Консул Горский. Громкое дело в Триесте

Хмурый капрал долго рассматривал документы Горского, вертел разрешение на свидание с подследственными русскими и явно не хотел идти навстречу. Потом он куда-то уходил, возвращался и снова уходил. Наконец сообщил, что консулу позволено получасовое свидание.

Сопровождающий вел консула по унылым коридорам. В этом месте даже присущий городу аромат кофе не мог перебить вонь тюрьмы. Наконец они подошли к какому-то кабинету с зарешеченными окнами. Через пять минут туда привели Астафьева.

Горский был поражен. По внешнему виду Вадим напоминал скорее ботаника, совсем не был похож на своего властного отца и только яркие голубые глаза матери смотрели с капризного, немного нервного почти детского лица. Он совсем не подходил под описание, которое дала Ксения Бельцова. Странно, подумал Дмитрий, однако, разберусь с этими ощущениями позже, а сейчас приступим к протоколу.

– Добрый день, Вадим Романович! Меня зовут Дмитрий Алексеевич Горский, я являюсь Генеральным консулом Российской Федерации в Милане. Я здесь для того, чтобы оказать вам правовую помощь, организовать адвоката, по возможности ответить на ваши вопросы и обеспечить соблюдение ваших прав во время следствия.

Вадик промолчал, только презрительно скривил губы.

– Вам вменяются очень серьезные преступления, за которые вы можете провести остаток жизни в тюрьме. Вы должны понимать, что итальянское уголовное право применяется ко всем, находящимся на территории Италии, независимо от их гражданства и социального статуса.

Вадик молчал.

– Вы понимаете, что я вам сказал? У вас есть жалобы на задержание и содержание? – спросил Дмитрий.

Снова никакой реакции.

– Что же, в таком случае я вынужден попрощаться с вами.

– Скажите папе, что мне нужен лучший адвокат, какой только есть в этой чертовой дыре, – образ ботаника рассыпался на глазах.

Да ты умеешь огрызаться, подумал Горский.

* * *

Ожидая второго задержанного, Дмитрий старался абстрагироваться от деталей, предпочитая довериться ощущениям. Минут через двадцать в комнату привели Бельцова. Его поразило состояние Ильи. В отличие от Астафьева Бельцов, казалось, был не в себе. Его трясло, волосы в буквальном смысле сбились и намокли от пота, несмотря на то, что за окном была зима. Илья смотрел в пол, как будто бы избегая реальности. Консул представился.

После небольшой паузы Бельцов наконец поднял глаза и едва слышно, неуверенно скорее прошептал, чем сказал:

– Вы меня спасете? Я ни в чем не виноват. Я стал жертвой обмана и обстоятельств.

– Илья Максимович, – сдержанно произнес Дмитрий, – я здесь для того, чтобы оказать вам всю возможную помощь в рамках закона. Для этого вы должны рассказать мне правду. Все, что я здесь услышу, останется между нами. Итак…

Бельцов задумался. Возможно, не знал с чего начать, но скорее всего пытался понять можно ли доверять стоящему напротив него человеку. У Ильи Бельцова в отличие от Вадима Астафьева не было влиятельных родителей. Он их вообще не знал.

Илья вырос в детском доме и строил свою жизнь скорее не благодаря, а вопреки обстоятельствам. Он отдавал себе отчет в том, что со своей бедой остался один на один, а беспокойство за жену и сына только усиливало фрустрацию и повергало в бездну отчаяния.

Они жили неплохо, старались интегрироваться в итальянскую культуру, но у них не было особых связей, как и больших денег, не было волосатой руки на родине, как у Астафьева. Родители Ксении жили в небольшом городке в верховье Волги, учительствовали, занимались сельским хозяйством и собой. Так что рассчитывать на них не приходилось. Да и не найдется таких слов, чтобы можно было объяснить им, советским учителям, произошедшее.

– Дмитрий Алексеевич, – неуверенно заговорил Илья, – семнадцать лет назад я начал свою карьеру в логистической компании в России, работал сначала с Беларусью и Украиной, потом меня поставили менеджером на международные перевозки. Набравшись опыта, я занял денег у друга и открыл собственную фирму. Стал возить грузы, преимущественно из Италии и Австрии. Ничего особенного, но на жизнь хватало.

Илья задумался. Горский не перебивал.

