Сборник рассказов. Книга 4

Вспышка боли. Темнота. Холод.

Именно так началось её новое существование.

Проснулась она на грязном бетонном полу, в помещении, где воздух был тяжёлым от запаха сырости, металла и страха.

Руки и ноги были связаны, рот заклеен. Она попыталась кричать, но из горла вырвался лишь приглушённый стон. Сердце бешено колотилось, в голове пульсировала лишь одна мысль: «Что будет дальше?».

Тусклая лампочка на потолке безжалостно выхватывала из мрака очертания старых станков и обшарпанных стен. Это был старый заброшенный завод на окраине города – идеальное место для тех, кто не хотел, чтобы их нашли.

Над ней возвышались три тени.

Виктор – высокий, жилистый, с глазами, холодными, как сталь.

Леша – гора мышц с бычьей шеей и пустым, жестоким взглядом.

И Сергей – самый молодой, нервный, с бегающими глазами, которые постоянно отводил в сторону.

– Ну что, принцесса, проснулась? – голос Виктора был ровным, безэмоциональным. Он держал в руке старый мобильный телефон. – Твой папочка уже знает, что ты у нас. И он готов платить. Очень много.

Анастасия попыталась что-то сказать, но тщетно, губы намертво заклеены скотчем. Паника сдавила горло.

Она – Анастасия Шнайдер, которую всегда оберегали, холили и лелеяли, теперь была беспомощной игрушкой в руках этих людей.

Дни слились в тягучую, липкую массу. Они были наполнены голодом, холодом и унижением. Виктор звонил её отцу, Леша рычал и угрожал, Сергей молча наблюдал, иногда принося чёрствый хлеб и воду.

Каждое утро, когда Виктор говорил по телефону, Анастасия слушала отрывки их разговоров, понимая, что переговоры затягиваются, а терпение похитителей иссякает.

На пятый день Леша сорвался.

– Папочка тянет время! Он, наверное, думает, что мы блефуем! – заорал он, пнув ногой пустую бочку. – Может, нам показать ему, что мы серьёзно?

– Что ты хочешь сделать? – перепуганно спросил Сергей.

– Может быть отрежем её тоненький маникюрный палец? – хладнокровно произнёс Виктор.

Леша резко дёрнулся, глянул бешеным взглядом на девушку и подошёл к ней, его глаза горели безумным огнём.

– Что, красавица? Хочешь, чтобы твой папочка получил сувенир?

Девушка быстро замотала головой, произнося нечленораздельные звуки.

– Думаю, что начнём с фото её прекрасного личика… Сейчас оно уже не будет таким прекрасным. – Что-то хищное блеснуло в глазах Леши.

Его кулак занёсся. И в этот миг что-то сломалось внутри Насти. Не просто страх, а что-то глубинное, древнее, дремавшее в ней с рождения, внезапно пробудилось. Волной чистой, испепеляющей ярости она ощутила, как по венам потекла ледяная река, а затем вспыхнула огнём.

Пластиковый хомут на её запястьях теперь казался ей просто ниткой. Девушка с лёгкостью порвала, путы только что крепко державшие её. Скотч на губах внезапно ослаб, и она рванула его.

– Не смей, – прошипела она, и собственный голос показался ей чужим – низким, скрежещущим, полным неестественной силы.

Леша замер, поражённый.

– Ты что-то сказала, сучка? – Он ухмыльнулся, но в его глазах появилось лёгкое замешательство.

Анастасия подняла на него взгляд. Её глаза, обычно серо-голубые, теперь казались чёрными провалами, из которых сочился неземной, пульсирующий свет. Помещение вдруг замерло. Лампочки на потолке замигали, затем одна лопнула с сухим треском, погрузив угол комнаты в кромешную тьму.

– Ты не знаешь, с кем связался, – голос звучал уже не из её горла, а, казалось, отовсюду, отражаясь от стен, проникая в самые кости.

Леша попятился.

– Что за чертовщина?

Виктор, до этого спокойно наблюдавший, нахмурился.

– Леша, хватит играть. Приведи её в чувство.

Но Леша уже не слышал. Тени заплясали по стенам, принимая жуткие, невозможные формы. Заброшенные станки заскрипели, словно в них вдохнули жизнь. Холод пронзил воздух, заставляя пар изо рта похитителей вырываться белыми облачками.

