Отщепенцы: Печать мантикоры

Здесь же в старом соборе, предназначенном для свадеб и похорон, для торжеств по случаю получения полной силы отщепенцами, Марк в строгом черном костюме выглядел странно, непривычно и даже зловеще, словно предвещал нечто нехорошее.

– Однако для всех остальных, – продолжал Остросский, мерно шагая вдоль алтаря, – руководителем операции будешь ты. И ещё Аскольд не должен знать о ней вообще…, – Марк взглянул на своего помощника, – Пока.

Но Сильвестр если и удивился этому пункту, ничем этого не выказал, хотя и задал вопрос:

– Почему?

Марк отвернулся и, заложив руки за спину, стал разглядывать витражи:

– Дело в том, что он гораздо ближе к Вассе, чем ты. Сейчас твоя главная задача будет заключаться в сборе информации. Не больше и не меньше. Малейшая задержка и весь план полетит к чертям. Я уже отправил тебе документы на почту. Там расписаны все указания, – Марк замолчал.

Сильвестр подождал ещё несколько секунд, но Остросский не проронил ни слова, и тогда барон растворился в воздухе.

Марк осмотрелся и глубоко втянул приятный соборный запах. Отщепенцы не имели религий, их богом была их сила. В соборах они получали свою силу, и здесь же её провожали, когда её обладатель умирал или отмечали важнейшие события в своей жизни. Это была древняя традиция, но в этом мире традиции тесно переплелись с новым временем, и никто их не нарушал. Хотя надо заметить, что те из них, которые мешали обществу развиваться, искоренялись без права на оправдание.

(Пэрог 1:30)

– Ну что ж. Старт был дан, теперь мы должны собрать все силы в кулак, и победить, во что бы то ни стало, – сказал Август и повернулся к командирам отрядов ведьмаков, сидящим за круглым столом.

Он посмотрел на их суровые решительные лица, и решил, что в этот раз они одержат верх, слишком долго он готовился.

– И для начала мы вернем в наши ряды одного из лучших представителей ведьмаков Четвертого полюса, мы вернем домой предводителя лис, слишком долго он отсиживался в мире людей. У нас идет война, господа, и нам нужны все наши силы.

Альдербан 1:26

Эраст осматривался. В кабинете Олимпии она раньше не бывал. И сейчас, сидеть в глубоком кресле в полумраке ему было не уютно. Перед ним, напротив горящего камина, единственного источника света в таком же кресле сидел его учитель и наставник. Меркурий не был на похоронах Люцифера, однако вернулся в их полис в тот же день и теперь задумчиво смотрел на огонь, медленно поглаживая голову огромной урчащей от удовольствия пумы, которая сидела рядом с креслом хозяина.

Хозяин. Сколько власти в этом слове, сколько величия, но каким разным оно может быть. Оно может заключать в себе покровительство или жестокость, силу или желание подчинять, которое делает любого уязвимым, ведь в своем стремлении к нему часто теряют разум. Однако Миновский был властным хозяином. Он родился с этой властью, жил с ней и возможно с ней и умрёт.

Рядом послышался плеск – Олимпия разливала красное вино. Она поднесла каждому по бокалу и присела на подлокотник кресла мужа. Меркурий сделал первый глоток и наконец заговорил:

– Хочу сказать вам, что отсчёт начался. Эраст, теперь всё зависит от тебя. Я помогал тебе, как мог, и теперь не отойду в сторону, но никто не должен замечать в твоих действиях мою тень. Ты тот, кто баллотируется на пост Куратора, и ты должен действовать самостоятельно. Отныне я только твой советчик, не указатель.

Колдун кивнул и медленно отпил вино, не сводя глаз с Меркурия. Миновский удовлетворился этим молчаливым ответом:

– Что ж, я рад, что ты это понимаешь. Поэтому попрошу тебя начинать работу прямо сейчас. Команда у тебя подготовлена, план действий есть. Я сам назначу тебе главного помощника, на время предвыборной компании, потом, если захочешь, можешь его себе оставить. Запомни ещё одно: у Марка есть преимущество. Он уже успел оценить положение в полюсе, и опробоваться на месте куратора. Буду честен, он справлялся неплохо. И он при этом ещё целых два месяца будет править, пусть и не обладая полной властью. Нам нельзя терять ни минуты, время нас ждать не будет. Безымянные будут отслеживать симпатии отщепенцев, будут изучать вас, претендентов. Поэтому нельзя расслабляться.

