Магия для всех

– Иван, да куда ты меня тащишь-то? – рассмеялась девушка. – Остановись хоть на минуту! Смотри, как прекрасно вокруг! Ты точно думаешь, что нам надо возвращаться? Может быть, все-таки останемся? Ведь теперь проблемы того мира, это проблемы того мира! Мы свой выбор сделали.

Иван резко остановился и, повернувшись, посмотрел на возлюбленную.

– Ты правда так считаешь? – спросил он девушку, нежно беря ее за руки. – Думаешь, что проблемы твоего родного мира нас теперь не касаются?

Девушка молча смотрела ему в глаза. Летний вечер был на удивление хорош. Майя забыла на мгновение, что она в этом мире чужая, что ей никак не привыкнуть к пустоте в груди: там, где раньше было волшебство, теперь зияла черная холодная дыра.

– Я думаю, что сегодняшний вечер особенный, – ответила она, обнимая Ивана, – такие моменты нужно ценить, ведь именно они и делают нашу жизнь счастливой.

Иван обнимал девушку, вдыхая аромат ее волос, смешанный с запахами города.

– Я, кажется, понял! – воскликнул он шепотом. – Я понял! Это особенный вечер! А день, когда я переместился в ваш мир, он же тоже был особенным! Мы сами делаем свои дни особенными, в зависимости от того, как относимся к таким дням! Мы формируем свой день, свою реальность. День пройдет, это от нас не зависит. Он начнется и закончится, в его течении могут произойти самые невероятные вещи, но одно останется неизменным – это мы сами!

– Не пойму я, к чему ты клонишь. – Майя с улыбкой посмотрела на парня. – Так мы влияем на день или он влияет на нас?

– Третий закон Ньютона, – загадочно ответил Иван, – сила действия равна силе противодействия. Как мы воздействуем на день, так и он – на нас.

– То есть это все равно случайность? – усмехнулась Майя. – А пока давай дойдем до места, где все началось?

– До роддома? – рассмеялся Иван.

– До памятника! – Майя шутливо ткнула парня кулаком в плечо. – Тут же недалеко?

– Да, за поворотом площадь, там Дом культуры, а позади него памятник.

Ночной парк был неплохо освещен, фонари прятались в густых кронах деревьев, создавая уютный и романтический сумрак на аллее.

Иван держал Майю за руку и неспешно шел к памятнику.

– Отстоять его не удалось, несмотря на все усилия партийной ячейки, несмотря даже на мою гибель, – сказал Иван, останавливаясь у края небольшой площади.

Где-то среди зелени заиграл духовой оркестр. Иван вздрогнул.

– Вот оно! – прошептал он. – То, о чем я и говорил! День особенный! Мы с тобой тоже особенные. Все сошлось! Как в резонансе!

– Значит, сегодня все получится? – Майя посмотрела на Ивана.

– Должно получиться!! – ответил Иван. – Мы ведь вместе! Теперь мне не надо попадать под обломки статуи, не нужно бояться беспорядков. В прошлый раз меня привело в ваш мир чувство одиночества, страха и отчаяния. Теперь это будет другая история. Теперь мы с тобой, мы вместе, и я счастлив! Сегодня мы с тобой будем танцевать!

Иван протянул девушке руку. Майя с улыбкой пошла за Иваном, который закружил ее в легком вальсе, что лился откуда-то из-за деревьев. Иван был уверен, что никакого оркестра там нет, что вальс рождался лишь в ее вере, чистой и безграничной! Это и есть самая сильная магия!

Музыка звучала все громче, пусть и слышали ее всего лишь двое. Прекрасная мелодия уносила Ивана и Майю все дальше и дальше от города. Они уже давно не видели ни парка вокруг, ни статуи рабочего, поднявшего над головой молот, ни парочки маргинального вида мужчин, что выпивали на скамейке неподалеку от памятника.

Музыка была в сердцах танцующих, и для того, чтобы ее услышать, не нужны были ни колонки, ни наушники. Иван чувствовал, как мир вокруг него становится каким-то зыбким, начинает дрожать, как воздух над раскаленным асфальтом. И все же это был не тот мир, куда они стремились!

– Чего-то не хватает, – сказал Иван на ухо девушке. – Как будто нужен еще какой-то фактор! Я задумался, что же сделало тот день таким особенным, смерть дедушки? Его собственная смерть?

Умирать Иван не планировал, а значит что-то должно было произойти.

