Игры мажоров. Испортить сводную

– Ты разве стесняешься? Я же вижу, ты хочешь попробовать каждый член, находящийся здесь.

– Ты ошибаешься, – говорит она чуть строже, и это удивляет меня.

– Разве? Тогда давай представим, что здесь нет других девочек. Здесь находишься ты и пять крепких членов, готовых заполнить все твои дырки и драть тебя, пока ты не отключишься без сил.

Вижу, как загораются ее глаза. И я понимаю, что попал. Она очень хочет гэнг-бэнг.

Мне такие игрища не интересны. Но парням, может, зайдет.

– Разве… – облизывается она жадно. – Разве они согласятся променять пять девушек на одну? – уверен, что между ног у нее Ниагара.

– А ты хочешь поделиться с другими девочками?

– Я не против девочек, – развязывает она веревки на бедрах, и перед глазами появляется бритый лобок.

Раздается свист.

– Вот это я понимаю, вечеринка! – кричит Гарик.

Брюнетка не отводит от меня взгляда.

– Пойдем поплаваем? – спрашивает.

– Не хочу. Скучно.

К ней вплотную приближается Гар. Он высовывает язык, показывая брюнетке на самом кончике источник радости, которым он затарился до нашей встречи.

Алина, не отрывая от меня взгляда, сплетается языком с моим лучшим другом.

Гарик без стеснения лапает ее сиськи и задницу, совершенно не переживая о том, кто и когда был в ней последний раз.

– Бро, девочка ждет тройного проникновения, – как и обещал, я обеспечу ей желаемое. Разве что вместо себя придется позвать кого-то еще.

– Это мы с радостью устроим, – Гар засовывает ее руку к себе в шорты и утаскивает девицу к лежакам.

Проходит около получаса. Похоже, Гарик скормил дурь не только девочкам. На улице стемнело, но это не мешает мне наблюдать за оргией, что разворачивается прямо у меня на глазах.

Оказывается, не только Алина не против девочек и нескольких членов в себе, но и остальные девочки имеют такие же открытые взгляды.

Яйца вот-вот лопнут от возбуждения. Но я лучше трахну свою руку, чем всуну член в то же отверстие, в котором мгновение назад побывал один из моих друзей.

Для разрядки у меня есть проверенные девочки, сдающие анализы каждую неделю и прекрасно осведомленные о моих пристрастиях.

Отправляю сообщение сестричкам, собираясь получить разрядку, и захожу в дом, планируя принять душ до появления близняшек.

В очередной раз я убедился, что все телки одинаковые. И мои подружки не исключение. Но они знают, что от меня не стоит ждать романтики и даже подобия отношений. Голый секс. И только до тех пор, пока я у них один. Как только появляется кто-то еще, я сразу же прощаюсь с девочкой, отыскивая себе другую.

Поднимаюсь на второй этаж и замечаю силуэт у окна в холле.

В темноте ее практически невозможно заметить, и если бы не свет фонарей, падающий с улицы и освещающий тонкую фигурку, то я прошел бы мимо мыши, не обратив на нее внимания.

Я подхожу ближе, пытаясь понять, что именно она рассматривает настолько внимательно, что даже не замечает моего приближения. И когда встаю у нее за спиной, то сразу же замечаю Мирку, стоящую перед Питом на коленях и полирующую его болт.

– Нравится? – спрашиваю.

Мышь вздрагивает, резко оборачиваясь и встречаясь со мной диким взглядом.

В темноте я вижу, как блестят ее глаза и широко раздуваются ноздри.

– Хочешь к ним? Может, кто-то из моих братанов и согласится пожалеть убогую. Хотя им это ни к чему, когда там полно опытных девчонок, способных удовлетворить любые желания. Можешь спуститься и поучиться у них. На будущее.

– Ты псих! – она пытается обойти меня, но я стою так, что мышь оказывается зажата между стеной и окном. – Что вы устроили? Сейчас приедут родители и у тебя будут большие проблемы.

– Плохие новости, мышь. Они улетели на какую-то тусовку в Турцию.

Вижу, как она с подозрением смотрит на меня.

– Ты лжешь!

– Думаешь, я бы устроил вечеринку, если бы был хоть малейший риск, что ее могут прервать?

Смотрит недоверчиво.

– Что такое? – усмехаюсь, понимая, что эта деревенщина даже не в курсе того, где ошивается ее мамаша. – Тебя не поставили в известность? – хмыкаю. – Даже родная мать не помнит о твоем существовании.

