Отщепенцы: Печать мантикоры

Она вдруг крепко сжала её и вытащила меч из подставки. Клинок необычайно длинный и лёгкий зазвенел в наступившей тишине. В нём преломлялся тусклый свет зала и распадался в разные стороны.

– Режет другой металл, как масло. Единственное, что ему не пробить –это гранит, – сказала Васса и отвела руку в строну.

Артём хмуро наблюдал, за её движениями, и думал о Марке, глядя на алые блики, ползающие по металлу. Дорогой подарок, такие делают только самым близким людям. Но Васса уверяла его, что между Отсросским и ею не было ничего кроме очень близкой дружбы, что он всегда был для нее старшим братом, защитником. Но ему казалось странным это, будто она раз за разом повторяла заученные слова. Нет, она не врала, она верила в них, но ему все время казалось, что эта вера внушенная. Только кто ей это внушал? Она сама? Марк? Ее родители? Непонятно. Одно он понял точно, в их прошлом было много хорошего, того, о чем Васса скучает, хоть и не признается сама себе. И ему это было неприятно.

Записки Безымянных

Альдербан девять лет назад

Васса была недовольна. Мало того, что отец вытащил её с вечеринки, так ещё и заставляет ждать. Она окинула взглядом пустой зал для тренировок и встала в сердитой позе: отставила ножку, обутую в элегантную туфельку, и скрестила руки на груди.

Вечер у Глитковых обещал быть интересным. Она так долго выбирала для него наряд. Альдербан пришел в бешенство под конец примерок. В результате девушка остановила свой выбор на красном коктейльном платье с глубоким декольте, подчеркивающим молодую грудь и юбкой спереди до колен, а сзади удлиняющейся скошенным хвостом, который доходил до середины икры. Оно было несколько вызывающим для шестнадцатилетней девочки. Впрочем, таковым же было и её поведение, разговор, движения и взгляд больших глаз, цвет которых Васса меняла по пять раз на дню, не понимая красоты натурального. Она перепробовала уже все цвета, кроме янтарного. Глаза Марка её завораживали, и копировать их ей не хотелось. Сегодня юная колдунья щеголяла чёрными, как смоль глазами.

Характер Вассы сильно изменился. Из милой девочки она превратилась в настоящую бестию. И если её отца это приводило в бешенство, а мать огорчало, то друзья вампиры во главе с Марком ею восхищались. Особенно Остросский младший. Он был единственным, кто не боялся садиться в машину с Вассой за рулём. И он был единственным, с кем она себя чувствовала своей и не пыталась его вывести из себя.

Но на её шестнадцатилетие и получение полной силы, которые прошли несколько дней назад, он не явился, сославшись на важное дело в Японии. Вассу это удивило и взбесило. Она чуть не отменила весь праздник, так зла была на него. Это был первый раз, когда Марк так явно пренебрёг ею ради дел. К тому же, на празднике её раздражали все кроме Сильвестра и Аскольда. Именно Сильвестр и смог утихомирить разбушевавшуюся Минвоскую младшую, обещав, что Марк загладит свою вину. Праздник прошел идеально и с размахом, Васса получила свою полную силу, и теперь ждала совершеннолетия, потому что ее дар превышал отцовский, а значит в восемнадцать именно она займет место главы рода.

«Итак, где же отец с его обещанным сюрпризом?» – подумала девушка, оглядывая зал.

Вдруг она вспомнила о кинжале, спрятанном в подвязке на бедре в специальном креплении. Васса вытащила его. В руках оказался маленький кинжал ручной работы с широким, но очень острым лезвием, на котором золотом были выгравированы индийские иероглифы. Чешуйчатая рукоятка была украшена черным в белую крапинку камнем. Вещь была редкой. Вассе подарил её несколько дней назад на празднике Сильвестр.

Убирая кинжал на место, девушка улыбнулась. В тот день раздосадованная отсутствием «брата» и растроганная столь щедрым подарком она сдуру поцеловала вампирчика в губы. Разговоров и сплетен ходило теперь в высших кругах Четвёртого полиса невероятное множество. Марк, вернувшись, будет удивлён.

Дверь раскрылась, и в зал вошли Миновский, Олимпия и ещё какая-то женщина, которой Васса дала лет шестьдесят, навскидку.

