Зендар

Но сгустки тьмы не достигают цели. Они не поглощаются и не отражаются. Они просто… перестают существовать, едва приблизившись к Торвальду. Исчезают без вспышки, без звука, как капли воды, упавшие на раскалённую плиту. Они аннулируются самим фактом его присутствия.

И с каждым исчезнувшим сгустком пламени ужас в глазах Мельторы растёт, ведь она понимает: она не атакует. Она просто впустую тратит то, что составляет её суть, на то, что даже не замечает её усилий.

– Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ!.

После черного пламени было первым Заклинание Разрыва Ткани. Её руки окутались в багровые нити, которые она метнула в Торвальда. Эти нити начали рвать саму реальность вокруг него – пустота во тьме покрылись трещинами, земля вспучился, а воздух наполнился скрежетом разрываемых измерений. Предметы вокруг начали исчезать, появляясь в других местах, но Торвальд стоял непоколебимо, словно якорь в бушующем море хаоса. Его тело, казалось, стало неуязвимым, окружённым невидимым барьером, который поглощал любую атаку.

В какой-то момент Торвальд поднял голову. Его глаза, пустые и холодные, словно смотрели сквозь Мельтору. Он сделал шаг, затем другой, направляясь к ней. Каждый его шаг был тяжёлым, как удар молота, и земля под ним трескалась, оставляя за собой следы, похожие на руны древнего проклятия.

Мельтора почувствовала, как её сердце сжимается от страха. Она поняла, что перед ней уже не её враг, не её добыча. Перед ней стояло нечто иное – существо, которое она не могла победить. Охваченная страхом, не могла сдвинуться с места. Её руки дрожали, но она продолжала направлять магические удары в сторону Торвальда.

(Её сознание разрывается на два голоса: один – панический шёпот демона, другой – леденящий шёпот мага, осознающего своё поражение. Мысли путаются, накладываются друг на друга.)

Голос Демона (Свирепый, но с проступающей трещиной):

–Жги! Рви! Ещё! Почему заклинания гаснут? Он должен быть пеплом! Я выпотрошу его! ДАЙТЕ МНЕ БОЛЬШЕ СИЛЫ!

Голос Мага (Тихий, прерывистый, полный ужаса):

–Нет… Нет-нет-нет… Смотри. Смотри на него. Ледяная вспышка Аш'гала – испарилась, не коснувшись. Копья тьмы… они рассыпались в пыль у его ног. Это… это невозможно…

Голос Демона:

–ЗАМОЛЧИ! Он просто щит! У всего есть предел! Мы сокрушим его! Мы…

(Торвальд делает ещё один тяжёлый шаг. Земля вздымается, и треск кажется Мельторе прямо в ушах. Её руки дёргаются в немом, бесполезном жесте.)

Голос Мага (Почти шёпот, задыхаясь):

–Он не отражает их… Он их… стирает. Моя магия… её просто перестаёт существовать. Как будто её никогда и не было. ЧТО ОН ТАКОЕ?!

Голос Демона (Уже без ярости, с чистой животной паникой):

–Двигайся! ДВИГАЙСЯ! ЗАСТАВЬ НОГИ ДВИГАТЬСЯ! Почему мы не отступаем?! Беги! БЕГИ! БЕГИ ОТ НЕГО!

Голос Мага (Оцепеневший, с абсолютным отчаянием):

–Не могу. НЕ МОГУ ПОШЕВЕЛИТСЯ. Это не чары… Это… вес его воли. Он давит на саму реальность, и она застывает вокруг нас. Мы в ловушке. В ЛОВУШКЕ! Мы зажаты в тисках его пустоты.

Голос Демона:

–Тогда пропади! РАСТВОРИСЬ! Унеси нас в тень!

Голос Мага (С горьким, безумным смешком):

–Куда? Он же смотрит сквозь меня. Он видит меня везде. Тени молчат при его приближении. Они его боятся. Я его боюсь.

(Она видит, как его рука медленно поднимается. Не для удара. Как будто он собирается стереть пыль с картины.)

