Дуб у реки, или Добро пожаловать в Долину фортуны

Юрий Абрамов

Дуб у реки, или Добро пожаловать в Долину фортуны

Часть первая

НЕКОЕ ДЕЛО О ПРОПАВШЕМ КРОТЕ

ГЛАВА I

или Кадмий лимонный

Пришла весна в лес. Природа пробудилась, наполнилась множеством звуков и запахов, повсюду чувствовалось ее легкое дыхание. Первые птицы уже щебетали на ветках елок, а еще недавно лежащий снег покрылся яркими проталинами.

В тенистые дебри проник золотой свет, и лес вновь наполнился всею своей красотой. Скоро папоротники снова распустят свои листья. И только сосны и ели все также тянули к земле свои лапы. По камням, то спускаясь, то поднимаясь, словно по лестнице, бежала река. Пути ее шли через весь лес, и мало было лесных жилищ, через которых она не проходила. Река журчала, а тающий лед несся по течению, раскалываясь о камни и вовсе тая на ходу. И каждому жителю леса хотелось побежать за этой рекой, чтобы насладиться этим воздухом, этой землей и этой водой. Но удавалось это только быстрым лесным птицам.

В первых, еще холодных ручьях, отражалось и блестело золотое весеннее солнце.

Где-то еще лежал снег. Но уже не тот, что был зимой, не сыпучий, а уже насквозь влажный. Скоро и он растает, и пойдут и там ручьи, и первые подснежники.

Весенняя песнь птиц разнеслась по всему лесу, попутно огибая стволы деревьев, растапливая снег, и раскалывая корки льда на лужах.

Холодная зима с радостью уступила дорогу молодой весне. Она стучалась во все двери и окна каждого дупла, всякой берлоги и любой норы.

Вместе с природой отошел от долгого зимнего сна и весь лесной народ. Ворон, известный в лесу художник, вышел из своего дупла на свежий весенний воздух. Он взмахнул крыльями, и полетел. Первый полет этой весной для Ворона был наполнен необычайным вдохновением, новой энергией, и с каждым новым взмахом крыльев эти чувства все усиливались. Он двигался в сторону моста через реку. Этот мостик как раз стоял на том месте, где река впадала в Ненюфарное озеро. Ах, как же давно Ворон не видел этого озера! За время зимы он успел хорошенько соскучиться по этому месту. Ворон летел над дорогой, усыпанной камнями, а также кочками, в которые глубоко вонзили свои корни различные деревья. Но вдруг весь этот прекрасный пейзаж, стремительно проносившийся под крыльями Ворона сменился, не менее прекрасной, молодой травкой.

– Давненько я не бегал по мокрой траве! – воскликнул переполненный вдохновением художник, и мигом спустился на землю.

И вот, когда его когтистые лапы коснулись росистой травы, время будто остановилось, а душа вливалась в эту весну.

И так, босиком по траве, он добежал до моста перед Ненюфарным озером.

За широким дубом распахнуло свои берега маленькое озерцо с ненюфарами. Их листья, зелёные и жёлтые, пятнистые и ровноцветные, плавали на глянцевой поверхности воды и устремлялись свои багровые корни, казалось, в саму бездну, уж настолько темна была вода. Но вся эта тьма придавала озеру только благородства, а вовсе не мрака. Озеро было окружено кустами и деревьями, хитро изгибающим свои ветви, и ласково купая листья в темной, но такой прозрачной воде. Особенно хорошо было на Ненюфарном озере за несколько часов до полудня. Тогда солнце пропускало золотые лучи сквозь кроны деревьев, а те, в свою очередь, роняли дырявые тени.

Тепло и по-особому красиво было на тенистом Ненюфарном озере. И жаба Каролина, проживавшая там всю свою жизнь, давненько хотела построить на берегу, нетронутом ни травой, ни деревьями, свою собственную водяную мельницу. Чтобы не ходить за мукой до самого ельника, как это приходилось делать всем зверям леса.

Утреннее солнце блестело на волнах озера, слепя глаза Ворону.

Он поправил красный берет на голове, достал из кармана шитого золотыми нитями жилета (он был настоящим франтом!) карандаш и клочок бумаги, и принялся зарисовывать недавно открывшийся из-под снега и льда весенний пейзаж с ненюфарами.

