Трофейная жена генерала дракона

Кристина Юраш

Трофейная жена генерала дракона

Пролог. Исмерийка

– Это выглядит хуже, чем я думал! – Муж посмотрел на мое лицо, скривился и тут же отвел взгляд в сторону.

Я стиснула зубы. Он был прав.

Зрелище не для слабонервных!

Он еще посмотрел на меня взглядом, в котором читалась одновременно жалость, досада и брезгливость.

– Фиона! Ты сама должна понимать, что приличной женщине после такого стыдно показываться людям на глаза! Женщины сами уезжают в дальнее поместье, чтобы их запомнили красивыми! – Вздохнул муж, расхаживая по небольшой гостиной.

Я посмотрела на занавешенные черной тканью зеркала и мысленно согласилась с ним.

– И тебе, правда, лучше не появляться в высшем обществе, чтобы не пугать публику своим внешним видом. Так что ни о каком возвращении в столицу речи быть не может! – Добавил муж.

Жизнь жестоко обманула ценителя женской красоты.

Недолго граф Астон наслаждался красотой жены и хвастался ею перед обществом. Ровно до злополучного дня, когда, возвращаясь вечером после балов, две кареты случайно столкнулись на полном ходу.

Кучер одной кареты погиб, вылетев в витрину галантерейной лавки миссис Вудсток. Второй кучер отделался переломами, а молодая жена графа Астона, в чьем теле я оказалась в тот злополучный момент, распорола лицо о кусок стекла.

Казалось бы, травма пустяк! Для любого уважающего себя целителя – ерунда. А если если деньги, так вообще никаких вопросов! Завтра красавица была бы как новенькой.

Но вмешался злой рок в виде оказавшегося в толпе чародея-недоучки. Руководствуясь благородным порывом помочь несчастной, он не то от волнения, не то от страха что-то напутал в заклинании. И теперь шрам не просто остался навсегда, так еще и убрать его никакой магией не получалось.

Сам граф Астон, как назло, отделался ушибами и легким испугом.

Он довольно быстро пришел в себя, чтобы узнать страшную новость.

Его супруга больше никогда не будет притягивать завистливые взгляды. Ни у кого больше язык не повернется назвать ее первой красавицей.

– Я всё понимаю, ты не виновата, так получилось. Но зачем эпатировать публику этим уродством? – Чуть смягчившись спросил муж, а я снова посмотрела на занавешенные тканью зеркала и опустила глаза. – Чтобы все потом обсуждали твой шрам? И как ты еще с ним не отравилась, ведь на твоем месте они бы поступили именно так!

Я прижала руку к искалеченной щеке, словно пытаясь прикрыть уродство.

– Я женился на самой красивой из всех дебютанток для того, чтобы разгуливать по балу с вот этим вот? – спросил граф Астон.

Мне было до слез обидно!

– Скажи спасибо, что я не развелся, – заметил муж. – Другой на моем месте сделал бы это незамедлительно! Так что ты должна быть мне благодарна… И в знак благодарности подпишешь вот это вот…

Он положил на стол документ, а я пробежала глазами строчки.

– Нет! – Резко произнесла я, разрывая документ на части и бросая его в камин. Пламя пожирало огрызки бумаги, а я стиснула зубы. – Я не дам тебе того, что ты хочешь! Мое останется при мне!

– Мне нужны деньги! Срочно! – С нажимом произнес муж, видя, как в камине догорает всё, что осталось от документа.

– Я за тебя очень рада, – Усмехнулась я. – Но ты ничего не получишь!

– Тогда ты тоже ничего не получишь! – Произнес граф Астон, скрестив руки на груди. – И тебе придется выживать как есть!

Я молчала, понимая, что уже много раз писала королю и во все инстанции, чтобы нас развели, но, видимо, благодаря связям мужа, мне отвечали отказом. Дескать, причины нет, повода нет, с чего это вы удумали? К тому же ваш супруг клянется и божится, что между вами любовь неземная, и слышать не желает ни про какие разводы. А, согласно закону, последнее слово именно за мужем.

– Ещё раз повторяю. Мне нужны эти деньги! – Произнес он.

Я понимала, что ни я, ни он не можем воспользоваться этими деньгами без согласия второй стороны. Таковым было условие родителей невесты. Две магические подписи открывали ячейку в банке, поэтому без моей подписи открыть ее было невозможно.

