Судьба страны-судьба человека

– Вы понимаете, куда Вас направили, и Вам придется сделать выбор: либо ваше прошлое, либо преданность партии.

– Понимаю, и тем не менее.

– Хорошо, вот Вы хотите принести пользу Родине и именно в ЧК, Вы понимаете, что такое ЧК? Это особый орган, занимающийся противостоянием с представителями контрреволюции, с вашими бывшими товарищами по убеждениям. А как получается, бывший представитель белого движения идет против своих же? Непорядок.

– И что теперь делать – то? – уже уставшим голосом спросил его Смирнов.

– Ладно, но только из уважения к человеку, который дал Вам данную рекомендацию, – ответил Скрипкин, и, чуть помедлив, досказал – поучитесь, а там поглядим.

На сем и разошлись. Спустя несколько месяцев Смирнова вызывают для поручения ответственного задания.

– Ну, вот настал Ваш час, товарищ Смирнов, – помпезно начал разговор начальник спецобъекта. Еще не зная ничего, Николай был готов ко всему. Но все же ждал, что ему принесет судьба.

– Вы направляетесь на север в деревню Веркола. Будете там уполномоченным ЧК. Но помните, там до сих пор неспокойно. Белякам помогают господа интервенты, которые тоже имеют большие связи. Так что поедете под своей настоящей фамилией и под настоящей биографией. Задача – сбор информации о состоянии дел.

После такого краткого инструктажа дорога лежала на вокзал. Несколько дней добирался до Архангельска. А затем начался кромешный кошмар. Когда поезд прибыл на станцию Архангельск и Смирнов вышел из вагона, на перроне к Николаю подошел молодой человек, одетый в плащ и как бы невзначай спросил: «А что желаете, милейший»?

Сразу видно, что здесь в Архангельске еще живут по старому царскому укладу и форма обращения соответствующая. Долгое время ситуация в этом районе страны оставалась сложной. Еще недавно здесь хозяйничали белогвардейцы, а интервенты из стран Антанты им в этом помогали, а в 1918 году когда численность белогвардейцев начала спадать, им также помощь оказывали англичане и французы, присылая своих солдат.

– А желаем добраться в деревеньку одну.

– Что ж, прошу Вас, и куда изволите?

– В Верколу, – ответил Смирнов, и после этих слов началось его путешествие в данную деревню.

Сначала до станции Карпогоры на поезде . Он пристроился у окна и неотрывно наблюдал за картиной, которая менялась с каждым метром . За городом началась сплошная полоса мощного красивого соснового леса, изредка меняющаяся на озера и болота. А про огненный закат уходящего солнца за поле, которое тоже нет- нет, да и попадалось на пути следования, и говорить не приходится.

– Эх, хорошо здесь, – отметил Смирнов про себя, а его попутчик, увидев его довольное лицо, спросил:

– Нравится?

– Очень.

– Это и есть Русский Север, – процедил его провожатый. Наконец добрались до станции назначения, далее путь лежал на другом виде транспорта.

«Извозчик!»– окликнул провожатый одного из представителей данного ремесла, и, после того как повозка подкатила к ним, усевшись, отдали команду, куда нужно ехать. Путь до данной деревни был непростым. Дороги были исконно русскими. Повозку то и дело трясло, а на поворотах иногда наклонялся один край так, что думали что все…

Ближе к ночи они прибыли к месту назначения. Деревня как деревня, единственное, что отличало ее от других – это ее красота. Дома высокие резные с большими окнами. На противоположной стороне деревни был высокий берег, после которого шел резкий обрыв, переходивший в заливные луга, спускавшиеся к реке Пинеге. За тихой рекой красовался Веркольский монастырь. Вернее то, что от него осталось.

– Эх, красивый монастырь был! – как бы задавая вопрос и одновременно констатируя факт, проговорил Николай.

– Да, когда – то был первоклассным монастырем, – ответил его спутник, и тут Николай понял, что его здесь ждали. Играть дальше не было смысла.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Чернов Иван Павлович, бывший офицер белой армии, а сейчас местный житель этой деревни.

– А что же вы делали в Архангельске? – спросил его Николай. Но судя по всему этот вопрос собеседника не испугал. Он был к нему готов.

– Так по делам приехал, а тут Вы, дай, думаю, помогу хорошему человеку, да и тем более сам возвращался домой.