– Как же я люблю наш лес! – не удержавшись распирающих его чувств, воскликнул он, и чуть ли не плюхнулся прямо в воду, – это просто прекрасно! Нужно скорее выполнить новую картину в красках.

Но вдруг он понял, что забыл этюдник с красками у себя дома.

– Ах, дырявая голова! – воскликнул Ворон, но, совершенно не расстроившись этой неожиданности, жизнерадостный Ворон поспешил домой по траве, дыша тем временем всеми ароматами весеннего леса.

***

Но давайте копнем поглубже. А именно – в нору к Кроту.

Этот любознательный малый постоянно совал свой розовый нос куда попало. Дабы не замерзнуть под землей насквозь, Крот носил темно-серое пальто, когда-то подаренное ему Вороном. На его шее красовался изумрудный бант, ленточки которого постоянно плелись в разные стороны.

По словам самого Крота, он вырыл свою нору еще в стародавние времена. Проще говоря, он сам не помнил, когда он это сделал. Нора у Крота была хоть глубокая, но до жути темная. И по этому хозяину норы пришлось везде развесить масляные фонари и лампы, которые делали ее по-домашнему сверкающей. И каждый раз перед тем, как лечь спать, Крот проверял каждый фитилек на многочисленных лампах, затушен ли он, ведь в таких случаях могло утечь много драгоценного масла. Крот был очень бережливым.

Но нора эта была хоть куда – просторная, есть где разгуляться. Куча проходов, дверей и тоннелей были прорыты им же, ведь любопытству Крота нет предела. «Никогда не знаешь, – говорил он всегда, – куда поведет новый такой тоннель. Один раз я даже очутился в библиотеке у Совы – вот смеху-то было!».

Действительно, с Кротом произошла такая чудна́я история. Но только после этого ему пришлось самому колотить новый паркет для библиотеки…

Дома у Совы было много всякой всячины, на что невозможно не обратить внимания. Ну, например, – это огромная полка толстых книг.

В тот момент Крот, прорывавший свой новый тоннель, понял, что наткнулся на кучу… древесных корней. Они переплетались один с другим, и в этом переплетении Крот чуть не потерял свой маленький фонарик! Но все равно продолжал рыть.

Сова была так занята уборкой, что даже не заметила, что ее паркет в дупле немного треснул.

Крот аккуратно высунул свой нос наружу, и почуял приятный запах книжной бумаги. Немного постаравшись, наружи оказалась вся голова, а позже и все тело. Отряхнувшись от слегка влажной почвы, Крот увидел Сову, окруженную несколькими стопками книг вокруг нее. Книги были настолько разными, что Кроту до жути хотелось пошарить и просмотреть каждую! Толстые и тонкие, большие и маленькие, разных цветов… интересно, что же в них написано?

Крот понял, что Сова напрочь не замечает его присутствия, и решил напугать ее. Он, будто бы невзначай, спросил ее:

– Сова, ты что, так любишь читать книги?

– Искусство читать – это искусство мыслить с некоторой помощью другого…1[1Эмиль Фаге.] – (Крот поставил Сову в неловкое положение своим вопросом, а если кто-то ставит ее в неловкое положение, она отвечает тому каким-нибудь мудрым афоризмом). Когда я жила у человека, то видела у него очень много разных книг. На полках, в шкафу, на полу, на столе… Да даже моя клетка, и та стояла на парочке книг…

Честно говоря, Сова ни разу не читала все это, потому что не умела читать. Она думала, что книги – это что-то для красоты, так сказать, для эстетики помещения, а не для чтения.

– Сова, – обратился Крот, – ты что, даже не заметила того, что я здесь?

– Ах, точно!..

***

И вот, сегодня, светлым мартовским днем, Крот решил погостить у Ворона. Вверх по тоннелю, он вскоре оказался снаружи.

Толстостволый дуб тянулся до самых небес. Глубокое и ровное дупло, давным-давно сделанное предками нашего Ворона, располагалось в этом дубе. Множество окон, дверной проем, и трутовики, ведущие ко входу, словно лестница – все это идеально подходило для жилья. Да еще и речка рядом – одним словом – красота!

