Полная версия
Путь к тебе
Я-то знаю, но хочу услышать от нее.
Тяжелая рука одного из охранников ложится ей на плечо и сжимает его. Она дергается, пытаясь скинуть руку, но – бесполезно.
– Просаживает оставшиеся деньги… Или уже просадил…
Да, ее сынок свалил в Беларусь и меньше чем за сутки спустил остатки их сбережений…
Фееричный дебил…
– Карма во всей красе, – усмехается Юми.
Жена Борматова поворачивает голову в её сторону:
– Это твоя жена? И зачем ты её с собой таскаешь? – с интересом рассматривает Юми. – Не боишься, что она про белобрысую узнает? – и, наконец, снова смотрит на меня, мечтая проделать во мне дыру, желательно во лбу.
– У нас свободные отношения, – отвечает вместо меня Юми, присаживается на подоконник и начинает покачивать ногой.
Жена Борматова криво ухмыляется, собирается что-то сказать, но я её перебиваю:
– От кого прячешься? Точно не от меня.
Ее лицо меняется в секунду:
– От них… от кого еще! – она оскаливает свои идеальные зубы – единственное, что напоминает о ее прежней, сытой жизни, – и начинает смеяться, но резко обрывается и с волнением спрашивает: – Где эта безродная дрянь? Скажи, что она у тебя! Скажи, что она сдохла! – она всё же сбрасывает руку охранника со своего плеча и падает на колени. – Умоляю, скажи, что она все еще у тебя!
Пока она с надеждой смотрит мне в глаза, я чувствую мимолетное облегчение.
Гребаный 1%!
Но следом накатила волна разочарования, переходящая в звериную жажду убивать. Всех до единого!
Значит, и она думает так же, как и я… И этим ты лишь укрепила меня в моих подозрениях…
Поднимаюсь с продавленного дивана и бросаю своим:
– Её забираем.
Борматова, услышав это, разразилась потоком отборнейших проклятий.
– Какой богатый русский язык, – заметила Юми, проплывая мимо разъяренной стервы.
Глава 9
Алина
Спустя месяцОщущение невесомости в небесном водовороте. Надо мной воспаряет Богородица, сотканная из божественного света, нежная и неземная. Её лик – сама безмятежность и благоговейный экстаз, запечатлённый момент единения с небесами. Вокруг Девы Марии ангелы, словно в танце, с лицами, полными кротости, их крылья переливаются золотом и лазурью, рождая чувство неземной гармонии и ликующей радости. Они, кажется, воспевают Богоматерь, приветствуя её в вечной обители.
Хочется прикоснуться, стать частью этого возвышенного чуда, застывшего на фреске Корреджо, где земное сплетается с непостижимым.
Резкий толчок в плечо – и невидимая нить, связующая моё земное с небесным, вмиг обрывается. Опускаю голову и чувствую, как затекла шея.
Кошусь на прошмыгнувшую мимо парочку. Кажется, они и не заметили, как грубо разрушили мой хрупкий покой. Натягиваю бейсболку и выхожу из Пармского собора. У входа маячит одна из моих Теней. Молодые, неброско одетые парни лет тридцати, их трое, а может, и больше – стали привычной частью моей новой жизни, моей личной свитой. И, знаете, я не против – с ними и правда спокойнее.
– Синьорина, ваша мама приглашает вас на обед, – обращается ко мне Тень, на сносном русском.
– Обед? – удивлённо переспрашиваю. Сколько же я проторчала в соборе? – А где?
– Здесь недалеко, я вас провожу.
Тень идет впереди. Из-под козырька разглядываю его накачанную спину, скрытую под пиджаком. Он уже месяц со мной, и он единственный, с кем я иногда перекидываюсь парой слов, когда это необходимо. Других «теней» я толком и не видела.
Тень приводит меня в милый, уютный ресторанчик. С виду обычный семейный, но уверена, это только на первый взгляд. Не больше десяти столиков, и все заняты. Быстро окидываю взглядом зал, но нигде не вижу Карины.
К нам подходит девушка, обменивается парой фраз с Тенью, он поворачивается ко мне и знаком показывает, что нам нужно пройти вглубь зала. Пока мы продвигаемся, привлекаем всеобщее внимание. А если быть точнее, то это я его привлекаю. На мне черный спортивный костюм, утепленный с капюшоном, на глаза надвинута бейсболка, на ногах кроссовки. Среди модных посетителей этого заведения я как бельмо на глазу. Но в последнее время во мне поселился какой-то нездоровый пофигизм. Как сказал мой психолог, это один из признаков глубокой депрессии.
