Полная версия
Розалина Будаковская
Норадреналин
Пролог
Шумел лес. Падал снег. Трещали поленья, объятые огнём, выпуская чёрный дым через печную трубу. Жалящий мороз рыскал по окнам и, не найдя ни одной щели, гневно затягивал стёкла витиеватыми узорами. Тусклой лампочки едва хватало, чтобы осветить большую комнату, в которой помещались и кухня, и печка, и уютный уголок со скромным диваном и круглым столиком на случай прихода гостей. В полумраке у подлокотника терялись подушка и свёрнутый плед. В доме пахло горячим супом и воском. Из-под подошвы сапог у двери аккуратной лужицей расплывался снег вместе с хвоинками и смолой. На обеденном столе в тяжёлой стеклянной вазе возвышались еловые ветки с красными бантами вместо деревянных игрушек и бумажных гирлянд.
Зима за окном в самом разгаре. На подоконнике за снежинками с любопытством наблюдал мой кот Бейн. Его шерсть всех оттенков серого, с тёмным пятнами по туловищу, и парой полосок на хвосте. Ушки у Бейна совсем незаметные, глаза огромные насыщенного оранжевого цвета. Не таким я представляла своего кота, но Бейн – лучший из всех, что я знала. Обычно котам имя выбирают хозяева, исходя из своих предпочтений и пожеланий, а что до Бейна, то он сам выбрал своё – на другое попросту не откликался. Молока в его миске ровно до середины, однако Бейн и близко к нему не подойдёт, пока я не приступлю к своему ужину. Он будто ждал меня.
– Ну? Увидел что-нибудь интересное на улице? – негромко спросила я, помешивая суп. – Как погодка?
Бейн красноречиво обернулся на меня и, убедившись, что я решила поговорить именно с ним, а не просто сошла с ума от жизни на окраине глухого леса, продолжил наблюдать за снегопадом.
– Ладно тебе, – не отставала я, – не будь ты таким молчуном! Хоть бы мяукнул.
Кот не пропустил мимо ни одного моего слова, сдвинув уши к макушке, но даже не обернулся.
– Ну раз уж ты такой вредина, то и молоко твоё уберу.
На такую весомую угрозу Бейн сподобился наконец что-то протяжно мяукнуть в ответ и спрыгнуть с подоконника. Теперь он сидел у моих ног и не сводил взгляда. Его хвост нервно мотался из стороны в сторону. Бейн всем своим видом говорил: «Ну и что ты молчишь? Вот он я, раз тебе так хотелось, чтобы я слушал».
– Почти готово, – сообщила я, отложив деревянную ложку. – Ещё минуты две и будем ужинать.
Бейн промяукал что-то невнятное, недовольное и усталое. Он лениво подошёл к своей миске и с трудом держался, чтобы не начать первым.
Я неспешно накрывала на стол, поглядывая на снежную пелену за окном. Иногда краем глаза я замечала какое-то движение снаружи, но, когда присматривалась, ничего толком не могла разглядеть. Обман зрения, галлюцинации. Летом, особенно в непогоду, мне тоже что-то постоянно мерещится по ту сторону стекла. Точно кто-то ходит, заглядывая в чужие дома. Неподалёку есть деревня, так что вполне логично списать загадочные блуждания за окном на кого-то из местных, однако они и носа не высунут за порог как стемнеет. Они постоянно кого-то видят, потому закрываются в домах на все засовы и ставни. Мой дом стоит в отдалении именно из-за этого: за всю свою жизнь мне ни разу не попадалась нечисть, о которой говорили. Ни в окнах её не было, ни в лесу, ни на улице поздней ночью. Однажды я даже решила, что все эти поверья были придуманы лишь для того, чтобы дети не отбивались от рук. Однако время от времени из селения пропадали люди, а потом то в полях, то у леса находили их растерзанные тела с жуткими укусами и следами когтей.
Животные, вроде кошек и собак чувствуют, когда нечисть собирается напасть на дом, поэтому у каждого здесь есть питомец, а то и не один. Кажется, и сам Бейн понимал, что он здесь на особом счету, поэтому без зазрения совести, выбираясь в деревню вместе со мной, попрошайничал лакомства.
Наконец я налила тарелку супа и села ужинать.