– Хорошо, посмотрим, что ты скажешь, когда я перестану присылать тебе деньги, – Заметил муж. – Учти, у меня денег нет. Мы почти банкроты. И нет, не из злости, не из желания сделать тебе больно. А исключительно потому, что у меня самого денег не осталось.

– И куда же ты потратил свое состояние? – Спросила я.

– На одно невыгоревшее дело, – С досадой ответил муж. – Часть денег ушла на твое лечение, которое не дало никаких результатов! Ещё часть ушла на торговлю с объединенным королевством. Магические ингредиенты сильно взлетели в цене. Только вот Объединенное Королевство перекрыло нам все торговые пути. А я вложил в это огромные деньги! И сейчас мне нужно раздать долги.

– Так ты еще и занимал! – Не выдержала я, радуясь, что у Фионы Линден были такие предусмотрительные родители.

– Давай ты не будешь лезть в мои дела, – Строго произнес муж. – Не женского ума дело, куда мужчина вкладывает деньги.

– Я ничего подписывать не буду, – Выдохнула я. – Можешь возвращаться в домой, в Эльдорайн!

– Я ведь не пошутил, – Заметил муж, разворачиваясь и направляясь к карете, которая стояла под окнами.

Я проводила отъезжающую карету взглядом, чувствуя, что придется затянуть пояс потуже! Начесав волосы на щеку, я вышла в сад, чтобы успокоить себя тем, что на еду должно хватить. Кое-что мне удалось отложить на черный день, но надолго ли этого хватит?

Вечера были здесь темными, поскольку фонарей не было. Свет из окна немного освещал аллею сада, на который у меня просто не хватало сил. Я прошла по знакомой дороге, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. Разговор неприятным осадком отложился в душе, а я вертела его и так, и эдак, чувствуя себя заложницей обстоятельств.

Как вдруг услышала странный звук. В темных кустах кто-то был. И этот кто-то ворочался.

Отшатнувшись от кустов, я сделала несколько шагов назад. Все внутри похолодело, когда я представила, что ко мне залезли воры.

– Кто здесь? – Прошептала я, глядя на покачивающиеся ветви.

Внезапно я услышала протяжный стон, полный боли.

Поборов себя, я сделала несколько шагов в сторону кустов и увидела удивительно красивого, смертельно бледного мужчину в обгоревшей одежде, который лежал без сознания и тяжело дышал. Из раны на ноге текла кровь. Густая, черная, пугающая до нервного сглатывания. Кровь текла и из бока. Одна рука его была в крови. Темные волосы разметались по сухим листьям, а мощная грудь вздымалась от тяжелого дыхания.

– Вы кто? – Спросила я, рассматривая свою находку. Но в ответ на мой вопрос мужчина даже не открыл глаза. Его дыхание участилось, а я посмотрела в сторону поместья.

На нем было что-то похожее на мундир, правда, в очень плохом состоянии.

И тут я вспомнила, что на границе идет война. Постоянно продолжаются стычки. Но до Объединенного королевства далековато. Как он здесь оказался?

Я вдруг осознала, что пока я думаю, он медленно умирает, сомнения тут же пропали.

– Потерпите! Я… я что-нибудь придумаю! – Прошептала я, задыхаясь от волнения.

Я бросилась в сторону старого домика садовника, доставая скрипучую тачку сомнительной чистоты. Бросив на нее какую-то тряпку, я покатила ее в сторону несчастного.

– Потерпите, – Повторила я, бережно подкатывая тачку поближе. – Мне нужно вас поднять!

Казалось, он не слышал ничего, пребывая в забытье. Я расправила плечи, осторожно взяла его под подмышки, чувствуя, как глаза на лоб полезли от тяжести, и стала втаскивать его на тележку.

Несколько заходов были неудачными. Я боялась сделать хуже. К тому же мужчина весил довольно прилично.

Под конец мучений я услышала шуршание и увидела неподалеку ежика. Мне показалось, что этот тот самый ежик, которого я только родила, когда втаскивала на телегу мощное тело.

Спина, которая чуть не отвалилась от боли, а я толкала тележку мимо разросшихся кустов роз, которые давно никто не стриг. Рука несчастного едва ли не касалась земли, безвольно повиснув в нескольких сантиметров от каменной дорожки.

– Потерпи! – Прошептала я, словно он меня слышит. – Сейчас будут ступени. Плохая новость – это ступени. Хорошая новость – их всего три!