Девушка подводит нас к винтажной ширме, явно стоящую не одну тысячу евро.
Я же говорю, напускная скромность, – ворчит во мне вечно недовольная старуха.
Девушка заводит нас за ширму и указывает на винтовую лестницу, и дальше не идет. Тень начинает подниматься первым, я – за ним. Наверху он отступает в сторону. Передо мной уютный VIP-кабинет, в центре – круглый обеденный столик, накрытый кружевной скатертью. Карина сидит за ним лицом к лестнице и что-то печатает в телефоне. Поднимаюсь на последнюю ступеньку, подхожу к столу и сажусь напротив неё. Она поднимает глаза и нежно улыбается мне. Я тоже пытаюсь выдавить улыбку.
– Дочка, я так рада, что ты согласилась пообедать со мной.
Дочка, дочка… – эхом отдается в голове.
– Может, снимешь бейсболку? – осторожно спрашивает она.
Наверное, я сейчас напоминаю маленького, насупившегося ребенка в сложном переходном возрасте.
Пофиг…
Месяц назад я впервые встретилась с ней и узнала, что она – моя мать…родная… настоящая… биологическая, если хотите…
М-да, получите и распишитесь…
Когда я летела в самолете с «курьером», я многое себе напридумывала… Но то, что на взлетной полосе меня встретит родная мать, я никак не могла ожидать. Она плакала, обнимала меня, а я стояла как истукан, будучи не в силах пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать.
Первые дни я была в состоянии эмоционального паралича. Ее слова, действия, прикосновения проходили сквозь меня, не задевая. Я слышала ее голос, но он казался далеким эхом. Чувствовала ее объятия, но они не согревали…
– Злата, – вздрагиваю от неожиданности, услышав свое новое имя. – Детка, чего бы тебе хотелось поесть?
Карина сказала, что Злата – это имя, данное мне при рождении, и с моего молчаливого согласия имя Алина осталось в прошлом.
Снимаю бейсболку и массирую виски, в которых гулко стучит кровь.
– Не знаю, на твое усмотрение, – наконец, отвечаю, вспомнив, что она ждет ответа.
Не глядя в меню, Карина быстро делает заказ и тут же принимает входящий звонок. Говорит с кем-то по-итальянски – в голосе проскальзывают кокетливые нотки. Ясно, болтает со своим мужчиной. Она не скрывает его существования, иногда с гордостью упоминает о нем в разговоре, называя «мой мужчина». Но я его ни разу не видела. Карина говорит, что еще не время, а мне…
Да плевать мне…
Приносят еду – передо мной ставят тарелку с салатом, и я начинаю бессмысленно ковыряться в нем вилкой.
Чувствую на себе взгляд Карины и избегаю его. Не потому, что не хочу смотреть в её глаза, а потому что боюсь её ранить. Ведь в моем взгляде наверняка могут читаться и злость, и обида, а может быть, и ненависть…
Она уже не раз рассказывала мне, как я попала в детский дом и почему Борматов решил забрать меня, но почему-то я никак не могла принять эту информацию.
Возможно, тогда это был единственный способ – спасти меня и сохранить ей жизнь. Наверное, я бы поступила так же на её месте. Но эти мучительные, тёмные чувства никак не отпускали меня. И лишь под сводами купола церкви я чувствовала себя спокойно и умиротворенно.
– Сегодня мне прислали новый каталог от Alberta Ferretti. Их платья из новой коллекции – просто загляденье! Как будто на тебя сшиты! Заедем примерить?
– Угу, – бормочу я, не отрывая глаз от салата.
Когда она впервые заговорила о брендовой одежде и женских радостях, я подумала, что передо мной типичная легкомысленная дамочка, которая только и умеет, что тратить деньги. Но, присмотревшись к её жизни, я была поражена – Карина оказалась успешной бизнес-леди. Она находила перспективные стартапы, инвестировала в них, развивала, а затем выгодно продавала свою долю.
И у меня возник закономерный вопрос: как женщина, которая 20 лет назад пешком, без денег и документов, бежала через границу с Украиной, спасаясь от Борматова, оказалась в Италии и стала успешным бизнесменом?
