Хрусталь и Пепел

Встав раньше будильника, Анна уже была уставшей. Это раздражало. Взглянув на себя в зеркало в ванной, она только вздохнула – на нее смотрела бесцветная женщина.

– Эй, где же та стройная красотка, которая умела веселиться и получать от жизни удовольствие, а? – С невеселой усмешкой спросила Анна свое отражение. Реальность была неумолима: темные волосы, убранные в хвостик, потухший взгляд карих глаз, тело, забывшее регулярные походы в спортзал…

«Как так получилось, что я перестала собой заниматься?» – тяжело вздохнув, она подавила подкатывающие слезы и начала умываться.

Завтрак сопровождался подгоревшим тостом и убежавшим кофе, что совсем не поднимало настроение.

Уже натягивая на себя платье, забытое с прошлой весны, Анна поняла, что оно ей мало:

– Ну, привет, три лишних килограмма, – расстроенно пробормотала женщина. – Какие вы упорные: сколько с вами ни борись, все равно возвращаетесь.

Пришлось влезть в надоевшие джинсы, и к растущему раздражению добавилась злость. Анна сделала глубокий вдох, но комок недовольства внутри так просто не исчезал.

Ноющая дочь, которую надо было уговорить пойти в садик, довела до внутреннего опустошения.

– Дочь, – строго сказала Анна. – Ты же знаешь: мне нужно идти на работу, оставить тебя дома одну я не могу. И мне некого попросить посидеть с тобой.

– Попроси бабушку! Я хочу к бабушке! – рыдания маленькой дочери, как всегда, разрывали сердце.

– Бабушка не может сегодня, она занята. – Анне хотелось плакать вместе с дочкой. – А больше нам рассчитывать не на кого.

Женщина с трудом сдержалась, чтобы не крикнуть в бессильном отчаянии: «Ну не хочет твой отец знать нас, я не могу заставить его любить меня и тебя!». У нее начала болеть голова, а чувство вины перед дочерью сдавливало грудную клетку.

Оставив дочку в садике на попечение охранника, через пять минут, уже сидя в машине, Анна выслушивала недовольного воспитателя, говорившего о недопустимости приводить ребенка раньше нее, и в воображении женщины эти слова с металлическим скрежетом заполняли пробелы в понятии «плохая мать». Внутри уже все звенело от напряжения.

Увидев автомобильную пробку, которой никогда в это время не было по дороге на работу, она тяжело вздохнула и вслух сказала:

– Ничего страшного, я еще не опаздываю. Все нормально, соберись, Анна, все хорошо. – И тут неожиданно для себя она расплакалась. Накопившееся напряжение выходило через рыдание, и она не могла остановиться. В ее слезах было отчаяние оттого, что ребенка не с кем оставить, потому что муж, давно уже бывший и призрачный, не общался с дочкой, дополнительные три килограмма прилипли на пятнадцать добавленных ранее, придирки начальницы растаптывали вдохновение и внутреннюю уверенность.

Хорошо, что скорость в пробке стремилась к нулю, и вся сложность вождения заключалась в том, чтобы сквозь текущие слезы держать дистанцию от впереди ползущей машины.

Неожиданно Анна увидела, как машина перед ней остановилась, включилась «аварийка» и открылась дверь водителя.

«Все-таки задела ее», – в голове у женщины пронеслись тревожные картины длительного разбирательства ДТП, и внутри все сжалось.

Из машины выпорхнула стройная женщина и подлетела к водительскому месту Анны.

– Девушка, – произнесла в открытое Анной окно миловидная обладательница синих глаз, ямочек на улыбающихся щечках и тонированных в розовый цвет кончиков длинных светлых волос. – Я за вами наблюдаю уже три светофора – вы плачете за рулем. Вижу, что вам плохо. Давайте через перекресток припаркуемся и выпьем по чашке кофе.

Оторопев от неожиданности предложения, Анна пролепетала: «Хорошо», и через 5 минут уже стояла у кофейни рядом с незнакомкой, глядя, как она уверенно заказывает два капучино с корицей.

– Как вас зовут? – обернулась к ней девушка.

– Анна…

– И Алла, – ответила девушка на вопрос бариста, который через пару минут вручил им именные стаканы с ароматным горячим напитком.

Алла произнесла:

– Вы так горько плакали в машине… Я решила, что вам нужно поговорить с кем-нибудь. Возможно, вы на работу торопитесь, но я вижу, что вы должны успокоиться. Сейчас это важнее.

