Консул Горский. Громкое дело в Триесте

Владимир Анин, Александр Тордо

Консул Горский. Громкое дело в Триесте

ГЛАВА 1

ЗВОНОК ИЗ РИМА

Миланский декабрь радовал прекрасной, совсем не зимней погодой. Назначенный на должность несколько месяцев назад, Генеральный консул Российской Федерации Дмитрий Алексеевич Горский закончил свой рабочий день и собирался на концерт симфонической музыки. В программе были произведения Прокофьева и Чайковского. Солировал Александр Кантор.

Для Дмитрия, а именно так его звали друзья, поход в филармонию был не только удовольствием, но и работой. Представление такого уровня гарантировало случайные встречи, которых в обычных условиях пришлось бы ждать месяцами.

Его занимали мысли о предстоящем музыкальном событии, которое даже по миланским меркам было совсем не рядовым. Внезапно внимание консула привлек экстренный выпуск новостей. Взволнованный диктор Rai Uno в буквальном смысле ворвался в вечерний эфир. «Срочные новости. Полиция Триеста в результате спланированной операции задержала международную банду торговцев людьми, среди которых есть граждане Албании, Италии и России. Были освобождены двенадцать женщин-заложниц из Нигерии».

В первый момент Дмитрий подумал, что ослышался. Он начал листать телевизионные каналы. Там было еще хуже: «Русская мафия хозяйничает на территории Италии», «Кто ответит за преступления русских?». Вот теперь моя итальянская командировка стартанула по-настоящему, в сердцах отметил он. Сейчас начнется!

Звонок из Рима не заставил себя ждать. Временный поверенный Владимир Андреевич Дракахрустов не стал обмениваться любезностями и с места в карьер поинтересовался, видел ли Горский новости. Не обращая внимания на реплики собеседника, Дракохрустов раскатисто вещал о ЧП, о прогнозируемых последствиях этого ужасного дела, о пятне на репутацию страны и необходимости срочно принять меры. Консул не перебивал коллегу, понимая, что нужно дать ему выговориться. Слишком уж громким обещало быть дело. В конце концов они договорились, что Дмитрий немедленно выедет в Триест.

Горский бегло просмотрел электронные СМИ. Кроме имен двух задержанных россиян никаких новых деталей в прессе не сообщалось. Имя одного из них показалось знакомым. Вадим Астафьев. Где-то он уже слышал эту фамилию.

***

Незадолго до отъезда Дмитрий был на юбилее у старого армейского друга Генки, ныне успешного издателя Геннадия Петровича Селивестрова, где познакомился с неординарным, уверенным в себе человеком по фамилии Астафьев. И хотя гости были вполне себе навеселе, Дмитрий почему-то очень хорошо запомнил, что сын Астафьева живет и работает в Италии.

Слишком мало совпадений, чтобы делать какие-то выводы, подумал он, но о культурной программе в любом случае придется забыть. Еще один звонок прервал размышления Дмитрия.

– Дим, привет! Это я, Гена! Не буду тебя отрывать от важных дел, но есть срочная просьба, – друг по привычке начинал без предисловий. – Помнишь, на юбилее я познакомил тебя с Романом Игоревичем Астафьевым? – спросил Гена.

– Конечно, у него еще сын работает где-то в Италии, – сказал Дмитрий.

– Дима, беда! Только что звонил Роман и сообщил, что его сына Вадика в Триесте почему-то прихватили карабинеры. Деталей не знает. Помоги!

Вот черт!  подумал Горский, не зря я что-то предчувствовал. Он не стал ничего говорить Генке, но обещал разобраться и перезвонить.

– Да, кстати, Ген, а папа то чем занимается?

– Не спрашивай, Алексеич, нам лучше не знать, – сказал Гена.

Этого мне не хватало на старте командировки, Дмитрий положил трубку.

В комнату зашла жена Галина.

– Митя, кто звонил? – спросила она.

– Наш Гена.

– У него там все в порядке, может к нам собрался?

– У него – да, а вот у его товарища, думаю, проблема. И мне придется ее решать. В банде торговцев людьми, раскрытой накануне в Триесте, фигурирует некто Вадим Астафьев. Это сын Романа Астафьева. Помнишь, на юбилее у Генки была такая яркая пара. Он властный и сдержанный, а она веселая, бесшабашная брюнетка. Ты тогда еще сказала, что они совсем не подходят друг другу.