Вместе (в унисон, полный чистого ужаса):

–НЕТ. ОН ПРОСТО ТЯНЕТСЯ. ОТСТУПИТЬ. ЗАЩИТИТЬСЯ. ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ. НО ЧТО МОЖЕТ ЗАЩИТИТЬ ОТ НИЧТО?

Голос Мага (Последний, обречённый шёпот):

–Он даже не злится… Это конец. Это просто… конец.

Затем последовал Танец Теней. Мельтора взмахнула руками, и тени от всего в пространстве тьмы ожили, превратившись в когтистых существ. Они бросились на Торвальда, пытаясь разорвать его на части. Тени извивались вокруг него, как змеи, но каждый раз, когда они касались его доспехов, они рассеивались, словно дым на ветру.

Пламя Проклятий – следующее заклинание, которое она использовала. Огненная клетка из черного пламени, наполненные древней магией, обрушились на Торвальда. Каждая сторона клетки оставлял после себя след из проклятой земли, на которой ничего не могло расти. Эта клетка горела с такой силой, что земля под ней плавилась, но Торвальд лишь шел вперед с поднятой рукой.

Сеть Душ – последнее заклинание, которое она использовала. Мельтора вытянула руки, и из её ладоней вырвались нити, сотканные из душ павших воинов. Эти нити обвивали всё вокруг, высасывая жизнь из всего живого. Они пытались опутать Торвальда, но он, используя свою силу, разорвал их, освобождая захваченные души.

Заклинания, которые она знала, были разрушительными, но ни одно из них не оставляло на его теле даже царапины. Он двигался с грацией хищника, словно знал, что она не сможет причинить ему вреда.

Каждый её удар разбивался о невидимую стену, окружающую Торвальда. Его глаза, холодные и сосредоточенные, не отрывались от неё. Мельтора чувствовала, как её силы иссякают, а магия становится всё слабее. Она понимала, что её страх делает её уязвимой, но не могла справиться с ним.

Когда Торвальд подошёл к ней на расстояние вытянутой руки, её сердце замерло. Она попыталась отступить, но ноги словно приросли к земле.

(Её сознание, разорванное страхом, уже не шипит, а стонет. Голоса сплетаются в единый поток паники и отчаяния.)

Голос Инстинкта (Дикий, животный):

–Двигайся! Шаг! ХОТЯ БЫ ШАГ НАЗАД! Почему земля держит? Это он! Он приковал нас! Ледяные оковы без льда… Разбей их! Рви!

Голос Мага (Слабеющий, прерывистый):

–Нет сил… Багровый Клинок рассыпался… Щит Теней истончился до дымки… Он всё поглощает. Выкачивает из меня магию, как воду из колодца. Я пуста… Я высохший родник.

Голос Инстинкта:

–ВРЕШЬ! ЛОЖИСЬ! УПОЛЗИ! Схватись за землю, если не можешь бежать! ВЫЖИВАТЬ!

Голос Мага (С отвращением и ужасом):

–Смотреть… Заставь себя смотреть на него. В эти глаза. В них нет гнева. Нет ненависти. Только… констатация. Как будто он уже сделал то, за чем пришёл. Как будто я уже мертва, и он просто ждёт, когда мое тело это поймёт.

(Его рука приближается. Медленно. Неотвратимо.)

Голос Инстинкта (Визгливо):

–ЗАКРОЙСЯ! БРОСЬ ВСЁ! ВСЮ СИЛУ В ЕДИНЫЙ ЩИТ! ОН КАСАЕТСЯ!

Голос Мага (Абсолютно безучастный, опустошённый):

–Бесполезно. Он разобьёт его. Как и всё остальное. Он не пробивает защиту. Он её… перестаёт учитывать. Она перестаёт для него существовать. Как и я.

Вместе (Шёпотом, в котором тонет даже визг):

–Вот и всё. Он просто протянул руку. Не для удара. Чтобы… прикоснуться. Нет. Нет. НЕТ. НЕ-Е-Е-ЕТ.

Голос Мага (Последняя мысль, перед тем как пальцы коснутся её шеи):

И почему он смотрит с такой… печалью?

Он протянул руку, и в этот момент Мельтора почувствовала, как её магия исчезает, словно её никогда и не было.