Во входную дверь с воем, пробирающим до костей, ломилась буря. По телу бегали мурашки. Мне кажется, я не боялась, ведь это всего лишь ветер, но с чего бы тогда взяться мурашкам? Не от холода же? В доме тепло. Бейн и сам время от времени вздрагивал от особо гневных порывов ветра, бросал заинтересованный взгляд на дверь, а затем возвращался к еде.
Я совершенно точно знала, что снаружи никого нет. Ни людей, ни уж точно чудовищ, однако всё равно невольно прислушивалась к звукам, происхождение которых не могла объяснить сразу. Жуткий треск – ветер повалил дерево, вой – буря усиливалась и норовила забраться в дом любым способом, скрежет – дверь и окна изо всех сил сопротивлялись непогоде. Непонятным среди всего этого оставался изредка различимый стук. Будто кто-то просился погреться и с опаской или смущением сбивал костяшки пальцев о промёрзшие дверь и наличники окон.
Тук. Тук. Тук.
Тук. Тук. Тук.
Тук. Тук. Тук.
Звук переместился от входной двери к окну. Я не поднимала на него взгляд и продолжала есть, будто вообще ничего не слышала. Ни одного человека не понесло бы в такую погоду на улицу, ни один зверь стучать не умеет, кто же это тогда? Страх играл со мной злую шутку? Галлюцинации? Что же это? Бейн, глядя в сторону окна, ощетинился и выгнулся дугой. Рычал, растопырив усы во все стороны, и неотрывно глядел на источник шума.
– Если ты кого-то видишь, Бейн, – вполголоса заговорила я, – то иди ко мне.
Обычно кот будет слушаться только в том случае, если ему что-то будет нужно взамен, но в этот раз он пятился, врезаясь задними лапами в ножки стола, но ни за что не сводил глаз с окна. Бейн остановился, подойдя ко мне вплотную. Мне не по себе и смотреть в окно страшно. Вдруг там в самом деле кто-то есть? Кто-то из тех тварей, о которых все говорят без умолку? Мне повезло не видеть их всё это время, но, может, сегодня всё изменится? Я боязливо подняла глаза и заметила очертания лосиных рогов, однако вместо увесистой морды на меня смотрели пустые глазницы расколотого черепа. За ним рисовался костлявый горб, который едва помещался в оконную раму. Ветер неистово трепал какую-то тряпку. Чертовщина прикрывалась костями лося, словно маской, скрывая своё истинное лицо за ним.
В ужасе я попятилась от стола к стене. Существо снаружи в упор посмотрело на меня и в глазницах черепа сверкнули жуткие огоньки. Громадный силуэт с лёгкостью метнулся от окна. Воцарилась тишина, но спустя время её разорвало леденящее рычание неведомого зверя. Кто бы ни был снаружи, он не терял надежды попасть внутрь. Он разгонялся и бился в дверь с такой силой, что дерево прогибалось под весом неизвестного существа, а петли жалобно взвизгивали, пока очередной удар не разнёс дверь в щепки.
Без идей
– Мэдди, у тебя есть хоть что-то? Хотя бы пара глав?
Мне не нужно было видеть лицо Рика Хэйнса, моего литературного агента, чтобы прочувствовать всё его недовольство и истекающее терпение. Он старался говорить спокойно, но как же менялся его тон в зависимости от истинных эмоций!
– Только пролог в две страницы, – призналась я. – Не могу написать больше ни строчки, честно.
– Выпей снотворного, Мэд, – едва не сорвался он. – Слушай, если ничего не снится, – Рик вздохнул и медлил, подбирая наиболее удачные и мягкие выражения. – Другие же как-то пишут, Мэдди? Может, самое время попробовать работать по-другому? Придумать что-нибудь? Целенаправленно метить в ходовые жанры, тропы и обеспечить себе отличные продажи. Как думаешь?
– Мне нужно ещё время, – настаивала я. – И ещё один аванс, пожалуйста.
– У тебя уже был один.
– Это было три месяца назад. Мне нужно что-то есть, чем-то платить за жильё и чёртов интернет.
– Слушай, давай так, – после недолгой паузы всё-таки ответил Рик, – я достану тебе ещё один аванс, а ты напишешь хотя бы пять глав к следующему месяцу, – он нервно щёлкал ручкой, и этот мерзкий звук доводил меня до безумия. – Договорились, Мэдди? Аванс в обмен на пять чудесных глав.