Сергей побледнел.

– Какого черта?! Виктор, что это?

Анастасия сосредоточилась на Леше. Он был первым. Источником её самого острого страха.

– Ты хотел боли? – прошептала она, и звук голоса, казалось, заполнил весь мир. – Получи.

Тело Леши задёргалось, словно пойманное в невидимые путы. Он начал задыхаться, хватая ртом воздух, но ничего не помогало. Его глаза выкатились из орбит, а лицо побагровело. Он упал на колени, пытаясь расцарапать себе горло, но его руки не слушались. Крик оборвался, когда нечто невидимое сдавило его горло с такой силой, что послышался хруст. Леша рухнул на пол, его тело обмякло.

Наступила мёртвая тишина, прерываемая лишь прерывистым дыханием Сергея и Виктора.

– Как ты? Ты что наделала? – прошептал Сергей, его голос дрожал.

Анастасия медленно поднялась. Верёвки, ещё секунду назад крепко державшие её, теперь лежали разорванными клочьями на полу. Она подошла к Сергею.

– Ты был напуган. Ты не хотел этого.

Сергей отшатнулся, его глаза были полны ужаса.

– Нет, я… я не хотел…

– Но ты ничего не сделал, – её глаза сузились. – Порой бездействие хуже поступка.

Её ладонь вспыхнула едва заметным голубоватым светом. Сергей вскрикнул, когда его разум захлестнула волна панического ужаса. Он начал биться в конвульсиях, его глаза остекленели, уставившись в пустоту, где, казалось, плясали его худшие кошмары. Тело парня обмякло, но глаза оставались широко раскрытыми, застывшими в вечном ужасе.

Остался только Виктор. Он смотрел на неё, и его стальные глаза впервые были полны не просто удивления, а чистого, животного страха. Он достал пистолет.

– Держись от меня подальше, тварь! – прорычал он, направив оружие на Анастасию.

Девушка лишь усмехнулась. Это была не прежняя, робкая усмешка, а хищный оскал.

– Тварь? Возможно. Но ты не справишься с этой тварью.

Она подняла руку, и воздух вокруг Виктора загудел, сгущаясь в нечто осязаемое. Металлические конструкции вокруг него заскрипели, стены задрожали. Пол под его ногами затрещал. Виктор выстрелил. Пуля пролетела сквозь Анастасию, словно сквозь призрак, и врезалась в стену позади неё, оставив лишь лёгкую дымку.

– Неужели ты думал, что обычная пуля остановит то, что вы, придурки, пробудили? – её голос звучал как хор тысяч шёпотов.

Виктор попытался бежать, но его ноги словно приросли к полу. Помещение, казалось, сомкнулось вокруг него, а затем разошлось, оставив лишь мокрое пятно на полу, где мгновение назад стоял человек. Ни крови, ни костей, ни следов. Просто влажное, тёмное пятно.

Тишина была оглушительной, нарушаемой лишь собственным прерывистым дыханием Анастасии. Она стояла посреди разрушенного склада, окруженная останками своих похитителей, и чувствовала, как сила пульсирует в каждой клетке. Это было ужасно, но и невероятно опьяняюще.

Она медленно подошла к выходу, который теперь был открыт.

Рассвет. Утренний воздух был прохладным и чистым. Она не знала, как долго пробыла здесь, но солнце уже вставало.

***

Полиция прибыла на место происшествия через несколько часов, вызванная случайным прохожим, который нашёл девушку.

Они обнаружили лишь хаос, не поддающийся логическому объяснению. Разбитые лампочки, искореженный металл, странные влажные пятна на полу. Тела двух мужчин были найдены – один с переломанной шеей, другой – с пустыми, широко раскрытыми глазами, полными невыразимого ужаса. Третьего тела не было вовсе, лишь то самое странное пятно. Никаких следов взлома снаружи, никаких отпечатков пальцев, кроме тех, что могли принадлежать погибшим. Дело быстро стало одним из самых загадочных и безнадёжных в истории отдела.

Анастасия вернулась домой. Её нашли в нескольких километрах от завода, идущей босиком по дороге, в шоке и с грязью на одежде.

Она ничего не помнила. Или так сказала.

Рассказала о том, как её похитили, как она очнулась, но не могла объяснить, как ей удалось сбежать, или что случилось с похитителями.

