Голос древних

Дмитрий Вектор

Голос древних

ГЛАВА 1. «КАМНИ ГОВОРЯТ».

Дождь барабанил по крыше старого УАЗика, словно пытаясь пробить металл насквозь. Анна Северова прижала к груди портфель с документами и в который раз пожалела, что согласилась на эту экспедицию. Архангельская область встречала её совсем не гостеприимно – серым небом, размытыми дорогами и тем особенным северным холодом, который пробирает до костей даже в сентябре.

– Ещё километров пять, – прокричал водитель Василий, перекрывая шум мотора и стук капель. – Деревня Березино на горизонте покажется.

Анна кивнула, не отрывая взгляда от окна. Бесконечный лес тянулся по обе стороны разбитой дороги – густой, тёмный, древний. Такой лес, который помнит времена, когда здесь ещё не ступала нога человека. Что-то в этих соснах и елях заставляло её напрягаться, словно невидимые глаза наблюдали за машиной из-за стволов.

*Просто усталость*, – подумала она, потирая виски. Семичасовая дорога из Архангельска, бессонная ночь в поезде из Москвы, а до того – три недели в экспедиции на Алтае. Организм требовал отдыха, а не новых приключений в забытой богом деревушке.

Но рунические камни, обнаруженные при строительстве дороги, не давали покоя. Фотографии, которые прислал местный краевед, заставили её бросить все дела и лететь сюда. Такие символы она видела только в специализированной литературе – древние, дохристианские, явно кельтского происхождения. Но что кельтские руны делали в глуши Архангельской области?

– Вон она, Березино, – Василий ткнул пальцем вперёд.

Деревня появилась внезапно, словно выросла из земли. Два десятка домов, половина из которых явно заброшена, церковь с покосившимся куполом и что-то похожее на сельский магазин. Типичная умирающая деревня, каких сотни разбросаны по северу России.

УАЗик остановился у крыльца одного из немногих жилых домов. Дождь тут же усилился, будто специально ждал этого момента.

– Это дом Марии Фёдоровны, – сказал Василий. – Она вас ждёт. А я поеду в райцентр, завтра к обеду за вами заеду.

Анна кивнула, накинула на голову капюшон куртки и выскочила из машины. Буквально через секунду дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышла пожилая женщина в платке.

– Проходи, девонька, проходи скорее! – замахала она руками. – Совсем промокнешь!

Дом встретил запахом печного дыма, сушёных трав и чего-то домашнего, уютного. Анна скинула мокрую куртку и осмотрелась. Типичная деревенская изба – массивный стол, лавки, красный угол с иконами, русская печь. Но что-то здесь было не так. Слишком много засушенных растений под потолком, странные узоры на полотенцах, и в красном углу рядом с иконами камушки? Кристаллы?

– Мария Фёдоровна? – Анна протянула руку. – Анна Северова, археолог. Спасибо, что согласились меня принять.

– Да какие тут церемонии, – отмахнулась хозяйка, крепко пожав протянутую руку. – Зови просто тётя Маша. Садись к столу, чаю наварила. Дорога-то дальняя была.

За чаем Анна достала планшет и показала фотографии находок.

– Вот эти камни нашли ваши рабочие. Можете рассказать подробнее, как всё было?

Мария Фёдоровна насупилась, разглядывая изображения.

– А зачем их трогали-то? – покачала она головой. – Лежали себе в земле, никого не трогали. А теперь – Она не договорила, но взгляд её стал тревожным.

– А теперь что? – осторожно спросила Анна.

– А теперь лес беспокоится. Звуки по ночам идут. Люди стали пропадать. – Мария Фёдоровна вздохнула. – Говорила ведь бригадиру – не надо туда дорогу прокладывать. Место неспокойное. Но кто старуху слушать будет?

– Какие звуки? – Анна включила диктофон на телефоне. – Можете описать подробнее?

– Как будто как будто кто-то зовёт. Голоса такие, протяжные. На ветер не похоже, на животных тоже. А иногда – она понизила голос, – иногда кажется, что понимаешь слова. Только язык какой-то незнакомый.

Первые зацепки. Анна делала пометки в блокноте.

– А пропавшие люди – расскажите о них.

