Арканор. Демон сна


Взгляд Рина

Я всё это смотрел – и спал.
Да, удивительное сочетание, но так оно и было: кричат, спорят, плачут, пишут правила, рушат правила, а я кладу голову на парту.

Профессор Рагнар орёт, чтобы я повторил заклинание. Я закрываю глаза и представляю котлету.
Профессор Морглас плачет, что «вода недооценена». Я думаю: «Её можно пить, больше пользы».
Завхоз врывается и кричит: «Кто поджёг котельную?!» – а я уже сплю.

Иногда думаю: Академия – это не храм знаний, а комикс с живыми персонажами. На каждой странице происходят абсурдные катастрофы, и только я умею пройти сквозь них… не участвуя.
Хотя иногда со мной хотят участвовать стены. Они почему‑то рушатся.

Ну да ладно. В Академии это считается нормой

Глава 1. Академия, где всё началось Часть III. Экзамен

Торжественный зал сиял, будто решил конкурировать с самим солнцем.
Руны на стенах гудели, витражи переливались, а сотня студентов стояла ровными рядами, напряжённо выпрямив спины.

Наверх под барабан растянутой пафосности вышел Архимаг‑куратор.
Его мантия была длинной настолько, что за ним шёл ассистент, держащий край, чтобы тот не застрял в дверях.

– Сегодня, – начал Архимаг низким голосом, – день, когда Искры зажгутся во тьме! День, когда малые Pyrus станут великими Fulgura! День, когда вы покажете, что ваши артерии наполнены магией, плоть ваша горит силой, а умы ваши чисты, как рассветная заря…

Аплодисменты.
Огненные выкрикнули:
– ПОЖАР ВАМ В ПОМОЩЬ!
Водные завопили:
– ВСЁ ПРОТЕКАЕТ!
Грозовые загремели:
– ЗАРАЗИМСЯ ТОКОМ!
Земные пробормотали:
– К…амни.
Некро‑романтики трагично подхоронили:
– Долгих вам похорон!

Архимаг сделал вид, что ничего из этого не слышал.

И в этот момент ожила Статуя Аркимира у ворот, загремев своим каменным басом:
– Учитесь, молодёжь! И да не дрогнет ваша задница под тяжестью знаний!

Толпа засмеялась. Архимаг покраснел и продолжил речь, как будто давно привык.

А один студент в последнем ряду уже тихо клевал носом.
Это был Рин.

Огненные

Первыми, конечно же, вышли Огненные. Они буквально ворвались на сцену, как рок‑звёзды, с огненными плащами и лицами, на которых было написано «сейчас жахнем».

– Мы – жар будущего! Мы – слава Элмариса! – выкрикнул главный из них, по имени Варис, и тут же запульнул фаербол.

Фаербол красиво рванул вверх… и зацепил люстру. Люстра вспыхнула, над головами заискрился огонь.
Толпа ахнула. Студенты с последних рядов закричали:
– «ДАВАЙ ЕЩЁ!»

Второй Огненный, пытаясь исправить ситуацию, достал два шара одновременно:
– Смотрите, двойной огонь!
Шары вылетели идеально… в зал. Поджарили две занавески, подкоптили портрет Архимага‑основателя.

– Это была плановая демонстрация, – заорал профессор Рагнар. – Запланированное возгорание!

Третий Огненный попытался изобразить фаербол сердечком, чтобы впечатлить девушку из Водного факультета. Сердце получилось, но оно тут же взорвалось на пол‑сцены. Девушка взвизгнула:
– Ты меня подогреть пытаешься или убить?!

Половина толпы хлопала до истерики. Пахло шашлыком.

Водники

На сцену бодро вышел отряд в голубых мантиях. Лидировала студентка Лиана, у которой из рукавов уже текла вода.

– Пусть стихия чистая смоет ваши грехи! – торжественно объявила она.
И вызвала водопад. Прямо под потолком.

Вода ринулась вниз, заливая преподавателей первой линии. Архимаг в панике прикрыл мантию и орал:
– Я не просил СПА‑процедур!!!