Её отец, убитый горем, был просто счастлив вернуть дочь. Но это только в присутствии камер и полиции.

Они вернулись домой.

– Папа…? Я….– голос Анастасии дрогнул.

Комната была обставленной с явной роскошью. Она сидела на краю кровати, закутавшись в одеяло, словно пытаясь спрятаться от всего, что произошло.

– Моя дорогая, – отец подошёл и присел рядом, его взгляд был полон какой-то странной, изучающей теплоты. – Как ты себя чувствуешь?

– Плохо, – честно ответила она. – Меня похитили, папа. Я… я боялась.

– Боялась, это естественно. Но скажи мне, Настя, ты что-нибудь почувствовала? Что-нибудь необычное?

Анастасия нахмурилась, пытаясь вспомнить. В голове мелькали обрывки хаотичных воспоминаний: страх, отчаяние, затем что-то ещё. Что-то, словно вспышка яркого света, пронзившая тьму.

– Мне кажется… я знаю о чём ты говоришь, – пробормотала она, виновато опустив глаза. – Было ощущение… как будто я могла их уничтожить. И я…

Настя замолчала.

В глазах отца вспыхнул огонёк.

– Дар Шнайдеров, – тихо произнёс он. – Он пробуждается в моменты наивысшего стресса. Ты унаследовала его, моя дорогая.

– Какой дар? О чём ты говоришь?

– Это долгая история, Настя. Но суть в том, что наша семья обладает способностями. И твои только начали проявляться.

– Ты… ты знал? – в голосе Анастасии звучало недоверие. – Ты знал, что это может случиться?

– Знал. И, признаюсь, немного затянул переговоры. Мне нужно было, чтобы твой дар проявился. Ты превзошла все мои ожидания, девочка моя. Ты использовала его просто блестяще.

– Но зачем, папа? Зачем ты подверг меня опасности? – слёзы навернулись на глаза Анастасии.

Она чувствовала себя преданной, использованной, словно пешкой в чужой игре.

Отец вздохнул и взял её руку в свою. Его прикосновение было тёплым, но в этот момент не приносило утешения.

– Я делал это ради тебя, Настя. Ради нашей семьи. Дар Шнайдеров – это огромное преимущество, но и огромная ответственность. Он может сделать тебя невероятно сильной, но может и уничтожить. Если не научиться им управлять.

– И ты решил, что лучший способ научиться – это похищение? – саркастически спросила Анастасия, отдергивая руку. – Спасибо, папочка, это был незабываемый опыт!

– Я не похищал тебя. Это совершенно не моя идея. Но я тянул с передачей денег. Я знал, что ты справишься.

Настя недоверчиво посмотрела на отца.

– Понимаю твой гнев, Настя, – спокойно ответил отец. – Поверь мне, это было необходимо. Теперь, когда твой дар проснулся, мы можем начать его тренировать. Мы можем научить тебя контролировать его. И тогда никто, слышишь, никто не сможет тебе навредить. Ты станешь сильнее, чем можешь себе представить. Ты станешь Шнайдер.

Он посмотрел на неё с такой уверенностью и гордостью, что на мгновение Анастасия заколебалась.

Может быть, он действительно хотел ей добра?

Может быть, всё это было частью какого-то большого плана, который она пока не понимала?

Но в глубине души она всё ещё чувствовала ту леденящую душу панику, тот страх, который испытала в плену.

Жизнь Анастасии постепенно вернулась в привычное русло. Она снова жила в пентхаусе, посещала светские мероприятия, управляла частью семейного бизнеса. Но она больше не была прежней.

По ночам, когда город засыпал, она подходила к огромному панорамному окну в своей спальне. Девушка смотрела на мерцающие огни мегаполиса, чувствуя, как внутри неё пульсирует нечто, невидимое для других. Иногда, когда она злилась или была напугана, лампочки в комнате начинали мерцать, а предметы двигались сами по себе.

В зеркале она видела не прежнюю Настю, а нечто иное. Глаза, ещё недавно полные ужаса, теперь мерцали странным, древним огнём. Улыбка, которую она дарила людям, теперь была чуть более хищной и загадочной.