– Ты не можешь победить, если боишься, – сказал он тихо, но его голос эхом разнёсся по пустоте. – Страх – это твоя слабость.

Торвальд, охваченный яростью, схватил Мельтору за горло. Его пальцы, словно стальные тиски, сомкнулись на её шее, поднимая её над землёй. Мельтора извивалась в его хватке, её глаза расширились от ужаса и удивления. Она не ожидала, что кто-то сможет так легко одолеть её.

В отчаянии Мельтора выпустила своё чёрное пламя – то самое пламя, которое когда-то казалось ей непобедимым оружием. Огненные потоки, пропитанные тьмой, окутали обоих, выжгли всю одежду, уничтожило всю броню, но Торвальд даже не дрогнул.

(Её сознание больше не разделено. Оно едино в своём животном, примитивном ужасе. Мысли больше не голоса, а обрывочные вспышки паники, рвущиеся сквозь боль и нехватку воздуха.)

Мысли-вспышки (Ужас, Боль, Неверие):

–Не дышит! Не может дышать! Воздух! Нужен воздух! Его пальцы… камень… ломают… шея…

(Её собственные руки, слабые и беспомощные, царапают его предплечье, не оставляя и царапины.)

Мысли-вспышки (Ярость, Отчаяние):

–Вырваться! Должна вырваться! ВСЯ СИЛА! Почему он не отпускает? Как он может быть таким сильным? Это же просто человек! ПРОСТО ЧЕЛОВЕК!

(Она бьёт его ногами, но это словно ломиться о скалу. Всё её тело онемело от боли.)

Мысли-вспышки (Последняя надежда):

–Пламя! Адское пламя! Сжечь его дотла! Пусть горит вместе со мной! ВСЁ ИЛИ НИЧЕГО!

(Чёрный огонь вырывается из неё, поглощая мир. Она чувствует его всепожирающую силу, ту самую, что обращала в пепел целые армии. И… ничего.)

Мысли-вспышки (Шок, Растерянность):

–Горит… Всё горит… Но он… Почему он не кричит? Почему он не отпустил? Его кожа… даже не краснеет… Моё пламя… оно его не видит? Он для него… не существует?

(Она видит его глаза сквозь завесу чёрного огня. Холодные. Не моргающие. Невидящие. Её пламя лижет его лицо, и он даже не щурится.)

Мысли-вспышки (Крах, Абсолютная безнадёжность):

–Нет… Нет… Это невозможно… Моё величайшее оружие… Моя суть… Оно для него… ничего? Ничего!

(Пламя гаснет, высосав её досуха. Остаётся только давящая тьма и стальные пальцы на её горле. Сознание начинает мутиться от нехватки воздуха.)

Последняя ясная мысль (Осознание):

–Он не злится… Он даже не борется… Он… просто держит… Как держат вредное насекомое… перед тем как раздавить… Это не битва… Это… казнь…

Пламя извивалось вокруг них, словно пытаясь поглотить, но ее сила была бессильна против мощи воина. Торвальд остался без всей одежды и оброни, одежда сгорела в черном пламени а броня расплавилась от жара.

Мельтора, понимая, что её магия не действует, начала отчаянно бить Торвальда руками. Её удары, обычно способные сокрушать камни, теперь казались не сильнее прикосновений младенца. Торвальд лишь усмехнулся, чувствуя, как её силы тают под его железной хваткой.

– Это конец, – прошептал он не своим голосом, сжимая пальцы сильнее.

(Её сознание затуманено болью и нехваткой воздуха. Мысли рвутся, путаются, тонут в нарастающем гуле. Это уже не диалог, а предсмертный бред и агония.)

Последние обрывки воли (Ярость, Отчаяние):

–БЕЙ! ЛУПИ ЕГО! Сломай эти пальцы! Почему кулаки не слушаются? Как ватой бью… Силы нет… Куда она делась? Вернитесь! Я ПРИКАЗЫВАЮ!

(Её запястья онемели от бесплодных ударов по граниту его плоти. Каждый удар отдаётся болью в её же костях.)

