Я твой ад

Элена Макнамара

Я твой ад

Пролог

  Пролог

Похоронная процессия уныло пробирается между могильных плит к тому месту, куда совсем скоро опустят гроб.

Свежая могила… Она для моей Вики.

Дышать становится тяжело, меня скручивает от боли, и дело не только в ожогах на теле.  Вика погибла из-за меня… Я её не уберег… И мне, наверное, лучше прямо сейчас лечь с ней в эту могилу. Потому что у меня ничего не осталось. Никого… Я даже не могу посмотреть в глаза друзьям, потому что они считают меня погибшим. И потому, что всё это – МОЯ ВИНА!

Блядь!

Это похоже на страшный сон, но я никак не могу проснуться.

  Затуманенным взглядом нахожу в толпе собравшихся Игната – моего когда-то лучшего друга. Он выглядит отрешённо. Засунув руки в карманы куртки, двигается вслед за своими родителями, но словно идёт по инерции, ничего вокруг не замечая. Я потерял единственную девушку, которую умудрился полюбить, а он потерял сестру… Из-за меня…

Его родители хоронят сейчас единственную дочь, но, судя по всему, этим утром они думали лишь о том, в какой одежде будут удачно смотреться во всех известных таблоидах. Уроды… Дочь свою в упор не замечали. Пытались сбагрить её замуж, подобрав выгодную партию. Лишь бы и тут нажиться…  Если бы не это, то Вика, скорее всего, не погибла бы. Ведь мною руководило желание спасти именно её.

Я хотел сбежать с Викой, но сначала нужно было заиметь средства. Поэтому и вписался в это дело. Обчистил тот дом, чтобы мы могли уехать и никогда больше не возвращаться. Даже друзей готов был кинуть, потому что Вика была важнее…

Подняв руку к груди, стискиваю пальцами свитер. С ненавистью смотрю на родителей Вики. Да, так намного легче – винить не только себя, но и их. Её отца, мать и брата…

Они тоже виноваты, потому что слепцы.

Что ж… Теперь вы видите?! Видите?! Нет, не видите! Потому что её больше нет!

В толпе замечаю второго своего друга, Кирилла Соболева. Он выглядит, как всегда, расслабленно и невозмутимо, спрятав глаза за тёмными очками. Правда, с такого расстояния я всё равно не смог бы разглядеть выражения его глаз.

Кир, наверное, тоже меня проклинает. И не только из-за Вики, а потому, что я подставил его. Обещал, что сможем хорошо поживиться, но на самом деле не собирался делиться и с ним.  Мои друзья и так богаты. В отличие от меня – неудачника!

А третий мой друг Ренат сейчас в тюрьме. Он слетел с катушек, когда нам не удалось найти то, что искали. Друзья не знали, что я уже всё нашёл. Рената посадили за проникновение в дом и поджог. Он взял вину всех нас на себя, и лишь он один будет мотать срок.

  А я… Ян Колесников – неудачник и вор – погиб в сгоревшем дотла доме. А ещё в этом же пожаре из-за меня погибла Виктория Соколова. И я буду продолжать жить с этой неиссякаемой болью в сердце. А вот изменить уже ничего не смогу.

Подпирая спиной старое дерево, стою на безопасном расстоянии, чтобы не быть узнанным. Тело тоже болит. Я сбежал из больницы, чтобы попасть сюда. Впрочем, и в больницу мне возвращаться нельзя, потому что кормить врачей ложью об амнезии долго не получится. Они уже занялись установкой моей личности. Пытаются выяснить имя, и то, откуда я появился в больнице, имея на теле ожоги второй степени.

Где я их получил? Что случилось?