Она была свободна. Но теперь она знала, что часть, гораздо большей тёмной истории. И иногда, когда она смотрела на тех, кто пытался ею манипулировать, или тех, кто причинял боль другим, в её груди разгоралось знакомое, жгучее чувство. Чувство, которое обещало, что Виктор, Леша и Сергей были лишь первыми. И что мир ещё не знал, что за сила пробудилась в наследнице финансовой империи.

Как Турки ведьму выселяли

Лес был её домом, её библиотекой, личным спа-салоном и, откровенно говоря, единственной причиной не прибить кого-нибудь палкой.

Ведьма Дарина жила в нём триста семьдесят три года, если быть точной, хотя паспорта у неё, конечно, не было. Да и зачем он, когда ты можешь превратить любую бюрократическую форму в стайку весело чирикающих воробьёв?

Её изба, уютно примостившаяся на мшистом пригорке, не была похожа на обычные лесные хижины. Брёвна, казалось, дышали в унисон с ветром, мох на крыше нежно мурлыкал по утрам, а чайник на печи кипятил не просто воду, а самые сокровенные мысли.

В один прекрасный, пахнущий росой и чабрецом, вторник, идиллия была нарушена. Нарушена она была не волком-оборотнем, не заблудившимся грибником и даже не назойливым лешим, а лакированными ботинками. Идеально отглаженными костюмами. И лицами, сияющими такой степенью уверенности в себе, что можно было бы вымостить ими Млечный Путь.

«Antolian Luxury Holdings», – гласил логотип на боку бронированного внедорожника, который нагло припарковался прямо у её порога, раздавив по пути особо ценный папоротник.

Из него вышли трое. Один – лысоватый, с портфелем, другой – высокий, с рацией, и третий – маленький, но с таким выражением лица, будто он лично изобрел понятие «недвижимость».

Это был мистер Алтан, исполнительный директор, а по совместительству – величайший Турецкий ценитель бетона и арматуры.

– Добрый день, гражданка! – начал лысый, разворачивая какую-то бумагу. – Мы из компании «Antolian Luxury Holdings». У нас для Вас весьма неприятные новости.

Дарина, прихлёбывая из кружки с дымящимся отваром из тумана и меланхолии, подняла бровь.

– Неужели? А я-то думала, вы приехали за рецептом моего малинового варенья. Оно, знаете ли, помогает от скуки и синдрома менеджера.

Мистер Алтан брезгливо поморщился.

– Мы здесь не за рецептами, бабушка. Этот участок земли, включая вашу… э-э… постройку, теперь принадлежат нам. Мы строим здесь элитный коттеджный поселок «Сосновый Рай». Для очень состоятельных людей.

Дарина медленно поставила кружку на пень.

– Сосновый Рай? Для состоятельных? Здесь? Где живут лоси, совы и я? Вы, кажется, перепутали лес с рекламным буклетом.

– Ничего мы не перепутали, – вмешался мистер Алтан, его голос был на полтона выше, чем голос его костюма. – У нас все документы. Разрешения. Выписки. Подписи. Мы предлагаем Вам… компенсацию. И переезд в более цивилизованное место. Например, в квартиру-студию в городе.

Дарина расхохоталась. Не злобно, а скорее с лёгкой, почти отеческой, снисходительностью.

– Квартиру-студию? Для ведьмы, которая помнит, как здесь ещё мамонты бродили? Вы, юноши, явно недооцениваете масштаб проблемы.

Лысый протянул ей толстую папку с надписью

«УВЕДОМЛЕНИЕ О ВЫСЕЛЕНИИ».

Дарина взяла её, повертела в руках, и папка начала шелестеть. Буквы на страницах заплясали, превращаясь в крошечные, ярко-зеленые листочки, которые улетели прочь, а сама папка обернулась в пушистый комок мха.

– Ой, – сказала Дарина, – кажется, у Вас документы зацвели. Бывает.

Мистер Алтан побледнел.

– Что это было?!

– Природа, – невозмутимо ответила Дарина. – Она не любит, когда её тревожат без веской причины. А коттеджный поселок, поверьте, совсем не она.

Это было только начало.

На следующий день прибыли бульдозеры. Они были огромны, рычали, как динозавры, и грозили стереть избу Дарины с лица земли. Рабочие, крепкие мужчины с решительными лицами, выгрузили оборудование.

– Ну что, бабка, – сказал один из них, сплюнув, – прощайся со своим домом.