Раздумывать некогда, да и не над чем: я либо голодная и живу на улице, либо пишу хоть что-то и получаю деньги. Конечно, писать заведомый бред не хотелось, но своё обещание я всё-таки сдержать обязана, если оно позволит мне и дальше заниматься любимым делом. Возвращаться к бедствующему существованию у меня не было никакого желания, да и вся родня не упускает возможности напоминать при каждом звонке, что, если бы мне не «повезло» в тот раз, то так и сидела бы я у них на шее.
– Пока мир слетает с катушек, Мэдди, такие как ты всегда будут в выигрыше, – он прочистил горло, добавив не так напыщенно: – Пока в новостях только и говорят о высоких ценах и ограничениях по всему миру, все хотят спрятаться в книгах, играх и музыке, понимаешь?
– Я тебя поняла, Рик, – без энтузиазма ответила я. – Спасибо.
– Давай, Мэдди, я в тебя верю, – подбадривающе заканчивал он. – Позвоню, как получу деньги. А ты пиши. Пиши, пиши и пиши, ладно?
– Я тебе уже пообещала.
– Вот и ладушки, – настроение у него заметно улучшилось. – Увидимся!
Я натянуто улыбнулась, будто собеседник увидел бы моё лицо, и положила трубку. Телефон хотелось швырнуть прямо в стену, чтобы в ближайшие несколько дней вообще никого не слышать. Ни Рика, требующего новую книгу каждые полгода, ни родственников, для которых насколько бы известной я ни была, сколько бы признания ни получила, мне стоит «найти нормальную работу», мужа и скорее родить детей.
С экрана ноутбука на меня глядел чистый лист. Я пробовала менять его цвет, подбирать картинки под атмосферу будущей книги, составлять плейлист, смотреть фильмы или читать коллег в нужном жанре, но ничего из этого не работало. Чёрт, да кого я обманываю?! Фишку про сюжетные сны, в которых персонажи сами рассказывают свою историю, я придумала ещё до того, как опубликовала свою первую книгу. Всё куда сложнее, интереснее и запутаннее. Призраки – вот кто на самом деле шепчет мне на ухо каждую строчку.
Сколько себя знаю, они постоянно были со мной. Лучший друг, лучший советник, защитник, случайный попутчик, дружелюбный одноклассник, болтливый прохожий – эти роли всегда играли чьи-то неупокоенные души. В какой-то момент появились и те, кому просто хотелось рассказать о своей жизни. А я слушала. Впитывала каждое слово, каждый образ и переносила на бумагу. Личный дневник перестал быть личным и стал неким подобием черновика с зарисовками о чужих жизнях. Мои собственные переживания уменьшались в записях с геометрической прогрессией, пока совсем не исчезли. Уже прожитые жизни интересовали меня куда больше своей, но и в этом я нашла выгоду – начала писать книги.
Первое время я получала сплошные насмешки, особенно от старших родственников. Детища, на которые я тратила сотни часов, глядя в голубой экран и отбивая по клавишам букву за буквой, они уничижительно называли творчеством и снисходительно или с неприкрытой жалостью спрашивали, читает ли это вообще кто-нибудь? Конечно же, никто не читал. Это было самым обидным: я отстаивала каждый абзац, а ни единое слово из него никому и даром не сдалось. Читатели, вероятно, с недоверием относятся к малоизвестным авторам.
Время шло, я не сдавалась, продолжала писать, участвовать во всевозможных конкурсах и вступать в писательские чаты, пока одну из моих книг не заметило престижное издательство. Наконец-то, я почувствовала себя важной и значимой! Не невидимым посредником между призраками и миром живых, не посредственностью с завышенным самомнением, а кем-то, кого тоже знают! Билборды всего города твердили: «Мэдлин Уолш – гений нашего времени!», «Мэдлин Уолш – новая Агата Кристи!», а под своим фото в соцсетях я часто встречала портреты Стивена Кинга и Говарда Лавкрафта с подписью: «Эй, мальчики, подвиньтесь!»