– Да пошел ты! – выплевывает мне в лицо.

– Нет, мышка. Давай ты сделаешь так, чтобы и я забыл о том, что ты есть. А то при взгляде на тебя у меня портится настроение.

– Насрать мне на твое настроение, – толкает она меня в плечи. – Ты озабоченный ублюдок, как и твои дружки-идиоты. Да вы же ненормальные! – кричит бешеная.

– Ты злишься потому, что мы не хотим сделать тебя одной из нас. Смирись с этим, убогая. Максимум, на что ты можешь рассчитывать в будущем, – это стать прислугой на наших вечеринках. Будешь убирать мусор, пока мы веселимся, и говорить спасибо, что позволили прикоснуться к своему миру, – вижу, как в ее глазах вспыхивает злость. – Это все, на что ты можешь надеяться, – перехватываю ее руки, которыми она снова лупит по мне. – И не смей меня трогать. Никогда, – отпускаю тонкие запястья и отхожу в сторону.

Мышь срывается с места и громко хлопает дверью своей спальни, оставляя после себя аромат цитрусов и морской соли. А я ловлю себя на том, что пытаюсь поглубже затянуться им.

Глава 3

Стефания

– Вот мы и дома! – слышу мамин голос. – Дети! – кричит она, а я морщусь от ее лицемерия.

Три дня их не было. Три кошмарных и бесконечно длинных дня, за которые она не то что ни разу не позвонила узнать, как я тут, но даже не удосужилась отправить мне сообщение о том, что они улетели.

Мне приходилось днем убегать из дома и бродить по городу, лишь бы не сталкиваться лицом к лицу со сводным и его дружками-дегенератами.

А ночами я сидела в комнате, слушая, как они развлекаются в саду, не просто выпивая и веселясь, но, кажется, трахаясь на каждой поверхности в нашем доме.

Если в первую ночь мне казалось, что Тимур устроил в особняке Содом и Гоморру, то я ошибалась, потому что на вторую ночь тут, похоже, оказалась вся золотая молодежь города, и веселились они ровно двое суток.

А сегодня… Я не знаю, успел ли сводный вызвать клининг, потому что если он оставил все в таком же виде, как накануне, то вряд ли кто-то позволит ему в следующий раз привести в дом друзей.

– Дети! – разносится по дому голос Алекса.

Тогда мне приходится подняться с кровати и выйти из своего убежища.

Подхожу к лестнице и понимаю, что дома идеальный порядок.

Когда этот мерзавец успел устранить следы своего веселья?

Мама и Алекс стоят посреди гостиной. Оба довольные и загорелые. Мимо них проходит охранник с чемоданами и скрывается в хозяйской спальне, что находится напротив кабинета Алекса.

– Привет, – я спускаюсь по лестнице, на самом деле не имея совершенно никакого желания общаться с родительницей.

– Где Тимур? – грозно спрашивает отчим.

В ответ я могу лишь пожать плечами, потому что понятия не имею, где этот мерзавец находится. Но судя по стонам, что доносились через стенку, разделяющую наши спальни, до самого утра он издевался над какой-то несчастной. Потому что так орать, как она, можно только от ужаса и боли.

И я бы тоже вопила от страха, если бы этот высокомерный ублюдок оказался со мной наедине в спальне, да еще и без штанов.

А может, он ее убивал? И мне следовало вмешаться?

Но на самом деле я так не думаю. Хотя если эта несчастная добровольно согласилась с ним уединиться, то тогда мне даже ее не жаль.

Вот такая я злая стерва.

– Что вы разорались? – зевая, выползает к лестнице сводный.

Он стоит у лестничных перил на втором этаже и смотрит на нас сверху вниз. Боковым зрением отмечаю, что сегодня на нем хотя бы есть одежда, что уже достаточно неплохо.

– И тебе доброго дня, сын! – переводит на него взгляд Алекс. – Мне кажется, уже давно нужно было встать.

– У меня каникулы, – зевает он и все же решает спуститься.

– Да. И у нас с тобой был уговор.

– Разве? – слышу усмешку в голосе Тимура.

– Мне казалось, что мы друг друга поняли.

Отец и сын сверлят друг друга взглядами. Но кажется, будто Тимуру плевать и на грозный вид отца, и на какие бы то ни было данные обещания.

Брехло!

Фу!