До сих пор я умело изображал непонимание и отсутствие памяти, но дело начало принимать тяжёлые обороты, потому что врачи подключили полицию.  В моих карманах мизерное количество денег и билет на автобус до соседнего города. Что будет дальше, я не знаю. Но знаю точно, что никогда сюда не вернусь…

Глава 1

Четыре года спустя

Вика

Я долго наблюдаю за своим отражением в зеркале, ничего не замечая вокруг. Аккуратный нос, идеальная линия подбородка, губы… Чёрт, эти губы… Всё это уже не моё. Изо дня в день я пытаюсь привыкнуть к новому лицу и с улыбкой вру окружающим, что это даже забавно – так кардинально измениться. Но на самом деле мне хочется содрать с себя это лицо. Чужое. Застывшее. Пугающее меня каждый раз, когда вижу своё отражение, потому что я не узнаю себя в зеркале. Это лицо, безусловно, красивое, но мне нравилось прежнее… Теперь я всегда стараюсь сосредоточить внимание на своих глазах, потому что они остались неизменны. Их цвет по-прежнему светло-синий. И форма всё та же. И тот, кто хорошо знал прежнюю Вику, может узнать меня именно по глазам.

Горько усмехаюсь и отступаю от зеркала.

Те, кто знали меня хорошо…

А кто меня знал? Брат, которому до меня не было дела? Или родители, которые мечтали поскорее избавиться от дочери, выдав замуж за какого-то богатого урода? Или, может, друзья брата так уж вглядывались в мои глаза?

Зажмуриваюсь. Нет. Один из них точно смотрел. Ренат. Он единственный, кто действительно был добр ко мне. И это он помог мне четыре года назад сбежать из города. Устроил пожар, инсценировал мою смерть, сел в тюрьму…

Боже, сколько жизней я разрушила?

Тихо поскуливая, запираюсь в кабинете. Вторая стадия моих каждодневных страданий. После оплакивания прежнего лица я начинаю оплакивать свою никчёмную жизнь.

В то далёкое время, когда мой спаситель Ренат с трепетом смотрел на меня, я видела лишь Колесникова. Он был моим первым. А в сердце так и остался единственным. Я любила его. Всей душой, сердцем, телом. Но обстоятельства не позволяли нам быть вместе. Тогда он придумал хитроумный план – обчистить дом и использовать награбленное, чтобы вместе уехать, сбежать. Куда угодно, куда бы ни пожелали…

Когда начался пожар, всех охватила паника. Ренат выволок меня за ворота и приказал бежать. И я убежала. Просто сбежала с совершенно пустыми руками туда, где должна была встретиться с Яном. Ведь у нас с ним имелся план Б на случай, если что-то пойдёт не так. Но Ян не пришёл…

И как бы мне ни хотелось верить, что он меня любил, я всё меньше и меньше в это верила.

Позже нашла в кармане своей ветровки подарок от Рената – пластиковую карту с приличным количеством денег и записку с пин-кодом. Ренат подложил мне всё это в день пожара. Денег хватило на три года. Ровно столько я протянула вдали от дома, ведя свою новую никчёмную жизнь. А когда вернулась, узнала, что Ян погиб в тот день в этом доме.

Глаза наполняются влагой, слёзы бегут по щекам, но я быстро смахиваю их. Нельзя плакать. Мой жених этого не любит…

Оплакивать Яна спустя три года стало тяжёлым испытанием. Ведь я всё это время считала, что он где-то веселится и тратит награбленное. И мне было плохо даже от собственных мыслей. Увы, я не верила, что он действительно меня любил. Почему Ян должен был любить, если никто меня не любил?

Три года скитаний не пошли мне на пользу. Я ничего не умела. Так как росла в роскоши, у меня не было нужды учиться элементарным вещам. Вдали от дома за эти годы тоже не смогла ничему научиться. Превратилась в тень Вики Соколовой…

А сейчас даже ею не являюсь. Новое лицо. Новый паспорт. Новая фамилия. Чтобы оставить своё имя, мне пришлось воевать с Соболевым, но он всё-таки сдался. Взамен, словно издеваясь, придумал мне фамилию, и я стала Викой Ромашкиной, чёрт бы его побрал. Но недавно вышла замуж и теперь я Виктория Куприна. Всё лучше, чем Ромашкина…

Выйдя из кабинета, тут же ловлю на себе взволнованный взгляд Руслана.