– Митя, тебе делать нечего, ввязываться в такие истории! А вдруг его сын настоящий преступник, а ты консул. Испортишь отношения и с ним, и на работе.

– Галя, ты же знаешь, Генке я отказать не могу, но, обещаю, буду осторожен.

Задержание гражданина России требует вмешательства консула. Именно консул обязан оказывать первую правовую помощь соотечественникам, находящимся за рубежом, независимо от того, в какую ситуацию те попали. Так что случай Генкиного друга входит в мои непосредственные обязанности.

Дай Бог, чтобы там не было ареста, подумал Дмитрий. Но что-то подсказывало ему, что одним задержанием не обойдется и дело будет непростым. По законам Италии полиция может удерживать человека под стражей до суда не более 96 часов. В течение первых 24 часов полиция должна доставить задержанного в прокуратуру. В свою очередь прокурор в течение следующих 48 часов должен направить запрос в суд на подтверждение ареста или задержания. Судья обязан принять решение об аресте или освобождении в течение следующих 48 часов. Итого – 96 часов. Времени оставалось впритык.

– Галя, боюсь, на концерт ты пойдешь сегодня без меня. И свяжись пожалуйста с Ниночкой – так звали секретаршу Горского – пусть соберет все публикации, любые упоминания о случае в Триесте из соцсетей и с заборов и срочно отправит мне на мессенджер. Мне нужна абсолютно вся доступная информация.

Галина была и огорчена, и счастлива. Музыкант по профессии, она испытывала священный трепет перед классической музыкой и давно мечтала побывать в знаменитом театре La Scala, тем более, когда там выступает Александр Кантор. Конечно, этот первый визит она представляла себе вместе с мужем, но долгие годы совместной жизни с дипломатом научили ее правильно реагировать на такого рода неожиданности.

Дмитрий посмотрел на часы. Половина пятого. До Триеста четыреста двадцать километров. К полуночи буду, подумал он, надо будет выспаться, день обещает быть напряженным.

Он быстро бросил необходимое в дежурную походную сумку и направился к машине. Самая сложная задача на ближайшие минут сорок – час – выбраться из города, не попав в пробки. Дальше его ждала живописная дорога вдоль озера Гарда, через Верону и Падую и выше вдоль Венецианского залива до мировой столицы кофе – Триеста.

* * *

Новый российский консул отличался аристократичной внешностью. Правильные черты узкого лица, аккуратный прямой нос, саркастичные губы, осанка, – все это наводило на мысль о благородном происхождении. Но даже, если это было и так, Горский об этом ничего не знал.

Он родился в конце пятидесятых в Щиграх – маленьком городе в Курской области. Рос, как все. В шестидесятые страна уже преодолела послевоенную разруху и люди искренне откликались на позитивные изменения в стране.

Для его поколения стремление приносить пользу родине было реальной ценностью, а не пустым лозунгом. И этот, усвоенный с детства, принцип он сохранил до наших дней. Иногда кто никто из молодых коллег даже называл его олдскульным. Но эта характеристика всегда звучала с уважением.

Дмитрий отдавал себе отчет в том, что это его последняя командировка перед выходом в отставку, и был благодарен судьбе за то, что она забросила его в Италию. Предыдущая дипломатическая карьера Горского была связана преимущественно с экзотическими странами и горячими точками.

Он никогда не думал, что посвятит свою жизнь дипломатии. Детство не сулило никаких преимуществ перед сверстниками. Появившись на свет в маленьком провинциальном городке, он разделил судьбу своих ровесников, для которых основным социальным лифтом были армия, партия и отличная учеба.

Отец был машинистом паровоза и часто отсутствовал дома. Пока родители не развелись, отец время от времени брал сына в рейс, где мальчик смог подсознательно ощутить красоту и магию дороги. Очарование дальними далями, мечта о путешествиях вызвали у него искренний интерес к книгам.

Найти хорошую приключенческую книгу в 60-е годы в провинции, да что там в провинции, и в столице, было большой удачей. Однако в соседнем доме жили мальчишки из профессорской семьи. Именно у них дома Дмитрий впервые увидел то, что мы теперь так легко называем библиотекой. Так он открыл для себя мир Жюль Верна, Джека Лондона, Вальтера Скотта, Александра Грина, Фенимора Купера, Александра Дюма.