– Ну вот, Васса, – начал с довольным видом Меркурий, – Знакомься. Зинаида Ломакина. Она будет тренировать тебя в рукопашной борьбе. Будете работать также с холодным оружием.

Дурной характер Вассы ещё не выработал ни осторожности, ни тонкости. Она поздоровалась, мило улыбнулась своему будущему учителю и отцу, краем глаза заметила, как две собачьи тени проскользнули в зал и скрылись в тёмном углу.

– Может сначала мастер Ломакина оценит мою подготовку. Меня ведь не учили, вдруг я совершенно не подхожу для таких занятий, и мне лучше будет сосредоточиться на огнестрельном оружии? – пропела наглая рыжая девчонка, состроив милую мордашку.

Она подкинула леща Зинаиде, назвав её мастером, а заодно притупила её бдительность. Наблюдательности Вассе было не занимать. Она сразу распознала учительницу, а значит, и думать Ломакина будет, как учитель, на этом Васса и сыграла. Зинаида проглотила наживку. Не отличаясь проницательностью, она решила, что вот он – момент, когда стоит показать будущей ученице свое превосходство и на этом построить их взаимоотношения.

Меркурий не успел ответить, а уже учительница согласилась.

Васса подошла к деревянной стене. Её коллекция оружия только начинала зарождаться. Девушка решительно взяла свои первые клинки с длинными лезвиями. Она ловко, пока её отец предлагал оружие Зинаиде, укоротила юбку до неприличных размеров. Зато двигаться стало легко. Туфельки девушка скинула, и тут же каменный пол покрылся мягким ковром. Васса довольно улыбнулась. Сделать это ей не составило никакого труда. Сила, пришедшая к ней в последний день рождения, была просто огромной. Она била ключом и даже выходила из-под контроля. Это случалось часто, особенно во время эмоциональных всплесков. Но сейчас Васса держала её в узде, в голове звучал родной голос, который раз за разом требовал от нее хладнокровия, четкого понимания, что именно и как она будет делать, спокойствия разума.

Она приготовилась первая и вышла на середину зала. Хитрая девчонка встала почти в ту же позу, когда ждала отца, с той только разницей, что теперь в руках она держала свое оружие.

Зинаида подошла к ней и встала в боевую стойку. Меркурий внимательно посмотрел на свою дочь, пытаясь догадаться, что она задумала. Он не стал ей противоречить, ничего Зинаида с ней не сделает, разве что пару раз поцарапает да преподаст урок.

И вот Зинаида сделала первый пробный выпад. Она купилась на театр, который разыграла Васса, и решила действовать крайне осторожно. Ломакина хотела только обезоружить девочку.

Но «девочка» грациозно по-кошачьи отскочила, вскользь отклоняя оружие соперника. На губах заиграла хищная улыбка. Меркурий видел такое движение один раз в жизни, когда сражался на тренировке с Люцифером. Это был его коронный приём. Приём всех Остросских. В эту же секунду Миновский понял, что его дочь разыграла перед ними спектакль. Но останавливать поединок не стал, хотел посмотреть.

Зинаида была в лёгком недоумении, а Васса просто стояла рядом и ждала нападения.

Ломакина опомнилась и решила больше не церемониться. Несколько резких выпадов должны были поставить девчонку на место.

Но Васса уходя от удара, элегантно сделала сальто назад и только теперь приняла боевую стойку. Она продолжала улыбаться, кошачьими движениями перетекая по кругу от учительницы.

Зинаида растерялась. Только сейчас она поняла, что встретила не будущего ученика, а достойного противника. Ломакина не знала, что ей делать: ждать нападения или нападать самой, остановить поединок или продолжать. Но Миновская решила эту задачу.

Васса ловко играла оружием. Краем глаза она заметила, как приоткрылась дверь, и обе собаки метнулись к вошедшему. Её улыбка стала шире. Одно неуловимое движение, обманный маневр и реальный удар, от которого мало кто сможет защититься.

Зинаида даже не поняла, что атака началась. Противница слишком быстро оказался рядом, слишком молниеносно сверкнул металл. Её клинок вылетел из рук, сама она оказалась на полу, а в горло упиралось два перекрещенных лезвия. Зинаида проиграла.

– Браво! – захлопал отщепенец у входа.

Собаки крутились возле него, тёрлись о его ноги – пришёл старый добрый друг! Марк улыбался. Его ученица была неподражаема. Какая грация, какая ловкость! Она была прекрасна.