– Эй, уважаемый! – раздался сиплый, вечно простуженный голос и к ним подошли двое тех самых маргиналов, что совсем недавно с упоением пили водку на скамейке. Видимо, огненной воды не хватило и было принято волевое решение ограбить кого-нибудь, а другой жертвы, кроме молодой парочки, что быстро смекнула что к чему и собирались покинуть неспокойное место, не нашлось.

Бежать было некуда, да и адреналин, что бушевал в крови, требовал выхода, просил действий.

– Ты чего, глухой? Или тупой, – наехал первым мужчина, от которого несло дешевым алкоголем и давно немытым телом.

Второй пьянчуга зашел Ивану за спину и теперь стоял неровно покачиваясь, колени его гуляли туда-сюда.

– Добрый вечер, – вежливо сказал Иван, – чем вам помочь?

Иван слегка сжал локоть Майи, показывая, что все в порядке. Девушка слегка наклонила голову, показывая, что все поняла.

– Нам помочь? – первый из маргиналов расхохотался, обнажив два ряда желтых зубов.

Второй присоединился к смеху.

– Нам нужны ваши карты, деньги, наличные, можно украшения, – перечислял он, словно диктуя список покупок, – после того, как передадите мне эти вещи, можете быть свободны.

– А если мы откажемся? – спросил Иван.

– Тогда придется забрать у вас это все силой, – ответил бандит, и в его руке блеснул длинный тонкий нож-бабочка.

Иван усмехнулся.

– Давайте я вам просто водки куплю? – предложил Иван, все еще надеясь решить спор мирно, но жажда алкоголя и чувство собственной безнаказанности уже смешались в мозгах мужчин в ядреную смесь.

– Ты че, козел, по-русски не понимаешь? – вскипел главный из бандитов. – Давай сюда бабло и цацки, не то тебя на перо посадим, а мадаму твою и того хуже!

– Фу! Ну, некультурно же так выражаться! – терпение Ивана закончилось. – Можно же было просто работу себе найти, уж хватало бы на портвейн, а может, и на закуску.

– Ну, все. – Негодяй схватил нож поудобнее. –Ты сам напросился!

Он бросился к Ивану, метя лезвием точно в живот парня. Иван не стал уклоняться и отбивать удар. Вместо этого он шагнул навстречу, принимая в живот около десяти сантиметров стали.

Боли Иван не чувствовал, более того, рука с ножом не причинила ему никакого вреда, просто прошла сквозь парня. Мужчина сделал несколько неуклюжих шагов и упал на асфальт, его приятель смотрел на это все с ужасом, у него отвисла челюсть, глаза остекленели. Майя посмотрела на Ивана.

– Что происходит? – спросила она

– Мы уходим, – просто ответил Иван, – возвращаемся домой.

Он протянул руку и Майя крепко сжала его ладонь. Иван шагнул вглубь пространства. Он сделал всего шаг, но сквер со скамейками и пламенем костра вдруг резко отдалился. Теперь Майя и Иван смотрели на него словно бы в маленькую щелку.

– Прекращайте пить! – грозно прокричал Иван в сторону своего мира.

Небольшой кружочек, в котором еще виднелся темный сквер, исчез окончательно.

– Надеюсь, они услышали меня и больше пить не будут, – сказал Иван.

– Надеюсь, они с ума там не сойдут от всего увиденного? – откликнулась Майя.

– Ладно, надо двигаться дальше.

Они вдвоем пошли вперед или назад, непонятно, куда они шли. Иван опережал спутницу и прислушивался. Когда он переместился между мирами в первый раз, все произошло практически моментально.

– За мной, – ответил Иван, – куда-нибудь да придем.

Иван шагал по дороге, Майя чуть позади. Иван ощущал ее присутствие так же, как человек с закрытыми глазами определяет, где находится солнце.

– Уже недолго, – сказал Иван, – скоро увидим Ленинград и пойдем пить чай. – Иван словно прозрел. – Ольга Андреевна будет безумно рада нашему прибытию! Совсем немного, и мы увидим колонны Зимнего дворца!

– Вон! – Майя указала куда-то за спину парня. – Я чувствую, что нам гуда.

– Отлично. – Иван направился к проходу и замер на грани портала.

– Что такое? – Майя заметила его тревожность, – Все в порядке?

– Оттуда тянет холодом, – ответил Иван, – странно как-то.