– Трое за месяц. Сначала Петька-дурачок исчез. Ну, думали, в лес ушёл по грибы да заблудился. Такое случается. Потом Семёнова Лида пропала. Она за черникой пошла к тем местам, где камни нашли. И неделю назад – Игорь, бригадир. Говорили, что видели его последний раз у раскопа. Машина его там стоит до сих пор.

– Полиция искала?

– Приезжали из райцентра. Пару дней лес прочёсывали, ничего не нашли. Говорят – медведи, волки. Но мы-то знаем. – Мария Фёдоровна покачала головой. – Это всё камни проклятые. Дедушка мой рассказывал – в этих местах раньше капище было. Языческое. А потом попы пришли, всё сожгли, камни в землю закопали. И вот теперь их подняли.

Анна почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Не от рассказов – она слышала сотни подобных легенд. Но что-то в интонации пожилой женщины заставляло верить каждому слову.

– Тётя Маша, а можно мне завтра с утра к тому месту съездить?

– Можно-то можно. Только осторожно там. И до темна обязательно вернись. – Мария Фёдоровна встала, подошла к окну. – Уж темнеет. А дождь всё не перестаёт.

Анна тоже подошла к окну. За стеклом расстилалась непроглядная тьма. Дождь действительно не утихал, но теперь он казался не просто погодным явлением, а чем-то большим. Словно небо плакало.

– Ложись спать, – сказала хозяйка. – Комната наверху готова. А утром покажу тебе дорогу к раскопу.

Но заснуть Анна не могла. Лежала на скрипучей кровати, слушала дождь и думала о кельтских рунах в русском лесу. История не знала случаев, чтобы кельты заходили так далеко на восток. Викинги – да, их следы находили даже на Волге. Но кельты.

Где-то около полуночи дождь стих. В наступившей тишине отчётливо стали слышны другие звуки. Сначала Анна решила, что это ветер в ветвях. Но постепенно поняла – это что-то другое.

Протяжные, низкие звуки. Почти как пение, но не человеческое. Они доносились из леса, то усиливаясь, то затихая. И действительно – в них слышалось что-то похожее на слова. Незнакомый язык, но почему-то знакомый на каком-то глубинном уровне.

Анна встала, подошла к окну. Лес стоял неподвижно, но звуки продолжались. Они окружали деревню со всех сторон, словно невидимый хор пел древние песни.

*Галлюцинации*, – сказала она себе. – *Усталость, смена часовых поясов, незнакомая обстановка.*.

Но руки дрожали, когда она записывала услышанное в блокнот. А странное пение продолжалось до самого рассвета.

*.

Утро встретило ясным небом и непривычной для сентября теплотой. Анна проснулась от запаха оладий и забулькания самовара на кухне.

– С добрым утром, – поздоровалась Мария Фёдоровна. – Выспалась? Или тоже голоса слышала?

– Слышала, – честно призналась Анна. – Что это могло быть?

– А кто его знает? – пожала плечами хозяйка. – Сначала думали – радио где-то настроили плохо. Потом – может, собаки воют. А потом поняли – это оттуда, из леса. И началось всё после того, как камни подняли.

После завтрака они отправились к месту раскопок. Шли по едва заметной тропинке между соснами. Лес встретил их тишиной – не пели птицы, не шуршали мелкие зверьки. Даже ветка под ногой не хрустела.

– Тут совсем рядом, – сказала Мария Фёдоровна. – За поворотом будет.

И действительно, через несколько минут они вышли на поляну, где велись дорожные работы. Экскаватор стоял брошенный, рядом – несколько куч земли. А в центре, накрытые брезентом, лежали камни.

Анна подошла и откинула покрытие. Сердце пропустило удар.

Пять каменных плит, покрытых рунами. Символы были вырезаны глубоко и аккуратно, краска в углублениях не смылась дождями – значит, использовали что-то стойкое. Но не это поразило её больше всего. Руны светились.

Не ярко, едва заметно, но определённо светились изнутри слабым голубоватым светом.

– Тётя Маша, – осторожно спросила Анна, не отводя взгляда от камней. – Они всегда так светились?

– А ты видишь? – удивилась пожилая женщина. – Я думала, мне кажется. Игорь тоже говорил, что видит. А вот его помощники – нет.

Анна достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. В видоискателе свечение не было заметно, но невооружённым глазом она его отчётливо видела.

– Можно я к ним подойду поближе?

– Осторожно, – предупредила Мария Фёдоровна. – Игорь тоже подходил близко. А потом пропал.