Анна хотела что-то возразить, но голова отказывалась мыслить рационально. Поэтому она продолжила держать в руках красивый бумажный стаканчик и вдыхать сладкий аромат кофе, который действовал на нее успокаивающе.

– Анна, – продолжила Алла, – давайте пройдемся. Разгоним душевный стресс работой тела.

– Вы психолог? – догадалась Анна. – Почему вы со мной остались?

– Я человек, который помогает, если видит, что может помочь. Не думайте, что я делаю это бескорыстно, – улыбнулась Алла. – Сейчас я реализую свое желание – быть нужной людям. У каждого свои мотивы. А еще я инструктор по йоге.

– Все это так удивительно и необычно… и неловко: мы незнакомы, а общаемся за чашкой кофе.

– А еще это неожиданно и волшебно, – рассмеялась Алла искренним, открытым смехом. – Вот скажите, вы уже чувствуете, что ваши трудности, из-за которых вы плакали, намного меньше, чем были для вас еще десять минут назад?

Анна согласно кивнула.

– Бывает, что незнакомцы играют большую роль в жизни, дают больше опоры, чем близкие, – продолжила Алла.

– Да уж, близкие, иногда кажется, стараются выбить последние остатки твердой почвы из-под ног…

– От близких людей это чувствуется острее, чем от незнакомых. Я посоветовала бы вам искать силу в себе.

Алла помолчала и спросила:

– Анна, скажите мне, есть у вас слово года?

– Что? Это как?

– Это такая психологическая и мотивационная практика: вы выбираете одно ключевое слово или фразу, которыми хотите выразить основные цели, ценности, настроение, как вы хотите себя чувствовать ближайшее время. Все происходящее вы воспринимаете и оцениваете с позиции выбранного слова: соответствует ему или нет. Когда сосредотачиваешься на чем-то, оно и притягивается в твою жизнь.

Например, у меня был год Возрождения, когда я поставила себе цель начать жить после развода. Был год Прорыва – я тогда ушла с работы по найму и стала развивать свое дело. Кому-то нужен год Вдохновения, чтобы раскрыть творческий потенциал, другим – год Отношений, Порядка или Заботы о себе. А какой год нужен вам, Анна?

– Легкость! Мне нужна легкость! – женщина удивилась, как просто она поняла, на чем ей надо сосредоточиться. – Я хочу проще относиться к своим проблемам. Хочу, чтобы все давалось легко и непринужденно. А если сложно, значит, оно и не нужно. – Глаза Анны горели от неожиданного осознания, и, расплываясь в улыбке, она чувствовала себя легче, увереннее и счастливее.

– Отличный выбор, Анна! Все у вас получится, я в вас верю!

Тепло попрощавшись, они разъехались по своим делам, чтобы больше никогда не встретиться. Да это было и не нужно – Алла показала дорогу, по которой Анне предстояло идти самостоятельно.

Оксана Струнникова

Послужной список

– Знакомься, Женя, это твой отец.

Моя прекрасная мама, которая только что ругалась со мной, не слушая ни единого аргумента, с вызовом посмотрела на подошедшего к нашему столику мужчину.

Мужчина, до этого улыбавшийся во все тридцать два зуба, внезапно побледнел, и улыбка стекла с его лица.

Видимо, это заявление было новостью не только для меня.

Я аж испугался, что он сейчас в обморок грохнется. Но надо отдать ему должное, он взял себя в руки и только пробормотал:

– Вот и сходил расслабиться в ресторан. Опасное место, однако.

Если бы не эта фраза, я бы сам чувств лишился. А так у меня лишь глаз начал дергаться.

Мамуля фыркнула.

Ситуация была странная до ужаса.

С тех пор как я себя помню, рядом с мамой был ее муж – Шарль Моро, блестящий француз. Конечно, я знал, что он мой отчим, и звал его по имени. Кто мой родной отец, она не рассказывала, а я и не спрашивал. И вот кто бы знал, что в свои двадцать три я познакомлюсь с ним в ресторане при таких… неоднозначных обстоятельствах.

Судя по всему, у мужчины какое-то время мозг обрабатывал вводные. Эмоции на лице сменялись, выдав неожиданный результат.