Осознание бессилия (Ступор, Ужас):

–Он усмехается… Слышишь? Он усмехается. Над моими ударами. Как над комариными укусами… Я… комар… Для него…

(Его голос, чужой и металлический, прорезает шум в ушах. Слова «Это конец» падают, как надгробная плита.)

Последняя атака (Паника, Агония):

–НЕТ! Ещё не всё! Есть ещё сила! Где-то глубоко! ДАЙТЕ МНЕ СИЛУ! ХОТЯ БЫ ИСКРУ! Магия… ответь… пожалуйста… Пожалуйста…

(Она пытается сжать внутри себя угасающую искру, собрать хоть крупицу энергии. Но её душа пуста. Высушена его хваткой, выжжена своим же пламенем. Ничего не происходит.)

Крах (Принятие, Мука):

–Ничего… Совсем ничего… Он выпил всё. Всю магию. Всю злобу. Всю меня… Осталась только… боль…

(Её тело предательски обмякает. Воля к сопротивлению угасает последней. Мышцы повисают, становясь тяжёлыми и чужими.)

Предсмертный взгляд (Пустота):

Глаза… не видят. Свет меркнет. Только его рука… и эти глаза… холодные… Всё… Кончено…

(Последнее, что она чувствует – это тишина. Ни ярости, ни страха. Только всепоглощающая, безразличная пустота. И нарастающее давление в висках, пока мир не растворяется в ничто.)

Мельтора, осознав своё полное поражение, попыталась использовать последние крупицы своей магии, но всё было тщетно. Её тело обмякло в руках Торвальда, а глаза потускнели. Она была повержена – не силой магии, а грубой физической мощью и решимостью воина.

Торвальд медленно опустил её на землю, его дыхание было тяжёлым, но спокойным. Мельтора лежала без движения, её магическая аура угасла, а тёмные силы, которые она так долго питала, рассеялись, словно дым на ветру. В тот момент, когда казалось, что Торвальд окончательно потерян в пространстве, что тьма поглотила его навсегда, произошло нечто невероятное. Его глаза, до этого момента пустые и безжизненные, внезапно вспыхнули внутренним светом. Это было не обычное пламя – это было пламя воли, стойкости и жизни.

Торвальд медленно опустился на колени, его тело содрогалось от напряжения. Каждая клеточка его существа кричала от истощения, но он держался. Его дыхание было прерывистым, а руки дрожали от усилий, которые он прикладывал, чтобы просто оставаться в сознании.

–Свет… Что это за свет глаз? Я… вижу. Но не помню. Где я? Кто… Я – Торвальд. Это имя… оно моё. А что было до этого? Тьма. Только тьма и гул… как в глубокой пещере после обвала.

–Тело… не моё. Чужая ноша из боли. Каждый мускул рвётся. Кости переломаны внутри, я чувствую… каждую трещину. Дышу… стеклом. Это цена? За что? Что я совершил?.. Или что со мной совершили?

(Торвальд стоит над поверженной демонессой. Его грудь тяжело вздымается, но не от усталости, а от странного, давящего ощущения вновь обретённой плоти. Он смотрит на свои руки, сжатые в кулаки, видит кровь на костяшках, чувствует адскую боль в каждом мускуле. Его взгляд медленно опускается на Мельтору, и в глубине потухших глаз вспыхивает искра чего-то… знакомого.)

(внутренний, прерывистый, полный боли и confusion):

–Кто… Кто эта тварь? Она лежит… сломанная. Я… я сделал это? Но я не помню… не помню боя. Не помню её крови на своих руках.

–В голове – шум. Гул… и осколки. Осколки воспоминаний, которые впиваются в мозг.

–Щит… Я чувствую его отсутствие. Как фантомную боль. На моём предплечье должна быть тяжесть… упругость дерева и металла… а теперь только пустота. И ярость.

–Она… она разбила его. Да. Я слышу этот звук. Сквозь гул в ушах… отвратительный хруст. Звон осколков. Её смех.

–Она смеялась. Когда мой щит… мой последний оплот… рассыпался в пыль. Она смеялась надо мной. Над моим поражением.