Иногда соседи давали ему какую-то из книг домой, иногда он читал прямо там на крыльце дома, время от времени хозяйка приносила ему миску супа. Казалось, это счастье. Однако в один из дней она сказала, что за еду нужно заплатить. Десятилетний мальчишка был раздавлен. Так закрылась его первая в жизни библиотека. Любовь к книгам и страсть к дальним странам остались навсегда.

Мама Дмитрия работала парикмахером и также, как и все советские женщины, ценила красоту и умела создавать ее из самого доступного, иногда из ничего. Леночку, а позже Елену Ивановну, так звали маму Дмитрия, в их городе знали все. На свадьбу и на свидание, на выпускной вечер, на рождение ребенка и на партсобрание местные дамы прихорашивались у нее. Мама работала не только с прекрасной половиной, но и стригла мужчин.

Вся партийная элита прошла через золотые руки Елены Ивановны. В городе даже шутили, если хочешь получить продвижение по службе, посети парикмахерскую. Именно маме Дмитрий был обязан своим умением выглядеть безупречно в любой ситуации, талантом носить костюм, держать осанку, именно она объяснила ему, что встречают по одежке, а дальше, как сможешь.

Несмотря на скромные возможности для подготовки, школу Дмитрий закончил хорошо. Он получил высшие оценки по гуманитарным предметам и даже подумывал о том, чтобы стать журналистом.

Однако все планы спутал случайный разговор матери с секретарем горкома, который обслуживался у нее уже второй десяток лет. Елена Ивановна поделилась с Николаем Сергеевичем своей тревогой по поводу будущего сына, она не понимала, что еще может дать своему дорогому мальчику, видела, что он обладает способностями и, главное, большим желанием учиться. Николай Сергеевич неравнодушно воспринял тревоги Елены Ивановны и посоветовал обратить внимание на экономические специальности и обязательно вступить в партию.

* * *

За воспоминаниями Дмитрий не заметил, как проскочил город и выехал на автостраду А4. Современное шоссе соединяло Милан с Триестом. Дорога обещала быть легкой и комфортной. Итальянские автотрассы почти не уступали немецким, а иногда и превосходили их. Когда такие транспортные артерии свяжут основные города России, трудно себе представить, Россия слишком велика и слишком бесконечна, и временами – беспечна, подумал Дмитрий.

Завибрировал мобильник. Ниночка. Явно что-то срочное, секретарша пока не понимала какой регламент отношений можно установить с новым шефом, и старалась существовать в рамках письменной коммуникации. Дмитрий ответил.

– Дмитрий Алексеич, – взволнованно заговорила Нина, – простите пожалуйста, что отрываю вас в дороге, но…

– Ниночка, все нормально, слушаю вас, – сказал Дмитрий.

– Дмитрий Алексеич, криминальные блогеры пишут, что при задержании были обнаружены тела.

– Тела?

– Да.

– Девушек?

– Хуже, – сказала Нина. – Детей.

Нет! Нет и нет! Только не дети! Только не это, – подумал он.

– Нина, постарайтесь успокоиться, пожалуйста, расскажите мне детально, что вам удалось выяснить.

– Дмитрий Алексеич, простите, я попробую взять себя в руки, но пишут, что там четыре тела. Трое мальчиков. Африканцы.

– А четвертое?

– Девочка. Европейка.

– Официальная информация?

– Нет, только соцсети.

– Нина, собирайте все, что сможете нарыть. И еще, подготовьте мне исчерпывающую справку по Вадиму Астафьеву. Я на связи, время не имеет значения. Звоните немедленно.

Какого черта, куда вляпался этот Вадик Астафьев? Что это за дети, что с ними случилось и чем это грозит нашим отношениям с итальянцами? Да что там с итальянцами, чем это грозит всем нам?

Дмитрий подъезжал к Падуе. Именно здесь в 1222 году был открыт один из первых европейских университетов, который на протяжении почти четырех веков оставался главным учебным центром Венецианской республики.