– Рад знакомству, меня зовут Игорь Петрович, но ты, конечно, можешь звать меня папой, – он протянул ладонь, явно рассчитывая на рукопожатие.

Странно, но мужчина сразу поверил.

Он так и возвышался над нашим столиком – высокий, мощный, застывший.

Рост за сто восемьдесят пять, вес за сотню, причем, судя по натянутому пиджаку, большая часть – мышцы. А ладонь, если сожмет в кулак, как говорится, можно сваи заколачивать. И в то же время холеное лицо с гривой русых волос с проседью.

Я от неожиданности вскочил и протянул свою узкую ладонь. Мы пожали руки, а я начал сильно сомневаться, не пошутила ли мамуля. У меня рост до ста восьмидесяти не дотягивает. Да и волосы темные. Конечно, может, после пятидесяти я тоже вширь раздамся, но пока как-то не сильно мы похожи. Вот только глаза, да ямочка на щеке, да, может, улыбка, если только.

– Евгений, – коротко кивнув, с трудом вырвал руку.

Было заметно, как меня изучает пытливый взгляд. Но, видимо, тест я прошел, потому что мужчина заулыбался и, не говоря ни слова, сел за наш столик. На стуле, куда он примостился, стояла мамулина дизайнерская сумка, достаточно большая, чтобы в нее влезли все восемь килограммов ручной клади. Игорь Петрович задумчиво посмотрел на сумку и поставил ее к себе на колени.

Мамуля, выдав неожиданно тайну, наверное, пришла в себя, и щеки ее заалели, а глаза забегали.

– Марина, а ты не могла мне раньше об этом сказать, лет двадцать назад?

Папа – я уже не сомневался в этом – выжидающе уставился на маму.

Здесь я был с ним солидарен.

– А кто от меня скрыл, что женат и у него двое детей? – вся неуверенность слетела с моей боевой мамы, как шелуха.

Ее ноздри раздулись, глаза полыхнули, и, несмотря на изящное телосложение, стало понятно: задумай она вцепиться в Игоря Петровича, победа будет за ней.

Мужчина сглотнул и перевел взгляд на мамину ладошку, с яростью сжимающую льняную салфетку. На белоснежной ткани, как капли крови, вспыхнул алый маникюр.

Папа тут же подвинулся поближе ко мне и прикрылся сумкой.

Я вздохнул. А он, оказывается, потаскун, с виду даже не скажешь.

– Я был в процессе развода и хотел обо всем рассказать, когда все завершится.

– Ну, конечно, прямо классика жанра. И что, развелся? – мама зло усмехнулась.

– Да.

Вот тут она растерялась.

– Представь, каково мне было, когда моя любимая женщина исчезла, а потом я случайно узнал, что она переехала жить во Францию…

После его слов за столом повисла давящая тишина.

Так между ними что, просто недопонимание вышло? Один не сказал, другая узнала, и нет бы скандал для приличия устроить, сразу беременная сбежала.

А ведь я, оказывается, мог расти совсем в другой семье.

Из тягостного молчания нас выдернул жизнерадостный официант. Он, заметив нового посетителя, подошел принять заказ.

Отец даже не взглянул в меню:

– Шотландский виски.

Мама только фыркнула.

– А мне повторите это, – мамуля с сомнением покрутила в руках тяжелый стакан, в котором перекатывались кубики льда. – А, кстати, я это не заказывала.

– Этот ром молодой человек заказал, а вот ваше вино, – официант указал на высокий бокал, в котором плескалась рубиновая жидкость.

Мама почти не пила, и, скорее всего, то, что она в порыве гнева залпом глотнула мой ром, даже не заметив этого, и послужило причиной ее взрыва.

– С каких это пор ты стал употреблять крепкий алкоголь? – она, как инквизитор, уставилась на меня.

Самое забавное – в глазах Игоря Петровича читался ровно тот же вопрос.

В принципе, я не употребляю спиртное, кроме, пожалуй, пива при встречах с друзьями. Но сегодня – особый случай.

Я пригласил маму в ресторан, чтобы озвучить планы на дальнейшую жизнь и даже попробовать отстоять свое мнение. Так как мамуля с этим мнением была крайне не согласна, расчет был на то, что в ресторане она сильно ругаться не станет.

Но что-то пошло не так…

Мамуля, перестав сверлить меня взглядом, взяла бокал и одним глотком выпила вино.

А вот это она зря.