На первый гонорар я подыскала себе отдельную квартиру и с невероятной скоростью закончила ещё один роман, который тут же ушёл в печать. Вторая книга принесла не меньший успех, и редактор, разумеется, с нетерпением ждала следующую книгу. Только работа над третьим романом за полтора года не сдвинулась с места ни на строчку. Я раз десять переписывала пролог, пыталась даже отойти от привычной «схемы» и просто придумать сюжет, но ничего путного в голову не лезло. В одной идее с первых абзацев читался крайне популярный сериал, в другой все до единого персонажи повторяли героев более известного коллеги, а третья так вообще больше напоминала бессвязную мешанину из всего самого лучшего, чем можно зацепить читателей. Чёрт, я даже к врачу ходила и жаловалась на бессонницу и тревожность, чтобы получить рецепт на снотворное! И если тревожность была моей верной спутницей на протяжении долгих лет, то насчёт проблем со сном я соврала ради таблеток. Мне выписали лёгкое успокоительное и порекомендовали больше гулять на свежем воздухе, делать зарядку и побольше отдыхать. Дело даже не в том, что в округе исчезли призраки, нет, а в том, что не каждую жизнь можно уложить в мистический детектив, триллер или ужастик. Другие жанры у меня не пишутся, сколько бы ни пыталась.
Да и зачем лезть в романтику и фэнтези, если мне самой куда интереснее забраться в самые потаённые уголки человеческой души и рассмотреть, изучить под микроскопом, препарировать страхи, выяснить их первопричину, вникнуть в суть слепой веры, которая есть у каждого, и разложить всё это по полочкам? Для меня это гораздо интереснее и занимательнее, чем гадать, кого любит главная героиня, кто любит её, и будут ли они вместе? Я как-то сказала об этом публично, а на следующий день увидела комментарий с тысячами лайков: «Теперь понятно, что у неё там с личной жизнью».
Некоторое время назад я пару раз ловила себя на мысли отправиться куда-нибудь, где точно обитают жуткие призраки. Первыми на ум, разумеется, приходили горы Аппалачи или Салем, следом я просто вбивала в строку поиска «мистические места» и проходилась по всем ссылкам, пока не уставала, но каждый раз внутренний голос даже не пикал, будто ни о чём сверхъестественном в упомянутом месте на самом деле не шло и речи. Я устало и с чувством полной безнадёжности откинулась на мягкую спинку кресла с какими-то там вставками, чтобы писатель не заработал сколиоз или другую болячку на всю длину позвоночника годам к тридцати.
Пока Рик молчит, у меня будто есть отвратительно пугающий шанс остаться без денег, вернуться к родственникам с поникшей головой, выслушивая, что они всё это время были правы, и… Как же меня иногда заносит в тоску! В мыслях я готова практически умереть, но на деле, конечно же, так быстро не сдамся. И да, пока Рик пытается выторговать для меня очередную часть аванса, я пойду-ка проветрить голову, заодно выпью кофе и, наверное, возьму что-нибудь на обед. До звонка агента у меня словно есть законное право на лень и неприкрытую жалость к себе.
В Дерби второй день пасмурно, моросит дождь и так холодно, что приходится кутаться не только в куртку, но ещё и в свитер. Если бы мне удалось перед выходом найти шапку, то я бы и её с удовольствием надела. До ближайшей кофейни минут пятнадцать обычным шагом. И всё бы ничего, но там постоянно столько народу, что не протолкнуться. Утром – работяги и офисный планктон, с десяти до половины двенадцатого они частично возвращаются за второй порцией кофеина, напрочь забитого разнообразными сиропами и взбитыми сливками. С одиннадцати со стаканчиками кофе и десертами можно заметить мамочек, фрилансеров, блогеров и домохозяек. В их числе писатели, вроде меня. Говорят, в городе живёт с десяток коллег разной степени важности, но лично я встречалась всего с двумя или тремя из них на одной из рождественских вечеринок, которую организовывало издательство. В тот раз писательницы – среди нас был всего один парень, который пробыл около часа, пока подписывал свои книги для дальнейшей распродажи – пустили слух обо мне как о социопатке, которая вообще не любит людей. Неудивительно, что дружеские отношения у нас не сложились.
Очередь до кассы всего в несколько человек, а ждать пришлось около двадцати минут. Наконец, я получила свой кофе и всё тем же ленивым шагом двинулась в сторону супермаркета. По правде говоря, когда я думала о еде, то ловила себя на том, что особого голода вообще не испытываю, а про обед вспомнила лишь по привычке. Задумавшись об этом, я остановилась посреди тротуара и никак не могла решить: наплевать на поход в магазин, раз есть всё равно не хочется, или всё-таки позаботиться об ужине, чтобы не ругать себя через пару часов? За меня решил Рик: он позвонил сообщить радостным тоном о новой части аванса. Обещал завезти наличными завтра до полудня. Вот и кончилось то время, которое, казалось, оправдывало мою лень и нежелание заниматься будущей рукописью.