Я с трудом затащила двухколесную тележку на первую ступеньку, потом передохнула и преодолела вторую, третья ступенька показалась мне самой тяжелой, но я, выбиваясь из сил, втащила тележку и на нее.

Распахнув старинные двери, я вкатила тележку в просторный, но темный холл, громыхая ею по коридору.

Открыв дверь комнаты, я осторожно вкатила тележку внутрь, глядя на огромную кровать.

– Так, зажечь свет, – Проворчала я, вспоминая заклинание. Светлячок облетел светильники, и в комнате стало вдруг светло. Я тут же задернула шторы, как вдруг увидела то, чего никак не ожидала увидеть.

– Боже мой, – Прошептала я, вспоминая открытки. – Это же явно не наш мундир! Это – мундир Объединенного Королевства! Он враг!

Глава 1

Эта новость ужаснула меня до глубины души.

Король уже издал приказ: каждого, кто укрывает или укрывал врагов, ожидает неминуемое наказание – казнь.

Если кто-то узнает, что у меня в доме спрятан вражеский солдат, меня ждёт смерть.

В ту же секунду сердце ёкнуло – я услышала мучительный стон, исходящий из темноты, и почувствовала, как холодок страха пробежал по спине.

– Так, – тихо прошептала я, делая усилие взбодриться.

Честно? Я даже не знала, за что хвататься.

– Без паники. Враг он или нет, но сейчас он нуждается в помощи. К тому же он – просто солдат, который выполняет приказ командира… Так же, как и наши солдаты. Он тоже что-то дорогое защищает, как защищают свои семьи наши солдаты!

Осторожно, с бережностью, я развернула на полу кусок грубой ткани, похожей на брезент – он был жестким и холодным, но это лучше, чем оставлять раны без защиты. Медленно и аккуратно я перетащила раненого на этот кусок, чувствуя, как сердце сжалось в груди: каждое движение могло стать для него последним.

Я сняла с него всю одежду, забыв о приличиях и о том, что, согласно правилам, приличная женщина должна видеть голым только своего мужа.

В спешке я сбежала за тазиком и тряпкой, сердце колотилось так сильно, что кроме него я ничего не слышала. Вода в тазике уже нагрелась, и мне казалось, что бедняга может умереть в любой момент. А что, если я вернусь, а он уже… того?

Подхватив таз с теплой водой, я вошла в комнату, прислушиваясь к чужому дыханию, и начала осторожно убирать кровь и грязь с его тела, стараясь не причинить боли. Каждая капля, сползающая вниз, казалась мне маленькой победой – хоть что-то я могла сделать.

Губка и тряпка скользили по его красивому торсу, словно по мрамору, так и хотелось думать, что это – статуя древнего божества. Такие торсы я видела только в музеях – они ласкали женские взгляды, заставляя тайком вздыхать: «Видимо, такие уже вымерли!».

Пока я отмывала грязь с его кожи, я чувствовала, что мне нравится, как он выглядит. Очень красивый мужик. Просто невероятно красивый.

Что-то внутри приятно потеплело, когда я снова возвращалась тряпкой к его телу. Не то чтобы красота его тела навевала пошлые мысли, нет. Хотя да! Немного пошлости в мыслях промелькнуло. А что вы хотите от женщины, которая последний оргазм испытывала, яростно расчесывая укус комара?

Я могла рассматривать его бесконечно, словно он – живое произведение искусства.

Несколько раз я меняла воду, осторожно втирая капли, чтобы смыть кровь и грязь. В результате на его коже остались воспаленные, болезненно-красные участки.

Вглядываясь в лицо незнакомца, я заметила, как его кожа побледнела – оттенок стал бледнее. Он был красив до неприличия. И я чувствовала какое-то благоговение, осторожно прикасаясь к его лицу влажной тряпкой. Меня удивляла его стойкость. Несмотря на страдания, несмотря на тяжелые раны, он сохранял достоинство и лишь стискивал зубы, когда ему больно. Каждая морщинка, каждый изгиб – всё свидетельствовало о пережитых испытаниях и о его стойкости.

Пока я аккуратно стирала кровь с его тела, я ощущала, как внутри меня борются чувства. С одной стороны – ужас от вида его ран и тревога за его жизнь. Я знала, что любой мой неправильный поступок может стать последним для него. С другой – трепет и уважение к его силе, к тому, что даже в таком состоянии он словно сохранял какую-то невидимую ауру непобедимости.