Чтобы поддерживать свою фигуру, она сидела то на диете, то на детоксе, и смесь рома с вином на голодный желудок, как бы помягче сказать, очень сильно ее взбодрила.

Ее янтарные глаза полыхнули желтым свечением, мне даже привиделось, как вытянулся зрачок. Откинув темные волосы, она с грацией дикой кошки перед прыжком с вызовом уставилась на нас.

– Сразу видно – твой сын.

– Это радует, – Игорь Петрович не посмел спорить.

– Такой же бестолковый.

Мы с папулей благоразумно промолчали и в этот момент даже вздохнуть поостереглись.

Внезапно к нашему столику подошли две девушки. Они были одеты в разные платья, да и прически отличались, но я понял, что они близнецы. Их заразительные улыбки притягивали взгляды, а голубые глаза с бирюзовыми искорками на радужке искрились весельем.

Игорь Петрович выдохнул, подскочил и как-то уж сильно засуетился.

С его монументальной фигурой это выглядело несколько нелепо.

– Марина, Женя, знакомьтесь, это мои дочери. Э-э-э… Мария и… Марина, – он поочередно кивнул на девушек.

Я поднялся и поздоровался. И мне стало понятно, почему мужчина, услышав, что я его сын, сразу поверил. Мы с этими девушками были чем-то неуловимо похожи.

– Девочки, а это ваш брат Евгений.

На какой-то момент все застыли. Именно так я себе и представлял финальную сцену из «Ревизора».

– Так постой, а разве у тебя не двое сыновей? – первой очнулась мама.

– Сыновья – это от первого брака, дочери от второго и… еще есть сын от третьего.

– Правда? Какой богатый послужной список. Так ты умудрился между первым и вторым еще и… – мамулю явно понесло.

Игорь Петрович внезапно успокоился и подобрался. Обняв меня за плечи, он подтолкнул нас всех троих к выходу.

– Дети, идите погуляйте. У нас тут взрослый разговор.

Мы втроем в задумчивости вышли на улицу.

Летний вечер в мегаполисе вступил в свои права. Шум машин, свет фар, звуки города, который никогда не спит.

Как так вышло? В ресторан я вошел единственным сыном и внуком, а теперь шагал по тротуару в окружении сестер, которые, взяв меня под руки, увлекали в новую жизнь.

Екатерина Юровских

Соседки

– Как жаль, что в неделе всего семь дней, – сладко потягиваясь, прозевала Ксения.

Как же так получается, что еще вчера планов на неделю не было вообще, а сегодня некоторые, даже не дождавшись этичных девяти утра, накидали предложений совместного досуга, заполнив планами каждый день не резиновой недели.

Ксюша открыла заметки, куда вносила планы, там были в основном имена подружек. Ну, как подружек, правильнее сказать – соседок. Они все примерно в одно время заселились в свеженькую новостройку. Ну и Влад, бывший жених, снова выпросил выходные.

Ксюша – добрая, отзывчивая, неконфликтная молодая женщина, успешно наработала себе рабочую базу, которая тихонько функционировала без ее участия, обеспечивая ей возможность заниматься «ерундой», тратя всего пару-тройку дней в месяц на рабочие моменты. Вздохнув, Ксю глянула в заметки и поплелась завтракать.

Понедельник

Катюня, пожалуй, самая активная, жизнерадостная и беспечная из всех, кого Ксюша когда-либо знала. Озорная болтушка, она могла влюбляться в кого-то нового каждый день, а если влюбляться было не в кого, просто любила облака, солнце, деревья и так далее. Вот и сейчас, пока они переходили по пешеходнику, она послала воздушный поцелуй пропустившему их водителю инкассаторского авто, тот расплылся в улыбке, но Катюня, уже забывшая о его существовании, здоровалась с невероятно пушистым шпицем, получив порцию отборного лая в спину. Она, не прерывая свой рассказ, подмигнула малышу в коляске, получила в ответ очаровательную улыбку. Прогулка прошла быстро, и, незаметно нашагав двадцать три тысячи шагов, Ксю в очередной раз подивилась, откуда у Катюхи столько энергии.