– Ты плакала?

Он сразу замечает красноту под глазами и, приблизившись, невесомо касается моих щёк ладонями. Всматривается так, будто проверяет, не испортила ли я гениальное творение искусства. Ведь именно он тот гений, который сделал мне новое лицо.

Руслан – мой пластический хирург. Он начал ухаживать за мной ещё до операции. Сначала у меня были сомнения на его счёт. Сорок один год, не женат, и никогда не был женат. Детей тоже не имеется. Всё ли в порядке у этого мужчины? Но его ухаживания были весьма настойчивыми, и я под давлением брата и его друзей, которые всегда считали меня бесполезной, решила согласиться на отношения с богатым и умным мужчиной, к тому же, врачом.

Наша свадьба состоялась совсем недавно. Красивая церемония, красивое платье и безучастные лица собравшихся…

Я, как могу, изображаю счастье на своём лице, но в действительности не чувствую его. На самом деле мне просто всё равно, с кем быть. Уверена, что в моей жизни больше никогда не будет настоящей любви…

– Почему ты плакала? – допытывается Руслан, удерживая моё лицо в ладонях.

– В твоём кабинете пора наводить чистоту. Видимо, у меня аллергия на книжную пыль, – отвечаю спокойно, аккуратно отстраняясь. – Всё в полном порядке.

Жгучий взгляд его карих глаз всё ещё недоверчивый.

– Ты не должна портить мои труды, Вик. Это лицо… Оно слишком ценно.

«Так давай поставим его в рамку и будем любоваться!» – хочется съязвить мне, но я молча киваю. Не стоит обращать внимания на его странности. Мы все неидеальны. Миллионы людей живут без любви, но при этом счастливы. А ещё многие живут, имея любовь, но несчастны. Тогда что лучше?!

– Я пойду нанесу крем, – отступаю по коридору. – А потом поеду на работу, если ты не против.

– Работу, – хмыкает Руслан. – Когда тебе надоест играться, Вик?

– Не знаю. Может, никогда, – с фальшивой улыбкой на губах пожимаю плечами. – Или уже завтра!

Развернувшись, практически убегаю в спальню. С остервенением растираю по лицу какую-то увлажняющую дрянь, которую принёс Руслан.

Не плакать… Чёрт, не плакать!

Одно дело, когда мужчина проявляет к тебе особое внимание, готовый бросить весь мир к твоим ногам. И совсем другое, когда ты становишься его женой, и этот самый мир у твоих ног оказывается прогнившим насквозь.

Всё чаще замечаю жёсткость во взгляде Руслана. Мужа, по сути, интересует лишь его гениальная работа, где он имеет дело с толстосумами, создавая для них идеальные формы тела и лица. Я стала приложением к успешному и уважаемому хирургу. Красивой картинкой, не больше.

Моя мать была бы счастлива, чёрт возьми! Ведь она всегда была именно картинкой для моего отца, и её это вполне устраивало. Хорошо, что родители не знают, что я выжила!

Переодевшись в брючный костюм, покидаю спальню. В гостиной снова сталкиваюсь с Русланом и невесомо касаюсь его гладко выбритой щеки.

– До вечера, – силюсь улыбнуться.

– Сегодня мы ужинаем в ресторане с одним из моих клиентов. Он хочет немного подправить скулы и нос своей жене, и ты, как моя визитная карточка, должна выглядеть на все сто. Надеюсь, ты это понимаешь.

Руслан говорит так, словно не видит в этом ничего ненормального. Наверное, если бы кто-нибудь услышал его сейчас, то определённо подумал бы так же. Ведь нет ничего плохого в том, чтобы помогать мужу зарабатывать. Только вот мне обидно чувствовать себя просто визитной карточкой.