Мысль о поездке меня не покидала, звуча всё более и более убедительно. В конце концов, если разговорчивые призраки находят меня сами, значит мне просто нужно оказаться в нужном месте, а дальше само всё сложится. Я вернулась домой, наугад открыла одну из сотни вкладок в браузере и собралась купить билет на ближайшее число в американский Литл-Рок. Не знаю, сколько мне понадобится времени, чтобы встретить призрака с достаточно «книжной» историей, но надеюсь, это произойдёт достаточно быстро, и я в конце концов напишу новый роман. В следующий момент в висок упрямо стучалось осознание того, что я просто пытаюсь сбежать от собственной беспомощности как можно дальше. Сначала бы мне стало не до книги из-за блужданий по городу, ведь, кто знает, когда ещё я попаду в США? А потом работу над рукописью тормозила бы усталость. Знаю я все эти уловки, прекрасно знаю, но каждый раз словно надеюсь сама себя надурить.
Щёлкая беспроводной мышкой, я закрывала все вкладки, которые предполагали дальние путешествия. В конце длинного списка скромно стоял не такой далёкий Кардифф. Взять хотя бы кельтов с их богатой мифологией! Тут тебе не только на мистический детектив наскрести можно, а ещё и на целый сборник ужасов в нескольких томах. Если уж и искать древних призраков, то Кардифф – идеальное место, но до последнего я отметала этот вариант. Думаю, всё потому что я уже была в Уэльсе и точно знаю, что там найти повод отлынивать от книги будет в сто раз сложнее.
А, может, я просто устала? Времени ведь полно, чтобы писать, да и призраки… В конце концов, когда пропадает настрой вообще что-либо писать, то дело тут явно не в одних призраках. Ладно. Я выдохнула, купила за пару кликов билет на поезд до Кардиффа и мысленно пыталась смириться с тем, что всё-таки придётся взять себя в руки.
Сообщить об отъезде Рику и семье я хочу не раньше, чем окажусь в поезде. Нет, в самом деле, по-хорошему, стоит сделать это прямо сейчас, но мне всё кажется, что один из них – или все сразу – начнут просто меня отговаривать. У Рика есть законное на то право – кто как не он понимает, что я хочу сбежать от своих обязанностей? – что до родни, то им просто кажется, что со мной точно случится что-то ужасное, если я выйду из дома одна. Неважно, в магазин или в другой город, но какая-то гадость, по их мнению, уже поджидает меня за углом.
Следующим утром в десять ровно многократным звонком в дверь меня разбудил Рик. Он был доволен собой, от него пахло крепким кофе и жвачкой со вкусом сладкой мяты. Редеющие волосы он заливал гелем для укладки, каждый день носил синий костюм в тонкую белую полоску и белые туфли, начищенные до блеска даже в самую паршивую погоду. С последней нашей очной встречи Рик заметно подтянулся и не упускал возможности обратить моё внимание на то, насколько свободнее ему стала одежда.
Я предложила Рику чай. В конце концов, если бы я просто вырвала у него из рук конверт с деньгами и захлопнула дверь перед носом, продолжив тайком собирать чемодан, это выглядело бы не только грубо, но странно. Гости ко мне не заходят, так что в некотором смысле пригласить Рика выпить чай, было даже интересно. Не растеряла ли я те крохи гостеприимства, которые пытались привить мне в детстве?
На столе оказались остатки песочного печенья на стеклянной симпатичной тарелке, полупустая сахарница и молочник с не отмывающимся жёлтым ободком у донышка. Рик заметил и затёртый узор на чашках, но не подал вида.
Кажется, сколько бы ни было на счету, я всегда буду забывать позаботиться о доме, где живу: ни обои не доклеила в коридоре, ни посуду не обновила и на сломанную ручку окна тоже напрочь забила.
– Ну что, Мэдди, уже начала?
– Кажется, у меня кое-что есть, – вполголоса с предвкушением от предстоящей поездки поделилась я. – Но не хочу сглазить, так что извини, – я пожала плечами, – ничего не покажу, пока не буду уверена до конца.
– Да-да, конечно, – кивал он, – понимаю. Муза – капризная подруга. Лучше не трогать её лишний раз.
– В любом случае, ты первым узнаешь о новом сюжете.
Рик перед уходом в бесчисленный раз пожелал мне не терять вдохновения и работать, не покладая рук. Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть и поблагодарить его.