Но Анна уже не слышала предостережений. Камни притягивали её с необъяснимой силой. Она опустилась на колени рядом с ближайшей плитой и стала разбирать руны.

Кельтское письмо она знала хорошо – это был один из её профильных предметов в университете. Но здесь было что-то необычное. Символы складывались не в слова, а в заклинания? Молитвы? Обращения к богам?

*«Весна, дочь Луга, хранительница границ»*, – прочла она про себя. *«Здесь покоится священная роща. Здесь тонка грань между мирами. Пусть память хранят камни, пусть стражу несут корни»*.

Не осознавая, что делает, Анна протянула руку и коснулась одной из рун.

Мир взорвался светом.

*.

Она стояла в том же лесу, но другом. Молодом, полном жизни. Птицы пели в ветвях, белки перепрыгивали с дерева на дерево, а воздух был пропитан запахом цветов и свежей зелени.

И она была не собой.

Длинные рыжие волосы спадали на плечи, руки украшали браслеты из серебра и камней. На ней было льняное платье, перехваченное широким поясом с кельтскими узорами. А в руках – посох, увенчанный кристаллом.

*Весна*, – поняла она. – *Я Весна, жрица Луга, дочь короля Оэнгуса.*.

Воспоминания чужой жизни хлынули потоком. Корабли, приплывшие из-за моря. Война с местными племенами. Поражение и изгнание. Долгий путь на восток в поисках места, где можно основать новое святилище.

И вот они здесь, в этом лесу. Горстка уцелевших друидов и их последователи. Здесь, где реальность тонка, где легко пересечь границу между мирами. Идеальное место для священной рощи.

Весна поднимает посох, и деревья начинают расти быстрее. Дубы и берёзы переплетаются ветвями, образуя живой храм. В центре она устанавливает камни с рунами – якоря между мирами, хранители памяти и стражи границ.

*«Пусть память хранят камни»*, – произносит она на древнем кельтском. – *«Пусть стражу несут корни. Пусть лес помнит всех, кто ступит под его своды, до скончания времён.»*.

Заклинание завершено. Священная роща создана. Теперь здесь всегда будут тонкие места, где души могут переходить из мира в мир, где прошлое соприкасается с будущим.

Но за этот дар приходится платить. Весна чувствует, как её жизненные силы перетекают в деревья, в камни, в саму землю. Она становится частью леса, его памятью и душой. Её тело останется смертным, но дух будет жить в каждом листе, в каждом корне.

*«Когда придёт время»*, – шепчет она, падая на колени перед камнями, – *«когда границы ослабнут и тёмные силы попытаются прорваться, пошли мне преемницу. Пошли ту, кто сможет понять голос древних и продолжить мою стражу.»*.

Последнее, что видит Весна своими глазами, – как руны на камнях вспыхивают ярким светом, запечатывая её заклинание на тысячу лет вперёд.

*.

– Девонька! Девонька, очнись!

Анна открыла глаза. Над ней склонилась испуганная Мария Фёдоровна, по щекам которой текли слёзы.

– Ты уж полчаса лежишь без сознания! Я думала, померла совсем! Что с тобой было?

Анна попыталась сесть. Голова кружилась, во рту был привкус меди. Но главное – воспоминания видения оставались чёткими, словно это были её собственные переживания.

– Я я видела сон, – прохрипела она. – Про древнюю жрицу по имени Весна.

– Господи помилуй! – перекрестилась Мария Фёдоровна. – Ты что, с камнями разговаривала? Я думала, сказки дедушкины!

– Что за сказки?

– Дедушка рассказывал – будто камни тем показывают прошлое, кто умеет их слушать. А большинство людей ничего не видят. Вставай, девонька, домой пойдём. Хватит тебе на сегодня приключений.

Но Анна не торопилась уходить. Она снова посмотрела на руны, и они определённо светились ярче, чем раньше. Словно её прикосновение их активировало.

– Тётя Маша, а ваш дедушка ещё что-нибудь рассказывал про это место?

– Много чего. Говорил, что здесь раньше священная роща была. И что жрица какая-то заклинание наложила – мол, лес будет помнить всех, кто здесь жил. А ещё – она помолчала. – Ещё говорил, что когда-нибудь жрица вернётся. В другом теле, но с той же душой.