Вторник

Анютка – строгая ЗОЖница, несмотря на нежное имя, нрав имела далеко не столь мягкий. Про таких говорят «белое пальто». Кстати, ходить с ней так много, как с Катюней, не получается, Анюта любила больше посидеть в каком-либо атмосферном заведении, каждый раз выискивая новое, неизведанное. Почему-то каждый их совместный поход заканчивался скандалом Анюты с официантом: то креветок в том-ям недосчиталась, то кусочек пластика в оладушке попался. Анюта всегда выходила победителем с минусом в чеке и извинительным десертом.

Среда

Соня – веселая, разговорчивая психологиня, мастерица бесплатных советов. Кому надо и не надо готова причинять добро, чаще насильно. Ксюша дивилась Сониному неуемному энтузиазму и неунывающему, абсолютно непоколебимому чувству собственной офигенности. Даже когда ее затеи, мягко говоря, оказывались провальными, ни одна клеточка ее сознания не сомневалась в своем превосходстве. Сейчас девчонки то быстро шагали, живо обсуждая очередной ретрит, то, удобно устроившись на лавочке, спорили о целесообразности пищевых пауз. Несмотря на то что другие соседки недолюбливали Соню, Ксю удовлетворенно отметила пятнадцать тысяч шагов и легкое, спокойное настроение после прогулки.

Четверг

Шура – идеальная до тошноты. Божий одуван. Вежливая, покладистая, умная, образованная, тактичная, начитанная, ну и просто ходячая энциклопедия. Да, немного нудная, но зато безотказная и полезная. Чаще всего Ксюша обращалась за советом именно к ней. Шурочка нуждалась в общении не часто, только когда сама от себя уставала. Вот и в этот раз она пожелала отвлечься прогулкой от бесконечной саморефлексии по поводу принятия решения, продолжать ли отношения с мужчиной или он недостаточно хорош для нее.

Пятница

Юлия – сногсшибательная красотка, проходящие мимо мужчины всех возрастов, независимо от того, идут ли они в одиночестве либо со спутницей, оборачиваются ей вслед. Кстати сказать, внешность у нее достаточно заурядная, но подача! Сама Юлька считает себя яркой и эффектной, но не красавицей, поэтому не брезгует регулярно посещать тюнинг-ателье и апгрейдить внешность, но глупышкой ее назвать язык не повернется! За плечами у нее два высших образования, а ее способность выстраивать стратегические схемы на несколько шагов вперед вообще вызывает неподдельный восторг Ксении.

Выходные

Ксюша с небольшим раздражением ждала встречи с Владом. Они уже пару месяцев как расстались, но он не сдавался и не оставлял попыток вернуть их отношения, но Ксю устала, и его старания вызывали лишь раздражение. За эти месяцы разлуки она поймала себя на мысли, что улыбается гораздо чаще, чем когда была в отношениях. Ее почему-то не пугали эти страшилки про одиночество и дефицит нормальных мужчин, она чувствовала себя свободной и легкой. Кстати, тело подтверждало приобретенную легкость, делая это заметным для окружающих.

Влад ворвался диким порывом игривого ветра, который, случается, заигрывает с волосами и одеждами утомленных жарой пляжников. Это было необычно, чаще он был тошным душнилой, но сегодня взволновал своей свежестью.

– Ксюха, давай скорее собирайся, мы торопимся! – хватая рюкзак и шумно запихивая в него какие-то вещи, протараторил Влад.

– Куда? – опешила Ксю, забыв про предостережение не кудахтать на дорогу.

– Сюрприз! Возьми теплые вещи и средство от комаров. Жду тебя в машине.

Ксения сюрпризы не любила. Тем более такие, от которых, вот прям как сейчас, перестаешь чувствовать себя хозяйкой не только положения, но и своей жизни.

«Подумать только: прискакал, вещи похватал, ничего не объяснил, командует еще», – бубнила она. Но собралась и покорно спустилась к авто.

По дороге Влад поведал об инкаунтере, что в переводе означает «встреча» или «столкновение». Так вот, они сейчас ехали на встречу с Богом. Ксюша минут двадцать сидела молча, прежде чем дар речи вернулся к ней. Так как проехали они уже около пятидесяти километров, что составляло полпути до места встречи с Богом, она решила сдаться, довериться и не задавать больше никаких вопросов. Местом встречи оказалась весьма миленькая база отдыха.

Все собрались в актовом зале, Ксю насчитала тридцать участников. Далее, как в кино, кадр за кадром, сменялись картинки: знакомство, история христианства, свидетельства проявления Бога в жизни людей, разговор о грехах, покаянии, необходимость исповеди и снова истории, свидетельствующие о чудесах Божией милости. Затем исповедь и наполнение светлой радостью освобожденных от тяжелой ноши греха. Накрытый изобильно стол и песни под гитару.