Вечером я была уже на вокзале, ждала свой поезд и во всех красках представляла встречу с призраком, чья история жизни разойдётся таким шикарным тиражом, что мне ещё несколько лет не придётся из кожи вон лезть, чтобы написать что-нибудь себе в карман. В мечтах всё звучит сказочно и волшебно, главное, также прекрасно оно должно получиться и в действительности.
Случайные попутчики
Кардифф. Здесь гораздо теплее, чем в Дерби, но всё также пасмурно. Тучи будто проследовали за мной, чтобы я точно не грелась под солнцем. Билет был дешёвым, не с самым комфортным местом. По дороге я ела сэндвич, который купила ещё в кофейне по дороге на вокзал, но в чём я не смогла себе отказать, так это в приличном отеле. Для начала номер я забронировала на три дня, но, переодевшись и приняв душ, спустилась на стойку регистрации и продлила до конца недели. В стоимость включён завтрак, но приехала я уже после полудня, так что еду придётся искать самой где-то в городе. Оно и к лучшему, ведь так шанс встретить подходящего призрака увеличивался раз в десять.
Новая порция крепкого кофе помогла взбодриться. Шатаясь по улицам, на ум приходили отрывки из фильмов и сериалов, где главные герои видят каких-то призраков. Сначала человеческое тело окутывает холод, мигают лампочки, творится всякая ерунда с электричеством и техникой, всё вокруг темнеет, нагоняя жути. По всем правилам жанра лишь после такого эффектного представления появляются призраки. Со мной всё не так. Что ж, конечно, бывают любители попугать, но чаще всего мертвецы даже внешне ничем не отличаются от живых. Иногда души настолько плотные и даже отдают теплом, что их легко спутать с ещё не остывшими людьми.
Они шатаются по городу вместе с остальными его гражданами, заходят в магазины, имитируя свою прежнюю жизнь. Некоторые не ограничиваются своим веком и с усердием пытаются постигнуть новые технологии: часами торчат в магазинах с мобильниками или мастерских, подсматривают, как смартфонами пользуются живые и пытаются взаимодействовать. Такие призраки мне по душе! Они знают, что физического тела больше не имеют, но продолжают жить. Да, эти ребята не задержатся здесь навечно, в конце концов души отправятся на перерождение, но мне нравится думать, что именно благодаря бесконечной тяге к обучению, каждое следующее поколение рождается, словно мобильник был у них ещё в утробе. Технический прогресс будто течёт в их крови, живёт в каждой их клетке и намертво спаялся с ДНК. Так рождаются гении, так мир не стоит на месте, а человечество грезит покорением космоса.
Кардифф. Если улицы здесь время от времени кажутся пустыми, то вы просто не умеете смотреть внимательно и слушать. Ещё больше призраков я видела, наверное, только в Нью-Йорке и Лондоне. Да, там их так много, что на некоторых улицах сложно дышать, а в метро вообще лучше не спускаться, иначе велик риск заработать нервное расстройство от концентрации двух измерений. Я слушала музыку в наушниках и неспешно брела дальше. Попадались как приветливые призраки, так и хмурые, как радостные, так и печальные или незаинтересованные разговором с живой.
У залива мертвецов больше всего. Не то им нравится наблюдать за туристами и гуляющими местными, не то красота и вода привлекает людей даже после смерти. Многие просто сидели, свесив ноги к воде, молчали и смотрели. Одних охватывала душащая грусть, других заставляла тепло улыбаться ностальгия по своей смертной жизни, третьи… Их сложно прочитать. Они просто были там со всеми остальными, но в то же время совсем одни. Я остановилась рядом с таким призраком и хотела также раствориться в окружающем мире хотя бы на секунду. Разве мир волнует ненаписанная книга? Разве мир волнует отсутствие подходящего вдохновителя? Нет, он просто ждёт сколько нужно, он просто существует и, наверное, ни о чём не заботится без особой надобности.
К вечеру, не найдя подходящего собеседника, я возвращалась в отель. Хотелось спать, есть и принять душ. Надежда не угасала, но внутренний голос уже напоминал о том, что долго ждать у меня нет ни возможности, ни умения. Не знаю, каким чудом меня вообще хватило на писательство? Ведь это монотонная работа, которую я не перевариваю. Как я дождалась момента, пока мою книгу опубликуют? Что-то другое я бы давно бросила, так и не получив ощутимого результата в первые месяцы стараний.