Эраст снова коротко кивнул и, получив разрешение, вышел из кабинета, оставив супругов вдвоём.

– Он справится? – прошелестела своим нежным вкрадчивым голосом Олимпия, перебирая густые волосы мужа.

– Другого варианта у нас нет. Я не могу стать Куратором, – Он поднялся и налил ещё себе вина. – Мне нужно ехать.

– Как? Уже? – Олимпия приподнялась со своего места и посмотрела на мужа, – Но ты хотя бы мог остаться до утра. Васса очень скучает. Прошу тебя.

– Ты знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет, – жестко ответил Меркурий, сжав бокал в руке.

– Такими темпами ты можешь потерять дочь окончательно.

– Лучше я её потеряю, как дочь, чем приобрету как врага и отдам этим…, – он недовольно отвернулся, – Ты видела к чему привёло моё общение с нею. Так хоть она не интересуется политикой, не лезет в эти дела. Пусть наш поступок ужасен, но он принёс пользу. Конечно, в том, что она связалась с человеком, нет ничего хорошего. Но это лучше, чем ошиваться у Марка и ему подобных. Хотя, – Меркурий задумчиво посмотрел на сой бокал прежде чем делать еще один глоток, – это очень странно, что она настолько привязалась к этому парню, что даже открыла свой секрет. Люди обычно не привлекают отщепенцев на уровне подсознания. Но ты смотри внимательно, нельзя, слышишь, нельзя её даже близко подпускать к Марку Остросскому, – Меркурий вплотную подошёл к Олимпии, так что было видно каждую точку в его карих, почти чёрных глазах. – Он не похож на своего отца, скорее на свою тётю Нонну. И именно поэтому его я опасаюсь больше всех. И не нужно меня испепелять взглядом, моё мнение об их семейке, ты не переделаешь. Люцифер был слабаком, и если бы не его дружок трижды проклятый Олег, я был бы сейчас Куратором, – Меркурий перевёл дыхание, весь запал растворился.

Олимпия посмотрела на, уже начавшую седеть, некогда огненно-рыжую голову мужа, на лицо, на котором появились первые морщины, и с сожалением отметила, что он начал сдавать.

Его ответный взгляд был спокойным и даже равнодушным. Его глаза были уставшими, Миновская заметила это с болью. Пожар, который горел в них, почти угас. Меркурий горько усмехнулся, прочитав её мысли:

– Да, моя дорогая. Мы живём дольше людей телом, но не душой. Меня уже заменили. В своё время мы делаем столько, – он сжал кулаки, вспоминая прошлое, и упрямо посмотрел на жену, – Что потом ничего не остаётся, внутри. Мы добиваемся того, чего так сильно желаем, – колдун провёл ладонью по нежной щеке женщины и убрал руку, словно её кожа обожгла его, – но быстро теряем счастье. Сильным не дано оставаться такими долго. Мы вспыхиваем и гаснем очень быстро.

– Ты уверен в своем решении, насчет Вассы и Эраста? – опасливо задала волнующий ее вопрос Олимпия.

Когда-то она будучи молодой и гордой колдуньей была влюблена в вампира. Моветон для ее семьи. Мать и старший брат были в ярости, отец, будучи более мягким и деликатным, пытался переубедить дочь. Сложное было время, Олимпия сдалась и вышла замуж за самого завидного холостяка Четвертого полюса, за единственного представителя древнейшего рода Минвоских – Меркурия. Желала ли она сейчас дочери той же судьбы? Олимпия не знала, ведь он до сих пор не была уверена, что решение в ее прошлым было ошибочным.

– На сто процентов, – недовольно рыкнул колдун, – Она совершенно не умеет выбирать себе партнера! То эта детская влюбленность в Марка, ты забыла, что мы с трудом ее перебороли?

Олимпия не забыла, и от воспоминаний ее передернуло. Кстати, именно Эраст помог тогда Миновским со столь деликатной проблемой, как неуправляемая дочь, имеющая все шансы отобрать у отца власть и замок. Именно Эраст, будучи племянником главного архивариуса мира отщепенцев, нашел то, что им помогло.

– Нет, не забыла, – процедила женщина, отстраняясь от мужа.

– А теперь этот мальчишка! Человек, – Меркурий снова злился, он слишком часто злился, – Я уже молчу про ее увлечения, которые она скрывала. Заставить Вассу бросить человека, труда не составит. Со свадьбой будет сложнее. Но Эраст проверенный отщепенец, и я со временем смогу передать ему свои дела и Альдербан или внуку, если судьба будет ко мне благосклонна. Был бы у нас сын, проблем таких не возникло бы. Мне напомнить, что ты сама не хотела второго ребенка?