– Во время одной из зарубежных командировок я познакомился с албанским бизнесменом Ибрагимом Халими, по кличке Боа, но об этом обстоятельстве я узнал намного позже. Респектабельная на первый взгляд, семья Халими контролировала более пятидесяти процентов карго в Россию, не говоря уже о других направлениях. Я стал получать выгодные заказы, обороты выросли, мы с женой переехали в Италию, родился сын. Ибрагим очень сильно помог нам с итальянскими документами, поспособствовал с жильем, дал кредит на покупку новых машин, доверил маршруты на Балканы.

Классика, Дмитрий едва не сделал это замечание вслух. Сколько же таких историй он слышал за годы своей карьеры. Такая простая и такая эффективная схема, которая работает веками: войти в доверие, помочь, дать заработать, расслабить, профинансировать, так чтобы жертва не понимала, что попадает в зависимость, а потом использовать. Но он не стал комментировать это вслух. Было важно услышать все из уст Ильи.

– Я работал и ничего не замечал, пока два года назад фуру моей компании не задержали в Хорватии в связи с перевозкой людей без документов. За рулем был один из моих опытнейших водителей, он вез автозапчасти из Турции по заявке, которую я получил от Халими. Только в тот момент я осознал, что у меня больше нет других заказчиков кроме Халими. Я до сих пор не знаю, какие рычаги он использовал, чтобы разрулить ситуацию, и была ли эта ситуация на самом деле, но с тех пор стал его пожизненным должником. Халими сказал, что заплатил хорватам огромную сумму за закрытие вопроса. Из наших отношений исчезла показная вежливость и южная доброжелательность, я стал рабом, а он моим господином.

В этот момент Дмитрий подумал о Ксении Петровне. Рассказ Ильи свидетельствовал о том, что он знает о деятельности албанца столько, что последний без раздумий пойдет на любые крайние меры, чтобы заткнуть рот Бельцову. Жизни Ксении Петровны и ребенка находятся в смертельной опасности.

ГЛАВА 3

ШАНТАЖ

Дмитрию нужно было подумать. Не стоило привлекать внимание Ильи к той опасности, которая подстерегала его семью. Бельцов итак находился на грани нервного срыва.

Горский пока не понимал, как лучше защитить Ксению и мальчика, поскольку не мог объективно оценить возможности Халими. Отправить бы ее в Россию, да как можно скорее, но согласится ли она. В любом случае нужно ехать к Ксении. Дмитрий решил не говорить Бельцову о том, что накануне виделся с его женой.

– Илья, на этом мы сегодня закончим. Мне нужно уладить кое-какие вопросы в связи с вашим задержанием, – сдержанно произнес Горский. – Есть ли у вас адвокат? Если нет, посольство поможет найти квалифицированного специалиста. Не откровенничайте ни с кем, будьте сдержанным, взвешивайте каждое слово и постарайтесь взять себя в руки. В противном случае ваша жизнь приобретет отрицательную стоимость. Завтра я вас навещу.

– Дмитрий Алексеевич, – в глазах Ильи мелькнуло что-то похожее на надежду. – Пожалуйста, позаботьтесь о моей семье.

Наверное, в первый раз за последние два года Илья вдруг понял, что многое еще можно исправить. Несмотря на то, что он был знаком с консулом не белее получаса, Илья ощущал растущее доверие к этому человеку и это чувство придавало ему сил.

– Дмитрий Алексеевич, им кроме вас рассчитывать не на кого. Передайте, пожалуйста, Ксении, что я люблю ее.

* * *

Выйдя из изолятора, Дмитрий набрал Ксению. Она не отвечала. Он повторил звонок минут через пять. С тем же успехом. Тем временем до встречи с Наташей Боски оставалось полчаса.

Дмитрий забил в навигатор адрес кондитерской «Пирона». Еще успею найти место для парковки, подумал он.

Кафе находилось в историческом здании старого Триеста и с самого своего основания принадлежало одной семье. Сменялись поколения, а выпечка в «Пироне» не теряла своего качества.

Входная группа была выполнена в английском стиле, внутри благородное дерево и латунь, казалось, он попал в начало прошлого века и с минуты на минуту сюда заскочит сам Джеймс Джойс. Именно в Триесте Джойс написал «Дублинцев», «Портрет художника в юности», «Изгнанников», считается, что прямо в этом кафе он начал свой знаменитый «Улисс». Утром Горский поинтересовался, куда пригласила его журналистка. Кстати, в Триесте есть памятник Джойсу. На мгновение Дмитрий задумался о том, каким бы мог быть Леопольд Блум и мог ли состояться в принципе, если бы Джойса не занесло в Триест.