По спине Анны пробежал холодок. Слишком много совпадений. Видение, руны, которые светятся только для неё, странные звуки в лесу.

Они молча добрались до деревни. Анна провела остаток дня, переписывая в блокнот всё, что помнила из видения. Каждый символ, каждое слово заклинания. К вечеру у неё была полная расшифровка рунических текстов.

И все они говорили об одном – о магическом ритуале, создавшем в этом месте постоянный портал между мирами.

За ужином Мария Фёдоровна была молчалива и озабочена.

– Что-то не так? – спросила Анна.

– Да вот думаю – не напрасно ли тебя сюда судьба привела? – вздохнула пожилая женщина. – Дедушка говорил – когда жрица вернётся, значит, что-то плохое должно случиться. Что-то такое, с чем только она справиться может.

– Какое плохое?

– Не знаю. Но по всем приметам выходит – скоро узнаем.

Ночью звуки в лесу усилились. Анна лежала без сна, слушая протяжное пение, и теперь различала отдельные слова. Это было на кельтском – языке, который она изучала, но никогда не слышала в живой речи.

*«Весна, дочь Луга, услышь нас»*, – пели голоса. – *«Границы слабеют, тьма просачивается. Нужна твоя сила, нужна твоя мудрость.»*.

Она встала, подошла к окну. В лесу между деревьями мелькали бледные фигуры. Прозрачные, едва заметные, но определённо человеческие. Они двигались к деревне медленно, осторожно, словно боялись выйти из-под защиты древних стволов.

*Духи*, – поняла Анна. – *Души тех, кто жил здесь раньше. Заклинание Весны сохранило их в памяти леса.*.

Одна из фигур подошла ближе к окну. Анна разглядела лицо мужчины средних лет в современной одежде. Он двигал губами, что-то говорил, но звука не было слышно.

– Игорь? – прошептала она. – Это вы, Игорь?

Фигура кивнула и указала рукой в сторону леса. Потом провела ладонью по горлу – универсальный жест опасности.

– Что там, в лесу? – спросила Анна.

Но призрак уже отступал, растворяясь в предрассветной мгле. А вместе с ним исчезли и другие фигуры, и стихли голоса.

Анна вернулась в постель, но заснуть так и не смогла. Слишком много вопросов роилось в голове. Кем была жрица Весна на самом деле? Почему именно она, Анна, может видеть руны и духов? И что за опасность угрожает этому месту?

Ответы, она чувствовала, скрыты в лесу. В той священной роще, которую тысячу лет назад создала кельтская друидесса.

Когда первые лучи солнца проникли в комнату, Анна встала и начала собираться. Сегодня она пойдёт в лес одна, без провожатых и предостережений. Пришло время узнать правду.

Но сначала нужно было позавтракать. И тут Анна обнаружила странную вещь.

На её левой ладони, словно выжженные кислотой, проступали тонкие линии. Они складывались в сложный узор – точно такой же, какой она видела на одном из рунических камней. Символ, который в видении означал «память» и «возвращение».

Линии не болели, не зудели, просто были. Словно всегда там находились, а она просто их раньше не замечала.

Анна посмотрела в зеркало. Её зелёные глаза светились странным светом – тем же голубоватым сиянием, что исходило от рунических камней.

*Что со мной происходит?* – подумала она, но страха не было. Только любопытство и какое-то смутное чувство, будто она наконец возвращается домой после долгого отсутствия.

А из леса доносился тихий шёпот на кельтском языке: *«Добро пожаловать, дочь Весны. Нас ждёт долгая беседа.»*.

ГЛАВА 2. «СНЫ НАЯВУ».

Завтрак прошёл в молчании. Мария Фёдоровна то и дело искоса поглядывала на Анну, словно пыталась разглядеть в ней что-то новое. А может быть, просто заметила светящиеся глаза – в утреннем свете это было особенно заметно.

– Тётя Маша, – наконец решилась спросить Анна, – у вас есть увеличительное стекло? И желательно что-то для забора образцов – скальпель, пинцет?

– В амбаре поищу. Дедушка слесарем работал, инструменты остались. А зачем тебе?

– Хочу взять пробы с камней. Может быть, химический анализ что-то покажет.

Мария Фёдоровна покачала головой.

– Ты всё пытаешься наукой объяснить то, что наукой не объясняется. Но попробуй, конечно.