Почему с каждый новым днем меня все сильнее мутит от этого выскочки? Мне было совершенно плевать на его существование до тех пор, пока он не начал меня цеплять.

– Ну, как вы тут? – спрашивает, мама, падая на диван. – Надежда! – не дожидаясь ответа, зовет она экономку. – Надежда! Принеси холодной минералки! – говорит той, едва женщина появляется в гостиной.

– Хорошо, – экономка покорно кивает и скрывается на кухне.

А я смотрю на мать и не могу вспомнить, в какой момент она превратилась в эту высокомерную, избалованную стерву? Или она всегда была такой, а я не замечала этого, потому что не знала ее или все-таки потому, что любила?

– Ну так как вы тут? – вспоминает обо мне мамочка. – Надеюсь, не делали ничего такого, чего не следует делать детям из приличной семьи, – смеется она.

А мне хочется закрыть пылающее лицо ладонями, потому что то, что она говорит и как себя ведет, – лютый кринж.

– Ну что ты, Инга, – с легкой улыбкой на губах садится напротив моей матери сводный. – Разве мы можем сделать что-то плохое? – смотрит на неё так, что у той вспыхивают щеки.

Она, конечно, у меня красивая женщина и выглядит гораздо моложе своих тридцати пяти. Гладкая чистая кожа, белокурые локоны , идеальная фигура. Визуально она просто идеал.

Но флиртовать с пасынком… Серьезно?

Фу.

Они омерзительны.

– Так, с этим оболтусом все понятно… – машет на Тимура рукой отчим. – Стефа, все хорошо? – внезапно он вспоминает о моем присутствии. – Он тебя не обижал?

Я замираю, не зная, должна ли рассказать обо всем, что тут происходило. Но затем вспоминаю то, как он зажал меня в холле и потребовал никогда не трогать его.

А если я сейчас пожалуюсь его отцу, то это будет расцениваться как покушение на его личное пространство или нет?

– Стефания, не бойся, говори как есть! – давит Алекс.

Я перевожу глаза на Тимура, что, закинув голову на спинку дивана, смотрит прямо на меня своим холодным и презрительным взглядом, от которого у меня мурашки по коже. Мне становится не по себе от его взора, и я отчетливо понимаю, что не хочу с ним конфликтов. Более того, я не хочу с ним вообще ничего. Мне нужно, чтобы он просто забыл о моем существовании.

– Все в порядке, – натягиваю на лицо улыбку и отвечаю отчиму. – У нас не было конфликтов. Более того, Тимур познакомил меня со своими друзьями и мы весело провели время вместе.

Добавляя к своей лжи последнюю часть, я совершенно не ожидаю, что у нее будут такие последствия.

В глазах сводного появляется обещание расплаты, в то время как его губы изгибаются в порочной улыбке.

– Замечательно! – хлопает в ладоши мать. – Наконец-то Стефочка начнет общаться с хорошими ребятами.

Что? Это она о ком?

Смотрю на родительницу во все глаза.

– Отлично, – Алекс сгибает руку в локте, поднимая её к лицу и взглянув на часы. – Тогда возьми девочку с собой на день рождения Гордеева.

– Что? – усмехается Тимур. – Что она там будет делать?

– Общаться, Тимур! – смотрит на него пристально отчим. – Пора вводить Стефу в круг своих друзей. И раз начало положено, то следует закрепить этот опыт. Теперь она одна из нас, – говорит это так буднично, будто речь идет о погоде. – Так, я – работать. У меня через два часа встреча. Меня не беспокоить, – он уходит в спальню. – Инга! Ты где застряла? Ты мне нужна здесь! – кричит он.

Спохватившись, мать вскакивает на ноги и несётся в спальню. А я даже думать не хочу о том, что именно они там собираются делать, что без нее он не справится.

Мы остаемся со сводным в гостиной вдвоем.

Я не смотрю на него, но чувствую на себе его взор.

Стоит мне перевести на него глаза, как он поднимается с места и медленно идет в мою сторону.

Сердце летит в пропасть, а потом разгоняется до бешеной скорости и колотится от страха так быстро, что кажется, проломит ребра.

– Я тебя предупреждал? – Тимур смотрит прямо на меня.

– Не понимаю, о чем ты, – стараюсь не показать страха.

– За последствия я не ручаюсь. В твоих же интересах слиться, – в его голосе угроза. – Иначе потом ты очень сильно пожалеешь, что влезла на мою территорию.