Смирнову это уже показалось странным

– Уже второе совпадение, меня ждали, и просто так по доброте душевной посторонний человек решил меня проводить до места назначения, – подумал Николай, тут же тяжесть телесная накатила на него, как камень трехпудовый, который запросто мог раздавить.

– Красивый – то, красивый, только вот что, сейчас поздно, пойдем ко мне, поужинаем, чем Бог послал, а там, как говорится, утро вечера мудренее, – как будто вернувшись к той фразе о монастыре, Чернов чисто по – человечески пригласил Смирнова к себе домой.

Ужин был скромным: картошка, грибочки, молоко домашнее. Правда Чернов так и не сказал, откуда у него молоко коровье, хотя коровы самой у него не было. Но сейчас это не имело никакого значения. Вечер заканчивался, и пора было укладываться на боковую.

С утра с первыми петухами Николай проснулся и было подумал, что у него еще есть время для проверки хозяина, который его приютил, но опоздал. Выйдя во двор хаты, он для самого себя неожиданно испугался того, что увидел. Во дворе, с молодецкой удалью махая топором, работал Чернов. Колол дрова. Увидев Николая, он обрадовался: « Ну что выспался? Пойдемте чайку отведаем с медком».

Разобравшись с чаем, Николай отправился на тот берег, на монастырь посмотреть. Спустившись к реке и отвязав лодку, они вдвоем сели и на веслах начали свое путешествие через Пинегу. С каждым очередным гребком берег, на котором стоял Артемьево – Веркольский монастырь, становился все ближе. Красивые белокаменные здания, высоченные храмы. Когда- то здесь кипела монашеская жизнь. И Смирнов, несмотря на то, что он теперь служил новой власти, в глубине своей души оставался все тем же парнем, для которого слова Бог и Вера не были пустым звуком.

– Что здесь было – то?

– Когда? Тогда или сейчас?

– За все время с момента начала.

– Изначально много веков назад монастырь был основан воеводой Афанасием на месте обретения мощей святого отрока Артемия в благодарность за исцеление сына. С тех пор много пережил монастырь, были и времена расцвета и забытье.

– А в последнее время что было?

– Недавно в 1918 году в  Веркольский монастырь прибыл отряд красноармейцев. Монахи кто ушел в другие обители, а кого расстреляли здесь на берегу. Слыхал, что местные видели столпы света от мест казни. Большую часть икон сожгли, но некоторые разнесли по домам. Комиссия тут приезжала, мощи хотели найти, да монахи их спрятали, так и не нашли до сих пор.

Так время и прошло в прогулке по монастырю. Время близилось к закату. Гуляя по монастырю, Смирнов узнал, что еще недавно, после захвата территории красноармейцы устроили в амбарах склады вооружения и боеприпасов, а корпуса отдали под казармы, но после очередной атаки «белых» была поручено срочная эвакуация.

Как ни крути, но пора было возвращаться. Переправившись обратно, они вернулись в дом, и еще долгое время Чернов рассказывал о событиях в данной деревни. Николая интересовало состояние дел.

– Сейчас тут Веркольская волость. Сначала ее местные не признали, и совет обратился в Петроград, откуда пришла телеграмма, говорят, подписанная самим Лениным: «Не чинить препятствия образования Веркольской Советской волости! Председатель Совнаркома Ленин».

– И что дальше – то было? – вопросительно поглядел на него Николай.

– А ничего. Недавно в Верколу приезжал белый офицер, агитировал вступать в белую армию,но народ в нее не шел, только 6 человек и записалось, да и то по совету главы семьи. А вербовщики людей не дождались, уходили местные по грибы, да на охоту в леса, прятались так, значит. Потом тут с интервентами хотели сражаться красные, да не прошли по реке, оружие затопили, а сами отступили. Следом и белые пришли, свои порядки устанавливали, сочувствующих красным сажали.

– Ты мне, Иван, вот что скажи, – обратился к Чернову Николай после очередной опрокинутой стопки – а красные что – нибудь делают?