Второй Водник вышел и сказал:
– Я умею вызывать дождь только персонально!
Он направил палец в зал, и дождь пошёл строго над одним несчастным студентом Огненного факультета, который за полчаса превратился в мокрую тряпку.
– Отличная магия! – прокричала толпа. – Ты его погасил!

Третий Водник решил оживить воду: из лужи поднялась маленькая русалка из капель. Все «вау!»… пока она не плюнула в аудиторию струей и исчезла.

Ближе к концу их демонстрации пол пола превратился в болото, где застрял профессор Земли и жалобно пытался выбраться:
– Я… как гранит… но застрял…

Грозовые

Под аплодисменты мокрых студентов вышли Грозовые. У всех на волосах стояла статическая наэлектризованная прическа.

– Мы ударим молнией в саму судьбу! – провозгласил лидер, вытянув руку.

Грянуло громом.
Молния ударила… в него самого.
Он закричал:
– Это… часть номера!

Толпа заржала.

Второй вышел за ним. На этот раз эффектно состроил «позицию героя» и зарядил молнию в потолок. Она красиво высветила зал, а заодно угробила магические светильники. В зале стало темно.

– Свет исчез! Но это мы так выразили мощь! – попытался выкрутиться третий.
В этот момент его молния попала в ботинок коллеги. Тот заплясал, как на весёлой свадьбе.

Толпа ревела. Кто‑то с задних рядов крикнул:
– Да это же дискотека, включите музыку!

Земляки

На сцену уныло поднялись четверо студентов в бесцветных кафтанах. Они молча встали, заложили руки за спину.
– Мы покажем мощь вечности… – сказал один и хлопнул ладонью по полу.

Перед ним вырос маленький кусочек скалы. Высотой по колено.

Зал молчал. Даже статуя Аркимира растерянно глядела сверху.

Студенты Земли дружно кивнули, словно показали вершину искусства.
– А ещё можем сделать трещину, – сказал другой.
Он топнул ногой, и пол под ним чуть дрогнул. Все в зале качнулись и сказали «оу».

Третий студент Земли зевнул и пошёл обратно в ряд, считая, что аудитория уже получила максимальное впечатление.

Некро‑Романтики

Толпа оживилась, когда в зал вошли они: в чёрных балахонах, с розами и черепами в руках. Их было пятеро, и каждый выглядел так, будто родился на кладбище и гордился этим.

Вперед вышел Орид – главный романтик. Он поднял череп и начал пафосно:

– О мёртвый брат, о немая тень, взгляни на эту толпу живых и осуди их… пошлость!

Череп открыл рот и сказал сипло:
– Мне холодно.

Толпа расхохоталась. Но Орид не сдавался:
– Я дарю тебе розу, символ моей бренности!
Череп помолчал. Потом чихнул и рассыпался зубами по полу.

Другой некро‑романтик вывел на сцену скелета, посадил на стул и начал читать стихи.
– Ты – кость и пустота, но всё же ближе мне, чем люди…
Скелет вдруг пробурчал:
– Ты хуже моей жены…

Некро‑факультет был доволен: они считали выступление успехом, ведь «публика хоть и смеялась, но плакала внутри».

Толпа взвыла, каждый факультет орал лозунги.
Огненные визжали: «Мы жгли лучше всех!»
Водные брызгали: «Мы смыли вашу славу!»
Грозовые тряслись: «Наш ток впечатлил!»
Земляки зевали.
Некро‑романтики складывали новые куплеты про «вечно мокрые кости».

А в это время… Рин зевнул так, что эхо разнеслось по залу.
– Можно домой? – тихо спросил он.

Я всё это видел.
Ну как видел… зевал и половину проспал, но посмотрите сами:

Огненные жгли всё, кроме цели. Ползала теперь пахло шашлыком. Один парень подкатил фаерболом к девушке, хотел в форме сердечка, а получилось похороны для штор.
– Романтика, но не выживание.