Здесь учились и преподавали такие деятели эпохи Возрождения как Николай Коперник, Николай Кузанский, Галилео Галилей, белорусский первопечатник Франциск Скарына. В этом городе родились Елена Лукреция Корнало – первая в мире женщина, окончившая университет, Тициано Аспетти – скульптор собора Святого Петра и многие другие люди, повлиявшие на судьбы мира. При других обстоятельствах Дмитрий с удовольствием посетит этот выдающийся центр науки и искусства.

* * *

Размышления о Падуанском университете вернули его к воспоминаниям юности. Максимум, на который он мог расчитывать в плане образования в родном городе, – рабочая профессия. За серьезным дипломом нужно было ехать в Москву, к чему в тот момент молодой человек был еще не готов.

Решение пришло само собой вместе с повесткой из военкомата. До начала афганской войны оставалось чуть больше года. После учебки Дмитрия откомандировали в 696-й вертолетный полк в Торжке в подразделение связи. Там он начал писать в полковую газету, получил звание старшего сержанта, вступил в партию.

Его интерес к журналистике и легкое перо не остались незамеченными командирами и последние полгода службы он был прикомандирован к редакторской группе газеты «На страже Родины». Именно в качестве военного корреспондента, а не полкового связиста, Дмитрий побывал в Афганистане.

То, что он увидел там, произвело на него неизгладимое впечатление. Тяжело раненные товарищи, груз 200, его сознание изо всех сил противилось этому краткому бездушному определению, которым обозначали погибших. Не прожитые жизни. Не рожденные дети. Не реализованная любовь.

Однако самым страшным воспоминанием с той войны стали дети. Голодные, оборванные, брошенные на произвол судьбы, иногда без рук, без ног, иногда немые. По большому счету – без будущего.

У советских солдат эти дети могли искать кусок хлеба, а могли стать живой бомбой. В восприятии каждого ребенка присутствовал этот страшный противоестественный дуализм, который разрывал Дмитрию сердце. Может быть, как раз эта невыносимая нравственная боль в конце концов определила его выбор в пользу дипломатии.

Нет такого конфликта, который нельзя разрешить путем переговоров, думал он. Все и всегда заключается в наличии доброй воли и в профессионализме переговорщиков.

* * *

Завибрировал телефон. Снова Ниночка.

– Слушаю, – ответил он.

– Дмитрий Алексеич, я подготовила вам справку по Астафьеву. Вадим Астафьев, 27 лет, родился в Москве, закончил МГИМО.

– Коллега получается…

– Да, некоторое время он работал в нашем торгпредстве в Стамбуле, вел публичный образ жизни. Правда, недолго. Полтора года назад, если можно так сказать, напрочь исчез с радаров.

– И что, совсем никакой информации? – спросил Дмитрий.

–Официально – никакой. Но…

– Ниночка, не томите!

– Но, … По своим каналам мне удалось узнать, что дипломатическая служба Астафьева завершилась большим скандалом, который кто-то очень влиятельный успешно и быстро погасил. Вадим крупно проигрался, попал в поле зрения мафии. А вот что было дальше, толком не знает никто. Из торгпредства его по-тихому уволили, но в Россию он не вернулся. Из Турции он перебрался сначала в Албанию, потом в Италию.

– Нина, отличная работа! – сказал Дмитрий. – Копайте дальше! Чем больше информации будет у меня на руках к утру, тем больше шансов на успешное разрешение дела, – обнадежил Ниночку шеф.

Сам он был настроен куда пессимистичнее. Тела детей, торговля людьми, албанцы, минимум информации в СМИ, – все это, как и его репутация, было против младшего Астафьева. Вадик, Вадик, куда же ты влез? Что ты натворил? И какое отношение имеешь к погибшим детям?

ГЛАВА 2

ВСТРЕЧА С ФИГУРАНТАМИ

Дмитрий Горский подъезжал к Триесту. Это был самый восточный город его консульского округа. И, наверное, самый необычный. Находясь на стыке культур и цивилизаций, Триест неоднократно переходил из рук в руки. И лангобарды, и франки, кто там только не прошелся с мечом.

Однако главным врагом города оставалась Венецианская республика. Почти двухсотлетняя война с венецианцами закончилась для Триеста поражением и оккупацией, вырваться из которой вольнолюбивые граждане города смогли только благодаря династии Габсбургов. В 1382 году Триест стал частью Священной Римской империи, сохранив при этом собственные институты власти и статус вольности.

