покачивались под порывами ветра. Каждый раз, я вздрагиваю, в ужасе осматриваясь по сторонам, мысленно успокаивая себя.

Нико старался не причинять мне боль, аккуратно перевязывая раны. Я боялась, что нас могут выследить по запаху или звуку… Снова хаотичные мысли, от которых началась сильная мигрень. Больше тратить время на пустые размышления нельзя, нужно придумать, как выбраться. Насколько я помню, в прошлом был лишь один человек, которому даровали жизнь.

– Ты знаешь Кали… Нам не выжить здесь, – хрипло произнес успокаивающим шепотом Нико, будто читал мои мысли.

– Значит, такова наша судьба. Возможно, вскоре, я смогу встретиться со своей семьей, – тихо усмехнулась я, облокотившись о ствол дерева. – Мама была самой доброй и нежной женщиной, которую я встречала. Я все еще помню ее запах…

Мы долго говорили. Мне нравилось слушать про жизнь Нико, а он с интересом слушал о моей тяжелой судьбе. Мы редко общались с кем-то, кроме братьев из сопротивления. Интересно было узнать о другой жизни. К счастью, у Нико остались братья и сестры на другом континенте, которые ждут его возвращения.

– Давай отдохнем немного, – говорит устало мой друг. – Завтра нас ждет очередной тяжелый день.

Легко сказать… Но что нас ждет завтра – неизвестно. Кроме клинка больше ничего нет. Сейчас я слишком устала, чтобы планировать будущее. Боль в ранах отступила, но разум все еще одурманен ядом. Хорошо, что я встретила Нико. Приятно иметь надежных друзей.

Ночь и тени под деревьями не послужат хорошим укрытием. Тьма не спрячет нас от бедствия. Лунного света, хватало ровно на то, чтобы обмануть взгляд. Я не вижу ничего кроме пустоты, но продолжаю всматриваться в окружающую черноту. Неуверенность снова заставляет прислушиваться к каждому шороху. От любого поскрипывания или шуршания, я напрягаю слух и вздрагиваю, едва осмелившись дышать.

Постепенно начинаю забывать где нахожусь и что делаю. Мышцы рук и ног окончательно расслабились. Мы почти не спали последние пару ночей, а сегодня день был одним из самых сложных. Никто из нас не заметил, как провалился в дремоту. Сколько же я проспала? Пару часов или больше? Открываю глаза, все еще темно. Нико спит.

Я слегка шевелю затекшими ногами, а затем пытаюсь размять их руками, разогнав кровь. Ветки скрипят. Чуть не упав, от неожиданности вскрикиваю и сразу же закрываю рот рукой. Кроме карканья воронов и жужжания комаров, не слышу других звуков.

Спустя некоторое время, раздается глухой звук. Медленно поворачиваю голову, пытаясь определить, откуда он исходит. Я уверена, что уловила какое-то движение краем глаза, но так ничего не обнаружила. Я судорожно сжимаю клинок и стараюсь не шевелиться.

Остаток ночи проходит без происшествий. Никто не пытался нас убить. Спустившись с дерева, чувствую неконтролируемую дрожь в ногах. Это не удивительно, если учитывать то, через что нам пришлось пройти за эти пару дней. Я кашляю, затем вытераю рукавом рот. Кровь… Плохо. Скорее всего, яд принадлежит арахны. Я делаю пару шагов и снова ощущаю усталость, которая прежде скрывалась за пеленой ужаса. Продолжаю с трудом ковылять к озеру, думаю о еде, из-за которого до боли сжимался желудок. Нико молча следует позади.

– Давай останемся пока здесь. Тут хотя бы есть вода, – говорю я, всматриваясь в кристально чистый водоем.

– Не думаю, что это хорошая идея, – отвечает Нико.

– Не думаю, что есть выбор, – шепчу я, сделав глоток воды из кувшинки. – Рано или поздно это место все равно убьет нас. Рожденные листочком, могут поддаться лишь течению, не зная, отпустит ли оно тебя когда-нибудь.

– Для всего существует причина. Каждое испытание в жизни – важно. Сейчас, для нас переломный момент. Мы должны быть просто сильными, чтобы пережить его. Мы должны бороться, Кали. Ночь темнее всего перед рассветом, – Нико тяжело вздыхал, когда говорил, в его голосе прибывала печаль.

Верит ли он сам, в ту надежду, в которую грезил? Однако, его слова вызвали уверенность.

Некоторое время мы собираем травы, которые были пригодны в пищу и ягоды. Обсуждаем планы и мечтаем покинуть это место живыми.

– Надеюсь, один из нас, много лет спустя будет вспоминать, как тяжелые волны доставали до небес и падали обратно в море. Прекрасный пейзаж запечатлеется только в трудные моменты жизни. И пусть мрачных воспоминаний не останется… – Нико всегда загадочно говорил, но сейчас, кажется, что он сдался, не смотря на все его подбадривающие слова.

– Этот мир – всего лишь иллюзия, – усмехаюсь я. – Посмотри на деревья вокруг. Многие в несколько сотен метров. Листья слишком яркие. На этой планете не существует подобных растений. Не думаю, что будет сложно тут выжить.

Пока я вслух размышляла, где-то вдали послышался сдавленный крик. Нико подставил пальцы к губам и тихо пробрался ближе ко мне. В тревоге, осматриваюсь. Трудно не заметить надвигающуюся черную стену. Я пытаюсь понять что за чертовщина происходит. Присмотревшись, вижу рой огромных жуков. Их глаза светятся красным. Крик, принадлежавший девушке стих. Эти твари выпили всю ее кровь до последней капли.

Все произошло за секунду. Я тяну Нико за руку, и мы ныряем в воду. Проплыв пару метров, ощущаю дрожь в теле. Голова будто набита соломой. Слишком рано для того, чтобы выплыть наружу. Нужно еще немного времени. Становится совсем невыносимо. Легкие, кажется, сейчас разорвет от недостатка кислорода.

После того, как мы выползли на сушу, как следует отдышались. Я стою на четвереньках, пока меня выворачивает наизнанку.

– Кали, – кричит Нико. – Вставай, нужно бежать.

Я поласкаю рот и двигаюсь быстрым шагом следом за Нико. Вскоре выходим в лесную чащу, где видим несколько иссохших трупов. Я опускаюсь на корточки и осматриваю тело.

– Еще теплый. Умер недавно. Тварь, которая обескровила тело может быть поблизости.

Затем, поднимаюсь и направляюсь вглубь. Что-то черное капает мне на одежду. Кровь? Делаю шаг назад и поднимаю голову. Молодой парень, который прибыл сюда с нами, висит в растянутой между деревьями, черной паутине. Его голова едва держится на узкой полоске тела, готовая отвалиться от дуновения ветра. Агония, извергающаяся из его уродливого лица, наводит ужас.