Постучав три раза по двери Кроту открыли. Протерев ноги о коврик перед дверью, Крот вошел в здание. Кроме него и Ворона, в доме также находилась Сова – они о чем-то разговаривали в углу. Перед Кротом предстала просторная прихожая, освещенная золотым весенним солнцем. По центру всей комнаты красовалась большая деревянная лестница, почти что парадная, но совсем без украшений. Лестница стремилась вверх, скручивалась на полпути и упиралась в дверной проем на второй этаж. Так как Ворон был заядлым художником, на всех стенах были развешены его же картины – пейзажи моря, горные, степные, и конечно натюрморты. Натюрморты у Ворона получались с особым мастерством.

– О, здравствуй, Крот! – поприветствовал Ворон. – Погостить зашел?

– Да, – ответил Крот. – А у тебя тут красиво…

Крот медленно зашагал по комнате, от двери к лестнице, от лестницы к окну, рассматривая все те картины, висящие на стенах и лежащие на столе около окна. Видимо, за этим столом работал Ворон, и об этом говорили оставленные там различные кисти, краски и деревянная палитра.

Тут внимание Крота приковал стоящий под столом натюрморт. Он аккуратно вытащил оттуда этот холст, и, держа в руках, разглядывал его. Картина была написана в прекрасных теплых тонах с разрезанной напополам тыквой и полусухим подсолнухом. Каждое семечко, каждый лепесток был исполнен с особой четкостью.

– Вот этот да, Ворон! – восторженно воскликнул Крот, – как аппетитно выглядит эта тыква! Вот сейчас съел бы…

– Ха, – усмехнулся Ворон, – а ведь это всего лишь краска на холсте!

– Краска?.. – удивился Крот, и аккуратно поднял со стола тюбик. На тюбике была приклеена этикетка «Кадмий лимонный». – Конечно, не тыква с картины, но звучит довольно вкусно…

Крот своими цепкими коготками открутил крышку, и слегка надавил на тюбик. Из круглого отверстия полез желтый червячок. Червячок завернулся в кольцо, превратился в каплю, и с характерным звуком плюхнулся на пол.

– Совсем забыла, Ворон! – воскликнула Сова, – я же обещала тебе принести мяту для чая.

– И что, принесла? Спросил Ворон.

– Вот именно, что забыла. Занесу завтра. Только напомни!

– Ну и ничего, что забыла. Мой чай с лимоном тоже очень вкусный. Правда, если дополнить его веточкой мяты, будет намного вкуснее.

– А вот кадмий… Совсем не делает лимон вкуснее! – послышался расстроенный голос Крота, – гораздо лучше в чистом виде…

Ворон оглянулся на голос, как вдруг, перед ним предстала унылая мордочка Крота, измазанного в краске.

– Ты что же, с ума сошел? – Воскликнул Ворон, – Краски не для того их есть! Сова, скорее беги за всем нужным, будем делать промывание желудка!

Ворон протер Кроту мордочку кухонным полотенцем, но все равно только размазал краску больше всего.

– Плюй, плюй скорее! Отравишься! – кричал он на пожирателя красок. – Что стоишь, Сова! Помогай!

– Ворон! – воскликнула Сова, – я не знаю…

– Так у тебя же были книги по медицине! Как предотвратить отравление? Промыть желудок?

– Н… Наверное! Попробуй!

В итоге Кроту кое-как сделали промывание желудка, и с тех пор Ворон уже не оставлял свои краски в том месте, где до них мог бы дотронуться Крот или еще кто-нибудь полюбознательней.

                        

ГЛАВА II

или Утопленный чемодан

– А вы читали о Глубинном змее? – спросила норка Лаура у Совы, Медведя, Ворона и Крота на пикнике.

Разложив плед, под дубом, в котором живет наш Ворон лесные друзья принимали обед и наслаждались журчанием реки.

– О каком-таком змее? – переспросил Крот, и в его глазках будто засияла искра любопытства.

– Разве вы не слышали? – продолжала норка, – я вчера вечером читала в газете, что на Ненюфарном озере поселилось чудовище! Только оно пока что никого не съело. Так написано! Огромный хвост, лапищи – во! – Лаура развела руками.

– Что за бред сивой кобылы! – усмехнулся Ворон, – откуда в нашем маленьком озерце может поселиться змей таких размеров!

– А вот мне как-то страшновато теперь ходить на рыбалку на озеро… – тихонько произнес медведь Максимилиан. Рыбалка была его любимым отдыхом, а тем более на Ненюфарном озере, – мало ли кто еще подцепится…

– Ах, Макс! – обращался Ворон к Медведю, – не говори ерунды! Газетам в наше время верить уже нельзя.