По итогам Первой мировой войны на остатках Австро-Венгерской империи была учреждена Австрийская республика. Что же касается Триеста, мультикультурный портовый приграничный город с очень венским архитектурным лицом отошел к Италии. И до наших дней город сохранил особый имперский дух и неповторимый венский флер. Что привлекало сюда не только добросовестных туристов, но и авантюристов всех мастей.

Дмитрий выехал на площадь Республики. Ниночка забронировала ему номер в отеле «Континенталь», который располагался в прекрасном историческом здании. Он отдал ключи от авто консьержу и прошел к стойке регистрации.

Милая, хотя и немного усталая девушка взяла его документы:

– О, господин консул, рада приветствовать вас в нашей гостинице. Вот ключи от вашего номера. Ваши вещи будут доставлены консьержем.

– Благодарю, – сказал Дмитрий и направился в сторону лифта.

* * *

Час ночи. Сейчас в душ и пару часов поспать, подумал он. Вдруг Горский ощутил легкое движение за спиной. Дмитрий обернулся, перед ним стояла ухоженная, но очень растерянная женщина лет тридцати со славянскими чертами лица.

– Господин консул, – произнесла она на хорошем русском языке, – извините пожалуйста, что я беспокою вас в такой поздний час, но у меня безвыходное положение. Меня зовут Бельцова…, Бельцова Ксения Петровна. Мой муж – Бельцов Илья Максимович – арестован…

Бельцов, Бельцов… Что-то знакомое, подумал Дмитрий. Ах, да, это же еще один русский из группы торговцев людьми.

– Ксения, простите, не запомнил ваше отчество?

– Петровна, Ксения Петровна, – сказала она.

– Давайте присядем в лобби, и я вас выслушаю.

Ксения Петровна Бельцова была замужем за Ильей Бельцовым около десяти лет. У них подрастал прекрасный сынишка, семь лет назад они приехали в Италию, получили вид на жительство. Муж занимался бизнесом с какой-то албанской компанией, импорт-экспорт, логистика.

Она никогда не вникала в дела супруга, сидела дома, растила сына, вела хозяйство, выучила итальянский язык и время от времени даже подрабатывала экскурсоводом. Работа доставляла ей удовольствие, давала возможность знакомиться с новыми людьми, рассказывать им истории об Италии и слушать истории об их жизни.

Казалось, все шло хорошо, пока год назад она не заметила, что поведение Ильи изменилось. Он стал пропадать, перестал отвечать на ее звонки, в дом начали приходить его новые странные друзья, среди которых был один русский по имени Вадим. Несмотря на молодость, Вадим вел себя надменно, как будто бы ее муж был ему что-то должен. На ее вопросы по поводу дружбы с этим человеком Илья не отвечал, а в последнее время и вовсе затыкал ей рот и угрожал разводом.

Накануне ей сообщили, что муж был задержан с группой других людей, причину никто толком не объяснил, потом стали звонить какие-то непонятные люди и требовать пятьдесят тысяч евро, которые ее Илья якобы кому-то должен. Ксения Петровна поняла, что в чужой стране она одна не справится с такой бедой и попросила о помощи посольство. Ей порекомендовали обратиться к консулу, который уже ехал в Триест.

Дмитрий смотрел на эту милую заплаканную даму и думал, как же легко женщины попадают в руки разного рода мерзавцев. Она прожила с мужем десять лет и толком даже не знала и не делала попытки узнать, чем он занимается, с кем он общается и где пропадает. Было бы смешно, когда бы не было так грустно.

– Ксения Петровна, езжайте домой, отдохните. Завтра в конце дня мы с вами встретимся и будем решать, что делать дальше. Держите себя в руках и не паникуйте раньше времени.

* * *

Дмитрий поднялся в номер. Однако ни прекрасный вид из окна, ни модная мебель, ни тропический душ не могли развеять его хандру. Хотя на данный момент информации было с гулькин нос, дело вырисовывалось какое-то мерзкое, липкое, неприятное. Тем не менее ему удалось заснуть. Он спал так крепко, что не сразу услышал неприятное дребезжание будильника.

В Италии первичные следственные действия с задержанными преступниками, как правило осуществляют в местных полицейских участка или отделениях карабинеров. После чего, в зависимости от тяжести преступления, задержанный может быть переведен в следственный изолятор или, в случае легких правонарушений, отпущен под подписку о невыезде. Последнее нашим фигурантам едва ли светит.