– Делают, обьявили Верколу столицей партизанского движения. Вот тебе и пример живой. На Введение то бишь 4 декабря партизаны на Карпогоры пошли, взяли город после боя, много всякого захватили. Мука, сахар, соль, рыба, и прочая снедь. Чтобы довести эти товары до пункта стоянки в Верколе, командиры их схитрили. Одни на баржах к монастырю шли, а другие со своим начальником пошли в наступление на деревню, где белые сидели. Товар- то доставили, а вторую группу отбросили от того места, да и командира того убили.

Так закончился очередной день пребывания Смирнова в Верколе. На следующий день он решил сыграть в наглую по отношению к Чернову. Слыханное дело: сначала выходец императорской армии, а теперь чуть ли не энциклопедия на ногах. Вопрос стоял серьезный: кто он этот Чернов. А тут получился интересный случай. Днем отправился Николай, по деревни гулять и на одном из столбов увидел бумагу. В ней говорилось, что в доме номер 17 по улице Боголюбской будет собрание сельской ячейки. Организатор некто Храпов. Объявление висело так, что каждый мог прочесть и доложить. Но кому? Смирнов, недолго думая, отправился по указанному адресу.

Подойдя к двери, он постучался. В ответ услышал: «Иду- иду». За дверью послышалось шарканье ног. Следовательно, человек старый. Открылась дверь, и на пороге оказался мужчина с палочкой под левой рукой и с небольшой для его возраста, но с седой бородой.

– Слушаю Вас, молодой человек.

– Мне нужен товарищ Храпов.

– Семен, к тебе пришли, – проговорил старик и пошел восвояси, а через некоторое время на пороге появился человек лет 45 с шрамом на лице.

– Что нужно? – процедил он.

– Я так понимаю Храпов, раз Вас окликнули?

– И что с того?

– Вот держи, – добавил он и протянул бумагу. Храпов изменился в лице.

– Откуда у Вас это и кто Вы? – спросил Семен, но по глазам был виден испуг.

– Нашел, а вот кто я, Вам лучше не знать. Это правда, что тут написано?

– Правда.

– Данная информация могла попасть в руки Ваших врагов, но об этом позже. Перенесите ваше собрание либо вообще отмените, а я пока проверю одну версию. И на будущее организуйте прочную связь с Вашими товарищами.

Забрав листовку, Смирнов удалился, а Храпов младший еще долго стоял глядя вслед уходящему, которому теперь был обязан.

А Николай направился к Чернову. Зайдя в хату, Иван сразу обрадовал его:

– Готовится наступление белогвардейцев на Пинегу. К осени придут и освободят нас.

Смирнов напрягся. Откуда у местного жителя информация о наступлении? Теперь самое время играть в открытую. Решил спросить:

– А откуда у Вас информация, Иван?

– Откуда надо. Прибыл свежий корпус и двинулся в нашем направлении.

Николай сразу все понял. Этот Чернов – засланный агент белых. Кинув на стол листовку о собрании, спросил его:

– Вы в курсе, что здесь действует ячейка большевиков?

– Так ты с ними, – у Чернова сдали нервы, и он потянулся за наганом, но Смирнов успел выстрелить первым. Тело врага упало на пол. Смирнов запалил листовку и белогвардейцы так и не узнали, что в Верколе действует подполье.

Выйдя из хаты, Николай отправился на станцию, где находился телеграф и под вечер в «центр» ушла шифровка:

«Внук центру. Для стабилизации ситуации в направлении Пинежья отправлен свежий корпус интервентов и белогвардейцев. С этим предлагаю; Отвести партизанские отряды на Северную Двину. Задание можно считать выполненым.»

Осенью 1919 года партизанские отряды, расквартированные в Верколе, получили приказ отступать с Пинеги на Северную Двину, чтобы усилить там фронт и с учетом небольшого количества продовольственных запасов. Слухи об отступлении распространялись, что привело к волнениям. Солдаты из местных не хотели оставлять родные места и понимали, что при отходе красных войск мирных жителей: их сестер и братьев – жалеть не будут, а реквизируют у них последнее, и что отступающие оставят родных без защиты. Начались митинги в отрядах, многие забирали свои вещи и уходили по деревням или организовывали восстания. Бунты подавлялись один за другим. Скоро Николаю пришло извещение о прекращении его службы на Севере, однако в памяти Смирнова надолго запомнилась деревня Веркола .