За уютным столиком в углу он заметил красивую, сухощавую женщину с достаточно короткими волосами, в которых элегантно серебрилась седина. Она что-то увлечено читала. Горский почему-то сразу узнал ее.

– Сеньора Боски? – вежливо спросил он.

– Наташа, – ответила она по-русски. – Рада вас видеть, сеньор Горский. – Какой-то едва уловимый акцент проскользнул в ее речи.

Дмитрий слегка напрягся и это не ускользнуло от ее внимания.

– Моя бабушка была русской, – сказала Наташа, – из Санкт-Петербурга. Но я родилась в Британии. Работала военным корреспондентом, была на Балканах. Потом, как-то так получилось, осела в Триесте. Здесь много англосаксов. Нам нравится климат, Штраус, космополитичность этого города, микст культур, ароматы кофе и, конечно же, море и порт.

Ну да, как же без этого, подумал Дмитрий. Англичане без моря не существуют и не дышат. Для них это не только естественная среда обитания, но и собственно жизнь. Что-то подсказывало ему, что Наташа не так проста и открыта, как кажется на первый взгляд, но ему без всякой причины хотелось быть с ней откровенным. Горский посмотрел в меню.

– Позвольте я сделаю выбор за вас? – предложила Наташа. Она что-то тихо сказала официанту.

Через несколько минут на столе появились две чашки горячего шоколада и тарелка с аутентичной триестской выпечкой: рождественский пресниц, маковая путица и губана. Начните с губаны, у нас ее еще называют «улиткой счастья», пекут на Пасху, Рождество и свадьбу, – предложила она.

На мгновение Горский ощутил себя очарованным ребенком в преддверии Рождества. Запахи теста, изюма, марципанов и шоколада, чуть более высокая, чем нужно, температура воздуха в кафе, непростая собеседница отвлекли его от тревожных мыслей о Ксении.

– Нравится? – спросила Наташа.

– Очень! – по-детски прямо ответил он.

– Вот за такие нематериальные ощущения мы и боготворим Триест, – улыбнулась журналистка. – Однажды полюбив этот город, ты не сможешь расстаться с ним никогда. – Она выдержала паузу и продолжила, – но это не значит, что здесь нет горя, страданий и преступлений.

– Что вы знаете об этом деле? – спросил консул.

– Не думаю, что намного больше вашего, но кое-что существенное все же могу рассказать.

Дмитрий вернулся в реальность.

– Буду вам признателен, – сказал он.

– При задержании был тяжело ранен сержант Герра. У него четверо детей и жена ждет пятого. Он из местных. На протяжении веков члены его большой и очень дружной семьи верно служили городу, то ли в армии, то ли в полиции, то ли в егерской службе. Как получалось. Это элита места.

Теперь Дмитрий понял, почему угрюмый капрал в тюрьме был так недоброжелательно настроен по отношению к нему. Даже если он не связан с семьей Герра напрямую, он на стороне горожан. Несомненно, это сильно осложняет положение задержанных россиян.

Телефон Горского завибрировал. Ксения.

– Дмитрий Алексеевич, это Ксения, вы звонили мне, простите, что не смогла ответить, водила сына в бассейн… Стараюсь сохранять рутину, – нервно произнесла она.

– Ксения Петровна, успокойтесь и расскажите, что вас так встревожило, – Дмитрий попробовал интонацией успокоить ее.

– Мы только что вернулись домой. Дверь взломана. Мебель перевернута. Квартира напоминает поле боя, – Ксения больше не сдерживалась и рыдала в трубку. – Что нам делать? Я боюсь за жизнь сына? Нужно ли мне сообщить об этом в полицию?

– Ксения, вызывайте полицию и ничего не трогайте. У вас есть близкие люди, у которых вы бы могли остановиться на время? – спросил он.

– Есть знакомые, а с друзьями как-то не сложилось, найти друзей в чужой стране оказалось не так-то просто, – призналась она.

– Тогда берите ребенка и бегите в ближайшее кафе, я сейчас приеду, – сказал Горский уверенным голосом. – Да, и пришлите адрес.

Дмитрий встретился глазами с журналисткой.