–И теперь… теперь она лежит здесь. И я не знаю, как это произошло. Я не помню своей победы. Я помню только её преступление. Помню унижение. И пустоту на месте того, что было частью меня.

–Что ты со мной сделала, тварь? Ты отняла у меня больше, чем щит. Ты отняла память. Ты отняла… меня. И за это…

(Его кулаки сжимаются так, что кости трещат. Туман в глазах на миг рассеивается, сменяясь ледяным, бездушным огнём.)

–я должен тебя благодарить? Или… стереть с лица земли?

–Память… выжжена. Остался только пепел. И этот… холодный огонь внутри. Он греет и жжёт одновременно. Он не даёт уснуть. Уснуть – значит не проснуться.

–Шорохи. Шаги на пепле. Они идут. Чуют добычу. Чуют слабость. Я пахну… смертью. Своей собственной.

–Двигаться. Надо встать. Поднять руку. Хотя бы на локти опереться… Не слушается. Ничего не слушается. Воля есть… а тела нет. Оно выплатило за моё возвращение всю цену. До последней капли.

–Они приближаются. Чувствую их дыхание. Холодное. Липкое. Как в той тьме, из которой я только что выполз.

–Так вот каково это – быть беспомощным. Смотреть, как подползает твоя гибель, и не иметь сил даже на последний вздох ярости. Только… наблюдать. И помнить, что ты что-то стóил всего миг назад. А теперь… ничто.

–Простите меня те, кто верил. Я заплатил за это пробуждение всем, что у меня было. И теперь… теперь мне нечем за него сражаться.

Демоны в тенях, почувствовав его ослабление, начали выползать из своих укрытий.

(Голоса демонов доносятся из сгущающейся тени, шипящие, скрипучие, полные голода и злорадства. Они говорят друг с другом, но их слова – это обращение к добыче, насмешка над её беспомощностью.)

Демон 1 (Шепот, похожий на скрип сухих крыльев):

–Смотри-ка… Герой нашёлся. А где же твой щит, крушитель? Где твой стальной взгляд? Сидит, как червь на жаре…

Демон 2 (Ворчливый, хриплый голос, словно камни трутся друг о друга):

–Пахнет… о-хо-хо… как пахнет! Болью и пустотой. Сладковатый дымок души, что сама себя сожгла. Я этот запах издалека почуял.

Демон 1:

–Тише… Он ещё может слышать. Смотри, как грудь дышит – прерывисто, жадно. Жизнь ещё тлеет. Надо потушить. Аккуратно.

Демон 2:

–Осторожно? Нет. Хозяин сказал – принести голову. Остальное… можно погонять. Поиграть. Он же сильный был, да? Долго не сломается.

Демон 1 (Приближаясь, шелестя по пеплу):

–Слышишь нас, человек? Мы тут. Мы пришли поприветствовать. Ты ведь так далеко зашёл, чтобы нас найти. Вот и нашли тебя.

Демон 2 (Сардонически):

–Он ничего не слышит. Внутри пусто. Свет в глазах – последняя искра перед тем, как мы её… выключим.

Демон 1:

–Не торопись. Давай посмотрим… что осталось от того, кто не боялся Тьмы. Обломок. Трещина. Ничто.

Демон 2 (С приближающимся рычанием):

–Хватит слов. Хозяин ждёт. Дай-ка я оторву эту руку… на память. Пусть попробует оттолкнуть.

Они двигались медленно, предвкушая лёгкую добычу. Их глаза горели жаждой победы, а когтистые лапы тянулись к обессиленному воину. Они видели в нём не противника, а лишь беззащитную жертву, которую можно было легко поглотить.

(Воздух застывает, становится густым и ледяным. Тени демонов вдруг съёживаются, их голодное уверенное шипение обрывается, сменяясь настороженным ворчанием. Из-за них, не спеша, проявляются другие фигуры. Они не идут, а плывут, искажая пространство вокруг себя. Это не просто тьма, это сама Бездна, обретшая форму.)

Тень Бездны (Голос подобен скрежету миров, сталкивающихся в пустоте, обращается не к Торвальду, а к демонам):

–Отойди. Он принадлежит Пустоте. Его падение… наш жертвенный алтарь. Его душа… наш выдох.