Осторожно стерев кровь вокруг раны, я поморщилась. Рана выглядела очень плохо. Краснота вокруг свидетельствовала о воспалении. Я знала, что нужно искать зелье – что-то, что снимет воспаление и остановит заражение.

Осмотрев его раны, я в голове прокручивала всё, что знала о лекарствах и зельях. Единственный шанс – сбегать в библиотеку, чтобы найти хоть что-нибудь, что способно ему помочь. Но в голове всё время звучала одна тревожная мысль: а что, если это безумие, и он проснется, чтобы убить меня?

Мое сердце билось быстро, руки дрожали, когда я держала его за плечо, чтобы он не сдвинулся, пока я аккуратно стирала кровь с его руки. Рана на руке беспокоила меня меньше всего – она была неглубокой. Но нога и бок меня действительно волновали.

На груди незнакомца сверкала толстая золотая цепь, а на шее – медальон с буквой «М».

– Значит, его зовут на «Мэ»? – подумала я. – Интересно, как его зовут? Он как бы не представился…

«Главное – чтобы не преставился!» – тревожно пронеслось в голове.

Бинтов у меня не было, зато – старые ночные рубашки. Я рвала ткань руками, разделяя ее на полосы, чтобы хотя бы перемотать раны. Стоило только промыть их водой, как через пару секунд кровь снова выступала.

В этот момент я ощутила, как будто сама стала частью этого человека – его боль, его слабость пронизали и мою душу.

Магией я пользовалась плохо. Хотя, судя по диплому, у меня было магическое образование.

– Потерпи, – шептала я, глядя на его красивый профиль.

Несмотря на то, что незнакомец сейчас балансировал на грани жизни и смерти, он всё равно излучал какую-то внутреннюю силу – словно скрытый источник энергии, которая не исчезает так быстро. Внутри меня будто зажглась искра – я должна была его спасти. Несмотря ни на что.

На фоне страха и опасений, на фоне приказа короля и угрозы разоблачения, я ощущала внутри сильное желание помочь этому человеку, сохранить его жизнь.

Чуть было не вздрогнула, когда почувствовала, как его рука слегка дёрнулась.

В страхе я сжала зубы, быстро отступая, чтобы он не проснулся и не воспринял меня как угрозу. Сердце забилось сильнее – я мысленно молила, чтобы он не просыпался сейчас, чтобы не проснулся и не понял, что я делаю.

– Нет! Не сейчас, – прошептала я, глядя на его закрытые веки.

В этом мгновении я чувствовала, что моя судьба связана с этим человеком, и от моих действий зависит его жизнь.

Глава 2 Дракон

Я ощущал только тьму и боль – невыносимую, пронзающую каждую клетку тела. Глубоко внутри казалось, будто сердце разрывается, а кожа трещит под натиском костей и разорванных мышц. В такие минуты кажется, что ты исчезаешь, растворяешься в боли, которая не отпускает ни на секунду.

Но вдруг, будто из далекого сна, я заметил тонкую нитку света сквозь ресницы. Я не мог открыть глаза полностью. Передо мной возникла фигура – легкая, словно призрак, с золотыми волосами, которые сверкают, будто сплетены из солнечных лучей. Она сидела рядом, и казалось, что сама природа остановилась, чтобы наблюдать за ней.

Я видел, как незнакомка осторожно, бережно, словно боясь разбудить спящего, берет в руки тряпку. Тёплую, мягкую, мокрую, и стирает с меня грязь и кровь. Её пальцы – тонкие, деликатные – мягко касаются моих ран, и я чувствую, как тепло её прикосновений противостоит холоду боли. Каждое движение причиняет мне мучение, словно ножи вонзаются чуть глубже, и я невольно сжимаюсь от этого острого, невыносимого ощущения, стараясь не шевелиться.

В горле пересохло, а я мечтаю о глотке воды. Но у меня нет сил разлепить губы и попросить воды.

Незнакомка не останавливается, будто знает, что только так можно спасти меня. В её взгляде – сосредоточенность, нежность и какая-то тихая решимость. Иногда она хмурит брови, иногда вздыхает, а я боюсь, что это – просто видение.

Может, именно так выглядит моя смерть – золотоволосой девушкой со странной прической.