Дмитрий не успел толком подумать над этим вопросом, как зазвонил телефон. Ниночка. Похоже она совсем не ложилась. Он ответил.

– Дмитрий Алексеич, добрый день! – прощебетала Ниночка бодрым голосом.

– Доброе утро, Ниночка! Вы, кажется, никогда не спите!

– Ну что вы, – засмущалась секретарша, – я просто очень сильно расстроилась из-за погибших детей, а еще от того, что в этом грязном деле оказались замешаны наши соотечественники. Дмитрий Алексеич, я так надеюсь, что они арестованы ошибочно. Но я звоню вам, прежде всего для того, чтобы дать контакт Наташи Боски. Наташа – журналистка, давно работает в главной ежедневной газете Триеста «Il Piccolo». Она готова поделиться с вами информацией по этому делу.

– Отлично, спасибо, – консул поблагодарил Нину и тут же перезвонил Наташе.

* * *

– Сеньора Боски? Дмитрий Горский, – начал разговор он.

– Сеньор Горский, доброе утро! Нина предупредила меня. Готова ответить на ваши вопросы. Не знаю, помогу ли вам чем-то фундаментально, но ситуацию подсвечу. Буду рада вас видеть во второй половине дня, скажем, в кондитерской «Пирона».

– До встречи, – Дмитрий завершил разговор.

* * *

Через час он был на улице Револтелла, 35 в городском полицейском участке. Ничего неожиданного, с чем бы не сталкивался во время своих командировок в другие страны, он там не увидел. Разве что был пленен ароматом кофе. Впрочем, запах кофе – это визитная карточка всего города. Уже триста лет несколько десятков крупных и не очень компаний ежедневно обжаривают сотни тонн кофе. Местные жители так уверены в своем мастерстве, что даже традиционный эспрессо здесь имеет свое уникальное название – неро.

Однако к делу. Дмитрий подошел к дежурному, представился и запросил встречу с начальником полицейского участка. Не прошло и пяти минут, как молоденький капрал сопроводил его в кабинет шефа. Там Горского встретил среднего роста, хорошо тренированный, абсолютно седой человек в звании полковника. На вид ему было лет сорок пять – пятьдесят. Они обменялись рукопожатием.

– Умберто Дзиани, – коротко произнес итальянец.

– Дмитрий Горский, Генеральный консул Российской Федерации в Милане.

– Полагаю, мне известна цель вашего визита. Задержание Астафьева и Бельцова, верно? – спросил полковник.

– Совершенно верно, – ответил Дмитрий. – Хотелось бы ознакомиться с обвинением, обстоятельствами задержания и получить доступ к вышеназванным лицам.

– Мой помощник Клаудио передаст вам необходимые документы, включая разрешение на посещение подозреваемых, но чуть позже. А пока… – Полковник выдержал загадочную паузу. – Неро.

Кофе был прекрасен. До сегодняшнего дня Горскому казалось, что о кофе он знает почти все. Он наслаждался им в Азии, пробовал в Африке, пил на Ближнем Востоке, в конце концов – в Милане. Но неро! Это было что-то особенное.

Между тем полковник сообщил, что операция по задержанию банды торговцев людьми в строжайшей тайне готовилась почти два года. Без помощи внедренных сотрудников и тайных свидетелей это расследование так бы и осталось безнадежным делом. Масштаб преступной деятельности мафиозной группы под руководством Ибрагима Халими был беспрецедентным, и полиция еще не в состоянии оценить весь ущерб от этой международной группировки. На данный момент известно о почти двух десятках потерпевших женщинах, четверых погибших детях и об одном тяжелораненом карабинере, не считая преступлений, не связанных с нанесением непосредственного ущерба личности.

* * *

Получив документы и разрешение, Дмитрий поехал в следственную тюрьму «Эрнесто Мари». Расположенный в историческом здании, плохо приспособленный под свои цели, следственный изолятор был переполнен. Это не было никаким секретом, поскольку перенаселенность итальянских тюрем уже не первый год обсуждалась в прессе, а из-за невыносимых условий содержания в жарком климате в них периодически вспыхивали бунты. Участь Астафьева и Бельцова в этом смысле облегчал лишь тот факт, что за окном был декабрь.