Тем временем Васса, удостоив гостя взглядом, помогла подняться ошарашенной Зинаиде, которая не понимала ничего, кроме того, что работу она потеряла.

– Как я и предполагала, я не гожусь мастеру Ломакиной в ученики, – нагло заявила Васса отцу.

Он коротко кивнул Зинаиде, и та поспешила удалиться.

– Итак, как я понял, ты сама нашла себе учителя. И даже не посчитала нужным сказать об этом мне, – глухо проговорил колдун, скрывая в голосе раздражение.

– Я то забывала, то не успевала. И потом, когда я хочу поговорить, ты отвечаешь, что тебе некогда, – Васса сделала виноватую гримасу.

Марк едва сдержал смешок. Он погладил собак по головам и вышел из тени.

– Надо признать, Марк, ты хорошо её подготовил, – отдал должное вампиру Миновский, слегка поморщившись, – И как давно вы занимаетесь?

Олимпия всё это время оставалась в стороне. Она знала о тренировках, но молчала. Иначе Меркурий их бы пресек. А теперь Васса стала полноценной колдуньей, и его мнение перестало иметь значение.

– Больше трёх лет, – спокойно ответил Марк, поглядывая из-за плеча Миновского на самодовольную ученицу.

Меркурий даже рот раскрыл. Столько времени у него под носом! Эти ребята и так уже спелись, но тренировки!

Однако Миновский потому и был одним из самых влиятельных отщепенцев этого мира – он сразу овладел собой.

– Что ж, как я вижу, здесь решения принимают без меня.

Вдруг Васса взяла его под руку, прижалась к нему, как котёнок:

– Не обижайся. Марк поддался на мои уговоры. Он действительно многому меня научил. Я могу заниматься и с другим учителем, только пусть он будет действительно мастером, а не…, – продолжать девочка не стала, и красноречиво скривила хорошенький носик

Глаза Марка недобро потемнели, но свою реакцию он умело скрыл.

Меркурий был вздорным, легко взрывался, но свою дочь любил безудержно, поэтому и смягчился:

– Ладно. Поступай, как знаешь. Уже большая девочка. Ну, всё у меня дела.

Он поспешно покинул зал. Олимпия, улыбаясь, последовала за ним.

– А ты актриса, – сказал Марк после ухода четы Миновских.

– Мне считать это за комплемент?

– Это факт, – усмехнулся вампир.

– Не подумай неправильно. Я люблю и уважаю своего отца. Просто он очень от меня далёк. И не надейся, что с появлением другого тренера, ты избавишься от меня.

– Я и не думал.

Лицо Вассы вдруг изменилось, стало недовольным.

– Куда ты сбежал на мой день рождения? – она свирепо буравила друга своими большими уже синими глазами.

– Как я и говорил, в Японию. Пришлось там задержаться и опоздать, но оно того стоило.

Марк развернулся и взял стоящую у стены, ревностно охраняемую собаками, коробку. Она была выполнена из чёрного дерева и повязана пышным бантом цвета бычьей крови. Остросский подошёл к Вассе и протянул подарок колдуньи. Ее глаза в предвкушении загорелись. Одним движением она распустила ленту, откинула крышку. И тут же в зале раздался восторженный визг:

– Это мне?! Марк, неужели это мне?! – в этот момент Васса стала похожа на ребёнка, получившего вожделенную игрушку.

На мягкой ткани покоился самурайский меч.

– Можно? – шёпотом спросила она, гладя одним пальцем край коробки.

– Конечно, он же твой.

Глаза Вассы засветились неподдельным восторгом. Марк отдал бы всё, чтобы они всегда оставались такими.

Девушка взявшись за рукоять, вытащила меч. Лезвие было очень длинным, широким и тонким. Оно было стального цвета, но иногда, под особым углом по нему пробегали багровые блики.

– Марк, он великолепен, – восхищённо вздохнула Миновская.

– Пока он будет у тебя, я тоже буду с тобой, – сказал вампир, подходя сзади.

Он аккуратно передвинул руки девушки, так чтобы она держала меч правильно. В это время Васса смотрела на лезвие. В нём были видны её отражение и Марка. Вдруг он поднял глаза, и их взгляды встретились.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Миновская, оборачиваясь.

– Только то, что говорю, – усмехнулся вампир, уже направляясь к выходу.