На Украине она случайно познакомилась с Дитером, своим будущим мужем. Именно он помог ей с документами и увез в Германию. Во времена, когда о криптовалюте не кричали на каждом углу, он был одним из самых успешных её разработчиков. И жили они долго и счастливо, пока смерть не разлучила их… Он оставил Карине огромное наследство.
В голове всплыли слова Бездушного:
«Разбогатеть несложно, а вот не потерять и приумножить – это настоящее искусство».
Услышав его голос, я почувствовала, как по телу пробегает дрожь. Щеки вспыхнули, а сердце заколотилось, словно он стоял рядом, прожигая меня взглядом. Это было неожиданно и сильно, словно воздух вокруг сгустился от напряжения.
– Доченька, все хорошо? – обеспокоенно спросила Карина, заметив резкую перемену в моём настроении.
– Хочу домой…
Карина вздохнула и кивнула, знаю, что мои внезапные смены настроения стали для нее привычными. Она быстро расплатилась по счету, и мы, в сопровождении всё той же Тени, вышли из ресторана. На улице нас ждала черная Ауди, в которую мы и сели. Всю дорогу я смотрела в окно, наблюдая за мелькающими пейзажами Пармы.
И вот мы приехали к большой, старинной усадьбе, окруженная высоким забором.
Мой дом, – подумала я с иронией. Место, где я пытаюсь спрятаться от своих демонов.
Проходя через холл, я невольно отметила, как всё здесь идеально вылизано. Даже немного тошнотворно. Заперлась в своей комнате, рухнула на кровать и уставилась в потолок. Слова Бездушного не выходили из головы.
Почему именно сейчас я о нем вспомнила? К чему эти отголоски прошлого, которые никак не хотят меня отпускать?
Вдруг раздался стук в дверь.
– Вовремя, – пробормотала я и разрешила войти. На пороге стояла Карина с двумя стаканами и бутылкой апельсинового сока. Она молча протянула мне один стакан, села рядом на кровать и тоже уставилась в потолок. Минуты тянулись в тишине, но тишина эта не была гнетущей. Скорее, это было молчаливое понимание.
– Я знаю, тебе сейчас тяжело, – наконец произнесла Карина, – Но я всегда буду рядом. Чтобы ни случилось.
Я взглянула на неё и увидела в её глазах не только любовь, но и боль. Боль за меня, за нас обеих…
Возможно, её любовь и есть – тот самый луч света в моей кромешной тьме.
Глава 10
Алина
Сижу перед туалетным столиком – полностью отдалась в руки Карины, которая пытается превратить меня в загадочную венецианку. Из целой россыпи масок она выбрала парные – глубокого синего и стального цветов. Мне досталась синяя маска, на поверхности которой, как волны в тихий штиль, играл узор из серебряных нитей, причудливо переплетающихся, словно водоросли, ласкающие морское дно. От маски исходило нежное сияние, делающее её почти живой.
– Потрясающе! – воскликнула Карина, любуясь моим отражением.
Надо признать, она подобрала идеальную маску, которая выигрышно подчеркивала мою бледную кожу и скрывала предательские тени под глазами.
Когда Карина предложила пойти на вечеринку, мне захотелось покрутить пальцем у виска. Я была совершенно не готова – ни морально, ни физически.
– Милая, тебе обязательно понравится, – упорно убеждала она меня, пока я приводила доводы, почему мне там не место.
Карина замолчала, а я решила, что она сдалась и отступилась от своей затеи после моего твердого и даже резкого «Нет!», но на следующий день – гостиная превратилась в настоящий маскарадный базар.
– Что это? – изумленно спросила я, оглядывая все эти прилавки.
– Это секретное оружие, которое поможет тебе почувствовать себя комфортно, – ответила Карина, обнимая меня за плечи.
И вот я смотрю на своё отражение и не могу оторваться.
– Наконец-то я вижу, как у моей девочки загорелись глаза, – прошептала Карина, кладя подбородок мне на плечо. – И пусть пока это заслуга волшебных рук mascherari*, я уверена, что однажды твои глаза засияют и без маски.
На следующий день, в сумерках, мы с Кариной стояли у кованых ворот, где нас встречал мажордом в маске шута с колокольчиками, весело звеневшими при каждом его движении. Ворота распахнулись, и на нас обрушился дождь из разноцветного конфетти. Я почувствовала себя маленькой девочкой, попавшей в волшебную сказку.