Олимпия стиснула пальцами юбку платья и сжала зубы. Не хотела, рожать надо от любимых. Вот только теперь она обрекла дочь на ту же судьбу.

Глава 11

Лёгкое опьянение может привести к нелёгким последствиям

Альдербан 9:04

Васса сидела на каменном подоконнике и смотрела на серое море через запотевшее стекло. Иногда с самого верха окна срывалась капля и стремительно катилась вниз, оставляя за собой след и перечёркивая им всю картинку.

Миновская проснулась ещё в четыре утра, села на подоконник и с тех пор не сдвинулась с места. Ее не оставляли в покое тревоги за Артема, боль из-за потери Люцифера, смутное беспокойство за Марка. Васса глянула на своего любимого мужчину, он крепко спал. Тогда девушка бесшумно спрыгнула на пол, надела легкий пеньюар и вышла из своих покоев.

Олимпия обычно в это время работала в кабинете, она любила заниматься делами с раннего утра. Васса секунду помедлила у двери, а потом решительно постучалась и вошла. Комната была пуста. В камине тлели догоравшие угли, возле него на столе стояли неубранные фужеры и бутылка вина. По-видимому, выпивали трое. Васса направилась к маленькой софе, чтобы там подождать свою маму, но место было занято Феерией. Девушка улыбнулась и, присев на край диванчика, погладила красивую гордую кошку.

Олимпия пришла через несколько минут.

– Что ты здесь делаешь? – в её голосе прозвучало еле заметное удивление.

Миновская старшая прошла мимо, задела пальцами уши мурчащей пумы и села за стол.

– Кто у нас был? – как бы между делом поинтересовалась девушка.

– Эраст с другом приходил вечером, – ответила Олимпия, – Я не стала тебя звать.

– Радуется, что у него наконец-то появился шанс?

– Никто из нас не радуется смерти Люцифера, – осекла дочь Олимпия.

– Да ладно, тебе. Я вообще-то зашла сказать, что еду в город.

– В Пэрел? Артём останется здесь?

– Нет, он поедет со мной.

Олимпия внимательно посмотрела на девушку, но Васса без труда выдержала её взгляд:

– Это рискованно. Не стоит этого делать. Пусть лучше он останется в замке. Если хоть один из отщепенцев…

– Уже поздно, – прервала Миновскую девушка, – Помнишь, ты дала мне заклинание, чтобы я его усыпила? Так вот, оно не сработало, при том, что я точно следовала всем указаниям и, несмотря на то, что мне это не нравилось, бухнула в заклинание столько силы, что хватило бы на двое суток. Представь мое удивление, когда он появился на гонках. Так что Артём уже успел познакомиться с Сильвестром и Аскольдом, погонять и, кстати, выиграть у Марка, а еще побывать в Пэрел и Даймонте.

Олимпия задумчиво опустила чёрные длинные ресницы:

– Этого не должно было случиться. Очень плохо и странно. Меня еще ни разу эти заклинания не подводили.

Васса беспечно пожала плечами:

– Как бы там ни было, я сегодня хочу съездить в город, а после мы вернемся в мир людей и постараемся о себе больше никому не напоминать.

Олимпия проводила внимательным взглядом закрывшуюся за дочерью дверь. Она сильно сомневалась, что ее побег в другой мир чем-то им поможет. Если Марк заинтересуется новым другом Вассы, то границы ему помехой не будут. Олимпии не хотелось, чтобы с этим мальчиком что-нибудь случилось. Если он пострадает от Марка, Васса начнет винить себя и будет мучиться. И это был еще один повод не позволить Остросскому занять кресло куратора.

***

Когда Васса вошла в свою гостиную, Артём уже завтракал перед камином.

– Ты опять где-то прогуливаешь завтрак, – усмехнулся он, подавая ей пирожное, – Я ведь могу и сам всё съесть.

– В тебя не влезет, – девушка села на колени Артёму и шутливо поцеловала его.

– Так, утро начинается хорошо, чтобы это могло значить? – сказал он, потом забрал у Вассы лакомство и, крепче прижав её к себе, поцеловал уже по настоящему. – Мы возвращаемся домой?

– Можешь оказать мне одну услугу? – прошептала Васса, облизнув сладкие губы, и сползла на сидение.

