Полная версия
Судьба страны-судьба человека
Николай Блинов
Судьба страны-судьба человека
Книга является художественным вымыслом и не несет правдивой истории. Все совпадения случайны. Правда лишь в том, что такая история могла быть на фоне событий развернувшихся в нашей стране. В книге также присутствуют реальные личности.
Часть 1. Начало пути.
Глава 1
На рубеже эпох, а именно еще во времена Царской России на провинциальных просторах Родины в бедной казацкой семье в 1899 году родился мальчик, которому хотя и не пришлось сыграть важную роль в истории страны, но повлиять на нее он все – таки смог. Малец, как малец, названный родителями Николаем в честь святого Николая Чудотворца. Все бы нечего, но семья жила не шибко богато, а тут еще недавно прошла Первая Русская революция, поэтому Никола с первых годов своей жизни узнал, что такое тяготы и лишения.
Прошло время. Над Россией стали вновь сгущаться тучи. Хотя для нашей Отчизны невзгоды случались не раз и не два. Началось снова революционное движение, умер великий реформатор Петр Аркадьевич Столыпин. Но нашего героя это вряд ли волновало, ведь он рос, как все, среди родных и близких на своей земле. Почти сразу как родился Николка, а именно в три года, по казацкой традиции его посадили на коня. Отец его Иван Иванович глядел на сына и все никак насмотреться не мог. «Вот она моя кровиночка», – сказал он, закуривая папироску, да попутно смахнул скупую слезу.
Время шло, Николаю исполнилось 15 лет, и к этому времени он уже хорошо обращался с шашкой, да и по дому батьке помогал да мамке. Все соседи уважали Смирнова – младшего. Был он душой станицы. Со всеми был приветлив, добр, но чуть что мог и по морде съездить. Настоящий казак. В 1914 году пришла беда, откуда не ждали. Началась Первая Мировая Война. Россия по подписанному соглашению обязывалась помогать братской стране по вере Сербии, и вот 2 августа 1914 года вышел указ царя Николая Второго о начале всеобщей мобилизации и о вступлении России в войну. Люди полные патриотического настроя отправлялись на службу. Отец Николая, Иван Иванович Смирнов тоже подался на войну.
И вот настал час расставанья. Стоит Иван Иванович у порога родной хаты, на плече жена его повисла, ревет на весь белый свет, не хочет отпускать любимого в путь- дорогу опасную. «Да не реви ты, мать», – говорит он, напрасно пытаясь успокоить свою милую хорошую жену Марью Сергеевну, а рядом стоит сын, гордость отцовская Николай Иванович Смирнов 15 летний парень, казак по рождению, да и по натуре. «Вот побьем германца тогда и заживем, – сказал глава семьи на прощание жене, а потом добавил – сына береги, он – твоя надежда и опора». А Николу просил, чтоб маму берег да помогал по хозяйству.
– Ты теперь, Николай, остаешься за старшего,– сказал отец сыну на прощание, а потом отвел в сторону и сказал – ты на фронт пока не рвись, успеешь еще повоевать, главное- мать береги, понял?
– Понял!
Он малый был хоть и удалой, но отца во всем слушал и делал, как говорили старшие.
– Ну, вот и все на этом! – Иван Иванович вскинул узелок на плечо, поправил шашку, вскочил на коня и, перекрестясь на прощание, благословил семью свою, ударил коня, да и тронулся в дорогу на защиту Отечества.
Сложно шла эта война для русских. Разные были типы тактик и стартегий у нас и у противника, экономика страны еще не успела перестроиться на военное время,снарядов зачастую не хватало. Тем не менее, русские смогли нанести урон немцам уже в первом крупном сражении у Шталлупёнена. В битве за захват Галиции отличился и отряд, в котором воевал Иван Иванович, за что был награжден медалью. А дома его ждали жена Марья Сергеевна, да сын Колька.
В тоске и тревоге за родимого прошли 1915 год и 1916 года. За это время император лично возглавил войска, тем самым воодушевив народ и армию на новые свершения во имя победы, а генерал Брусилов совершил свой знаменитый прорыв. Несмотря на разные слухи и настроения в народе, в действительности много было побед наших войск, в том числе Нарочинская операция и бои на кавказском фронте. Казалось, уже скоро победим, но настал страшный 1917 год.