– Это пожелание Алекса, – встречаюсь с его разъяренным взглядом.

– Я предупредил, – уходит он из комнаты, и я только теперь выдыхаю, думая над тем, что именно он имел в виду.

Глава 4

Тимур

– Сядь, – указывает подбородком на кресло отец.

Стоит мне опуститься на сиденье, как он взглядом пригвождает меня к месту.

– Ну, – закидываю ступню на колено, упершись локтями в подлокотники, и откидываю голову назад, смотря прямо ему в глаза.

– Я хочу поговорить о девочке.

– О какой из?

– О Стефании, – он сидит полубоком, закинув ноги на столешницу, и стучит пальцами по столу.

– О ком?

– Не придуривайся, тебе не идет, – обрывает отец. – Я, конечно, понимаю, что ты оскорблен тем, что приходится делиться тем, что ты считал только своим, – смотрит пристально, будто пытается прочитать мои мысли, – но ты же понимаешь, что сейчас к нам приковано особенно пристальное внимание. Инга задействована в крупном проекте, и теперь ее будут показывать из каждого утюга. На следующие четыре месяца у нее каждый день расписан по часам. Мне нужно, чтобы о ней говорила каждая собака.

– Поэтому ты сплавляешь её на реалити для плебеев?

– Откуда информация? – прищуривается отец, понимая, что явно недооценивает меня.

В ответ я только усмехаюсь.

– Мне многое известно, – говорю спокойно. – И то, сколько ты вкладываешь в ее раскрутку, и сметы на твои новые, пока еще не подтвержденные, проекты, и даже то, что ты подумываешь предложить своей новой и благодарной жене, но не уверен, что она готова к такому…

Отец сжимает челюсти, а затем резко выпрямляется, спуская ноги на пол, и поворачивается ко мне.

– Порой я не знаю, восхищаться тем, насколько ты… подкован, или насторожиться.

– Это тебе решать, – пожимаю плечами я. – Пока мы за одну команду, все будет хорошо.

Отец замолкает, задумчиво вглядываясь в меня.

– Неужели это я тебя таким сделал?

– Сложно сделать кого-то, не прикладывая для этого никаких усилий.

Я не отвожу глаз в сторону, как и он. Отец не говорит ничего, но я знаю, что он мысленно прикидывает, как именно можно надавить на меня, чтобы вся эта информация не обернулась против него.

– Так, – делает он глубокий вдох, игнорируя мою последнюю фразу.

Залесский Александр Иванович не тот человек, кто умеет признавать свои ошибки. И если, чтобы реабилитироваться после неудачного проекта, он тщательнее готовится к новому, то со мной это не работает. Поэтому ему приходится иметь дело с тем, что есть.

Хотя я знаю, что он гордится мной, но в то же время соблюдает дистанцию, понимая, что я не одна из его жен или содержанок и не стану молча выполнять его пожелания. Поэтому давай-ка, напрягись, папочка, чтобы не обернуть против себя единственного сына.

– Итак, о девочке. Нам нужно вывести ее в свет. Пресса будет обсасывать каждый наш шаг, пристально следить за всеми передвижениями. А после выхода “Выжить в раю со звездами” Инга притянет еще больше внимания к нашей семье. Будут под микроскопом рассматривать нас по отдельности и всех вместе взятых. И мне нужно, чтобы со стороны вы были образцово-показательными сводными братом и сестрой.

– Как в порно? – провоцирую.

– Тим! – мгновенно краснеет отец и, кажется, вот-вот взорвется. – Это не смешно.

– Кому как, – пожимаю я плечами. – Для чего мне так напрягаться? – пусть и незачем сейчас идти наперекор отцу, но всегда интересно, на что человек готов ради своей цели.

– Обязательно нужно что-то взамен? – усмехается он. – Ты пока еще живешь за мой счет и под моей крышей, носишь мою фамилию и пользуешься всеми бонусами, положенными моему сыну. И чтобы это оставалось так, мы оба будем закрывать глаза на некоторый дискомфорт. Ты введешь Стефу в свой круг и проследишь, чтобы она не наделала глупостей. А я и дальше не буду задавать тебе вопросы по поводу некоторых твоих увлечений.

– Не могу сказать, что это похоже на предложение, от которого сложно отказаться.

– Тим, – устало говорит отец, – хорошая же девочка.

– В этом и проблема. Не боишься моего дурного влияния?