– Ты научишь меня, как с ним обращаться?!

– Конечно! Иначе, зачем бы я дарил его тебе? – вампир подошёл к двери, возле которой лежали ножны, – Хотел их преподнести отдельно.

– Марк! – Васса подбежала, взяла второй подарок и захлебнулась в восторженных словах, – Ты, ты просто…чудо! Спасибо!

Девушка повисла на шеи Остросского, поцеловала его в щёку и вприпрыжку направилась к полкам с оружием.

Наши дни

Со вздохом сожаления, девушка вернула меч на место.

– Я так давно не держала его в руках, – она слабо улыбнулась.

– Даже не знаю, что тебе сказать. Я думал, что если что-нибудь случится, то буду тебя защищать. А теперь вижу…, – Браже развёл руками, не сумев подобрать слова.

– Каждый отщепенец, особенно из благородного рода, считает своим долгом познать язык оружия, – ответила Васса, – Топоры, булавы, шпаги – с ними я в плохих отношениях. Мне всегда нравились мечи, ножи, клинки и кинжалы. Бич, – она остановилась возле чёрной верёвки, змеёй скрутившейся на стене, и пошла дальше, – Милая игрушка.

– Да уж, – ответил Артем, рассматривая шипованный наконечник плётки.

– Отец хотел, чтобы я научилась стрелять из лука, но мне больше нравится это, – в руках девушки блеснул револьвер.

– Не лук, не новые пистолеты. Нет, старый добрый револьвер. Но этот…, – она, как заправский ковбой, крутанула оружие в ладони, – Стреляет пулями из чистого серебра, наполненные магией, хорош против вампира. Не убьет, но надолго выведет кровососа из строя. Рукоятка – слоновая кость, ручная работа, – девушка вернула револьвер в коробочку и несколько секунд задумчиво на него посмотрела. – Мда, его мне отец подарил.

– А это, кстати, его коллекция, – махнула Васса рукой в строну, где было собрано, куда больше холодного оружия, – Но он больше коллекционер, чем боец. Хотя каждой своей ценностью владеет превосходно.

Останавливая свой взгляд то на одном, то на другом экспонате, Артем вдруг поймал себя на мысли, что не горит желанием встречаться с таинственным отцом своей девушки.

– Когда мне было тринадцать, он привёл моего первого учителя, – тем временем продолжала рассказ Минвоская, – Но, я в первый же день побила его в поединке. Отец был так удивлён.

– И как у тебя это получилось?

Они вышли из зала и медленно шли по длинному коридору следом за двумя доберманами, семенящими впереди.

– Дело в том, что к тому времени меня уже обучили владению клинками и кинжалами.

– Дай угадаю, это был Марк?

Васса кивнула:

– Поэтому мой отец серьёзно разозлился. Ему не нравилось, что мы общались. Это долгая и запутанная история. Но я была на него зла не меньше, я хотела, чтобы он обучал меня. А отец решил сбагрить меня какой-то колдуньи. В общем, потом он нанял другого тренера. Тот был куда сильнее. Но я продолжала занятия с Марком, с ним у меня получалось лучше. Он знал все мои сильные и слабые стороны и всегда мог найти ко мне подход, а в том возрасте я была еще той стервой. Просто он знал меня с самого рождения. А через некоторое время, после того, как он подарил мне этот самурайский меч, мы с ним очень сильно поссорились. Так наши пути разошлись совсем, – глаза девушки погрустнели, и она отвернулась к окну.

Артём не спрашивал. По рассказам Вассы, он мог предположить, что раньше она и Остроский были просто друзьями, возможно очень близкими, но друзьями. Однако его это почему-то не успокаивало.

– А сейчас? Ты его практически ненавидишь.

Васса обернулась и неожиданно светло улыбнулась:

– Наверное, это проклятье всех Миновских. Рано или поздно, но мы с вампирами становимся врагами. Отец их всегда ненавидел, говорит, что его так воспитал мой дед. Потому что вампиры, хоть и ограничены законом, но ограничены именно им. По своей природе – они убийцы, и убивают именно нас. А дружба овцы и волка – это как-то странно. Не находишь?

Артем ничего не ответил. Ему вообще многое, что в этом мире казалось странным.