Январь нового года русская армия встретила на неведомом до сей поры фронте, протянувшемся от Балтики до Черного моря. И в это самое время Николай Смирнов собрался на войну:
– Не могу я, матушка, больше в тылу сидеть, нет мочи.
– И куда ж тебя, милый мой сыночек, несет, аль для этого я тебя растила – кормила, чтоб в одночасье потерять тебя. Не пущу!
– Мама, как я могу сидеть здесь, когда сейчас германца бьют и в хвост и в гриву! – вторит ей 17- летний молодец.
– Так и возраст у тебя непризывной.
Но куда уж его убеждать- то. Раз решил Колька – никогда не отступит, такой характер. Глубоко вздохнув, все ж отпустила его, хоть и не хотела. Собрав нехитрый скарб, подошел сын под матушкино благословение, да и пошел на фронт. Однако первым делом надо было добраться до ближайшего города и явиться перед очи тамошнего офицера. Николай так и сделал. Добрался до города Н., открыл дверь, вошел и, дойдя до стола, за которым сидел важный чин в звании поручика, сразу доложился:
– Господин поручик, казачий сын Николай Смирнов для защиты Отечества прибыл.
– Вольно, казак, сколько лет, казак?
– 18.
– Не рановато то ли на фронт собрался, малый?
– Никак нет, Ваше благородие.
Поручик долго сидел и всматривался в пришедшего визитера. Что- то в Николае ему не нравилось. Но вот что – не понятно. Молод иль еще что. Недолго думая, поручик встал и говорит: « А документ у тебя хоть какой – нибудь есть, а?» Тут Николай и понял, что раскусили его. Все, пропал малый. Сейчас вернут его обратно к родимой матери, она – то обрадуется, а соседи да друзья его на смех поднимут. Дескать, вернулся защитник – то. Что делать – не знает. Начал про себя молитву читать.
– Так есть или нет документ? – вдруг сознание реальности стало возвращать юного казака в настоящее время.
– Никак нет, Ваше благородие, документов нет, крестьяне мы, хоть и казацкого рода.
– Ладно, – махнув в прямом и переносном смысле, поручик, написав что – то на бумажке, отдал Смирнову и сказал – беги на вокзал, найдешь прапорщика Хотеева, скажешь, поручик Васютин отправил, понял?
– Понял! – ответил Колька, уже развернувшись, сообразил, что ответил прям по – детски, но уже изменить вряд ли что – то можно было б и собрался бежать, но напоследок повернулся к господину поручику, также сидевшему за столом и с простецкой добротой сказал простое, но очень важное слово спасибо.
– Не стоит благодарности, – ответил Васютин, слегка замешкавшись, решил все же сказать – запомни, малый, война скоро закончится, но успех – дело такое: сегодня есть, а завтра нет. Постарайся выжить. Все, свободен.
Колька что есть мочи помчался на вокзал, прямо пыль столбом. Прибежавши, стал сразу искать прапорщика Хотеева. После нескольких расспросов прохожих, он, сам того не ведая, подлетел к нему и чуть не снес своим тараном опытного вояку.
– Аккуратнее, молодой человек, надо быть, – сказал пареньку мужчина лет 45 с пышными рыжими усами – на пожар что ль бежишь?
– Никак нет, Ваше благородие! – ответил Колька и, чуть подождав, спросил – А не Вы ли прапорщик Хотеев?
– Я, а тебе то, что за дело?
– Дело в том, меня к Вам отправил поручик Васютин из комендатуры с запиской.
Начав шарить по карманам своей одежи, Колька несколько раз успел почувствовать страх, что потерял эту дорогую бумагу. «А, не, нашлась, слава Богу», – про себя произнес Николай и не спеша протянул Хотееву. Тот в свою очередь развернул и прочел: « Николай Смирнов, казацкий сын имеет волю послужить Отечеству. Приказываю определить в действующую армию либо направить в военное училище. Васютин». Хотеев долго думал, ведь с поручиком они давно знакомы, только вот в званиях малость разминулись. А так всю фронтовую жизнь Русско- Японской войны вместе. Куда определить мальца с таким характером: на фронт без обучения нельзя, а в училище не отдашь, сбежит, ясное дело.