В амбаре действительно нашлись нужные инструменты, а заодно и старенький микроскоп – видимо, хобби покойного деда было разнообразным. Анна сложила всё в рюкзак и отправилась к месту раскопок.

Утром лес выглядел совсем иначе. Солнце пробивалось сквозь кроны, птицы пели, где-то стучал дятел. Обычный северный лес, ничего мистического. Но стоило Анне подойти к камням, как атмосфера сразу изменилась.

Тишина. Абсолютная, почти звенящая тишина.

Руны светились ярче, чем вчера, и теперь Анна заметила ещё одну странность. Трава вокруг камней была необычно зелёной и сочной, словно их присутствие стимулировало рост растений. А на некотором расстоянии от каменного круга она резко блекла и желтела.

– Интересно, – пробормотала Анна, доставая инструменты.

Сначала она попробовала сделать соскоб с поверхности одного из камней. Скальпель звякнул о поверхность, словно та была сделана из закалённой стали, а не из песчаника. Удалось отколоть лишь микроскопическую крошку.

Под увеличительным стеклом образец выглядел обычно. Серые кристаллики кварца, вкрапления слюды, типичный состав для местных пород. Но откуда тогда свечение?

– Может быть, радиоактивность? – размышляла она вслух. – Некоторые урановые минералы светятся в темноте.

Но дозиметра у неё не было, а симптомов лучевой болезни она не чувствовала. К тому же, свечение было не постоянным, а пульсирующим, почти как сердцебиение.

– Простите, вы Анна Северова?

Анна вздрогнула и обернулась. К ней приближался мужчина лет тридцати пяти – высокий, худощавый, в очках. В руках у него был планшет, а за плечами висел рюкзак, набитый какими-то приборами.

– Да, это я. А вы?

– Михаил Волков, этнограф. – Он протянул руку. – Работаю в Архангельском краеведческом музее. Тоже приехал изучать ваши находки, но с другой стороны.

– С какой стороны?

– Фольклорной. – Михаил кивнул на камни. – Такие артефакты обычно сопровождаются местными легендами, поверьями, рассказами. Хочу записать всё, что помнят старожилы, пока память не ушла вместе с ними.

Анна с облегчением улыбнулась. Наконец-то коллега, с которым можно поговорить на профессиональном языке.

– Отлично! Я как раз пытаюсь разобраться с химическим составом, а вы займётесь культурологическим контекстом. Что уже удалось выяснить?

Михаил достал планшет и включил диктофон.

– Интересные вещи. Местные называют это место «говорящей поляной». Легенды об исчезающих людях идут ещё с XVIII века. А главное – практически все рассказы упоминают женщину в белом, которая появляется здесь по ночам.

– Женщину в белом?

– По описаниям – молодая, рыжеволосая, в длинном платье. Говорит на непонятном языке, но тон у неё то ли просящий, то ли предупреждающий. Некоторые утверждают, что видели её среди деревьев. А один старик из соседней деревни клялся, что разговаривал с ней.

У Анны пересохло во рту. Описание точно совпадало с образом Весны из вчерашнего видения.

– И что она говорила?

– Старик утверждал, что она предупреждала о какой-то опасности. Что скоро «тёмные придут» и нужно быть готовыми. – Михаил пожал плечами. – Типичная эсхатологическая легенда, таких сотни по всему северу. Но привязка к конкретному месту делает её особенно интересной.

Анна кивнула, но мысли её были далеко. Если видения показывают реальные события прошлого, то дух Весны действительно мог являться людям. Но зачем? И от какой опасности она предупреждала?

– Михаил, а можно я покажу вам кое-что? Только обещайте не считать меня сумасшедшей.

– В нашей профессии сумасшедшие идеи часто оказываются самыми плодотворными. Показывайте.

Анна протянула руку ладонью вверх. Символ на коже светился тем же голубоватым светом, что и руны на камнях.

Михаил присвистнул.

– Это когда появилось?

– Этой ночью. После того, как я коснулась одного из камней. – Анна рассказала о вчерашнем видении, опуская подробности о реинкарнации. – Похоже, что камни каким-то образом передают информацию через прямой контакт.

– Психометрия, – кивнул Михаил. – В парапсихологии есть такой термин. Способность получать информацию о предмете или человеке через физический контакт с ним.

– Вы верите в подобные вещи?