Глава 10

Затишье перед бурей пугает сильнее самой бури

Альдербан 22:00

Артем уже полчаса ждал Вассу, которую неожиданно вызвала Олимпия. Он уже всерьез начинал волноваться, ведь с хозяйкой Альдербана они успели попрощаться на ужине и теперь собирались вернуться в мир людей. Мужчина кружил по комнатам время от времени натыкаясь на недовольный внимательный взгляд Гранта. Этот доберман так и не проникся к гостю симпатией, и его мельтешение перед глазами нервировало собаку. Сделав очередной круг от спальни к гостиной, Артем уже собирался позвонить девушке, но тут распахнулась дверь.

Васса бледной тенью прошла в комнату обвела ее невидящим взглядом, задержала его на морде подскочившего Гранта, а потом направилась прямиком к бару.

– Что-то случилось? – Артем обеспокоено коснулся ее локтя.

Миновская посмотрела на его руку, потом на лицо, будто не могла понять кто он и чего от нее хочет. Все так же не сказав ему ни слова, она протянула руки к бутылке с текилой и плеснула себе прозрачную жидкость в бокал.

– Васса, ты меня пугаешь, – теперь Артему стало уже по-настоящему страшно, он никогда не видел ее такой потерянной.

Залив напиток себе в горло, девушка взвыла и зажала рот рукавом. На глазах у нее вступили слезы, она почти минуту пыталась отдышаться. Когда колдунья снова посмотрела на взволнованного Артема, в ее глазах уже было больше осмысленности.

– Мы никуда не едем. Точнее я могу тебя отправить, но сама пока остаюсь здесь.

Это был первый момент, когда Артем почувствовал, что почва под ногами будто треснула, и трещина эта пролегла между ними. Внутри неприятно стянуло желудок.

– Почему? Ты можешь нормально объяснить?

Она задумчиво покивала головой, неверным шагом добралась до дивана и, опершись на подлокотник, тяжело села.

– Сегодня днем умер Люцифер, куратор нашего полюса. Завтра похороны.

– И как это связано с тобой? Подожди, куратор, он же отец Марка, верно?

Она кивнула:

– Мне нужно присутствовать на похоронах, без, – Васса подняла на него потемневшие почти черные глаза, – без тебя.

– Конечно. Но я останусь здесь, с тобой. Похороны завтра, значит вернемся домой после них.

Девушка снова согласно закивала и встала:

– Я пойду спать. Голова разболелась от всего этого.

Уже лежа в кровати и глядя на черный полог, Васса вспоминала разговор с матерью у той в кабинете. Олимпия была разбитой, растерянной и будто постаревшей.

– Он умер, – повторила она, и ее голос сорвался, – я никак не могу в это поверить.

«Марк!» – вспыхнула мысль в голове девушки, у нее даже рука дернулась к карману, где лежал телефон, но она подавила свое желание и спросила:

– Когда?

– Сегодня днем. Ты понимаешь, что мы обязаны завтра там быть? Отец твой не сможет. Но ты и я не имеем права не явиться на похороны.

– Да, конечно, – тихо согласилась девушка и украдкой посмотрела на мать.

Всегда хладнокровная и сдержанная эта статная колдунья в один миг превратилась в сломленную женщину.

Для самой Вассы эта новость стала полной неожиданностью. Она, конечно, знала, что Куратор болел, но думала, что он поправится. На самом же деле все давно понимали, что ему оставалось совсем немного, и всё же для всего мира отщепенцев смерть Люцифера Остросского стала болезненным ударом.

– И кто теперь будет временным Куратором до выборов?

– Конечно Марк, но Эраст уже мчится сюда. Ты знаешь, что твой отец и Эраст сделают всё для победы над Марком. И мы обязаны быть на их стороне, потому что они представляют колдунов, – с напором сказала Олимпия.

Васса промолчала.

Пэрог 21:15

Август хмуро наблюдал за юными ведьмаками на показательных выступлениях. Они его не занимали в этот момент. Нужно было срочно что-то решать, обстановка в полюсе была нестабильной уже давно, но пока Люцифер дышал, все собаки сидели смирно. Теперь же их спустили с цепей.

Президент не знал, правильно ли он поступил, согласившись на эту сделку. Сейчас он бы мог уже что-то предпринять, если бы не был повязан договором.

Нет, нужно было ждать, пока ему не дадут отмашки и не изложат продолжение сценария.