«Ну, пошли, стало быть, Николай, – говорит ему Хотеев – будем служить на благо Отечества». Пробыв некоторое время у него, Колька прямо прирос к прапорщику, и спустя пару часов уже обращался не по уставу, а по имени – отчеству. Сергей Александрович был доволен своим новобранцем. Как – то раз за душевной беседой рассказал Хотеев о своем житье- бытье, и про то, как это – быть прапорщиком, и про героические страницы своей жизни тоже. Отвечая взаимностью, Николай рассказал, что отец его воюет, а где уж – и не знает, и про то, что сбежал почти, и про разговор с Васютиным тоже. «За то, что Отечеству и Царю- батюшке послужить хочешь, одобряю, а вот за то, что ушел и нарушил слово, данное отцу, не одобряю, – сказал Сергей Александрович – ну, да ладно, дело твое, конечно». На этом все и закончилось.
Побыв у прапорщика некоторое время, с первой оказией отправился Николай Смирнов в запасную часть для обучения ратному делу.
Прощались не долго, но очень трепетно. Сергей Александрович крепко обнял парня и сказал: «Береги себя, соколик».
Свистнул свисток паровоза, Смирнов вскочил в вагон эшелона, а Хотеев все пытался спрятать мужскую слезу, да так и не смог. Колеса тронулись и перрон, на котором стоял прапорщик все дальше и дальше уходил из взора молодого солдата, пока совсем не исчез.
Прибыв в расположение части, Смирнов сразу приступил к армейской жизни, несмотря на то, что часть учебная и в тылу находится. Но учили уже не так, как раньше. И были понятны причины. В феврале 1917 года началась вторая революция, произошло отречение царя, менялись один за другим командующие, на полях сражений началось братание с противником.
А в октябре того же года к власти пришли большевики. И тут уже было не до немцев. Русские стали воевать против своих. Бойцы уже не выполняли приказы командиров, а назначали своего. Вот поэтому, проучившись несколько месяцев, наш герой выпустился в звании унтер – офицера из учебной части и поехал на фронт, но уже в 1918 году был подписан Брестский мир, и Россия официально вышла из Первой Мировой. Теперь перед Смирновым стал вопрос: куда идти. Оставаться в армии или ворочаться домой. Но солдат был парень с характером, и он остался, прибился к частям белой армии, а именно к стрелковому полку под командованием полковника Веселова. Тот сразу принял унтера, расспросив о том, о сем, да и взял командовать взводом. А на удивленный взор молодого человека ответил: «Офицеров у меня нет, так что командуй, унтер». На том и порешили.
И вот прошел 1918 год, начинался 1919. Смирнов уже успел повоевать с большевиками, поднабрался опыта. В один из летних дней получили приказ штаба армии: «В населенном пункте С. находится усадьба. По информации там расположились красные. Нужно в кратчайшие сроки установить численность противника, взять данный объект и продержаться до подхода частей армии». Полковник, прочитав данный приказ, крепко призадумался, ведь до этого поселка, где находятся красные, пару суток хода. Следовательно, надо собрать разведку и отправить ее туда. Что ж, приказ есть приказ. Вызвал к себе вахмистра Федорова и поставил перед ним задачу. Последний, попросив час на сборы, собрал отряд, в числе которого и был Смирнов, вскочили на коней и тронулись в поход. А полковник времени зря не терял, отдал команду на сборы.
Казачий отряд тем временем был в пути. На лошадях дело оказалось быстрее. Действительно, в квадрате 36- 17 в районе поселка С. находился трехэтажный дом с красивым фасадом и крыльцом, а вокруг дома была широкая поляна, плавно перетекающая в лес. Именно оттуда разведка белых и вела наблюдение. У входа в дом стояли два часовых в старых шинелях, на головах папахи, а вместо кокард виднелась красная набок полоса. Также и по периметру здания находились часовые. Сколько в доме еще людей – не ясно. Делать нечего, единственный, наверное, выход – это отойти, но такой исход не для отряда казаков, которым командовал отважный вахмистр Федоров. Конечно, отойти можно было бы, вернуться в часть, затем, собрав весь полк, ударили бы в лоб, но неизвестно, что приготовили им бойцы, защищавшие молодую республику. А если у них пушки есть, да и численность надо бы узнать. Что ж, была – не была. Как говорится или грудь в крестах, или голова в кустах. Собрав отряд, Федоров заявил: «Хлопцы, нам обратно нельзя пустыми ворочаться, полковник не похвалит. С другой стороны наше дело – разведка. Пленного брать не велено, но обстановка нынче такая, что ну никак иначе».