– Нет большего бесстыдства, чем выдавать за правду утверждение, ложность которого заведомо известна…1[1Кей-Кавус (Унсур Аль-Маали).] – ответила Сова, и вновь мудрым высказыванием.

– Верно, Сова! – ответил Ворон, – так что, Макс, ходи на рыбалку. Да лови рыбу, только побольше…

Весна уже полностью вступала в свои права. И птичья трель уже звучала не переставая. Соловей, известный лесной певец, встал на «Пенек эстрады», поправил фрак, и запел драматическим тенором:

Не сосчитать

Дубов в лесу!

Весной под вечер

Расцветает…

Как я люблю

Ту бирюзу,

Что в лучах солнышка

Играет!

– А мне все-таки интересно. Что это за змей… – произнес Крот.

– Выбрось из головы, – перебил Ворон. – Не стоит верить всякому газетному вранью. Лаура, подай мне там варенья.

– Апельсинового? – переспросила Лаура.

– Хотелось бы, конечно, малинового… Но и апельсиновое пойдет. А хотя, давай сразу два!

Ворон намазал на хлеб два слоя варенья, откусил апельсиново-малиновый бутерброд, и, убедившись, что это не лучшее сочетание, принялся уплетать капустный пирог.

– Я все-таки решил для себя, ночью иду смотреть на змея! – Пафосно произнес Крот, будто бы собирается в экспедицию на дальние материки.

– А вдруг он… – прошептала Сова, – и вправду там сидит… Крот! Не ходи! Он тебя съест!..

– И вправду, – подтвердил медведь, – мало ли что…

Ворон посмотрел на Крота, а позже в сторону озера, потом снова на крота, и произнес:

– А все-таки, чтобы вы не волновались за Крота… Я иду с ним!

– Ворон, не надо!! – воскликнула Сова.

– С ума сошел?? – спросила норка

– Не хватало бы, чтобы и тебя он сожрал! – крикнул медведь.

С наступлением вечера, когда стволы деревьев бросали свои лиловые тени на свежепроросшую траву, а ещё колющий лицо ветер колыхал лысые ветви ив, образуя волны на воде, Ворон и Крот уже закончили сборы на "исследовательскую экспедицию" к Ненюфарному озеру.

– Ворон, – с интересом спросил Крот, – ты положил… лопату?

– Зачем же лопату? – Переспросил Ворон, – мы же все-таки не картошку копать идем.

– А как же… Отмахиваться от монстра?

– Вот увидишь, отмахиваться будет не́ от кого.

– Но ведь…

Ворон ничего не ответил. Он лишь поставил чемодан перед входом, и надел свою фирменную рубашку. На часах было восемь часов вечера. До выхода оставалось ровно два часа.

***

Стемнело. Полная луна бросала свои лучи на дорогу к реке. Но даже этого было не достаточно, чтобы разглядеть весь путь до озера. Поэтому, ворон положил в карман запасную фляжку с маслом, чтобы наполнить свой фонарь. Морозец сковывал крылья ворону, и ему стало ужасно трудно нести фонарь.

Древесные стволы под ясной, трепетной луной гордо хранили молчание. Их тени причудливо крались по земле. Вечерняя роса покрыла молодую травку своим хрустальным блеском, и только бурная речка могла нарушить всю эту тишину. Крот поднял взгляд на небо. Звезды засверкали на синем небе. Больше не было кромешной тьмы, и все лесное пространство будто бы покрылось особой синевой.

– Что же ты стоишь? – спросил Ворон, обновляя масло в фонаре, – Звездами любуешься? Озеро в дебрях – так светло уж не будет.

Крот уже совершенно влился в эту синеву, можно сказать, ушел с головой и забыл обо всем на свете, но вдруг вспомнил о Глубинном змее. Ему стало немного не по себе, и эта синева, показалась ему не чем-то благим и душевным, а нагнетающим страх и кошмар.

– Ну-ка, подержи фонарь, – продолжил Ворон, и передал его Кроту, – мороз какой, держать уж неудобно…

Ворон и Крот шли через сосны, прямиком в самые темные лесные дебри. Лунного света уже не было заметно.

Как только они прошли через густые заросли, ночная тишина сменилась легким журчанием воды. Это было Ненюфарное озеро. Ворон встал на берегу. Лицом к лицу с гладью воды и кучкой спящих кувшинок. И казалось, что ничего уже, никакая дневная суета не могла зажечь в нем хоть искру какой-либо душевной суматохи. Время застыло в его глазах.