Всё ещё фальшиво улыбаясь, иду к двери.

– Ужин в семь, будь дома к пяти, – продолжает напутствовать Руслан. – Ты слишком долго собираешься, а я ненавижу опаздывать.

И куда делся тот мужчина, который неустанно дарил мне цветы и считал мои долгие сборы милыми?

– Конечно, буду к пяти, – челюсть уже ломит от улыбки, и я поспешно выхожу за дверь.

Быстро пересекаю двор, на ходу доставая брелок с ключами из сумочки, сажусь в машину и, едва повернув ключ в замке зажигания, стартую с места. Мчусь на бешеной скорости, чтобы успеть до утренних пробок.

Мой салон расположен в центре города, и мне нравится самой открывать его по утрам. Это мой личный небольшой бизнес, который существует благодаря Соболеву, другу моего брата. Он инвестировал немалые деньги, чтобы осуществить мою мечту, и я потихоньку отдаю ему долг. Руслан предлагал выплатить всё за меня, но тогда салон перестал бы быть моим. А это единственное, что я могу считать своим, поэтому отказываюсь от денег мужа. Ведь в случае развода у меня должны быть накопления и уверенность в завтрашнем дне…

Хотя вряд ли Руслан даст мне развод, ведь он не позволит кому-то ещё владеть столь редкой ценностью – моим лицом…

Визуализация

Глава 2

Колесников

Припарковав машину в центральной части города, иду ко входу в клуб. Меня встречает громкая музыка, яркий свет софитов и запахи… Пот, алкоголь, секс…

Прыжок в прошлое – вот с чем ассоциируется один из стриптиз-клубов Соболева. Здесь мы когда-то часто проводили время. Напивались до чёртиков. Тискали девчонок. И чувствовали себя на вершине мира. Это было в те далёкие времена, когда клуб был всего один. И Кирилл не был так крут, как сейчас.

Этот прыжок в прошлое поднимает в душе приятные воспоминания о нашей дружбе. Но меня тут же накрывает осознанием, что это всё очень давно и неминуемо прошло. Сейчас мои когда-то друзья ненавидят меня. А я сделаю всё, что потребуется, чтобы найти Вику. И если мне придётся уничтожить каждого из троих, то я сделаю это, не задумываясь.

Теперь им есть, что терять. А мне – нет! У меня уже очень давно ничего нет.

Приближаюсь к бару, сажусь на высокий стул и бросаю ключи от машины и бумажник на гладкую поверхность барной стойки. Расстёгиваю верхнюю пуговицу рубашки, освобождая горло.

Полуобнажённая девушка-бармен смотрит на меня, не скрывая интереса.

– Чай, кофе? – проводит пальцем по брелоку ключа от машины, на котором выгравирован значок Бентли. Похоже, разбирается в марках машин. – Или что-то покрепче, потому что ты решишь остаться на всю ночь?

Бегло посмотрев на часы на запястье, хмыкаю, а потом бросаю скептически:

– Я останусь, если твой хозяин сможет меня заинтересовать.

Сейчас шесть вечера. Соболев теперь семейный человек и не проводит ночи в своих заведениях. Он объезжает их по вечерам, всегда придерживаясь точного маршрута. И появиться именно здесь… должен… сейчас!

Выстреливаю взглядом в дверь, и она, как по команде, распахивается. Мой бывший друг входит в клуб и бодрым шагом идёт в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Именно там находится его кабинет. Кирилл пробудет там не больше получаса.

У меня было достаточно времени, чтобы выяснить весь его распорядок. Соболев очень практичен, и всегда и во всём придерживается чёткого графика. Но, пожалуй, именно сегодня я в настроении внести диссонанс в привычный ритм его жизни. Пришло время нам встретиться, ведь по моим данным именно Кир приложил немало усилий, чтобы спрятать Вику. И он ответит за это.