– Мне казалось, в наших мирах время течет параллельно, – нахмурилась Майя, – ну, что времена года и дни недели совпадают. С другой стороны, ты ведь еще не видел Ленинград зимой? Эх, вот бы сейчас там был конец декабря! На Новый год город особенно красив!

– Я про другой холод, – тревожно покачал головой Иван, – как будто из пустой могилы тянет гнилым холодком!

– Тогда пошли скорее! – Мила бросилась к порталу. – Может, там нужна наша помощь!

Иван поспешил за девушкой, внутренне надеясь, что его тревога напрасна и на месте Ленинграда их не встретит груда развалин и толпы голодных крыс, желающих полакомиться человечинкой.

Иван и Майя шагнули в портал. Поначалу они стояли в темноте, ничего не менялось, только все плотнее окутывала их темнота, стягивая руки и ноги, давя на грудь, мешая дышать.

Странно, почему никто и ничто их не приветствует? Да вообще, почему так тихо?

Тьма наконец отступила, хоть и не до конца. Просто над головой появились звезды, раздался запах ночной травы, с неба лился серебристый лунный свет. Только вот звуки по-прежнему отсутствовали.

– Смотри! – Майя толкнула парня кулаком в бок.

Иван наконец заметил, что стоят они на небольшом пригорке. По правую руку от них в низинке располагается небольшая деревня, а по левую – кладбище. Хотя нет, кладбище, это слишком современно для того сооружения – это был погост. Деревянные кресты, куча травы и никакого пластика или железа. Деревянные домовины, помещенные на невысокие подклеты.

И над всем этим царила неестественная тишина, даже собаки не брехали по заборами!

Иван и Майя прошли вперед несколько шагов и уткнулись в кусты дикой малины, буйно разросшейся на холме. Продравшись через колючие заросли, они оказались на краю небольшого утеса, что нависал над деревней и кладбищем. На самом краю его стоял мальчишка лет десяти. Он неотрывно смотрел на погост.

– Эй, парень, ты как? – Иван вдруг почувствовал страх, что растекался по его телу, он протянул дрожащую руку к мальчику и тронул его за плечо.

Мальчишка вздрогнул и медленно повернулся к нему. Лицо мальчишки испачкалось в крови, светлые волосы в свете звезд казались абсолютно седыми.

Мальчик, увидев Ивана и стоящую позади него Майю, раскрыл рот и громко заорал. Иван от неожиданности заорал тоже. Двойной дикий крик разнесся над деревней, старым погостом и ночным лесом.

Глава 3. Яблоня на погосте

Степка Ломов продирался через кусты дикой малины, которые разрослись на вершине Коровьего холма. Ветки кустарника цеплялись за одежду, острые колючки царапали руки, ноги и лицо мальчика.

Степа негромко ругался, то и дело спотыкаясь в ночной темноте о камни и корни.

Это ж надо было так попасть! А все Генка Сидоров виноват! Надо ж было поспорить с ним, что Степа сможет ночью сходить на погост и нарвать яблок со старого дерева, что росло посреди кладбища!

Но делать было нечего, на кону стояла честь Степки, так что теперь приходилось в потемках продираться через колючие кусты, вздрагивая от каждого шороха.

Степан приехал в деревню Большие Лопухи в начале лета. Родители привезли его из города и оставили на попечение деда Атанаса.

– Атанас – это тебе не какой-нибудь там Афанасий, – сразу предупредил внучка старик, – Афанасии водопроводчиками работают, а Атанас – это старинное имя, в честь старого бога Атона оно произошло, так что не путай!

– Так бога же нету! – пылко воскликнул Степа, поправляя на груди красную звездочку ноябренка.

Мальчишка осенью должен был стать пионером, так что всегда и везде отстаивал идеалы и убеждения коммунизма.

– Ну, бога может, и нет, но дед-то у тебя есть? – рассмеялся Атанас. – Так что будь добр, не путай!

Степа серьезно кивнул, на самом деле, какая ему разница Атанас или Афанасий? Главное, что у дедушки было жутко интересно.