– Я же говорила, что тебе понравится, – прошептала Карина на ухо, заметив мою реакцию, и потянула за собой.
Мы медленно шли под уютным навесом, завороженно глядя на маленькие лампочки, словно парящие над ухоженными газонами. Эти крошечные огоньки создавали магическое зрелище, напоминающее танец светлячков.
Каждый шаг приближал нас к центру этого удивительного мира, где реальность переплеталась с фантазией. Все вокруг дышало магией, волшебством и соблазном.
– Спасибо, что настояла и привела меня сюда, – слова благодарности вырвались сами собой, и это были первые искренние эмоции за долгое время. От осознания этого по телу пробежала волна смущения.
Чёрт…
Карина внимательно посмотрела на меня. Её лицо было скрыто за серебряной маской, придавая голубым глазам стальной оттенок, но даже холод металла не смог заглушить теплоту, которую они излучали в этот момент.
Громкий смех отвлек нас, и я была безмерно благодарна парам, игравшим в прятки вокруг фонтанов и статуй в этом прекрасном саду.
Карина потянула меня дальше, в сторону палаццо. Стоило переступить порог, и ты оказывался в мире богемы, но не напыщенной и чопорной, как старая англичанка, а раскованной, манящей и завлекающей, как юная фаворитка короля.
Нас оглушили звуки живой музыки, звон бокалов и оживленные разговоры. Все без исключения были в масках и, судя по непринужденной обстановке, явно навеселе. Заметив страстно целующуюся парочку, я торопливо отвела взгляд и наткнулась на другую, готовую вот-вот начать демонстрировать свои чувства не менее пылко.
– Это что? – вопрос сорвался шепотом, но Карина услышала. Её губы тронула лукавая улыбка.
– Это Италия, детка, со всем своим обжигающим темпераментом.
Я чуть было не выпалила, какого черта тащить матери своего ребёнка, пусть и взрослого, в этот вертеп, но вовремя прикусила язык.
– Всё хорошо? – услышала я за спиной бархатный голос Тени.
– У Златы всё отлично, – опередила меня Карина. – Присмотри за ней, а я на минутку отлучусь.
Прежде чем исчезнуть, она развязала бант на моей длинной бархатной накидке, одним движением сняла её с меня и элегантно перекинула через руку Тени.
– Вот, так гораздо лучше. Не скучай, я скоро буду. – Изящный взмах руки, и она растворилась в этой яркой, бурлящей толпе.
Оставшись одна, я почувствовала себя незваной гостьей в этой сказке для взрослых. Хотя, признаться, здесь все балансировали на грани, но никто не переступал черту.
Может, я слишком зажата?
Еще недавно ты щеголяла полуголой в одном вечернем платье… – услужливо напомнила мне моя внутренняя ворчливая старуха.
Против воли, мои губы скривились в усмешке от проснувшейся во мне пуританки.
– Шампанское, вино? – предложил Тень, и я была как никогда рада возможности выпить.
– Да, и побольше!
Хоть он и скрывал лицо за строгой маской из черного атласа, едва заметная дрожь уголков его губ выдала все его мысли. Тень растворился в толпе, и я осталась одна.
Замерев на месте, я вдруг ощутила легкое прикосновение к плечу. Кто-то из гостей прошептал что-то сладко-тягучее на французском, и, черт возьми, облизнулся…
Всё, решено – нужно срочно раствориться в этой толпе!
И тут, словно из другого мира, из глубин палаццо до меня донеслась чарующая мелодия…
Завороженная звуком, я пошла на него, не замечая, как прошла несколько комнат, пока не оказалась в центральном зале. На подсвеченной сцене, в окружении живого оркестра, мужчина исполнял неземную, волшебную песню. Его мощный голос и пронизывающая мелодия пригвоздили меня к полу, а кровь забурлила от выброса дофамина. Пока моё тело рассыпалось на атомы и собиралось заново, я почувствовала по позвоночнику прохладную волну.
– Canto Della Terra, – прошептали мне на ухо.
Вздрогнув, я обернулась – за мной стоял Он. И хотя его тело скрывала алая атласная накидка до пола, а лицо – маска Чумного доктора, я узнала его… Отшатнувшись, я что-то невнятно пробормотала, глазами ища Тень. «Чумной доктор» снова наклонился ко мне:
– В переводе с итальянского… – произнес он на чистом русском, – «песнь земли».