– Понял, не возвращаемся, – Артём, улыбнувшись Миновской, спустил ее на диван и встал налить себе минеральной воды, – Что за услуга? Ты же знаешь, что я тебе не откажу.

Девушка блаженно откинулась на спинку софы и рассмеялась:

– Обещай осторожней, а то я могу действительно многого пожелать. Но на самом деле моя просьба очень простая, – она замолчала и с улыбкой стала наблюдать за молодым человеком, пока он не ответил ей вопросительным взглядом, – Мне нужно съездить в город. Составишь компанию?

– А какая у нас будет цель поездки?

– Я хочу поговорить с Марком.

Артём перестал улыбаться:

– Значит с Марком, – он налил себе ещё один бокал, и при этих словах руки его дрогнули.

Услышав звон соприкоснувшегося стекла, Васса обернулась, но Браже спокойно поставил графин на стол и поднес прозрачный бокал к губам. Он был недоволен и не особо пытался это скрыть.

– Мне это необходимо. Иначе я не могу. Вчера у нас не получилось поговорить, и мне нужно это исправить. Пойми, мы выросли вместе, неважно какие между нами сейчас отношения, он всегда был мне старшим братом, а его отец…, – она замолчала.

– Хорошо, это я понял. Но зачем тебе там я?

– Не знаю, но мне будет спокойней, если ты будешь рядом. Ну, так что?

– Ты же прекрасно знаешь, что я поеду. Зачем спрашиваешь? – Артём допил свою воду и резко поставил бокал на стол.

Васса с тревогой проследила за его движением, она понимала, что ему неприятно, что он ревнует к ее прошлому, но ничего не могла с собой поделать, ей был нужна эта встреча с Отсросским.

– Когда едем?

– Не сейчас, – девушка позволила нежной улыбки коснуться губ, – Поедем после обеда.

***

Вновь выпавший, снег вихрем завивался позади машины. Тёмные ели возвышались над едва различимой дорогой, темнело здесь рано. Васса гнала «Ягуара» вперёд. Артём сидел молча, и думал, что если доживёт до конца этой поездки, то больше за руль ее не пустит. Успокаивало только то, что резина у этой яростно рычащей кошки была свежая, и дорогу машина держала отлично.

На самом деле он так и не смог понять, зачем Васе срочно потребовалось встретиться с Марком. Она снова и снова повторяла, что он был для нее старшим братом, но это Артёма не успокаивало. Он так и не разобрался, какие отношения связывали их на самом деле и почему они не общаются теперь. А все сильнее нарастающая ревность мешала трезво мыслить, единственное, что ему удавалось, это не демонстрировать ее открыто.

– У вас всё не так, как у людей, – он даже рассмеялся двусмысленной фразе, – Вот у нас, президентов, которым нет полтинника, считают слишком молодыми. А у вас в Кураторы метят совсем юнцы.

Ему нужно было отвлечься, и иной темы, кроме выборов в полюсе и представленных кандидатов, которых он видел сегодня в интернете, в данный момент не нашлось.

– Это ты о Марке с Эрастом? – усмехнулась Васса, выходя из виража, – У нас считается, что молодые более предприимчивы, более выносливы и лучше разбираются в современном мире.

– Да, но опыта у них нет. Этому Эрасту я бы тридцать дал с натяжкой.

– Ему исполнилось сорок шесть.

Артём посмотрел на девушку, как на сумасшедшую. Он, конечно, всё понимал, но выглядеть на шестнадцать лет, а то и больше моложе? Это было слишком.

– Ну, а Марк? Ты говорила, он тебя старше на девять лет, значит ему…

– Тридцать четыре, – перебила его девушка, выкручивая руль и добавляя газа.

Артём опять судорожно схватился за ручку двери и нервно сглотнул:

– Тебе надо ставить двойку по математике. Восемнадцать плюс девять, будет двадцать семь.

Дорога вышла из леса в широкое поле и наконец-то стала ровной, а не вилась серпантином.

– Я сказала тебе неправду. Мне не восемнадцать, а двадцать пять.

– Что?! – Артём даже подпрыгнул, – Ты издеваешься?! Но, но ты не выглядишь на двадцать пять, ты выглядишь как…

– Как кто? – Васса насмешливо изогнула идеальную бровь, – Это по вашим меркам мне восемнадцать. Но с рождения мне исполнилось уже двадцать пять. Понимаешь, отщепенцы живут намного дольше людей.

– На сколько?