– Вот так бы остаться… И стоять… – пробормотал он.

– Постой, Ворон… – внезапно произнес Крот. Его голос будто бы резко разбил всю гармонию, которая появилась у Ворона за эту ночь, – Разве мы не пришли сюда искать Глубинного монстра?

– Ну ты сам подумай: какой здесь может быть монстр? Нет, нет! Ты только послушай, как журчит вода…

– Мы что, зря шли сюда??

– Ну почему же зря? Ты только…

– Смотри, Ворон! Там что-то плывет!

– Где?! – Ворон спохватился за свою голову, и нежданно заметил плывущий по озеру… Чемодан!

Не раздумавши, он прыгнул в ледяную воду, замахал крыльями в воде, как будто бы летел по воздуху, и поспешил вперед за своим чемоданом. Крот тоже хотел нырнуть в воду и поплыть, как летом, но почуяв температуру воды, все-таки решил остаться на берегу. Вскоре чемодан был спасен. Ворон, озябший от холода, поспешил на берег. Как вдруг невесть откуда раздался жуткий голос:

– Что вы делаете около моего дома в столь поздний час?! – голос был очень низким, и больше походил на медвежий рык. Но медведь Максимилиан такого сказать не мог. Ведь казалось, что он не способен на такую злую шутку!

Ворон мигом схватил чемодан, и ринулся за Кротом. Снаружи было еще холоднее, чем в воде. Ворон оглянулся, но как оказалось, Крота не было нигде.

– Кро-о-от! – хрипел Ворон, – Куда ты делся?!

Никто не ответил.

«Он пропал» – подумал Ворон, и ринулся к тому месту, где обычно располагалась нора Крота, даже забыв про свой чемодан. Он оставил его на берегу.

Вот эта знакомая ямка без двери, куда с легкостью мог провалиться кто угодно. Ворон, включив фонарик, нырнул вглубь многочисленных тоннелей.

Они удлинялись, соединялись, закручивались, летели вверх и падали вниз. Но самое страшное то, что все эти перепады расстояний и толщин приходилось испытывать на себе одному только Ворону. Но вдруг он заметил, что череда различных тоннелей завершилась некой стенкой из деревянных досок. Ворон выдохнул, и подумав, что это дверь, но без ручки, принялся стучать в нее, чтобы открылась.

ХРЯСЬ!

Дверь действительно раскрылась перед ним, но немного не так, как ожидалось. Она сломалась.

Ворон зашел в открытую дверь. Как оказалось, этот тоннель в норе Крота вел не в его дом, а библиотеку Совы!

– Что такое? – спросила Сова, входя в помещение, где только что оказался Ворон.

– Сова! – воскликнул он.

– Что произошло? Глубинный змей все-таки существует?

– Существует! И я боюсь, что он сожрал нашего Крота!

– О-ё-ёй… Как худо! И ты видел его?

– Нет. Только слышал его голос. Да что же ты стоишь, пошли искать Крота!

Ворон и Сова по очереди запрыгнули в кротовый тоннель, и понеслись наружу.

После того, как они преодолели подземные ходы, их дороги вели на озеро.

Навстречу им неуклюже подпрыгивала жаба Каролина. В руках она несла забытый Вороном мокрый насквозь чемодан

– Это вы топите свои чемоданы? – спросила она, тряся выловленным «трофеем».

– Вроде мы… – взяв руки чемодан, говорил Ворон, – А Вы, кстати, не знаете, где находится наш друг Крот?

– Не съел ли его Глубинный монстр? – подхватила Сова.

– Какой-такой «Монстр»? – спросила Каролина, – А Крот ваш на дереве сидит. Испугался.

– А чей же голос тогда мы слышали? – переспрашивал Ворон.

– Мой! – ответила Каролина, – у меня на крыльце рупор стоит специальный, кричу я в него. Чтобы никто лишний по ночам не шастал!