Дарина сидела на крыльце, потягивая чай.

– Вы уверены, что хотите это делать? Этот бульдозер, он ведь такой музыкальный.

И действительно. Как только первый бульдозер попытался сдвинуться, его двигатель издал странный, вибрирующий звук, а затем начал играть классическую музыку.

Громко.

Очень громко.

Сначала это была «Лунная соната» Бетховена, потом – «Реквием» Моцарта, а затем – что-то из оперы, кажется, ария Тоски.

Водитель бульдозера, ошарашенный, попытался заглушить двигатель, но тот лишь перешёл на более драматическую ноту. Остальные бульдозеры подхватили, и вскоре весь лес наполнился какофонией оперных арий, исполняемых тяжелой техникой. Рабочие, сначала растерянные, затем начали пританцовывать, а один, самый чувствительный, даже пустил слезу, заявив, что это так прекрасно, что он больше не сможет разрушать.

Мистер Алтан, наблюдавший за этим из своего внедорожника, сжал кулаки.

– Это саботаж! – прохрипел он в рацию. – Уберите эту чертову музыку!

Но музыка не убиралась. Она продолжала звучать, пока не затихла сама по себе, оставив после себя лишь глубокую тишину и несколько рабочих, которые вдруг решили поступить в консерваторию. Техника же отказалась работать вовсе, а вместо солярки из баков потекла родниковая вода, пахнущая малиной.

Мистер Алтан был в бешенстве. Он вызвал юристов. Не просто юристов, а целую команду высокооплачиваемых «акул пера», способных вытащить душу из камня.

Они прибыли, вооружённые десятками томов законов, судебной практики и, конечно же, очередным «Уведомлением о выселении», на этот раз в твёрдом переплёте.

– Мы представляем интересы «Antolian Luxury Holdings», – начала главная юристка, дама с прической из бетона и голосом из стали. – Ваше проживание здесь незаконно. Мы готовы предоставить Вам альтернативное жилье и денежную компенсацию, но в случае отказа…

Дарина, которая в этот момент кормила белку орехами, повернулась к ним.

– Вы, кажется, забыли, что я здесь жила, когда ваш прапрапрадед ещё в пелёнках ползал. Какие законы могут быть выше законов леса?

Юристка усмехнулась.

– Законы Российской Федерации, гражданка. И они весьма суровы.

Дарина вздохнула.

– Ну хорошо. Давайте попробуем по-вашему. Только… можно я посмотрю Ваши ручки? Они у вас такие блестящие.

Она взяла одну из ручек юристки. Та мгновенно превратилась в пучок ароматных трав. Вторая ручка стала маленьким, очень злым ёжиком, который тут же укусил юриста за палец. Третья – в золотую рыбку, которая радостно запрыгала по столу.

Юристы, ошарашенные, пытались записать что-то, но их блокноты превращались в бабочек, а лаптопы – в кучи грибов. Сама юристка, пытаясь достать из портфеля новый бланк, обнаружила, что её портфель полон живых лягушек. Лягушки, к слову, были очень недовольны таким нахальным поведением.

Мистер Алтан, наблюдавший за этим из безопасного расстояния, осознал, что обычные методы не работают. Он решил прибегнуть к тяжелой артиллерии. Он нанял команду «паранормальных консультантов». Это были трое мужчин в чёрных костюмах, с очень серьёзными лицами и приборами, которые, по их словам, «измеряли аномальные энергетические поля».

– Мы обнаружили мощный источник аномальной энергии, – доложил главный консультант, указывая на избу Дарины. – Скорее всего, это остаточная психокинетическая активность, усиленная геомагнитными потоками. Мы можем это нейтрализовать.

Дарина, выглядывая из окна, лишь фыркнула.

– Психокинетическая активность? Это просто я, когда забываю, куда положила очки.

Консультанты расставили свои приборы: мигающие коробки, антенны, провода, которые светились зелёным. Они включили их. И тут же произошло нечто странное. Все приборы начали издавать звуки, которые были точь-в-точь, как звуки, издаваемые коровами на пастбище. Затем они замигали, затрещали и начали показывать мультфильмы.

Старые, советские мультфильмы.

«Ну, погоди!», «Крокодил Гена», «Ёжик в тумане».