– Посторожи, – киваю на ключи и бумажник удивлённой барменше.

Она, кажется, хочет возразить, наверняка почувствовав странность в моём поведении, но, не слушая её, я быстро покидаю бар и поднимаюсь на второй этаж.

Навстречу мне идёт девушка – одна из стриптизёрш. На ней лишь крошечные трусики и сапоги на огромных каблуках. Белые волосы струятся по плечам и падают на грудь, сексуально скользя по розовым соскам.

Ловлю стриптизёршу за руку.

– Пойдём со мной, – тяну её в сторону кабинета босса, но она сопротивляется.

– Нам туда нельзя, – немного испуганно шепчет девчонка.

– Мне – можно, – доверительно улыбаюсь. – Мне всё можно, я старый друг твоего начальника.

Девушка перестаёт сопротивляться, однако её взгляд всё ещё выражает неуверенность.

– Если ты хочешь приватный танец, то мы могли бы…

– Заткнись! – обрываю её лепет.

Громко постучав в дверь, тут же её распахиваю. Дьявольски улыбнувшись, толкаю девчонку вперёд, прохожу в кабинет и устраиваюсь на кожаном диване.

– Можешь начинать танцевать.

Соболев стоит, замерев возле стола, и на его лице можно прочитать молчаливый вопрос: «Какого хрена происходит?» И тут его взгляд фокусируется на моём лице.

Кирилл не кажется удивлённым. Он знал, что рано или поздно нам придётся встретиться.

– Я решил, что не могу прийти с пустыми руками, – хмыкнув, разваливаюсь на диване и киваю на девушку. – Наверняка теперь ты не можешь позволить себе лицезреть подобные прелести, Кир. Твоя, как там её… – щёлкаю пальцами, – точно, Ася! Она это одобряет? Как она вообще терпит, что её муж – владелец сети стриптиз-клубов?

На лице Соболева расцветает ответная дьявольская улыбка.

– Ты хотел сказать «сети самых популярных стриптиз-клубов на всём южном побережье»?

Он садится за стол и скрещивает руки на груди.

– Чего ты хочешь, Ян?

– Ты знаешь, – лениво бросаю, наблюдая за стриптизёршей.

Она плавно раскачивает бёдрами, поглядывая на Соболева, дожидаясь от него разрешения делать это здесь, в его кабинете.

Кирилл едва заметно снисходительно кивает, и девушка поворачивается ко мне спиной и начинает выписывать задницей восьмёрки.

– Я не могу решать за Вику, – отвечает он. – У неё теперь новая жизнь, в которой нет места для тебя. Смирись, Ян. И забудь. Всем станет легче, если ты вернёшься туда, откуда приехал.

– Воу… В тебе говорит обида, друг мой, – поцокав языком, перевожу взгляд на Кирилла. – Ты всё ещё злишься, что я утопил две твоих компании. И знаешь, что? Мне нравятся твои клубы. Всегда нравились.

– Я ничего не продаю, – бросает он расслабленно.

– А я и не предлагаю их купить, – ухмыляюсь ему в лицо. – Я могу просто забрать.

Во взгляде Соболева лишь на миг вспыхивает ярость, но уже в следующую секунду он берёт себя в руки и бросает с беспечностью:

– Попробуй.

Ухмыльнувшись, вновь смотрю на раскачивающую бёдрами девицу. Протянув руку и уцепившись за тонкое кружево трусиков, притягиваю её к себе. Ткань трещит в моём кулаке, а лямки впиваются в нежную женскую кожу. Охнув, девчонка падает на мои колени и продолжает свой танец уже на них. Я неторопливо ласкаю её грудь, и она выгибается как кошка.

Шлюха… Такая же, как и остальные. Только Вика была другой. Будь она шлюхой, то согласилась бы на брак, которого так жаждали её родители. Согласилась бы на роль жены при богатом муже, на законных условиях продавая своё тело. Но Вика этого не хотела, потому что любила меня…

– Как ты думаешь, на что я готов пойти, чтобы найти её, Кир? – вновь смотрю на Соболева, продолжая ласкать тело стриптизёрши.