ГЛАВА III

или Грезы наших друзей

Ворон стоял на тонком сучке, растущим прямо из-под его дупла. Он, крепко вцепившись когтями, любовался пастельным закатом солнца над рекой. Деревья ещё не успели обрести долгожданные листья, и поэтому сквозь их тонкие ветви хорошо проглядывалось вечернее небо. Был именно тот час, когда солнце ещё толком не успело забежать за горизонт, но луна уже вовсю господствовала на другом, уже совсем сиреневом участке небес. Стояла ранняя, весенняя пора. Пора, когда лягушки начинают грозные споры со сверчками на какие-то свои, непонятные остальным народам темы, и кто ж их знает, когда они уже наконец-то придут к общему выводу. Иногда, правда, к ним подключается и кто-нибудь из птиц, например, шутник-пересмешник, и начинает защищать сторону лягушек, квакая, точь-в-точь как они, но как только его аргументы кончаются, он мирно улетает восвояси, как ни в чем не бывало. Горлицы распевали плакучие романсы о любви в дуэтах с  кукушками, и только рыбы в реке и Ненюфарном озере были заняты своей, никому не известной жизнью. Все ещё колючий вечерний ветер колыхал красный шарф Ворона, пока тот с головой погрузился в мечты. Он представлял, будто его окружает настоящий… Каменный балкон. Совсем такой, как у людей. Он уже совсем точно представлял, какого размера, какого цвета и формы будут все эти перила и всякие того рода балясины, каким образом он их закрепит на стволе дуба, но только так, чтобы не навредить живому дереву. Все в лесу были наслышаны о грандиозной идее Ворона. И каждый день, если кто-нибудь и подходил к  художнику из высокого дупла с вопросом, то зачастую это было: "Ну что, как там с балконом? Скоро мы увидим новое произведение искусства прямо около твоей двери?" Ворон на такие вопросы всегда отвечал конкретно: "Все находится на этапе разработки". Но самое интересное то, что сам ворон лишь грезил этой идеей, но руки (точнее, сказать, крылья) у него никак не доходили до работы.

      Ещё он очень мечтал о лодке. Чтобы сесть в ее лакированный корпус, пару раз оттолкнуться от воды гладким веслом, и полететь по быстрым волнам туда, куда тебя занесёт течение. Ворон даже придумал название для своей лодки – немного странноватое латинское словечко "Auxilium". Его он вычитал в одной из книг Совы – вроде как это был как раз-таки "Словарь латинского языка". А означало это слово ни что иное как "спасение". И хотя пока спасаться было не от чего, но все равно лодка (тем более с таким названием) пригодилась бы как никогда.

      Ворон бы так и стоял, погруженный в грёзы и раздумья, если бы не одна навязчивая мысль, никак не желающая улетать из его головы – пора разжечь камин на ночь.

      Напомню, на дворе стояла прекрасная весенняя пора, а это значит, что топить камин скоро не придется, и вообще, в такую погоду хорошо бы всё-таки начать долгожданную стройку балкона и лодки.

Горел свет и в окнах дома норки Лауры. Бревенчатый дом с белеными стенами внутри и ковром на полу всегда приносил своей хозяйке только уют и удовольствие.

Устроившись поудобней в плетеном кресле, она, достав с полки какую-нибудь до дыр зачитанную книгу, принималась перечитывать ее заново. Читать Лаура очень любила. Особенно какие-нибудь захватывающие с первых строк детективные истории. В библиотеке у Совы она была самым частым посетителем, бывает даже, что Норка забывает про время на часах, выбирая для себя совершенно новую и нечитанную ранее историю.

Но самое страшное было то, что Лаура абсолютно не могла отличить выдуманную историю от реальности, и верила, что когда-нибудь сможет встретиться со своими любимыми книжными персонажами.

Тишина лесная расстилалась по всей окрестности, и нарушить ее мог только буйный скрип колес… постойте, каких колес? Ах да, это же Сова везла тяжелую телегу, доверху набитую новыми книгами для своей библиотеки. Она была очень рада заполнить свои полки доверху новой порцией историй.

Наш любезный друг медведь Максимилиан, в покосившейся на бок пасечниковской шляпе катил большую бочку меда. Он, огибая стволы деревьев, проходя по мосту, проходя вокруг старого дуба, он сразу же после богатого сбора меда из собственного улья, сколоченного по всем медвежьим заветам, возвращался домой, в большую берлогу.

Каждый житель нашего леса о чем-нибудь мечтал. А мечты, как известно, рано или поздно сбываются. Но погодите – как же Крот? Разве он не любил предаться грезам, размечтаться? А, собственно, к чему ему это? Для Крота главное, чтобы еды было в достатке, и в норе потеплее.

ГЛАВА IV