Прибыв в «Центр» Смирнов ожидал радушного приема. Но не сложилось. Вместо этого его просто- напросто выгнали из ЧК в связи с неблагонадежностью. Вечером того же дня к нему пришел Дятлов:

– Поздравляю с первым успешным заданием!

– Был, да весь вышел.

Долго еще они беседовали, но пока что просвета не было. Ближе к рассвету приняли решение, и Николай отправился на фронт добивать белогвардейцев. В 1922 году в связи с окончанием Гражданской Войны Смирнов отправился на курсы повышения комсостава, где он получил первое офицерское звание лейтенант.

Глава 2.

Прошло 10 лет, как закончилась Гражданская Война. Страна Советов продолжала жить спокойной жизнью. За это время произошло множество событий. В 1924 году умер Ленин. Политика НЭПа, продразверстки и прочее неизменно вносило свою лепту в развитие страны. А в это время уже лейтенант Смирнов нес службу в частях РККА. После того как турнули из разведки, мотало его по всем тяжким. Даже запил. А комиссар Дятлов поднялся по линии ОГПУ. Вот такая вот жизнь. В 1926 году Дятлов сам нашел своего подчиненного. Дело было так.

Приехав в город он нашел Николая, сам того не ведая. И состоялся разговор.

– Как живешь, Николай.

– Ничего, товарищ комиссар.

– А я тебя предупреждал, чем чреваты твои выходки, по поводу линии партии.

Тут Николай вспомнил их встречу, когда тот чуть ли не умолял поменять свои убеждения. Тогда он заупрямился. И даже теперь он не жалел о сем выборе. «Значит так, пойдешь в училище, парень ты молодой отучишься и будешь служить», – сказал Дятлов.

Сказано – сделано. И в 1932 году Смирнов поступил в училище. Учился вполне сносно. Хотя преподавали основы тактики и ведения боя, опираясь на опыт минувшей войны. А в это время, пока он учился, творилась полная вакханалия. По любому доносу могли арестовать любого. На занятиях по тактике был арестован их преподаватель Синицын. Пришли и забрали. Был человек и нет человека. Смирнов не был из тех, кто отчаивался. Однажды в одной из бесед он обмолвился, дескать, так и до выпуска не дотянем.

А страну захлестнули массовые чистки в рядах комсостава. Сталину докладывали, что среди военных бытует заговоры. А Смирнов продолжал обучение и наступил 1939 год. Он уже был два года как лейтенант. Служил верой и правдой.

В Москве тоже много перестановок. Для этого был назначен новый нарком внутренних дел Лаврентий Берия. В один из вечеров Молотов обратился к Сталину:

– Коба, нужно назначить новых людей на должности начальников.

– Да надо бы, а кого?

– У нас столько молодых кадров, да и ты, Коба, сам сказал, незаменимых у нас нет.

– Так- то оно так, но кого ставить, например, на должность начальника 5 отдела ГУГБНКВД?

– Ну, давай поставим Фитина, парень простой, окончил Тимирязевку. Снять всегда успеем.

Вот так с легкой руки Вячеслава Михайловича у внешней разведки появился новый начальник Павел Фитин.

В конце 1930- х многие управленческие карьеры молодых парней на высоких постах начинались по принципу обучения плаванию: бросили в глубоком месте, и, будь любезен, выплывай. И выплывали. А в самом 5 отделе временно исполняющего обязанности комиссара госбезопасности Моисеева творилась полная чехарда. Агентов, которых забрасывали за рубеж, резко отзывали, арестовывали и бросали в казематы. Летом 1940 года Фитин сам ездил в Германию для восстановления связей с немецкой агентурой. Ох, уж и больших трудов стоило ему уговорить наших агентов снова взяться за работу. Но пока он был в отъезде, Моисеева сместили с должности на ранг ниже, а место зама занял Павел Судоплатов. Вернувшись обратно, Фитин собрал совещание.

– Значит так, товарищи, несмотря на все изменения в стране продолжаем работать с нашей агентурой.

– Есть некоторые проблемы, – заметил Павел Судоплатов

– Докладывайте.

Судоплатов хотел встать, но Фитин его остановил:

– Сидите.

– Дело в том, что на основании чисток, которые были проведены в рядах иностранного отдела, многие агенты не выходят на связь.

– И что Вы предлагаете?

– Ничего.