– Я этнограф. Моя работа – собирать и анализировать то, во что люди верят. А истинность это уже философский вопрос. – Он внимательно рассмотрел руну на её ладони. – Кстати, а что означает этот символ?

– В кельтской традиции – «память» и «возвращение». Но в сочетании с другими рунами может значить и «пробуждение наследия».

– Наследия чего?

– Не знаю. – Анна посмотрела на камни. – Но чувствую, что скоро узнаю.

Михаил достал из рюкзака несколько приборов – какой-то сканер, планшет с датчиками, портативный спектрометр.

– А что это?

– Новые игрушки из института. – Он улыбнулся. – Официально я изучаю фольклор, но в свободное время увлекаюсь аномальными явлениями. Эти приборы регистрируют электромагнитные поля, инфразвук, изменения температуры.

– И что показывают?

Михаил включил сканер и поднёс к ближайшему камню. Прибор тут же начал пищать.

– Мощное электромагнитное поле. Пульсирующее, с частотой примерно 7,83 герца.

– Резонанс Шумана, – узнала Анна. – Частота естественных электромагнитных колебаний Земли.

– Именно. Но здесь поле в десятки раз сильнее нормы. – Михаил переключил прибор в другой режим. – А это вообще странно. Температура воздуха вокруг камней на три градуса выше, чем на расстоянии метра от них.

– Как будто камни излучают тепло?

– Похоже на то. А ещё – Он подключил к планшету наушники. – Хотите послушать?

Анна надела наушники. Из них доносился мерный гул, очень низкий, почти на грани слышимости. Но постепенно она начала различать в нём ритм, почти как как дыхание. Или сердцебиение.

– Инфразвук, – пояснил Михаил. – Частота около четырёх герц. Такие колебания могут вызывать у людей чувство беспокойства, ощущение присутствия чего-то сверхъестественного.

– А могут ли они провоцировать видения?

– В принципе, да. Инфразвук воздействует на вестибулярный аппарат, может вызывать галлюцинации. Но для этого нужна очень большая мощность, а здесь интенсивность невелика.

Анна сняла наушники, но странное ощущение осталось. Словно что-то большое и древнее дышало рядом с ней.

– Михаил, а что если попробовать ещё раз коснуться камня? Но уже вместе, чтобы вы могли зафиксировать происходящее приборами?

Он задумался.

– Это может быть опасно. Если контакт действительно вызывает изменённые состояния сознания.

– Но без риска мы так и не узнаем правды. А люди продолжают пропадать.

Михаил кивнул.

– Хорошо. Но с условием – при первых признаках проблем я вас оттаскиваю от камня силой.

– Договорились.

Анна опустилась на колени перед центральным камнем – самым большим, с наиболее сложными рунами. Михаил расположил вокруг приборы и приготовился записывать.

– Готовы? – спросила Анна.

– Давайте.

Она положила обе ладони на холодную поверхность камня.

Мир исчез.

*.

Она снова была Весной, но теперь в другом времени. Священная роща уже выросла, дубы и берёзы переплелись кронами, создавая живой храм. В центре стоит каменный алтарь, а вокруг него – круг из менгиров с рунами.

Но что-то не так. Воздух дрожит, словно от жары, хотя день прохладный. Между деревьями мелькают тени – не птиц и зверей, а чего-то большего, угрожающего.

Весна стоит в центре круга, раскинув руки. Её голос звучит на кельтском, но смысл ясен без перевода:

– *Стражи границ, услышьте меня! Тёмные силы пытаются прорваться в наш мир. Я укреплю барьер, но это потребует жертвы.*.

Тени сгущаются. Они принимают форму – огромные волкообразные существа с горящими глазами, люди с клыками вместо зубов, что-то бесформенное и липкое, от чего тошнит даже смотреть.

– *Твари из Тёмного Леса*, – шепчет Весна. – *Они нашли тонкое место и пытаются расширить разлом.*.

Она начинает ритуал. Руны на камнях вспыхивают, воздух наполняется голубым светом. Тени отступают с шипением, но не уходят. Они ждут, накапливают силы.

– *Мощи моей не хватит надолго*, – понимает Весна. – *Нужна помощь. Нужна преемница.*.

Она подходит к одному из камней и начинает вырезать новые руны – заклинание призыва через время и пространство. Её кровь стекает на камень, питая магию.