Мир вокруг меня сузился, все звуки исчезли, остался только стук моего сердца.
– Ты скучала по мне? – спросил Бездушный и большим пальцем провел по контуру маски, касаясь моей кожи.
Я сделала шаг назад, затем – второй, третий… Но он не двигался с места и не пытался меня остановить. Наткнувшись на кого-то, я несвязно пробормотала извинения и бросилась в толпу у сцены. Прокладывая себе путь вперед, я обернулась – он все еще стоял на месте и лишь провожал меня взглядом. Я не видела его лица, но физически ощущала, как непосильная ноша наваливается на меня и с каждым шагом становится все тяжелее.
С трудом добравшись до края сцены, я огляделась в поисках спасения. Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось. Куда бежать? Где Карина? Где Тень? Паника медленно, но верно захватывала меня в свои цепкие объятия. Нужно взять себя в руки. Глубокий вдох, выдох. Еще раз. И ещё…
О Боже…
*mascherari (итал.) – мастера, изготавливающие маски.
Глава 11
Алина
– И зачем ты меня туда потащила? – ворчу я, наблюдая, как Карина, мурлыча что-то себе под нос, колдует над завтраком.
– Ты о чем? – спрашивает она, не отрываясь от готовки. Я сверлю её взглядом, устраиваясь поудобнее на стуле у кухонного острова.
– О вчерашней вечеринке, – отзываюсь с набитым яблоком ртом, как будто это и так не понятно.
Она сбрызгивает салат лимонным соком и поворачивается ко мне. Пытаюсь прочитать её мысли, но на лице – ни тени вины, лишь мягкая улыбка.
– Хотела тебя развеять. А ты, как Золушка, сбежала, когда как раз началось самое интересное. Что-то случилось? – от её пристального взгляда яблоко чуть не застревает в горле.
– Нет, – выдавливаю из себя и энергично принимаюсь пережевывать.
По взгляду вижу – не поверила. Но лезть в душу не стала, просто поставила передо мной салат и аппетитный омлет с овощами:
– Поешь, пожалуйста…
Беру вилку и начинаю бесцельно ковыряться в сочной зелени.
– Мне нужно уехать по делам. Небольшие проблемы с одним проектом, нужно срочно разрулить.
– Надолго? – спрашиваю просто, чтобы что-то сказать.
– Возможно, на пару дней. Но Давиде и его ребята присмотрят за тобой.
Давиде? Это же Тень… Значит, Давиде…
Вчера, когда я удирала с этой злополучной вечеринки, он нагнал меня в одном из темных переулков. Я неслась, как призрак, гонимая ледяным ветром.
– Синьорина! Синьорина, постойте! – кричал Тень-Давиде мне вслед, а я, не чувствуя ног, все бежала, пока не заперла себя в тупике. – Что случилось? – спросил он, слегка запыхавшись.
– Где ты был? Почему бросил меня! – выпалила я, колотя кулаками его в грудь.
Он дал мне выпустить пар, а потом, молча, накинул мне на плечи свой плащ и отвёз домой.
Жизнь научила меня быть циничной и подозревать всех… Поэтому поведение Тени, ну, то есть, Давиде, очень насторожило и заставило вновь и вновь прокручивать в голове события вчерашнего вечера… Да, Карина с этим Давиде – ведут себя очень странно… Мне совсем не нравятся…
Что-то происходит… А Бездушный… Какого черта он здесь делает?! Что это вообще такое?! Или я в конец свихнулась и мне всё это показалось? Господи, помоги мне!!!
Едва прикрыла глаза, как тотчас же увидела Бездушного – в зале палаццо, в алой накидке и маске Чумного доктора. Его взгляд прожигал меня насквозь. Я вздрогнула и открыла глаза.
Всю ночь пыталась убедить себя, что я просто больная истеричка и мужчина в чумной маске – плод моего разыгравшегося воображения, но сейчас…
– Можно я поеду с тобой? – спрашиваю Карину, подцепляя вилкой какого-то морского гада.
Карина подняла на меня глаза, отпила сок и виновато произнесла:
– Я только за, но… Может, в следую…
– Что вообще происходит? – резко обрываю её.
– Алина, – впервые она назвала меня этим именем, – вчера что-то случилось?
– А должно было?
– Нет, просто ты внезапно убежала. Давиде еле тебя догнал.