– Средняя продолжительность жизни отщепенцев сто шестьдесят лет. Некоторые живут до двухсот. Это из-за нашей силы. Ребёнок рождается с таким маленьким зарядом силы, что не сможет даже свечку зажечь с её помощью. Но в тринадцать лет он получает часть силы, чтобы научиться с ней справляться. В шестнадцать лет отщепенец получает всю силу полностью, и с того момента его тело замедляется в развитии, то есть старость отодвигается. И с каждым годом эта разница увеличивается. Моей маме ты не дашь больше тридцати шести. Ей уже шестьдесят семь, моему отцу семьдесят два, а Люциферу было восемьдесят.

– То есть по меркам людей у тебя тело восемнадцатилетней, но тебе двадцать пять лет? Мне нужно время, что бы в это переварить.

– Дети отщепенцев намного быстрее взрослеют, чем у людей. Не внешне, а внутренне. У них раньше формируется характер, они быстрее начинают понимать всё, что происходит вокруг, быстрее становятся взрослыми. Это происходит опять же из-за силы, ведь она возлагает огромную ответственность, и уже в тринадцать лет ребёнок должен понимать какой груз он несёт. Сила не всегда так здорово, как может показаться со стороны. У отщепенцев куда больше проблем, чем у простых людей.

На этом разговор был закончен. Артём пытался обдумать только что услышанные новости. По сути, такая колоссальная разница в старении, ставила крест на их отношениях. Получалось, что и в шестьдесят, и в семьдесят лет, Васса будет совсем молодой, а он станет стариком. С этим надо было что-то решать.

Пэрел 18:10

Город как всегда поражал своим великолепием. И проезжая по его широким полным народа улицам, мимо красивых зданий, парков и скверов, Артём думал, что Марк может всё это положить к ногам Вассы. И почему она выбирает его – человека? Остросский красив, богат и главное он отщепенец, и жить будет долго.

«Может она и не выбирает, а просто любит?» – Артём тряхнул головой и решил, что после знакомства с Марком стал себя принижать, чего раньше никогда не случалось. А это явно ни к чему хорошему не приведет.

Даймонт горел всеми огнями. Уличная стоянка была забита, но Васса нашла одно местечко и лихо припарковала машину.

– Ты можешь подождать меня здесь или в здании, но с Марком я бы хотела поговорить наедине, – сказала Васса, глуша мотор и доставая сумку с заднего сидения.

– Я останусь здесь. Послушаю музыку.

– Хорошо. Я скоро, – Васса поцеловала Артёма на прощание и выпорхнула на тротуар.

По дороге снимая куртку, она направилась на пятый этаж, где находился офис Марка. В Даймонте этажи считались сверху вниз. В личном лифте Остросского кроме Вассы никого не было, мало, кто имел к нему доступ. И каким бы не было отношение Миновской к вампиру, ей польстило то, что за ней до сих пор сохранился личный допуск. Она впервые задумывалась над тем, что её пропускали в любое место Даймонта, в любое время суток. Она всегда могла прийти в дом Марка, и ей казалось это само собой разумеющимся. На самом деле во владениях Остросского действовал его строгий приказ, отданный много лет назад и действующий до сих пор – Миновскую младшую считать за хозяйку, о чем сама она даже не подозревала.

Дверцы лифта разъехались, и девушка с головой окунулась в атмосферу офиса крупной компании. В этот вечер здесь царила, куда большая суматоха, чем обычно. Отщепенцы с папками, смартфонами, планшетами и другими вещами, попадались даже со старинными книгами, носились взад и вперёд. Гомон из сотен голосов поднимался к самому потолку. В толпе кто-то мог неожиданно исчезнуть, а кто-то мог также неожиданно появиться.

Васса с минуту смотрела на представшую перед ней картину и, придя в себя, направилась к кабинету Временного куратора.

Девушка осторожно приоткрыла дверь в приёмную и, не увидев там никого кроме секретарши, прошла внутрь. Генриетта, вот уже пять лет бессменный секретарь Остросского младшего, сидела на своём месте и с бешеной скоростью разбирала какие-то бумаги. Заметив гостю, она засветилась от счастья:

– Васса, дорогая, как я рада тебя видеть! Проходи, садись, – блондинка со строгим модным каре указала на одно из двух кресел, стоящих у окна.

– Спасибо, Генриетта, но я только на минутку, – Васса кивнула на вторую дверь, за которой находился непосредственно кабинет Остросского, – Марк здесь? Как он?