– Ты только сильно не жести, – усмехается он, будто и правда уверен в том, что мне неинтересно с ней возиться. – И другим не давай. А вообще, можно будет обсудить с одним из твоих дружков вариант с красивой историей любви, м? – спрашивает на полном серьезе. – Любовь продается лучше всего массам.

– Моим такое не интересно.

– Жаль. Но ты присмотрись. Может, кого-то заинтересует такой пиар.

– Я тебя понял. Как я и думал, женившись на Инге и притащив ее дочурку, ты изначально знал, как именно хочешь ее использовать.

– Нужно пользоваться всеми имеющимися ресурсами. К тому же, может, и правда удастся хорошо пристроить девочку.

– Меня это не интересует. Я не нянька и не один из твоих лакеев, – вся эта возня с мышью только злит меня и выводит из себя.

– Окей, Тим. Ну что ты хочешь? Квартиру?

– Это уже более заманчивое предложение.

– Тогда давай заключим сделку. Ты сведешь ее с каким-нибудь наследником империи, которая наведет шума, и тогда ты свободен.

– Хочешь, чтобы я стал свахой? – из меня вырывается смешок.

– Просто был заботливым братом.

– Это все? Мне уже пора.

– Надеюсь, ты меня не подведешь, – говорит отец, поднимаясь на ноги.

Я ничего не отвечаю и направляюсь из кабинета, чувствуя какое-то непонятное раздражение. Выхожу в холл одновременно с мышью, спускающейся по лестнице, и на пару мгновений залипаю на ее кукольном образе.

Это что еще за на хер?!

– Стефа! – всплескивает руками Инга. – А как же макияж! – недовольно осматривает она дочь. – Стой тут.

– Мама, я накрасилась, – раздраженно отвечает убогая, но мачеха ее не слышит, убежав в спальню.

А я смотрю на деревенщину в розовом коротком платье, едва прикрывающем ее задницу. Из-за высоченных каблуков ее ноги кажутся бесконечно длинными, а чертовы пышные рукава платья, оставляющие обнаженными плечи, акцентируют внимание на неприлично глубоком декольте, из которого вот-вот вывалятся ее сиськи.

– Могла бы вообще не одеваться, – хочется отправить ее обратно, переодеться во что-то посущественнее этой тряпки.

– Ты что-то сказал?

Отворачиваюсь от нее, испытывая новый прилив раздражения. Неужели не видит, дура, как нарядилась?

– Стефочка! – слышу позади себя голос отца. – Ты выглядишь бесподобно!

– Спасибо, – пищит в ответ это недоразумение, которое папаша готов затащить в свою паутину.

– Ты сразишь всех наповал.

– Алекс, отойди, – нервно говорит, возвращаясь с косметичкой, Инга.

– Подожду на улице, – я выхожу, желая как можно скорее сбежать из этого цирка. Слишком многолюдно стало у нас дома, и, пожалуй, предложение отца как нельзя актуально.

Своя квартира, отдельное жилье, полная изоляция.

Похоже, что есть смысл принять предложение отца и минимизировать встречи с мышью и ее идиоткой-мамашей.

– Едем? – наконец-то выходит на улицу деревенщина.

– Я уж решил, что ты одумалась, – оборачиваюсь к ней, оценив, как выделила ее глаза Инга, оставив бледными губы. Отчего она кажется еще более нежной и невинной. Но впервые за эти два дня я испытываю какое-то странное наслаждение оттого, что она все-таки едет со мной на тусовку.

Потому что пора избавить ее от нимба и окунуть в грязь, доказав ей, что она ничем не лучше других. Такая же порочная, продажная и дешевая.

– Мама сказала, там все будет прилично, – семенит она следом.

– Конечно, – усмехаюсь я, надевая темные очки. – Маму нужно слушать, – предвкушаю ее шок, зная, что уже завтра она не будет прежней.

Глава 5

Стефания

– Что-то не так? – спрашиваю я, в очередной раз поймав на своих коленях взгляд Тимура.

– Решила пойти по мамочкиным стопам? – вместо ответа спрашивает он и возвращает внимание к дороге.

– Не понимаю, о чем ты, – пытаюсь натянуть на ноги подол платья, стараясь прикрыться немного и не смотреть на сводного, разглядывая пробегающие за окном улицы.

– Ну как же, чем короче платье, тем больше вероятности подцепить какого-то идиота, падкого на узкие вагины.

Щеки вспыхивают, и кажется, я краснею до линии роста волос.