Она аккуратно, бережно, словно сама боится причинить мне боль, протирает мои раны, и я ловлю каждое её движение, как каплю спасения в море страдания.

Я вижу её лицо – половину, скрытую за зачесанными назад золотыми волосами, и в этом полутени угадываю изящество и красоту, которые бывают только в сказках. Только одна её половина – ясное, спокойное лицо, сосредоточенное на работе, словно она что-то неземное.

И в этом лице, а точнее половинке – непередаваемая прелесть, что словно сияет в мраке моего сознания, как редкий драгоценный камень.

Я не могу пошевелиться, не могу говорить, но всё равно чувствую её тепло, её заботу и ту магию, что исходит из её прикосновений. Внутри меня – и боль, и благодарность. Каждое её движение будто говорит мне: «Я рядом, я помогу. Я не брошу. Я не из тех, кто бросает…». И даже в этом страшном, мучительном состоянии я ощущаю, что где-то в глубине души загорается маленький огонек надежды и огромная благодарность.

Благодарность за то, что лежу на чем-то мягком, за мягкое прикосновение рук и осторожную нежность.

Может, она – лишь иллюзия, призрак, созданный моим больным разумом?

Я снова погрузился во тьму, которая окутывала меня, спасая от мучительной боли.

Казалось, на этот раз тьма не отпустит. Она, словно море, а я в ней медленно тону.

Как вдруг я подумал об этом образе.

Неужели так выглядит моя смерть?

И тут я почувствовал боль. Легкое прикосновение заставило тысячи иголок пронзить меня болью.

Нет, это не смерть. Это что-то другое…

Глава 3

Мне было страшно, что если он откроет глаза и увидит меня, он может отреагировать самым ужасным образом.

Но я знала, что сейчас важнее всего – помочь ему, даже если я рискну своей жизнью!

Я снова взяла тряпку и аккуратно промыла его лицо, стараясь не причинить боли.

В голове постоянно стучала настойчивая мысль: «Что, если он проснется и убьет меня? Что, если он – враг, и я делаю всё напрасно?».

Но сердце подсказывало мне: «Помоги. Он нуждается в помощи».

И я продолжала, медленно, осторожно, словно боясь нарушить хрупкое равновесие между жизнью и смертью.

Пока я работала, в памяти всплыли образы из старых книг, о травах и зельях, которые могли бы помочь. В последнее время я много читала, благо библиотека поместья могла позволить себе удовлетворить любой взыскательный вкус. Древние книги о магии, к которым иногда и прикасаться страшно, раскрывали свои тайны посвященным. Мне же они чуть-чуть приоткрывали завесу, в которую я могла заглянуть, словно в щелочку, и что-то подсмотреть.

Оставив беднягу с перевязанными ранами, я взяла со стола ключ и поднялась в библиотеку, предварительно закрыв его в комнате. Не хватало обернуться и увидеть его с ножом в руках: «Проклятая исмерийка!».

Я знала, что если я успею найти что-то подходящее – хоть что-то, что снимет воспаление, – у меня появится шанс спасти его.

Услужливые книги подбрасывали мне кучу всяких советов, предлагали воспользоваться тем, чего у меня не было под рукой.

Это напоминало что-то вроде: «Перед тем, как заварить лапшу быстрого приготовления, достаньте золотую тарелку из запасников Эрмитажа».

– Ромашка! – вцепилась я в абзац, слыша, как гора просмотренных книг с шелестом сползает по столу.

Ромашка у меня была! Росла в саду неподалеку от крыльца. Я бросилась в сад, срывая ромашку и неся ее в дом. Чайник согрелся довольно быстро, а я промыла цветы от пыли и положила на дно кастрюли.

Кипяток ошпарил цветы, а я листала книгу в поисках еще советов.

Дождавшись, когда вода потемнеет, я посмотрела на часы. Прошло двадцать минут, но настойка была еще горячей. Я попробовала ее локтем, как пробовали мамы температуру ванной для ребенка.

Наконец-то настойка остыла, и я стала промывать раны. Потом я решила сделать компрессы, пропитав ромашкой салфетки.

Только после этого я отважно стала затаскивать его на кровать. Уложив его на подушки, я проверила компрессы и накрыла его одеялом.

– Вещи! – опомнилась я, понимая, что штаны и мундир нужно спрятать! Но куда?

Я вдруг подумала про семейный склеп.