– На что? – прямо спрашивает Кирилл.

Я вновь едко ухмыляюсь и говорю неторопливо:

– А на что бы ты пошёл, если бы кто-то… ммм… например, я – забрал у тебя Асю? Забрал и спрятал… И ты бы не мог её найти, даже подключив целую армию сыщиков. Даже если использовал бы весь арсенал своих средств. На что бы ты пошёл ради любимой?

Кир вскакивает с места и дёргается ко мне, сжав кулаки. Но замирает, так и не дойдя до цели. Конечно, это не его методы. Не станет он махать кулаками, потому что уничтожает врагов аналитическим и цепким умом, а не силой.

Я тоже этому научился… У меня были хорошие учителя, и я взял от них самое лучшее.

Игнат научил меня действовать решительно. И всегда брать то, что считаешь своим. И похер, какие будут последствия. Глядя на боксёра Рената, я приобрёл желание нарастить мышцы и приумножить физическую силу. А у Кирилла научился умению обдумывать планы, выстраивать стратегии.

Хлюпик и неудачник Ян Колесников умер четыре года назад. Теперь я другой человек. Сильный, выносливый, богатый и… беспринципный. Они меня таким сделали. И я им благодарен.

Стриптизёрша замирает в моих руках, потому что наверняка испугалась реакции своего босса на мои слова.

– Танцуй, – шепчу ей в ухо, перехватив за горло.

Она подчиняется, но делает это вяло и скованно.

Соболев берёт себя в руки и неторопливо возвращается за стол. Сев в кресло, закидывает ноги на дубовую столешницу.

– Ты не сможешь её найти, Ян, – говорит он, как мне кажется, с толикой сожаления. – Потому что Игнат этого не хочет. А когда он чего-то не хочет… В общем, ты меня понял.

– А ты? – отпихнув девчонку, подаюсь вперёд и внимательно смотрю на Соболева. – Для тебя так уж важна чужая драма, Кир? Ты же никогда не лез в подобные вопросы.

– А я буду солидарен с Игнатом, – расслабленно отвечает Кирилл.

– Почему? Какое тебе дело до Вики?

– Дело не в Вике, Ян, – он качает головой, – дело в дружбе. Игнат – мой друг. Ты – нет. Он меня не предавал. Ты – да! Так понятно?

– Вполне, – бросаю сухо, поднимаясь с дивана.

Конечно, он прав, чёрт возьми. Я их предал. Даже не планируя делиться награбленным, хотел сбежать с Викой, чтобы спасти её от нежеланного брака. И сделал бы это снова. Предал бы вновь, потому что любил эту девушку. И сейчас хочу любить только её…

– Моему предательству нет прощения, Кир, – говорю, не скрывая сарказма. – Ведь никто из вас не поступил бы так же ради любимой. Никто из вас не сделал бы ничего запредельного ради спасения дорогого человека. И Ренат не от большой любви к Вике поджёг тот дом, использовав пожар в качестве ширмы для её побега. И не от любви к ней сказал мне, что Вика вошла в этот дом. Отправил меня на верную гибель, точно зная, что её там нет…

– И Ренат отплатил за свой поступок сполна, – обрывает меня Кирилл. – Отсидел три года за это.

– А я три года был в аду, думая, что моя девушка погибла из-за меня! – повышаю голос, и он тут же превращается в хрип.

Запах гари, дым, вонь обожжённой кожи вновь фантомно заполняют ноздри. Сгибаюсь пополам, зайдясь в приступе кашля. Твою мать… Только не сейчас!

– Ты в норме?

Соболев тут же оказывается рядом. Протянув руку, хочет сжать моё плечо, но в последний момент, словно передумав, отступает на шаг назад.