Консультанты пытались их выключить, но приборы лишь увеличивали громкость, а их антенны начали ритмично подпрыгивать в такт мелодиям из мультфильмов. Один из приборов даже выдал голосом Волка: «Заяц, ну погоди!»

Мистер Алтан был на грани нервного срыва. Он потратил миллионы на эти попытки. Он пробовал предлагать Дарине деньги, угрожать, обещать золотые горы, даже пытался подкупить её, предложив построить для неё специальный ведьминский коттедж с видом на озеро.

– С видом на что?! – возмутилась Дарина. – На то самое озеро, которое вы собираетесь осушить для своих бассейнов? Нет уж, спасибо. Я предпочитаю свой вид на наглых индюков.

В отчаянии, мистер Алтан решил пойти на крайние меры. Он собрал всех своих рабочих, юристов, консультантов и даже уборщиков, вооружил их мегафонами и приказал им устроить «психологическую атаку».

– Кричите! – орал он, брызгая слюной. – Кричите, что она должна уйти! Кричите, что прогресс не остановить! Кричите, что коттеджи – это хорошо!

И они кричали.

Десятки людей, стоящих вокруг избы Дарины, скандировали: «Уходи! Уходи! Коттеджи! Коттеджи!»

Дарина, спокойно сидевшая на крыльце, слушала их. Она вздохнула.

– Ну вот, – пробормотала она своему ворону, который сидел на её плече, – опять придется использовать «Золотую Тишину». А ведь я её берегу для особых случаев.

Она подняла руку. Не было ни вспышки, ни грома, ни даже лёгкого ветерка. Просто тишина.

Глубокая, всеобъемлющая, абсолютная тишина.

Она была настолько плотной, что казалось, её можно потрогать. Люди, которые только что орали во весь голос, вдруг не смогли издать ни звука. Они открывали рты, пытались кричать, но из их глоток не вылетало ничего. Ни шёпота, ни стона, ни даже хрипа.

Они махали руками, пытались общаться, но их жесты были нелепыми и бессмысленными.

Мистер Алтан, который только что выдавал пламенную речь, вдруг обнаружил, что его голос исчез. Он запаниковал. Он пытался крикнуть, но лишь беззвучно открывал рот, как рыба на суше. Его глаза округлились от ужаса.

Дарина, с лёгкой улыбкой, кивнула.

– Вот так-то лучше. Иногда лучший способ донести мысль – это заставить людей заткнуться и подумать.

Тишина продолжалась целый час. Час, в течение которого все сотрудники «Antolian Luxury Holdings» пережили самый глубокий экзистенциальный кризис в своей жизни. Они осознали, насколько сильно зависят от звука, от возможности общаться, от шума города, который они так стремились воспроизвести здесь. Они поняли, что без этого шума, без постоянного гула машин и голосов, они никто.

Когда час истёк, тишина исчезла так же внезапно, как и появилась. И первое, что сделал мистер Алтан, это закричал. Громко, пронзительно, как раненый зверь.

– Уходим! Все уходим! Немедленно!

Через десять минут вся территория была пуста. Ни внедорожников, ни бульдозеров, ни юристов, ни даже паранормальных консультантов. Лес вновь погрузился в свою обычную, умиротворяющую тишину, нарушаемую лишь пением птиц и шелестом листьев.

Дарина отпила чай.

– Ну вот, – сказала она ворону. – Кажется, они поняли. Некоторым людям нужно просто дать возможность подумать в тишине. А некоторым – убедиться, что их инвестиции в тишину не окупятся.

Ворон хмыкнул.

– И никакой квартиры-студии?

– Никакой, – улыбнулась Дарина. – Тем более наглые индюки ушли. И остался прекрасный вид на спокойствие.

Мир, казалось, сделал глубокий вдох и выдохнул запахом сосновой хвои и победы. Ведьма Дарина осталась в своём лесу. А «Antolian Luxury Holdings» так и не построили свой Сосновый Рай. Они построили его в другом месте, подальше от лесных чащ, где бульдозеры не поют оперные арии, а документы не превращаются в листья и бабочек.

И, говорят, до сих пор, когда мистер Алтан сильно нервничает, он беззвучно открывает рот, а из его офисного кресла вдруг доносится лёгкий запах малины.

Наверное, это просто совпадение.

Или нет?