Никто и слова не сказал против командира. Решили долго не тянуть, взять любого красного, допросить его и уж потом ворочаться. Пленный мог и не знать нечего, ну тут как повезет. Самый лучший вариант – это взять кого – нибудь из числа командиров, которые сидят внутри здания, но и добираться до них дольше всего, да еще не факт что сложится. Надо было все прикинуть. Но тут, пока командир трубку курил, подлетел к нему Смирнов и говорит:
– Господин вахмистр, есть кого брать.
– А ну, покажь.
Подошли прилегли за сосенкой и видят: по территории идет строй из пяти человек во главе с разводящим. Идут строем, правда видно, что не все в этом войске владеют основой строевой.
– Вот этот нам и нужен, – говорит Федоров, указывая на впереди идущего человека – он как минимум разводящий и знает схему смены караула, да и кого охраняют тоже.
– Разрешите мне, – вдруг встрепенулся Николай.
– Рано еще тебе, орел, в пекло лезть, – ответил Федоров и сразу понял, что обидел мальца, который и так успел хлебнуть лиха.
Решили быстро. Вахмистр поделил отряд, состоявший из одиннадцати человек, на две части. Первая, он и еще четверо казаков, идут брать языка, а Смирнов с остальными будут в числе прикрывающих отход. Ночью в 12 часов вышел караул большевиков для охраны. Идут строем, хоть и не синхронно. И, проходя мимо последнего поста, незаметно для разводящего все солдаты посыпались кубарем на землю. А разводящий – такой же парень, молодой, поверивший в идеалы революции, просто растерялся и не успел вовремя достать наган и выстрелить хотя бы раз. Да и едва он потянулся за револьвером, как тотчас земля ушла из- под ног его. В глазах ненадолго потемнело. А очнулся уже в лесном массиве под сосной в связанном положении. Подошедший мужчина лет на первый взгляд и не определишь сколько спокойно присел и сказал:
– Есть хочешь?
– Хочу, – ответил пленный, и не прошло мгновения, как перед ним оказался котелок с горячей кашей.
– Ну, и чьих будешь, орел молодой? – сказал мужчина, как успел разглядеть его пленный, не сильно старый, да и не молодой, с бородой и в шинели, но без погон.
– Владимир Шмелев, 22 лет, боец Рабочей Крестьянской Красной Армии, – ответил тот, уминая за милую душу еду.
Вахмистр, немного погодя, достал наган:
– Сейчас мне все расскажешь, иначе я тебя пристрелю, а скажешь – сохраню тебе жизнь.
Не надо говорить, как обрадовался парень, который едва не потерял самое дорогое – жизнь свою молодую. Начал говорить. Оказалось, в усадьбе находится штаб 3- й армии, под командованием бывшего прапорщика, а ныне командира Столяров. От армии остался небольшой отряд, насчитывающий пару сотен людей и прикрывающий выход к станции, через которую идут поставки дальше на фронт, да и чтоб попасть в город, надо их пройти. Вот теперь понятно, почему штаб отвел полку полковника Веселова эту задачу. Задание выполнено, пора домой. Пленного, естественно, с собой прихватили, может еще чего поведает. Вернувшись в расположение , сразу к полковнику на доклад.
– Молодцы, Сергей Иванович, молодцы! – выслушав доклад, ответил полковник, приподнявшись от изучения карт, подойдя к вахмистру, крепко обнял его и сказал – Твоим орлам объяви благодарность. Три дня на отдых. Кругом шагом марш.
– Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться, – вахмистр, выдержав паузу после обращения, увидев, что его слушают, продолжил – противник наверняка заметит о пропаже караула и сразу поймет, что к чему. Наверняка усилит оборону.
– Ясное дело, – сказал полковник после некоторых раздумий над словами казака – разведчика.
– Так может пару дней понаблюдать? Срисовать там все.
– А кем планируешь это предприятие справить?
– Своими орлами, кем же еще.
– Свободен. Действуй. Но через несколько часов. Пусть люди отдохнут.
Дождавшись, когда вахмистр покинет штаб, полковник подошел к телефонному аппарату, набрал комбинацию цифр и попросил соединить со штабом дивизии. На том конце сразу взял трубку человек, которого Веселов знал давно. Это был командир дивизии генерал – майор Степанов.