– Да, в норме, – отвечаю, натужно дыша. С жадностью глотаю воздух и проталкиваю его в лёгкие.

Прошло четыре года, а мне всё ещё нечем дышать, когда возвращаются воспоминания о том пожаре. Наверное, сейчас это единственное моё слабое место. Меня можно напугать лишь огнём, как бы глупо это ни звучало…

Прохожу к двери и распахиваю её. Киваю стриптизёрше, чтобы  оставила нас наедине с Соболевым. Та поспешно удаляется.

Закрыв дверь, смотрю на друга, а он выжидающе смотрит на меня.

– Ты же деловой человек, Кир. И у всего есть цена. Просто назови свою. Сколько ты хочешь?

– За то, чтобы сдать тебе Вику? – уточняет он с ухмылкой.

– Да. Я заберу её, и мы уедем. Не будем мозолить глаза всем вам. Будем считаться погибшими, если угодно. Назови цену, Кир!

Поцокав языком, он качает головой и говорит, слегка растягивая слова:

– Знаешь, что меня действительно интересует?.. Как? Как ты поднялся? Откуда у тебя деньги, Ян?

– Это слишком длинная история.

Кир бросает взгляд на часы.

– Я не тороплюсь. И хочу послушать эту историю, – проходит мимо меня к двери и добавляет, обернувшись: – Не здесь. Через дорогу есть приличный ресторан.

Понятно – хочет переместиться на нейтральную территорию. Соболев не любит вторжений, а я буквально вторгся в его святая святых.

Странно, что он вообще готов общаться со мной…

Выхожу за ним следом, и мы спускаемся на первый этаж. За последние полчаса народу значительно прибавилось. Гости – в основном, толстосумы – восседают на удобных диванах, лицезрея девиц, танцующих для них.

Подмигнув барменше, забираю свои ключи от машины и бумажник. Достаю из него наличку и оставляю несколько купюр на барной стойке. Просияв, девушка прячет деньги в бюстгальтер и переводит взгляд на Соболева. Тот быстро прощается с персоналом, и мы выходим на улицу. Направляюсь к своей машине, но Кир останавливает меня.

– Ресторан, как я и говорил, через дорогу, – кивает на двухэтажное здание напротив. Потом смотрит на Бентли. Присвистывает. – Да уж… История, похоже, и правда будет занятной.

Я пожимаю плечами и, ничего не ответив, иду в сторону ресторана. Говорить о себе мне не хочется, но если это поможет убедить Кирилла встать на мою сторону, то, пожалуй, я готов болтать без умолку.

Мы заходим в ресторан, где нас встречает девушка-хостес.

– Добрый вечер, – улыбается она, – у вас забронировано?

– Вообще-то, нет, – Кир обворожительно улыбается ей, – но мы же придумаем что-нибудь, верно?

Девушка просматривает списки и неуверенно качает головой. Собирается вежливо отделаться от нас, я уверен… Подаюсь вперёд и, приблизившись к ней вплотную, незаметно засовываю деньги в нагрудный карман её рубашки.

– Нам очень нужен столик, – понижаю голос до шёпота.

Бросив взгляд вниз и рассмотрев купюру, она вновь смотрит на списки. Растягивает на губах дежурную улыбку и кивком головы призывает следовать за собой. В итоге ведёт нас на второй этаж, минуя главный зал. Мы оказываемся на широкой террасе под открытым небом. Здесь всего несколько столиков, и играет живая музыка.

– Хорошего вечера, – вновь улыбается хостес, когда мы присаживаемся за стол.

Как только она удаляется, подходит официантка и подаёт нам меню.

– Мы позовём, когда определимся, – отпускает её Соболев. Пролистывает меню, время от времени бросая взгляд в мою сторону. – Нам бы следовало хорошенько нажраться, Ян. Ты восстал из мёртвых, чем не повод? Вот только твоё возвращение мотивировано местью, и мне это не нравится.