– Ну, ничего не делать мы не можем, по результатам моей поездки наши агенты готовы с нами сотрудничать. Так что отправляйте резидентов, как молодых, так и старых.

– Но им старикам никто не поверит, – заявил один из присутствовавших.

– Главное, что вы им верите,– ответил Фитин. За это его и любили за прямоту и честность.

– Товарищ Фитин, разрешите обратиться, – Моисеев поднялся со своего места.

– Говорите.

– По нашим данным среди нас есть вражеский агент. Старший майор немного удивился данному заявлению, но через секунду ответил

– Мы конечно не НКГБ, вражеские лазутчики в нашем тылу- это забота Абакумова, но все равно спасибо. Вот что, ставлю Вам задачу по выявлению данного субъекта. Работайте и обо всем мне докладывайте – проговорил Фитин и, закурив, добавил – все свободны.

Вернувшись в свой кабинет, Моисеев вызвал своего помощника майора Трепова.

– Товарищ майор госбезопасности майор Трепов по Вашему приказу прибыл, – доложился по всей форме вызванный и, получив одобрение, прошел в центр кабинета и уселся за стол.

– Вот что, майор, надо вычислить крота, который устроился в нашем управлении.

– Есть, товарищ майор госбезопасности!

– Принимайся за дела и думай, как выправить ситуацию.

Трепов рьяно взялся за исполнение дела. Сначала он провел доскональную аналитическую работу, затем приступил к исполнению. Вывод был простым: человек, который являлся кротом, находился при большом чине и имел самую высокую форму секретности и доступа. Об этом было доложено Моисееву.

– Товарищ майор госбезопасности, в общем и целом расклад такой: крот у нас здесь и при большом звании.

– Почему такой вывод?

– Вся информация, которая стекалась к нам от нашей агентуры, проходила через человека, фигурировавшего как «Людвиг». Об этом докладывали «Старшина», «корсиканец» и другие агенты

– И что дальше?

– А дальше после этих сообщений, а именно с момента последних сообщений этому «Людвигу» наши агенты сразу попадали под внимание контрразведки тех стран, где они работали.

– Что предлагаешь?– Моисеев резко поднял взор на своего подчиненного.

– Предлагаю организовать выезд в одну из стран, причем должно быть две группы: одна легальная, а другая нелегальная.

– И как планируешь использовать их?

– Первую группу планирую отправить, например, под легендой военной миссии, а вторую самостоятельно, причем вторая группа будет состоять из одного человека.

– Давай дальше.

– А дальше будем работать.

Моисеев встал, прошелся по кабинету, а затем вернулся на свое место, через паузу спросил:

– Кого планируешь задействовать в операции?

– Первую группу, если разрешите, возглавлю я, а на роль нелегального агента я кого- нибудь подберу.

– Действуй, и обо всем докладывай мне.

Покинув кабинет старшего начальника, Трепов вернулся к себе и принялся за разработку операции, причем кодовой название операции еще не придумал. Да и не до этого было. Надо было хорошо разработать легенду для себя. Спустя несколько часов было принято решение. Под фамилией помощника военного атташе полковника Кострова он прибудет в Берлин, где будет проводить разведывательную работу. А вторая группа, вернее второй агент будет встречаться с ним только в определенное время и докладывать о состоянии дел. В помощники Трепов решил взять молодого лейтенанта по фамилии Суботин. На роль второго агента еще никого не было. В связи с этим во все разведорганы армии был отправлен приказ о командировании опытных сотрудников в распоряжение в главное разведывательное управление РККА.

А в это время лейтенант Смирнов командовал стрелковым взводом , Согласно расписанию проводил занятия с личным составом по тактике ведения боя. И тут как гром среди белого дня окрик: «Лейтенант Смирнов – к командиру!». Прибыв к командиру полка и узнав о командировании в Москву, расстроился. Ведь только начал привыкать к мирной жизни после советско – финской войны, где успел тоже повоевать и как красный командир и как разведчик. Начальство его ценило. Сулила дорога в тыл в Москву. Ехал Смирнов в поезде и не понимал, за что такая немилость – то, что его сняли с фронта и отправили, как говорилось в телеграмме, для выполнения государственного задания. Наконец – то поезд прибыл в пункт назначения и Николай сразу направился в управление. Там его принял майор Трепов, которому было поручено ведение операции.