Собрав вещи в узелок, я понесла их по тропинке в сторону склепа. Открыв ржавый замок, за которым пылился прах достойных предков, я гулко спустилась по ступеням в пыльный полумрак.

– Свет! – приказала я, а у меня из руки вылетел светлячок, зажигая тусклые светильники.

Пауки развесили свои сети и с негодованием поползли вверх, когда я схватила покрытую паутиной крышку огромной урны. Осмотревшись, я вложила мешочек внутрь. А потом присыпала прахом из соседней урны. Пусть думают, что прадедушка пошел в гости к прабабушке!

Отряхнув руки, я поднялась по ступеням и снова скрипнула дверью склепа.

Вокруг царила тишина и непроглядный мрак. До ближайших соседей было мили две, так что вряд ли кто-то приедет сюда в столь поздний час!

Вернувшись в дом, я убрала в комнате и присела в кресло.

Только сейчас я поняла, что наделала. Другой бы убил бы врага или тут же сдал его властям. Но что-то мне мешало это сделать. Наверное, человечность. Мне очень хотелось верить в то, что под разорванным мундиром скрывается человеческое сердце. И оно наверняка кого-то любит, чем-то живет, на что-то надеется.

А что, если кто-то пронюхает об этом?

Грудь у меня сжалась от страха. Я боялась, что кто-то узнает, вдруг узнает о моем невольном госте и пришлет своих людей – тогда мне не только грозила смерть по обвинению в измене.

Я чувствовала себя как на тонком льду, балансирующей между жизнью и смертью, между долгом и страхом.

Я снова взглянула на раненого.

Его веки дрогнули.

Моя рука поползла к кинжалу на столе.

Я схватилась за рукоять, глядя на то, как несчастный приходит в сознание.

Красивые губы раскрылись, а он что-то простонал.

Я не расслышала.

Пришлось встать с кресла и осторожно, словно в любой момент он бросится на меня, как дикий зверь, подойти ближе. Пряча кинжал в руке за спиной, я подошла на расстоянии вытянутой руки.

Глава 4

– Воды, – прошептал красавец, глядя на меня мутным взглядом. Он мучительно сглотнул.

– Хорошо. Сейчас принесу, – прошептала я, отходя так же осторожно, как и подошла. Я налила кувшин прохладной воды и направилась к его кровати.

– Ваша вода, – прошептала я, осторожно ставя стакан на столик. Кинжал все еще был при мне.

Тяжелая перебинтованная рука потянулась к стакану, с трудом ухватив его. Я понимала, что было бы правильно присесть и дать ему напиться, но намного безопаснее держаться на расстоянии.

Часть воды расплескалась на пол, часть вылилась на грудь. Красивые губы поцеловали стакан, а красавец сделал несколько жадных глотков.

– Еще? – спросила я, свободной рукой наливая ему еще воды.

– Да, – послышался тихий и слабый голос.

В кувшине осталась половина, а я отошла, видя, как красавец снова теряет сознание. В последнюю секунду в глазах мелькнуло что-то – может, проблеск сознания, может, просто ощущение боли или страха. Я понимала, что он слаб, что он умирает, и в то же время борется за жизнь.

Мои руки дрожали, сердце билось как сумасшедшее, и я молилась, чтобы моя помощь была достаточно сильной, чтобы он хоть немного оправился.

Внутри меня боролись две силы: страх потерять всё и желание спасти этого человека, даже если он враг. Я знала, что сейчас всё зависит только от меня – от моих рук, моего ума и моего сердца. И я решила, что не отступлю, пока есть шанс. Даже если это станет моим последним поступком.

Я снова уселась в кресло, листая книги, которые принесла из библиотеки. Мне не нравилось, что раны слишком глубокие.

Усталость и дремота заставили меня усесться поудобнее. Я устало потерла глаза, положила кинжал поближе, на случай, если вдруг что-то пойдет не так.

Прикоснувшись к своей изуродованной щеке, я пригладила волосы так, чтобы ее было не видно. Конечно, поначалу было неудобно смотреть одним глазом сквозь прядь волос. Казалось, постоянно что-то мешает. Но у меня был год, чтобы привыкнуть. И сейчас, без этой пряди я чувствовала себя, словно голая.

Я достала из шкафчика флакон с притиркой и положила компресс себе на щеку. Конечно, это не помогало, но чувство того, что я хоть что-то делаю, немного утешало меня.