Атанас Варфоломеевич жил на отшибе деревни в просторном деревянном доме, забитом под завязку всякими старинными штуковинами. Тут имелись и книги в желтых кожаных переплетах, страницы которых были покрыты непонятными символами, под потолком висели связки сушеных кореньев, разноцветные перья птиц, сушеная обезьянья голова скалилась белыми клыками с верхней полки шкафа, у окна большой комнаты застыл телескоп, поблескивающий медными деталями, на большом столе лежали карты далеких стран и всякие мореходные инструменты. В дальнем углу комнаты стоял манекен из магазина одежды, на который нацепили самые настоящие рыцарские доспехи. Сразу же по приезду Степан постучал по железной кирасе. Металлический нагрудник отозвался звонким эхо. Степан проверил – достается ли из ножен длинный меч. Оружие легко выскользнуло из ножен, и лезвие сверкнуло холодной сталью.

– Великоват пока для тебя ножичек, – рассмеялся дед Атанас, – на-ка тебе лучше вот этот.

Дедушка протянул внуку кинжал с кривым лезвием. Лезвие кинжала было толстым у рукояти и постепенно сужалось к острию.

– Это мизерикорд, то бишь нож милосердия, – сказал Атанас.

– А почему его так назвали? – Степа с восторгом вертел в руках тяжелый для его рук клинок.

– Ну, потому что когда рыцарь падал с лошади, то зачастую без посторонней помощи подняться он уже не мог.

– И с помощью этого ножика его доставали из доспехов? – Степа с восторгом посмотрел на кинжал, а потом на дедушку.

– Ну, можно и так сказать. – Атанас Варфоломеевич немного замялся и отвел взгляд в сторону. – Помогали ему освободиться, это да.

Степан был просто в восторге от подарка.

– Дедушка Атанас, а ты вообще кем был-то раньше? – Степан продолжал осматривать коллекцию непонятных вещей в доме деда. – У тебя ведь не дом, а целый музей!

– Да так, всем понемногу занимался, – ответил дедушка, – много путешествовал в молодости, – так в путешествии одном бабушку твою встретил. Был я тогда простым моряком на торпедном катере, и как-то пришвартовались мы в одном южном порту. Сошел я на берег, зашел в таверну на причале и встретил там ее! Бабушка твоя историком была, ездила по миру и всякие раскопки устраивала по заданию партии. Эту коллекцию она начала собирать.

– А ты?

– А я влюбился, – ответил Атанас, и голос его немного дрогнул, – красивая была твоя бабушка! Копна рыжих волос, таких густых, что их в кулаке удержать было нельзя, глаза зеленые, как море, чуть вздернутый нос в веснушках, упрямый подбородок, высокая, стройная! От женихов и кавалеров у нее отбоя не было!

– А ты какой был? – Степан сел на стул напротив дедушки.

– Ну, я тоже был красавец-мужчина, – улыбнувшись, ответил Атанас Варфоломеевич, – моряк же! Тельняшка, клеши такие широкие, что бульвар можно было полами подметать!

– Вы влюбились друг в друга?

– Конечно! Влюбились, поженились и стали вместе по миру кататься, старинные вещи изучать, искать поселения древних людей и города сгинувших цивилизаций!

– А в деревне-то ты как оказался? – Степа с недоумением посмотрел на деда. – Я думал, большие ученые в почете у партии, они в институтах работают, всякие штуки изобретают.

– Ну, после того, как открылся магический портал и волшебство в мир пришло, все изменилось. Ездить по миру стало небезопасно, да и запрещено. – ответил с грустью старик. – Бабушке не нравились запреты, и она много и долго ругалась с руководством. Вот ее за строптивость и отправили в Большие Лопухи. Она, конечно же, не успокоилась, тем более, что магию изучать ей очень хотелось. Но запрет-то был, так что она устраивала тайные эксперименты, все пыталась понять, как пользоваться волшебством.

– Так это же нельзя! – Степан с тревогой посмотрел на дедушку. – Только специально обученные люди могут пользоваться магией! Нельзя ее просто так каждому раздавать! Это ведь небезопасно! Можно же пострадать самому или других поранить!

– Это верно, – Атанас грустно кивнул, – только ведь любопытство человеческое запретами не удержать. Вот и бабушка не удержалась. И какой-то из ее экспериментов пошел совсем не по плану. Я тогда в саду яблони повязывал, и тут как шарахнуло, крыша с дома поднялась! Из окон потоки света вырвались, стекла все наружу посыпались. Я бросился в дом, но бабушки не нашел. Нигде ее не было. Только темное пятно на стене.

Степан с восторгом и ужасом посмотрел на стену, где до сих пор виднелись темно-синие разводы.

– Вот так я один и остался, – сказал Атанас, – живу теперь спокойно и занимаюсь садом да огородом, а все вот это, это память о бабушке.