– Неважно, – глаза колдуньи погрустнели, – Он переполошил весь офис. Работа просто кипит, и всё из-за этих выборов. Я думала он хотя бы день подождёт, но, – секретарша развела руками, – И сам сегодня с утра, как заведённый. Хотя потом отменил все последние встречи, попросил не беспокоить и ушёл к себе, наверх. Больше я его не видела.

– И как давно он там?

– Я не знаю там он или нет, – Генриетта помолчала, глядя на часы. – Но ушел он где-то полтора часа назад. Слушай, Васса, ты бы поднялась к нему. Я, конечно знаю, что Марк не прошибаем, но даже таким, иногда нужна поддержка. Мне кажется, что твое появление его может как-то взбодрить.

– Не знаю, стоит ли идти, если он просил не беспокоить.

– Шутишь? Васса, ты к нему можешь заявиться в любое время дня и ночи. Он для тебя всегда есть. Иди и поддержи его хоть раз. Не всегда же ему быть твоей опорой и жилеткой.

Васса улыбнулась и, попрощавшись с Генриеттой, снова направилась к лифту. Пока он поднимал её на верхние этажи, она невольно вспоминала, как много раз приходила к Марку со своими проблемами. И он их всегда решал, или почти всегда. И как они могли поссориться?

Дверцы лифта снова распахнулись, на нижнем этаже квартиры Марка. Здесь было тихо, только отчётливо прорывался шум большого города. Миновская поймала губами свежий ветер – дверь на террасу напротив лифта была открыта. Марк стоял там, опершись на перила и глядя вниз. Это было его любимое место для размышлений.

Девушка сделала шаг к нему, но замерла в нерешительности. Её одновременно что-то и пугало, и манило. В конце концов Васса поборола страх и, миновав огромную гостиную, вышла к Марку. Он в последний момент обернулся, услышав её шаги.

– Васса? Что ты здесь делаешь? – её появление было для него полной неожиданностью. Вампир несмело улыбнулся, словно не веря своим глазам.

– Я зашла узнать как ты. В офисе работа кипит. Пытаешься делами боль задушить?

Вампир снова улыбнулся, на этот раз иначе, привычно:

– Я ничего не пытаюсь. И дела у меня в порядке. Мой отец умер, это тяжёло принять, но выбора нет. Я всегда живу будущим, а не прошлым, – он на секунду замолчал, глядя в глаза девушки, – Мне очень приятно, что ты беспокоишься. Прямо как в старые добрые времена.

– Мне не удалось поговорить с тобой на церемонии. Я ведь вообще толком ничего не знала.

Марк окинул взглядом террасу и сказал:

– Пойдём в дом.

Он закрыл за ними двери, и в гостиной стало совсем тихо.

– Будешь что-нибудь? – спросил Марк, подойдя ближе к Вассе.

Девушка обернулась к Отсросскому и случайно встретилась взглядом с ним, со своим прошлым, которое так и не отпустило за прошедшие годы.

«Эти глаза, – думала она, загипнотизированная янтарным блеском, – как всегда заманивают меня в ловушку. Так хочется смотреть в них бесконечно долго».

Где-то далеко крутилась мысль, что ей нужно отвернуться, отойти и не позволять себе сближаться с ним. Но она не смогла даже пошевелиться, когда Марк подошёл к ней в потную.

Васса чувствовала его дыхание на своём лице, горячее, словно раскалённый воздух над свечой. Каждая чёрточка его красивого лица, в эту минуту ей была знакома и дорога. Ей хотелось протянуть руку и коснуться этой вечно непослушной прядки, которая падала ему на лоб. Сделать еще один шаг и прижаться к до боли знакомому отщепенцу, который всегда был ближе всех. Это чувство, потребность в его прикосновении прорывались в душу будто из-за каменной стены, выстроенной разумом. Васса в эту секунду не ощущала ни времени, ни того, что ее дыхание остановилось.

Вдруг его черные, словно очерченные углем брови нахмурились, Марк едва заметно шевельнулся, обхватывая ее затылок и впервые в жизни целуя свою огненную львицу, которая всегда принадлежала только ему.

Вассе показалось, что она умерла в тот момент. Его губы обожгли её, руки прижали к каменной груди, и она не хотела и не могла вырваться. Васса ответила, словно в забытье, почти с ужасом провела языком по большим и острым клыкам. Поцелуй, с каждой секундной становился все яростнее и горячее, поцелуй, томившийся не один год, казался всепоглощающей вечностью, в которой тонули и эта комната, и Даймонт, и Пэрел, и Артём.