Демон 2 (Рычит, но уже с меньшей уверенностью, отступая на шаг):

–МЫ ЕГО НАШЛИ! НАША ДОБЫЧА! Наша заслуга перед Владыкой! Убирайтесь в свою пропасть!

Призрак Пустоты (Его слова звучат как эхо в заброшенном склепе, тихо, но перекрывая всё):

–Вы – лишь крысы, копошащиеся у края бездны. Вы питаетесь крохами. Мы же… мы поглощаем светила. Он не ваша заслуга. Он – наше предназначение.

Демон 1 (Шипит, выставляя когти, но его форма дрожит):

–Мы служим Тёмному Владыке! Мы…

Пожиратель Душ (Его появление – это всплеск абсолютного холода. Его голос – это голод, воплощённый в звук):

–ВАШ ВЛАДЫКА – ДИТЯ ПЕРЕД ТЕМ, ЧТО МЫ ЕСТЬ. ОН ПРЯЧЕТСЯ В ТЕНИ, КОТОРУЮ МЫ СОТВОРИЛИ. ОТСТУПИТЕ. ИЛИ СТАНЕТЕ ТОПЛИВОМ ДЛЯ ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ.

(Пожиратель не делает ни единого жеста, но пространство вокруг демонов сжимается. Тени, из которых они состоят, начинают рваться и втягиваться в невидимую воронку.)

Демон 2 (Визгливо, в агонии):

–АААРГХ! Нет! Мы уходим! Он ваш! ЗАБЕРИТЕ ЕГО!

Демон 1 (Кричит, разваливаясь на части):

–Владыке будет известно об этом! Это предательство!

Тень Бездны (Безразличным тоном, наблюдая, как демоны растворяются, поглощённые собственной тьмой):

–Мы – и есть его первое предательство. Мы – то, что он отринул, чтобы обрести силу. А теперь… мы пришли за долгом.

(Демонов больше нет. Рассеивается лишь тихий, затухающий крик. Три Сущности поворачиваются к Торвальду. Тишина, что воцаряется, страшнее любого демонического шипения. Они просто смотрят на него. И этого взгляда достаточно, чтобы душа замерла.)

И всё же в его глазах не было страха. Только решимость и понимание того, что даже в самый тёмный час можно найти свет. Но сейчас этот свет был настолько слаб, что едва ли мог отпугнуть приближающихся сущностей…

Торвальд находился в состоянии, которое можно было бы назвать пограничным. Его глаза, обычно полные жизни и решимости, теперь отражали лишь холодный блеск, словно он уже видел за пределами этого мира. Но в них не было страха – только глубокая сосредоточенность и осознание неизбежности. Он понимал, что тьма, окружающая его, не просто враг.

Его тело, израненное и истощённое, казалось, больше не принадлежало ему. Каждый вдох давался с трудом, но он продолжал, опираясь на остатки своей силы. Свет, который когда-то горел в его душе, теперь был едва заметен, как последний отблеск свечи перед тем, как она погаснет. Но даже этот слабый свет был для него маяком, напоминанием о том, ради чего он сражался.

Когда Мельтора была повержена, магия сна начала рассеиваться, словно туман под лучами восходящего солнца. Кира очнулась первой – её сознание, словно птица, вырвалось из оков магического сна. Первое, что предстало перед её глазами, заставило сердце пропустить удар.

Торвальд стоял на коленях, его могучее тело было обнажено, доспехи и оружие исчезли, словно их никогда и не было. Его дыхание было тяжёлым, прерывистым, а в глазах читалась такая усталость, что казалось, будто он выжал из себя все силы до последней капли.

В этот момент из теней начали появляться сущности – их очертания были размытыми, словно дым, а глаза горели холодным синим пламенем. Они двигались бесшумно, окружая Торвальда полукругом, их когтистые руки тянулись к нему, будто желая поглотить его истощённую сущность.

Кира, не раздумывая, бросилась вперёд. Её тело ещё было слабым после долгого сна, но страх за Торвальда придал ей сил.

– Торвальд! – закричала она, пытаясь привлечь его внимание. – Держись! Я здесь!