– Так бабушка была волшебницей? Она без разрешения пыталась магию использовать?

– Что значит без разрешения? – нахмурился Атанас Варфоломеевич. – Как можно человеку дышать запретить? Куда деваться от того, что у тебя есть, от того, что у тебя в крови? Нет, тут запретительные меры не помогут! Страна наша построена на принципах равенства! Так что запретить кому-то использовать свои способности – это вообще неправильно!

– Но ведь партия говорила, что это для блага людей! – воскликнул Степа. – Чтобы нас защитить!

– Дозащищались! – Атанас Варфоломеевич стукнул кулаком по столу. – Вот и бабушки не стало! А дали бы нормально работать и изучать все это, глядишь, жива была бы!

– Так если бы она соблюдала правила, то ничего бы и не произошло, – пылко возразил Степа.

– Нельзя просто все взять и запретить, – покачал головой дедушка, – запретить что-то одним и разрешить другим! Это вообще не про свободу и равенство! А бабушка твоя превыше всего ставила именно это, за это и поплатилась, за это и погибла.

– Ну, может и не погибла. – Степа подошел к опустившему голову дедушке и дотронулся до его плеча. – Может быть, ее куда-то унесло магией?

– Я тоже так думал, – сказал Атанас, – искал какое-то подтверждение, доказательства, но ничего не нашел. Все запрещено. Да, у нас есть всякие магические штуки, вроде летающих машин, волшебного экрана или магических шнуровальниц, какие-то мелкие заклинания доступны почти каждому, но истинное волшебство от людей скрыто, ну так было раньше, по крайней мере. Что там сейчас происходит в Ленинграде, вообще непонятно! Там же битва была, и, вроде как, правительство проиграло, даже Дзержинский пропал куда-то! Что-то теперь будет?

– А что будет? – спросил мальчик.

– Не знаю, – пожал плечами Атанас, – тут в Больших Лопухах ничего не менялось уже лет сто. Народ тут простой живет, как испокон веков предки жили, так и мы. Все эти мировые потрясения через наши чащобы не проходят. Авось оно и к лучшему. Чтобы у таких мальчишек, как ты, не отнимать веселое беззаботное лето.

Степа понял, что разговор окончен. Он схватил подаренный кинжал и с гиканьем выскочил из дома.

С подарком дедушки Степа не расставался ни на минуту, ложась спать он клал клинок под подушку, воображая себя настоящим рыцарем, который сражается с драконами и спасает принцесс.

Естественно, что среди деревенских мальчишек Степан стал авторитетом. Он придумывал всякие игры, и ребятня шумной ватагой носилась по улицам деревни, пропадала до ночи в лесу или на реке.

Степан просто наслаждался летом, пока не появился этот самый Генка Сидоров. Был он старше Степы на пару лет, выше и крупнее. Он быстро подмял под себя сельскую ребятню, установил на улице свои порядки. Сидоров был сыном какого-то партийного работника, так что ему были доступны всякие магические штуки. Настоящих заклинаний он, понятное дело, не знал, но личный магический экран у него имелся, а на шее висел кулон защитного поля. Такие кулоны могли себе позволить только обеспеченные люди. Кулон надевали детям, чтобы они не могли пораниться или пострадать. Магическая побрякушка защищала от мелких травм, царапин и ожогов, ее владелец не мог утонуть в речке или заблудиться в лесу. И в драке кулон защищал своего владельца. Мальчишкам не под силу оказалось пробить магическое поле. Генка этим пользовался в своих интересах. В первый же день он отлупил нескольких сельских мальчишек, заставив их признать его авторитет и чуть ли не превратив их в своих слуг. Степан не собирался подчиняться избалованному наглецу.

– Эй ты! Это что у тебя такое? – Сидоров как-то столкнулся со Степой на улице. – А ну, давай сюда!

Генка привычным для него жестом протянул руку, указывая на мизерикорд на поясе Степы.

– Вот еще! – возмутился Степа. – Это мой кинжал!

– «Этё мой киньзаль», – передразнил его Сидоров, – ты по моей улице ходишь, а значит, все, что на ней, – мое!

Сидоров щелкнул пальцами, и трое его прихвостней бросились к Степе. Они повалили его в пыль и отобрали кинжал.

– Тю! Я-то думал это что-то стоящее, а это тупой ножик, да еще и неудобный! – Сидоров с презрением вертел мизерикорд в толстых пальцах.