Водники снова устроили всем бесплатное промывание носа. Пол зала промок, профессор Земли застрял в грязи, как камень в болоте. А лучшая шутка – это их лозунг «мы смоем вашу славу». Ну да. И ваш макияж.
– Хотите хозяйственный суп, зовите Водников.

Грозовые… я до сих пор не понимаю. Они вроде должны были показать молнии, но больше походило на электрическую дискотеку: то ботинки дымятся, то люстра падает. Один вообще плясал так, будто поймал музыку судьбы.
– Если бы у них было чуть больше ритма, можно было открывать клуб.

Земляки. Ммм. Они построили… камушек. Высотой с коленку.
Не знаю, может, это величие, которое я не осознал. Но, по‑моему, это обычный кирпич, который стесняется признать себя кирпичом.
– Я люблю Земляков. Когда они что‑то ломают, это хотя бы тихо.

И, наконец, Некро‑романтики.
Я до сих пор не уверен: они сдавали экзамен или организовали вечеринку на кладбище? Один скелет читает стихи, второй скелет отказывается слушать, третий признаётся в любви розе и получает нервный отказ.
– Поэзия костей. Если нравится страдать, самое то.

А теперь вопрос: и ради этого весь пафос, все речи о «будущих легендах»?
Огненные сожгли половину декораций, Водники сделали бассейн, Грозовые включили музыку, Земляки показали камыш и буркнули «готово», а Некро‑романтики просто… страдали.

А я? Я сижу. Дремлю.
У меня одно желание: чтобы это всё поскорее закончилось и начался ужин.

Смотрю в окно – облако плывёт. Похоже на жареную картошку с маслом. И мне вдруг кажется, что это куда более важное зрелище, чем вся эта клоунада.

Если честно, я не понимаю, какой смысл во всём этом. Они стараются показать силу. А сила зачем? Чтобы громче орать? Сильнее пережарить соседей?…

Я бы с удовольствием показал всем мастер‑класс по другому искусству: искусству спать прямо на публике. Вот тут я непревзойдённый мастер.
И знаете что? Это единственная сила, которую я хотел бы совершенствовать.

Но, увы.
Сейчас будет моя очередь.

Архимаг ударил посохом по полу.
Тишина укрыла зал, как плащ из камня. Даже Водники прекратили плескаться, даже Скелет из Некро‑романтиков перестал щёлкать челюстью.

– Рин, – сказал Архимаг низким голосом. – Встань и прояви Искру!

Все головы повернулись к последнему ряду. Там сидел он – полусогнутый, с пустым взглядом, едва сдерживающий зевок.

– …А можно потом? – спросил Рин честно.

Зал ахнул.
Огненные прыснули:
– Ха‑ха! Он боится!
Водники взвизгнули:
– Он слаб!
Некро‑романтики трагично добавили:
– Он просто уже мёртв душой.

Преподаватели сверкали глазами. Профессор Огня был красный настолько, что казался родным дядей факела. Профессор Воды уже плакал:
– О, неуважение, о, катастрофа моего чувства к дисциплине!

Архимаг махнул посохом:
– Сейчас. Немедленно!

Рин нехотя поднялся. Потянулся, оглянулся на окно. Там плыли облака. Одно из них неуловимо напоминало жареную картошку… ароматную, с хрустящей корочкой.
«Вот бы тарелочку», – подумал он.

В этот момент воздух затрещал.
Зал засветился.

Сначала рухнула одна руна на стене. Она искрила, как перегоревшая лампочка. Потом пошёл треск по каменным колоннам. Балки загудели, витражи задрожали, и вдруг половина стены экзаменационного зала обрушилась наружу, унося с собой витраж с изображением «Великой победы магии над хаосом».

Толпа закричала.
– Аааа! Это нападение!
– Это БОЖЕСТВЕННО!
– Я знал, что ближайший апокалипсис придёт на нашей паре!

Огненные орали:
– Он пожарнее нас!!!
Водники визжали:
– Быстрее, тушим!!!
Грозовые воодушевлённо били себя в грудь:
– Наш ток слабееЕЕ!!!