– Говорите, Веселов, – услышав с того конца фразу, полковник начал докладывать, что полк в целом сможет выполнить поставленную задачу, но и подкрепление возможно понадобится
– Семен Иванович, право слово, что за вздор! – Генерал прямо говорил то, что лежало у него на душе – Вы не справитесь с 2–мя сотнями плохо обученных солдат? Выполнить и доложить. Точка.
– Ваше высокопревосходительство, – еще по- старому обратился к собеседнику Веселов – Задачу по захвату усадьбы и выходу к железнодорожному узлу мы выполним, но дозвольте хотя бы пару дней на подготовку. Тем более только что был проведен рейд, в котором удалось захватить пленного. Тем более нужна доразведка. Иначе войдем, как говорится в осиное гнездо.
– Действуй, полковник, – ответил командир дивизии и тотчас послышались гудки. Разговор был окончен.
Повесив трубку, Веселов вызвал к себе своего заместителя и отдал приказ, чтоб в кратчайшие сроки полк был приведен в боевую готовность и был готов к маршу. Спустя пару часов они выдвинулись на исходные позиции и через два дня были у места, где предстояло принять бой. Прибыв в лес, Веселов тут же вызвал командира разведки казаков и отдал приказ, чтоб в течении суток было выяснено максимум информации против кого они собираются воевать. Сказано – сделано. Ночью разведка вернулась с данными о численности противника. Действительно, обнаружили пропажу караула и усилили оборону дома: у входа два пулемета, на крыше тоже. Окопы перед домом пару штук, обложены мешками с песком. У каждого пулемета по два человека. Остальные, скорее всего, в доме.
– Командиров ко мне! – рявкнул на посыльного Веселов. Как будто посыльный виноват о том, что ему старому и опытному вояке отдали приказ полком атаковать какую- то усадьбу. Собрав всех у палатки командира, Веселов обвел взглядом каждого, и, пройдя весь строй, после минутных раздумий сказал: « Братцы, нам брать этот дом, будь он неладен. Что ж, послужим Отечеству, может в последний раз».
Принято было атаковать на рассвете, пока все еще спали, и тем самым сберечь как можно больше бойцов. Утром в 4 часа по темноте пехота полка Веселова начала штурм. Сначала заговорили пушки, хоть и было их всего две, остальные просто погибли в боях. Разметав два пулемета, они закончили пальбу, и пехота перешла в наступление Конечно, красные не ожидали от врага такого, но все – таки сумели организовать оборону. Из всех щелей, окон стояла канонада. Столяров, спавший на втором этаже, быстро одевшись в гимнастерку и сапоги, наспех вскинувшись в галифе, достал свой наган и, выбив стекло, начал палить наугад, в основном ориентируясь лишь на вспышки. В этот момент к нему вбежал боец и доложил, что пулемет на крыше тоже молчит. «Ах ты, будь он неладен!»– выругавшись, Столяров побежал на чердак, попутно матерясь про то, как сложилась его судьба. Вбежавши на чердак, он обнаружил пулеметчика и второго номера и недострелянную ленту к пулемету. «Ах ты, мать его так!»– продолжая материться, Столяров оттащил тела убитых, сам сел за первый номер и продолжал поливать огнем наступавших. Бойцы Веселова все никак не могли поднять головы из- за стрелявших из окон, да и пулемет мешал. Тут на выручку белым пришли казаки Федорова, которые, совершив обходной маневр, начали палить из всех стволов с другой стороны дома, тем самым отвлекая внимание на себя, давая возможность захватить усадьбу. Отважно сражался и Колька Смирнов, умело стреляя из винтовки и закидывая гранатами врага. Вот бойцы, заметив оплошность врага, как по команде встали и пошли в атаку с целью захватить дома и, наконец, заткнуть подлый пулемет.
Продолжая огонь, Столяров краем глаза заметил только что подбежавшего солдата и спросил:
– Чего там?
– В доме белые! – сразу ответил боец.
Долго не раздумывая, Столяров, подозвав солдата, усадил на свое место за пулемет, попутно отдавая распоряжения об обороне дома, а сам, выскочив на чердак, оттуда на крышу, затем, сиганув на крышу сарая и проклиная всех и вся, спустился на землю, вскочил на коня и умчался прочь. За спиной у него еще слышалась пальба. Казаки вместе с бойцами Веселова взяли дом, хоть и с потерями, а как иначе. Последней точкой стал чердак. Тут вообще – по классике жанра. Вошли, хлопнули и дело сделано. Вот так первая победа на данном участке ответственности Веселова была достигнута. Проходя мимо бойцов, он заметил Смирнова, и, обратившись к нему, поблагодарил за верность. Смирнов, пользуясь моментом, решил спросить полковника:
– А за что они воюют?