– Отдай! – Степан бросился на хулигана с кулаками, но магическое поле отбросило его назад.

– А ты мне что? – нагло улыбнулся Генка. – Надо что-то на выкуп! Раз такой смелый, может, не слабо тебе ночью на погост сходить и яблок набрать?

Степан вздрогнул, ходить на старое кладбище и днем-то было страшновато, а то ночью!

– Ну, или можешь дедушке пожаловаться. – Сидоров с презрением смотрел на Степу, готового уже расплакаться от обиды и несправедливости. – Струсил?

– Ничего я не струсил, – ответил Степан шмыгнув носом, – будут тебе яблоки! А ты тогда снимешь свою побрякушку и посмотрим, кто кого одолеет! Или испугался? Пойдешь папе пожалуешься?

Сидоров покраснел от злости, но отступать под взглядами всей деревенской детворы было нельзя, если на него ополчатся все деревенские, то никакой кулон не поможет, папа и мама далеко, а до конца лета еще очень много времени.

– Договорились! – кивнул он. – Принесешь яблоки, я верну кинжал, и мы с тобой выйдем один на один, без кулона! Только никуда ты не пойдешь ночью, по тебе видно, что ты трус. А ночью на погосте, я слыхал, неладное творится, из могил что-то наружу лезет, воет кто-то, и вовсе не волки!

– Это мы еще посмотрим, как я испугаюсь, – ответил Степан, хотя у него при мысли о старом кладбище сразу же похолодело в животе.

– Вот и посмотрим, завтра утром, здесь же встречаемся. – Сидоров и его шайка отправились к реке, а Степа поплелся домой.

Весь день он боялся и переживал. К ночи его просто трясло от ужаса, но оставлять подарок дедушки в потных руках Сидорова не собирался. Так что в ночи Степа выбрался из дома и направился к погосту.

Степе было страшно, хотя нет, слово «страшно» и близко не описывало того ужаса, что испытывал мальчик. Рассказы про старое кладбище хорошо слушать дома, возле горящей магическим огнем печи, под блины с вареньем и горячий малиновый чай, ну или в компании друзей, где-нибудь в лесу у костра, вот там страшилки становятся развлечением, способом пощекотать нервы, находясь на самом деле в полной безопасности.

А вот сейчас опасность была реальной. Степа хоть и не верил в россказни про призраков и зомби, но трепет перед старым погостом уже сковал его по рукам и ногам.

Дедушка Атанас про погост рассказывать не любил, единственное, что он сказал внуку, чтобы держался от него подальше.

Странным было бы в мире магии не верить в призраков, но каждый советский гражданин с пеленок знал, что магия под контролем партии, что высший Совет контролирует ее и никогда не позволит ей стихийно вырваться и натворить бед. К тому же магические институты постоянно изучают свойства магии и создают заклинания, это настоящая наука, а вот эти бабушкины сказки про привидений, это все пережиток прошлого, тяжелое наследие царизма и тлетворное влияние Запада, призванное пошатнуть здравомыслие советского гражданина.

Все это Степан знал с самых пеленок, впитал с молоком матери, слушал широко раскрыв глаза на каждом уроке политологии в школе. Только все эти знания оказались мыльным пузырем перед суровыми инстинктами первобытности, которые настрого запрещали тревожить мертвых и пугали их местью.

Колени дрожали, Степан весь трясся от страха, но тем не менее продолжал идти вперед. Верхушка холма была буквально в двух шагах. Степа уже видел раскидистую старую яблоню, росшую посреди погоста. От местных мальчишек он знал, что с яблони началась вся деревня Большие Лопухи, от яблони и могилы, что располагалась прямо у ее корней.

Лет где-то двести или триста назад жил в здешних местах отставной поручик. Жил на широкую ногу, проматывая оставшееся от родителей наследство. И была у него жена, красавица каких мало. Души в ней не чаял поручик, но даже любовь к жене не остановила его от разгулов. Промотал он все наследство и задолжал очень опасным и могущественным людям. Денег у поручика не было и в качестве платы жена отдала себя злодеям, спасая любимого. Что ей пришлось пережить в лапах негодяев, никто не знал, но вернулась она тенью себя самой. Поручик от ужаса бросил кутеж, но любимую вернуть уже не смог. Повесилась она на той самой яблоне. Поручик три дня блуждал по лесу в поисках возлюбленной, а когда нашел, то еще три дня рыдал, сидя под кроной.