Альдербан 10:00

Погода испортилась, зима шла на убыль. Мокрый дождь со снегом бились в окна и вязкой жижей сползали по стёклам. Солнце скрылось за серыми тучами и тускло светило оттуда, как из грязного окна.

Васса смотрела на себя в зеркало. На ней был надет чёрный брючный костюм. Рыжие волосы были собраны в пышный пучок. Она застегнула серебряные серёжки с чёрными камнями, надела два кольца и браслет.

Артём сидел в кресле рядом и наблюдал за девушкой. Он отложил книгу, которую все это время просто держал в руках, подошёл к Васе и осторожно обнял её. Девушка благодарно коснулась его руки.

– Я не могу представить наш полюс без него. Кто бы ни стал теперь Куратором, всё будет совсем по иному, – она обернулась к мужчине и нежно погладила его по щеке, – спасибо, что остался здесь.

– Ты хорошо знала Люцифера?

Васса грустно улыбнулась:

– Он заменял мне отца, когда тот был на работе. А это случалось куда чаще, чем ты можешь себе представить. Вообще, они с Марком были моей второй семьёй.

Миновская замолчала, но Артём понял её и без слов, только по потемневшим глазам – так было до поры до времени, что-то сломалось в её жизни, но вот как давно и каким образом, он не знал и пока не спрашивал.

Уже через полчаса Браже молча, вместе с Вольфом, смотрел, как чёрный лимузин выкатился со двора по мокрой дороге.

***

Домой Миновские вернулись поздно. Было уже темно. Васса очень устала и, переодевшись, сразу легла спать. А вот Артём не мог уснуть. Он лежал рядом, заботливо поглаживая рыжие кудри, головки доверчиво устроившейся у него на плече, и думал. Странное предчувствие не давало ему покоя. Словно с того момента, как Люцифер перестал дышать, что-то резко переменилось, словно весь мир, его мир, мир людей и отщепенцев, их с Вассой мир изменился, повернул куда-то, и дорога теперь была тёмной и неизвестной.

Расчёсывая волосы у зеркала, Васса сказала, что видела лица приглашённых, что теперь начался долгий двухмесячный марафон, что собравшиеся отщепенцы приехали не для того чтобы, проводить Люцифера, а для того чтобы присутствовать в самом начале нового времени и решить, на чью сторону им становиться. И ей было больно видеть то, как ломается привычный порядок вещей. Во время правления Люцифера, а она не знала других Кураторов, все распри в их полюсе прекратились, и было мирное затишье.

И вот теперь Артём не мог отделаться от мысли, что он появился здесь в этот момент не случайно, и у него тоже будет своя роль.

Но сейчас… он просто старался уснуть, и надеялся, что этот переломный момент не заденет их с Вассой отношений.

Кладбище на Сумеречной горе, Собор 16:10

Марк с тоской наблюдал, как чёрная машина двинулась и в общем картеже и поплыла по узкой дороге, унося с собой единственное милое его сердцу существо. Он закрыл глаза, чтобы не видеть.

Остросский никогда и никому не показывал своих чувств, разве что самым близким в редкие моменты слабости. Но теперь он не мог себе этого позволить, слишком многое поставлено было на карту.

За его спиной замерли двое самых верных и близких отщепенцев в мире. Они молчали, ожидая приказаний своего куратора и друга, одного его взгляда или движения, ждали, когда им дадут разрешение к действиям.

– Аскольд.

Лицо одного из вампиров почти незаметно напряглось от низкого хрипловатого голоса временного Куратора. Марк повернулся к своим помощникам, в его глазах уже не было даже намека на мимолётную слабость:

– Возвращайся в Даймонт. Подготовка окончена, пора начинать.

Аскольд коротко кивнул и направился к выходу из собора, где проходило отпевание Люцифера Остросского.

– Сильвестр. Теперь, когда мы остались одни, и когда Люцифер умер, я запускаю ещё одну миссию. Ей руководить буду я лично.

Барон приподнял бровь. Марк странно смотрелся возле красивого витража, через который просвечивал тусклый грязный свет зимнего неба. Сильвестр привык видеть его в кожаном кресле на рабочем месте, на диване или за бильярдным столом, но всегда Марк был слегка надменен, слегка вежлив и слегка заинтересован в том, что ему говорили. Он только слегка показывал свои эмоции, даже приближённым. Его опасались. Его сравнивали с Даймонтом, таким же высоким и неприступным, таким же холодным и пронизанным новой эрой.