– За Россию, но Россия у каждого своя. Я тебе так скажу, сынок, чтобы ни было, но ты присягал Отечеству, а не правительству, но Россия у каждого своя, и решать каждому, каких идеалов ему придерживаться. Полк начал готовиться к обороне. Подчитывались убитые, собиралось оружие и боеприпасы. Расставлялись огневые точки в самой усадьбе. Бойцы за самодержавие готовились к бою.
Глава 2.
По дороге мчался всадник, то и дело подгоняя коня. «Давай, мать тебя за ногу!» – кричал человек, оседлавший бедную лошадь. И постоянно охаживал ее нагайкой. Уходило время. Нужно было как можно быстрее добраться до штаба бригады и доложить о случившемся. Дело- то важное – потеря стратегического объекта, через который шли поставки в красную армию. Пока «белые» готовились к обороне, нужно было использовать всякую возможность как можно быстрее принять меры по исправлению ситуации. Спустя время красный командир Столяров примчался в штаб бригады и, заметно приврав о большой численности противника, доложил комиссару о потере стратегического объекта.
– Ты понимаешь, командир, что из- за твоего раздолбайства мы профукали важный объект, который был поручен тебе?
– Понимаю, – мялся Столяров.
– А раз понимаешь, – комиссар встал из – за стола, подошел к нему, затем вернулся обратно и продолжил – раз понимаешь, то тогда тебя передаем в реввоенсовет. Пусть там разбираются, кто виноват.
– Товарищ комиссар, – завопил Столяров, прекрасно понимая данную ситуацию. Ясное дело, за такое по головке не погладят. Суд, да и к стенке. Но надо ж попытаться как – нибудь выйти из водоворота событий.
– Что тебе?
– Разрешите, я искуплю.
– Поздно, Столяров, поздно. Раньше надо было держать, дабы не искупать потом. А хотя…
Достав из планшетки листок бумаги, взял и начал писать: «Решение реввонсовета фронта. Приговорить товарища Столярова за халатность, повлекшую за собой потерю стратегически важного объекта к высший мере – к расстрелу. Комиссар Свешников».
Взглянув на бледного Столярова, он спросил:
– Ничего не забыл?
– Дату поставить.
– Правильно. А вот вспомню или нет, от тебя зависит. Принимай полк. Штурмуй усадьбу и не оставляй больше. Выполняй.
Выйдя из штаба, Столяров достал сигарету и, прикурив жадно, затянулся, после выпустил в воздух дым. Еще пару минут назад его чуть под высшую меру не подвели. Несмотря на все предыдущие заслуги. А их было не мало. Но никто их не учитывал. Еще сделав пару тяг самосадом, Столяров заправился, вытер лоб да и отправился в 5 полк Н- кой дивизии. Полк хоть и имел командование, но считался самым небоеспособным.
На месте дислокации полка, Столярова встретил парнишка лет двадцати пяти.
– Товарищ командир, предъявите документы! – услышал он требование часового.
– Я – ваш новый командир полка, – осек его Столяров и продолжил – проводите к личному составу.
– Я – часовой и не имею права покидать пост, да и документы не видел.
Столяров полез рукой в нагрудный карман и предъявил документы и предписание. В нем говорилось: «Товарищ Столяров назначен командиром пятого полка Н- ской дивизии для решения поставленных задач для победы мировой революции. Комиссар дивизии Свешников». Вернув документы хозяину, часовой указал путь к личному составу. «Там в развалинах церкви наши и сидят. Будьте осторожны!» – такими словами проводил он командира.
Делая шаг за шагом, командир шел к людям, которые скоро должны пойти в бой. В голове крутились слова Свешникова: «Полк деморализован. Дисциплины нет никакой. Приказы не выполняют. Мародерничают и так далее». Данная характеристика была обоснованной. Личный состав представлял собой разношерстных людей, которые мыслили по – разному, и поэтому единоначалия как такового не было и в помине. Так что повышение было можно сказать формальным. Надо наводить порядок. В это самое время народ что – то бурно обсуждал. Крики и ругань отборная лились со всех сторон.