– То есть кого-то вроде тебя и твоих дружков? – оборачиваюсь к нему, испытывая острое желание вцепиться ногтями в его самодовольную рожу.

– Ни одна вагина не способна на такие чудеса, благодаря которым хоть один мой бро поплывет мозгами и позволит крутить собой, – отвечает он лениво, останавливаясь на светофоре и снова мазнув взглядом по моим коленям.

– А тебя, похоже, это беспокоит? Больная тема? – меня злит, что он считает меня какой-то охотницей за богатыми мужиками. Хотя я бы все отдала, чтобы не встречать больше ни его, ни его так называемых бро. Потому что более неприятную компанию сложно представить. И уж тем более я не хочу знакомиться с кем-то из них ближе.

– Что именно? – он поднимает глаза к моему лицу, а затем резко отворачивается и трогается с места.

– Неужели судишь по личному опыту? – хочется задеть этого наглого индюка, вызвать у него хоть долю того дискомфорта, что доставляют мне не только его оскорбительные намеки, но и его компания в целом.

– Разве я похож на лоха? – снова поворачивается он ко мне, выскакивая на встречную полосу и обгоняя машину.

Я вижу, как нам в лоб несется серебристое авто. Кровь в жилах леденеет, и я вжимаюсь в кресло от страха.

– Смотри на дорогу! – выкрикиваю я, с ужасом ожидая столкновения.

Но машина делает рывок и возвращается на свою полосу движения за секунду до того, как мимо со свистом проносится та самая серая машина.

Я шумно выдыхаю, понимая, что не дышала все это время, вцепившись до побелевших костяшек пальцев в дверную ручку.

– Так о чем мы с тобой говорили? – его голос звучит так спокойно, будто ничего такого не произошло и он только что не пытался нас убить.

– У тебя явно не все в порядке с головой, – вдохнув глубже, я беру себя в руки, думая о том, что каким бы придурком ни был Тимур, он явно не похож на самоубийцу.

– Поверь мне, сестрица, – последнее слово он произносит с издевкой, – моя голова работает как самый точный механизм. И я, как никто другой, знаю, что делаю.

Мне бы прислушаться к его словам и запомнить, но я пропускаю их мимо ушей, надеясь лишь как можно скорее выйти из этой машины и при первой же возможности вернуться домой.

Остаток пути мы больше не разговариваем.

Атмосфера в салоне машины напряженная, и я не могу дождаться, когда наконец-то выйду наружу.

Мы въезжаем в центр города и, лавируя в потоке машин, подъезжаем к огромному ночному клубу. Свет, исходящий от него, похоже, освещает целый квартал.

Медиафасады с названием клуба “Глубина” и танцующими силуэтами мелькают так ярко, что хочется зажмуриться. Но мне некогда об этом думать.

Сводный выходит из авто и отдает ключи парню в форменной жилетке с названием заведения.

Я самостоятельно открываю дверь и покидаю салон машины, зная, что сводный предпочтительнее забудет обо мне, чем откроет дверь и сыграет джентльмена. Тимур презирает меня и не стесняется демонстрировать это всем своим существом.

А я слишком хорошо помню наши стычки во время его вечеринок. Пусть я до конца и не верю в то, что его угрозы реальны, но проверять их на себе мне не хочется.

Только дойдя до очереди, что растянулась у клуба на десятки метров, Тимур оборачивается, вспоминая обо мне.

Молча дожидается, пока я догоню его. Охранник пропускает нас внутрь, ограждая от остальных посетителей, ожидающих своей очереди.

Признаться, я всего раз была в ночном клубе, и он и близко не похож на то, что я вижу.

Нас встречает охрана и провожает до лифта, что везет на самый верх. Тимур больше не смотрит в мою сторону и, вообще, будто бы воспринимает меня как вынужденное зло.

Я вообще не понимаю, зачем отчиму понадобилось, чтобы я сопровождала его сына, если он всячески старается показать, что мы не вместе.

Нервы натянуты как струна. Кажется, тронь – и я зазвеню от напряжения. Под кожей легкий зуд, от мандража, что я невольно испытываю.

С одной стороны, я очень рада, что празднование дня рождения его друга проходит не в особняке или где-то в пентхаусе. Есть надежда, что здесь я не увижу столько мерзости, свидетелем которой мне довелось стать у нас дома.

Но дискомфорт в груди, не дающий свободно дышать, с каждым шагом становится все сильнее.