– Наташа, боюсь, нам придется прервать беседу. В любом случае я вам очень благодарен за внимание и сердечность. – он начал собираться.

– Дмитрий, я думаю, вам следует знать, что люди, с которыми были задержаны ваши соотечественники, принадлежат к международной криминальной банде, к жесточайшей мафии, в которой заправляют албанцы. В их руках транзит нелегалов из Турции, Африки и Средней Азии, торговля наркотиками, принудительная проституция, подпольные ставки, шантаж, вымогательство, убийства. Это очень опасная банда. Несмотря на все усилия, до последнего времени полиция никак не могла подобраться к этой группировке. Они все время были на шаг впереди детективов и успешно ускользали от них. Таким образом, аресты являются результатом длительной, кропотливой и очень тайной работы. Я думаю, вашей собеседнице грозит смертельная опасность, – сказала она. – Звоните, если будет нужна помощь.

Они попрощались.

* * *

Судя по сообщению Ксении, Бельцовы жили в уютном респектабельном пригороде Сан Джованни недалеко от парка Фарнето. Ксения с сыном укрылись в остерии «La De Jure».

По дороге к Ксении Дмитрий набрал Ниночку:

– Ниночка, добрый день!

– Здравствуйте, Дмитрий Алексеич!

– Соберите мне, пожалуйста, досье на Ибрагима Халими, кличка Боа. Албанец. Семья, бизнес, связи, слухи, сплетни, покровители, пороки и т.д. Также проверьте статус компаний Ильи Максимовича Бельцова здесь и в России.

– Сделаю, – пообещала Ниночка.

– И еще, возможно, мне придется отправить в Россию жену Бельцова и его сына. Посмотрите, как это можно организовать быстро и безопасно.

– Хорошо.

– Да, Нина, у меня к вам еще один вопрос, как давно и откуда вы знаете Наташу Боски?

– Я что-то сделала не так? – Ниночка занервничала.

– Нет, что вы. Я просто хочу знать о ней больше. – Дмитрий задумался. – Это поможет мне правильно оценить информацию, которую я получил от нее.

– Наташа Боски давно поддерживает отношения с нашим посольством. Ее бабушка – из России, она принадлежала какой-то аристократической фамилии, но деталей я не знаю, да и Наташа не торопится делиться подробностями, – Ниночка вдруг замолчала.

– Продолжайте, – сказал Дмитрий.

– Дмитрий Алексеич, я подумала о том, что я ведь толком о ней ничего не знаю, – к своему удивлению обнаружила секретарша. – Я слышала, что она была военным корреспондентом в Югославии, во время кризиса работала в Кувейте, много писала об Ираке. Я познакомилась с ней три года назад у нас в посольстве, на праздничном мероприятии, посвященном Дню России. Но я не имею ни малейшего понятия о ее семье, есть ли у нее муж, дети, почему она не вернулась на родину, а осталась в Триесте. В конце концов, почему журналистка с таким профессиональным прошлым работает в криминальной хронике заштатной провинциальной газеты, – Нина совсем растерялась. – Наверное я поступила опрометчиво, когда порекомендовала вам связаться с ней?

– Нет, нет, Ниночка, успокойтесь, – Дмитрий, как и все остальные в консульстве, не мог обращаться к своей тридцати пятилетней секретарше по имени отчеству, даже «Нина» по отношению к ней звучало как-то холодно и отстраненно. Казалось, что, преодолев столетний юбилей, она все равно будет оставаться Ниночкой. Дмитрий представил, как она удивленно вскинула брови и по-детски распахнула глаза. Ему захотелось улыбнуться.

– Дмитрий Алексеич, спасибо! Я постараюсь выполнить ваше поручение как можно быстрее.

– Хорошего дня! – Горский завершил звонок.

* * *

Дмитрий подъезжал к Сан Джованни. Как же прекрасен был Триест! У него возникло желание абстрагироваться от этой мафиозной истории, пройтись по городу, полюбоваться архитектурой, ощутить суровый дух раннехристианских церквей, спуститься в Grottо Gigante – самую большую в Италии пещеру.

Горский поймал себя на мысли, что не отказался бы увидеть Наташу Боски в качестве гида в этом приятном путешествии. Уж очень ему хотелось разгадать журналистку. Тогда Дмитрий даже не предполагал, что Наташе предстоит сыграть едва ли не ключевую роль в этой истории.