– Я сразу сказала, что не готова к обычной жизни, тем более к богемной тусовке.
– Прости…
От этого «прости» у меня внутри всё заклокотало. Еле сдерживаясь, запихиваю в рот креветку и бешено жую её, жую… Нет смысла высказывать свои подозрения вслух. Она, по сути, чужой мне человек, хоть и родила меня… Если не врет… Тест ДНК никто не делал… да и подделать его – пара пустяков… В любом случае, ей ничего не стоит использовать меня в своих интересах, как это делали все в моей жизни…
– Карина… – нерешительно привлекаю её внимание и выпаливаю вопрос, пока меня не переклинило. – Как тебя угораздило связаться с Борматовым? Знаю, ты пыталась рассказать, но я тогда не была готова слушать…
– А сейчас готова?
– Как думаешь, если сама спрашиваю?
Её губы сжимаются в тонкую белую линию. Сначала она смотрит на меня, потом отводит взгляд. Не надо быть психологом, чтобы понять, что я поставила её в неудобное положение. Она берет салфетку и начинает нервно её теребить.
– Прости… – почти шепчет она. – Хотела бы свалить всё на банальную влюбленность, но это неправда. – Она снова смотрит мне в глаза.
Я нервно сглатываю. Её открытость, смешанная со злостью и решимостью – этот винегрет эмоций сбивает меня с толку. Отпиваю сок, затаив дыхание, и жду продолжения.
– Знаю, что ты мне не доверяешь… Я для тебя одна из тех, – она кивает в сторону, – и понимаю, что мне предстоит долгий путь, чтобы ты поверила в меня… в нас! Меня воспитала бабушка. Куда делись родители? – она пожимает плечами. – Мать родила меня в шестнадцать, а в восемнадцать ускакала устраивать свою жизнь, и сопливый ребёнок ей был не нужен. В последний раз я видела её на похоронах бабушки, когда мне было девятнадцать… А отец… После моего рождения его забрали в армию. Он погиб в Афганистане. – Она отворачивается к окну с потрясающим видом на бесконечный бассейн, сливающийся с горизонтом.
Я делаю то же самое и чувствую, как тяжёлые мысли тонут и успокаиваются в голубой глади.
– С Борматовым я познакомилась, когда мне было лет двадцать, как тебе сейчас. Начало двухтысячных, в России процветали азартные игры, проституция, казино… Полный набор для развращения общества.
Из меня вырывается горький смешок, отвлекая Карину.
– Как бы я ни ненавидела мачеху, она же не врала, что Борматов нашёл тебя в притоне? – решаю ответить откровенностью на откровенность.
Она вздрагивает от моих слов и с грустной улыбкой смотрит на меня.
– Отчасти да… Я была стриптизершей в самом дорогом казино города.
Потаскуха! – противно пищит пуританка в моей голове.
– Это был мой первый рабочий день, когда он пришёл с другом поиграть.
– Ещё скажи, что ты проработала всего один день, – выпаливаю я и захлопываю рот, чувствуя, как краснею.
Боже, даже не знала, что я брюзжащая старуха, мать пуританства и заноза в заднице…
Карина заливисто смеётся, роняя голову на стол. Мои плечи дергаются в нервном смешке.
– Ты думаешь, я пытаюсь выдавить из тебя слезу? – спрашивает она, просмеявшись и отрывая лоб от мраморной столешницы.
Ну, попахивает именно этим! – бунтует мой внутренний голос.
– Нет, милая! – возражает она, не дожидаясь моего ответа. – Я лишь хочу быть с тобой максимально честной. Ты, как никто другой, заслуживаешь правды.
Карина резко вскакивает со стула, который легко скользит по мраморному полу. Она поворачивается ко мне спиной, её плечи поникли, и я слышу её прерывистое дыхание.
– Прости, – спешу я сгладить свою глупость.
Она медленно выпрямляется и поворачивается ко мне, в её глазах читается сожаление и отчаяние.
– Нет… – качает она головой. – Прости, если я никогда не стану для тебя настоящей матерью, заслуживающей уважения.
К горлу подкатывает ком, а по броне, за которой я пряталась, бежит паутина трещин.
– Вскоре Борматов предложил стать его любовницей, и я согласилась, посчитав это своим лотерейным билетом. У меня не было к нему чувств, впрочем, и у него тоже. Я просто хотела лучшей жизни… а для Борматова я была пешкой в игре с другом.