Ксюша не знала, что Влад умеет играть на гитаре и что, когда он поет, его голос способен поднимать волоски на ее теле. А глаза, такие добрые и светлые, излучают столько тепла, что становится жарко. Вот только почему он совсем на нее не смотрит? Почему этот волнующий взгляд направлен на странную девушку, чье тело вызывает желание взять в руки фломастеры и раскрасить множество мелких нелепых татуировок, часть из которых залиты цветом, но большинство пустые.

– Знакомься, это Эва, моя девушка, – оглушил Влад, вырвав из серого плена липких мыслей Ксюшу.

Вот это сюрприз!

Ну, почему так горько, больно и обидно? Ведь она сама его отталкивала. Так захотелось убежать, чтобы не видеть этих счастливых улыбок.

Ее глаза светло-голубого денима внимательно смотрели вглубь себя, ища поддержки.

К кому обратиться за помощью? Кто поймет ее лучше всего?

Катюня? Соня? Юлия? Шура? Анюта?

Нет, все не то! Надо кого-то нового. Вернее, новенькую. Где ты, подружка-субличность, ау?!

Наталья Козенёва

Мамина молитва

– Сынок, все намного интересней, чем кажется…

– Мам, я уже ничего не понимаю. Я постоянно боюсь, что меня разоблачат, что все узнают, что я на самом деле не такой… что я просто притворяюсь. Это страшно, это тревожит каждый день. Все, что есть у меня хорошего, может закончиться в любой момент…

– Дима, мне пора.

– Ну, мам. Тебе всегда некогда. Всегда все завтра… А ты мне сейчас нужна… Мам?..

* * *

Молодой известный нейрохирург Дмитрий Вознесенский подавал большие надежды, еще учась в институте. А в тридцать семь лет на его счету были уже сотни успешных операций. Профессор НИИТО Гаврилов Вячеслав Петрович как-то отметил, что Дима обладает особым даром врача. Он больше чем просто хирург.

Дмитрию было приятно это слышать, но он был уверен, что это не его заслуга. Его успех – это лишь везение, на которое он не влияет. И оно может закончиться в любой момент.

Дмитрий очень много работал, постоянно учился. Снаружи это был сильный, успешный мужчина, уверенный в себе, вместе с тем очень нежный, внимательный, умный. А внутри он чувствовал себя маленьким мальчиком, которому очень часто хотелось спрятаться, но будто было не за кого.

Два года назад у Димы умерла мама. Для него это стало полной неожиданностью и огромной потерей. Рухнул весь его мир. Еще при ее жизни Дима хотел чаще быть с ней, но она будто постоянно от него удалялась. Ему так казалось.

И в других женщинах он постоянно пытался найти ее.

Дмитрий очень нравился женщинам. Высокий, стройный, всегда по моде одет и безупречен. Рельефная спина, сильные и нежные руки, легкий загар – все в нем было великолепно.

Внимательные карие глаза с пышными ресницами раздевали женщину моментально, до самой души. И, не находив ничего родного, быстро теряли к ней интерес.

Очень много было романов на работе.

Иногда ему было стыдно за то, что животная природа брала верх. И когда он понимал, насколько несчастна женщина, которая так легко прыгала к нему на кушетку в ночные смены, неважно, будь то обычная медсестра или молоденькая врач, ему становилось часто горько и стыдно. Он чувствовал, что теперь несет какую-то ответственность за некоторых особ, которых случайно приручал.

Но Дмитрию не давал унывать его друг, терапевт Иван Сергеевич – молодой мужчина в полном расцвете сил, голубоглазый и очаровательный крепыш, который свел с ума не одну даму.

– Дмитрий Михайлович, вы слишком много думаете. Это вредно. Женщины нуждаются в тепле и внимании. Посмотри на Елизавету, старшую сестру. Ей для женского счастья нужно-то всего-навсего радость и удовольствие. От этого они все сияют. А от нас не убудет, мой дорогой. Здоровье женщины – это бесценно! Кто, как ни мы, врачи, должны о нем заботиться?!

После смерти мамы Дмитрий особенно ушел в работу, с головой. Его уже не интересовали женщины, как раньше. Он был закрыт для них.