Навигатор показывал, до места встречи осталось семь минут. Дмитрий начал искать парковку. Конечно, автомобиль с дипломатическими номерами имел некоторые преимущества, но в свете трагических обстоятельств он не хотел нагнетать ситуацию и привлекать внимание карабинеров. Судя по всему, уже полгорода знало о прибытии русского консула, и не все были рады этому факту. Одни справедливо желали наказать бандитов, другие рассчитывали выкрутиться из этого дела по-тихому.

Горский понимал, что едва ли сможет ограничиться формальным участием. Ему было жаль Илью Бельцова. Этот запуганный и запутавшийся мужчина казался ему не столько злодеем, сколько случайной жертвой. Его беспокоила судьба Ксении и ее ребенка. В свете того, что рассказала Наташа, им угрожала совсем не призрачная опасность.

Албанские мафиози пользовались криптой и интернетом, но в плане разборок с теми, кто был им неугоден, жили в средневековье, человеческая жизнь для них стоила меньше малолитражки, а кровная месть оставалась вопросом чести. Их боялись, им платили, они платили, их власть и влияние в регионе росли.

Опасность угрожала не только Ксении, но и Илье. Он может стать ключевым свидетелем обвинения. Но шансов дожить до суда, если он согласится дать показания, ни у Бельцова, ни у Ксении особо не было. Горский знал, что не сможет себе простить, если не сделает все, чтобы спасти этих людей. Лучший выход на данный момент – отправить ее на родину. Тогда и у Ильи будут развязаны руки.

С такими мыслями он вошел в остерию, в которой его должна была ждать Ксения с ребенком. Дмитрий огляделся. Он не сразу заметил беглецов. Бельцова пряталась в самом дальнем углу за пузатым антикварным буфетом. Она увидела его первой и Горский просто физически ощутил, с каким облегчением женщина выдохнула.

– Дмитрий Алексеевич, я так благодарна вам за то, что вы не бросили нас, – прошептала она. – Познакомьтесь, это мой сын Петенька, в прошлом месяце ему исполнилось шесть.

– Здравствуй, Петр, – как можно увереннее сказал он. – Меня зовут Дмитрий Алексеевич, я постараюсь помочь тебе и твоей маме.

Петя недоверчиво посмотрел на Горского, отодвинул чашку с горячим шоколадом, подумал и спросил:

– Где мой папа?

Дмитрий был не готов к этому вопросу. Но слова нашлись сами собой:

– Петр, сегодня утром я встречался с твоим папой, некоторое время он не сможет с тобой видеться, но он попросил меня передать тебе, что скоро все наладится и вам с мамой больше не придется беспокоиться. Папа сказал, что очень любит тебя и маму.

Петя с сомнением всматривался в Дмитрия. И тогда, когда консулу показалось, что мальчик начал расслабляться, завибрировал телефон. Ксения открыла сообщение и громко вскрикнула. Горский заглянул в ее мобильник. Сообщение с неизвестного номера:

«Что? Сынок не хочет шоколада? Мы знаем про тебя все. Если ты попробуешь сбежать, твой муж умрет. Если твой муж откроет рот, ты пожалеешь о том, что твой сын жив. И никто тебе не поможет. Ясно?»

ГЛАВА 4

НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ

Дмитрий огляделся. В обеденное время остерия была полна людей. Вычислять, кто из них отправил Ксении это мерзкое сообщение, все равно, что гадать на кофейной гуще. Злодеи не церемонились и, похоже, ничего не боялись. Ксения смотрела на него и ничего не видела, по щекам катились слезы. Петя схватил маму за руку и стал уговаривать:

– Мамочка, не плачь! Если хочешь, я выпью весь шоколад. Весь, весь, который только здесь есть. Только ты не плачь, мамочка!

Горский совсем не понимал, как ее успокоить и привести в чувство. Времени на эмоции не оставалось. Ксения не реагировала ни на него, ни на ребенка. Вдруг из-за столика, который занимала большая и довольно шумная компания, поднялась эффектная итальянка лет восьмидесяти. Казалось, время не властно над ее яркой южной красотой. Она подошла к ним, тяжело положила руку на плечо Бельцовой и низким раскатистым голосом произнесла:

– Деточка, ты справишься! – Итальянка вернулась к своим друзьям.