Но он лишь поднял голову, его взгляд был пустым, лишённым всякой надежды.

Кира бежала посреди хаоса, подобрав свой семейный меч. Её сердце колотилось как безумное – она знала, что не может сравниться с сущностями в их силе, но отступать было некуда. Торвальд сидел без движения, а это означало, что она должна была действовать.

С яростным криком она бросилась в атаку, её меч сверкал в тусклом свете, рассекая воздух. Но сущности были быстрее, сильнее, их когти оставляли глубокие раны на её броне. Каждый удар отзывался в её теле острой болью, но Кира не отступала. Вихрь стали и тени. С яростным, отчаянным криком, в котором было больше ужаса, чем гнева, Кира ворвалась в смертоносный круг. Её меч – добротный, но семейный клинок – сверкнул, рассекая мрак, но не плоть.

Она была слишком медленной. Слишком хрупкой.

Её первый удар, направленный в спину ближайшей сущности, тот парировал, даже не обернувшись. Просто откинул руку с когтистой лапой, и меч со скрежетом отскочил, едва не вырвавшись из её захвата.

– Смотри-ка! – просипел тень бездны, его голос похож на скрип ржавых врат. – Малышка пришла спасать своего героя! Как трогательно!

Они забыли на мгновение о Торвальде. Новая игрушка была куда забавнее.

Сущности, похожий на сгусток тени с рогами, метнулся к ней. Кира едва успела поднять меч что бы отбить удар. Удар когтя пришелся по металлу с оглушительным грохотом, отбросившим её на несколько метров. Боль, острая и жгучая, пронзила руку до самого плеча – не от раны, а от чудовищной силы.

– Держись, девченка! – засмеялся призрак пустоты, пускаясь в пляс вокруг неё. – Мы ведь только начинаем!

Она атаковала снова. Отчаянный выпад вперёд. Но тень бездны легко уклонился, будто двигаясь не в пространстве, а во времени, предвосхищая каждый её жест. Ответный удар нанес пожиратель душ – быстрый, как змеиный язык, – прошёл под её щитом и впился когтями в бедро.

Кира вскрикнула, споткнулась. Тёплая кровь тут же залила ногу, а боль принялась немилосердно пульсировать.

Они играли с ней кружа вокруг, как стервятники. Её меч метался из стороны в сторону, но попадал в пустоту. Каждый её взмах был предсказуем, каждое движение – усилием воли через нарастающую боль и усталость.

Меч от тяжести и ударов стал неподъёмной ношей. Доспех был иссечён глубокими царапинами, в некоторых местах когти пробили металл, оставив кровавые полосы на коже под ним.

– Уже устала? – шипели они, их смех сливался в один жуткий хор. – А мы только разогрелись!

Призрак пустоты рванулся вперёд, симулируя атаку. Кира инстинктивно отпрянула, подставив спину пожирателю душ. Острая боль в плече и спине заставила её выронить меч. Клинок с глухим стуком упал на землю.

Она отшатнулась, прижимая раненую руку, дыша прерывисто и часто. Глаза широко распахнуты от боли и осознания полного, абсолютного поражения. Она видела, как демоны смыкают круг, их пустые глазницы сияли голодным светом. Она кинулась на них, чтобы отвлечь, чтобы дать Торвальду шанс… и не добилась ничего. Кроме собственной гибели.

Её ноги подкосились. Она рухнула на колени, уставившись на свою кровь, тёмными каплями падающую на почву. Сущности замедлили шаг, наслаждаясь моментом.

– Игрушка сломана. Теперь можно приступать к трапезе.

Когда один из демонов занёс когтистую лапу для смертельного удара, Кира, собрав остатки сил, бросилась к Торвальду. Её голос сорвался в отчаянном крике:

(Мир сузился до боли, гула в ушах и кровавого тумана перед глазами. Последние силы покидали Киру. Тень демона нависла над ней, его когтистая лапа занесена для последнего, смертельного удара. Не было мысли о спасении себя – лишь один инстинкт, одно имя, вырвавшееся хриплым, отчаянным криком, в котором была вся её иссякшая надежда:)