Бельцова моргнула, ее глаза приобрели осмысленное выражение, медленно, с небольшим усилием она заговорила:

– Дмитрий Алексеевич, что случилось?

Консул не знал, как ему лучше себя вести, но времени на раздумья не было:

– Ксения Петровна, вы получили, – Дмитрий запнулся, подбирая слова, – неприятное сообщение. Сообщение с угрозой. – Телефон Ксении был у него в руках, и он не торопился его отдавать. Горский почувствовал, что она вспомнила.

Ксения смотрела на него, боясь произнести вслух присланные ей угрозы.

– Ксения, самым лучшим решением для вас и для Петеньки было бы вернуться в Россию. Консульство немедленно организует маршрут и билеты.

– Нет, мы не поедем, они, – она посмотрела на Петю, силясь высказаться максимально нейтрально, чтобы не испугать и так уже расстроенного сына. – Они… Они… Илью… – Ксения не смогла договорить. Но все было понятно и так.

Что же мне с ними делать? У Дмитрия не было ответа на этот вопрос.

* * *

Албанская мафия не появилась на ровном месте. В конце восьмидесятых итальянские и турецкие преступные группировки использовали албанских мигрантов в качестве рядовых бойцов. В то время выходцы из бедных албанских семей буквально заполонили Европу.

Впрочем, тогда вся Албания в результате сорокалетней самоизоляции находилась за чертой бедности и здравого смысла. Жизнь в ней была настолько тяжела и безысходна, что вместе с остатками уважения к самим себе люди теряли всякую надежду на лучшее. Именно этот социально-политический кризис привел к тому, что молодые безработные мужчины стремительно влились в международный криминальный мир.

Албанские бандиты становились хладнокровными курьерами, безжалостными и надежными исполнителями. Им поручали ликвидации не только на территории Европы, но и в обеих Америках. Единственным законом, который они признавали, был закон гор, а единственной клятвой была клятва на верность своей семье.

В девяностых годах прошлого века албанская мафия начала оформляться как самостоятельная этническая группировка. Специалисты шутят, что это стало возможным, прежде всего, благодаря успешной работе итальянских правоохранителей, которые тогда смогли справиться со своей собственной мафией.

Никто досконально не знает структуру организации, система базируется на праве крови, жесткой дисциплине и немедленном наказании даже не за отступничество, – за сомнения. Так трактует наказание албанский кодекс чести или кодекс молчания. И никакой прогресс не изменил тот факт, что браки здесь заключаются по договоренности. Так что все повязаны между собой родственными узами и обетом молчания.

В основе организации, как и тысячу лет назад, находятся фисы – семьи или кланы по-русски. Каждый из них контролирует конкретное направление преступной деятельности и закрепленные за ними территории.В составе каждой семьи есть совет – байрак, которым руководит крюе, опирающийся на критаров, последние это своего рода аналог бригадиров в постсоветской криминальной культуре.

Сегодня албанские кланы работают по всему миру. Крупнейшая преступная банда в Скандинавии – Насерлиган – состоит из албанцев. Им удалось найти свое место даже в преступном мире Китая. Безжалостные и бескомпромиссные через силу и коррупцию они управляют многомиллиардными финансовыми потоками, влияют на политиков и военных. А в самой Албании они смогли проникнуть в элиту общества.

* * *

– Ксения, подумайте, оставаться неразумно. Да и Илье будет спокойнее, если он будет знать, что вы и ребенок в безопасности, – настаивал на отъезде Дмитрий.

– Нет! Я никогда не прощу себе, если из-за моей слабости с ним случится непоправимое, – твердо сказала она.

Дмитрий хотел напомнить ей об ответственности за судьбу ребенка, но подумал, что это будет слишком жестоко. Да и она была явно не готова к отъезду. Что же с ней делать? Куда ее спрятать хотя бы на первое время? Горский не знал, к кому обратиться.

– Да, Ксения, вы позвонили в полицию?

– Нет, – ответила она. – Я боюсь. Я боюсь бандитов, я боюсь полиции, я боюсь соседей, я боюсь людей за соседними столиками, я боюсь всех. Мне кажется, что я могу доверять только вам.

– В полицию все равно придется сообщить, а сейчас нам надо решить, где вы будете ночевать.

Дмитрий никого не знал здесь, он еще слишком мало находился в Италии. Хотя нет, он вспомнил Наташу Боски.

– Ксения, я вернусь через пару минут.