Полная версия
Поднявшись на ноги, Митчел осмотрелся. Вокруг стояли статуи. Страшные и пугающие. “Они не живые” – сказал Митчел. “Я не знаю, мне страшно” – ответила Брин.
Как только Брин произнесла это, статуи ожили и ринулись на них.
Митчел и Брин отшатнулись от оживших статуй, понимая, что их кошмар воплощается в реальность. Каменные изваяния, еще мгновение назад казавшиеся безжизненными, теперь двигались с нечеловеческой скоростью и грацией, их лица исказились злобной гримасой.
“Бежим!” – закричал Митчел, хватая Брин за руку.
Они бросились прочь, сквозь густой подлесок, спотыкаясь о корни деревьев и продираясь сквозь колючие кусты. Сердца бешено колотились в груди, легкие горели от недостатка воздуха, но они не останавливались, зная, что преследователи дышат им в спину.
Вскоре они выбежали на небольшую поляну, окруженную скалами. Это было тупиком.
Статуи окружили их, сжимая кольцо. Их каменные руки тянулись к ним, словно когти хищных птиц.
“Мы в ловушке!” – воскликнула Брин, ее голос дрожал от ужаса.
Митчел огляделся в поисках выхода. Он увидел, что одна из скал имеет небольшое углубление, напоминающее пещеру.
“Туда!” – крикнул он, указывая на пещеру.
Они бросились к пещере, надеясь найти укрытие. Но когда они достигли входа, одна из статуй преградила им путь.
Митчел достал из кармана нож и бросился на статую. Он вонзил нож в каменную грудь, но это не причинило ей никакого вреда. Статуя лишь презрительно усмехнулась и отбросила Митчела в сторону, словно пушинку.
Митчел упал на землю, потеряв сознание.
Брин закричала от ужаса и бросилась к Митчелу. Она попыталась поднять его, но ей не хватило сил.
Статуи окружили их, готовые нанести смертельный удар.
Вдруг, в небе раздался раскат грома. Небо потемнело, и начал падать дождь.
Статуи замерли на месте. Они больше не двигались.
Брин с удивлением посмотрела на небо. Она поняла, что дождь – это их спасение. Каменные существа боялись воды.
С трудом она подняла Митчела на ноги и повела его в пещеру.
В пещере было темно и сыро. Они сели на землю и стали ждать, пока дождь закончится.
Митчел очнулся. Он почувствовал сильную боль в груди.
“Что случилось?” – спросил он, глядя на Брин.
“Мы чуть не погибли,” – ответила Брин. “Но дождь нас спас.”
Митчел посмотрел на выход из пещеры. Он увидел, что статуи все еще стоят на поляне, неподвижные, словно изваяния.
“Мы должны выбираться отсюда,” – сказал он. “Как только дождь закончится, они снова на нас нападут.”
Брин кивнула. Она знала, что Митчел прав.
Дождь продолжал лить, не утихая. Они сидели в пещере, ожидая своей участи.
Вдруг они услышали тихий шепот, доносящийся из глубины пещеры.
“Вы не уйдете,” – шептал голос. “Этот лес – ваш плен.”
Шепот эхом разносился по каменным стенам, проникая в самые глубины сознания Митчела и Брин. Голос, казалось, исходил из самого камня, пульсировал в такт их сердцебиению, обещая смерть и вечное заключение. Реальность искажалась, обретая новые, пугающие очертания.
Митчел, с трудом поднявшись на ноги, ощутил, как по телу разливается слабость. Удар статуи, видимо, был сильным, и боль в груди никуда не делась.
“Что это?” – прошептала Брин, вжимаясь спиной в холодную стену. Ее глаза были полны страха, а в голосе слышалась дрожь.
“Не знаю,” – ответил Митчел, оглядываясь. Пещера была небольшой, сырой и темной. В глубине, в полумраке, виднелись какие-то странные рисунки, высеченные прямо в камне.
Шепот усилился, обращаясь теперь непосредственно к ним. “Останьтесь. Останьтесь и служите. Принесите жертву, и освобождение придет.”
Слова проникали в разум, сея семена сомнения и отчаяния. Митчел почувствовал, как его воля ослабевает, как мысли начинают путаться. Он взглянул на Брин, и увидел, что с ней происходит то же самое. Ее глаза затуманились, а на лице появилось выражение покорности.
“Митчел…” – прошептала она, голос был лишен прежней решимости. – “Может, нам стоит…”
“Нет!” – выкрикнул Митчел, собрав все силы воли. – “Не слушай его! Это ложь! Мы должны выбраться отсюда!”
Он схватил Брин за руку, пытаясь вырвать ее из цепких объятий шепота. Но она сопротивлялась, словно кто-то держал ее невидимой нитью.
Вдруг Митчел заметил, что рисунки на стенах пещеры начали оживать. Они двигались, извивались, словно змеи, и обретали очертания чудовищных существ. Их глаза, вырезанные в камне, светились зловещим багровым светом.
Митчел понял, что это ловушка. Что эти рисунки – часть древнего проклятия, что они призваны поработить их души.
Он должен был что-то сделать, пока не стало слишком поздно.
Он вспомнил о камне, который они нашли в шахте. О шепчущем осколке древности. Может быть, в нем кроется ключ к спасению?
Он отпустил руку Брин и бросился к выходу из пещеры. Он должен был найти камень, пока не сошел с ума.
Но выход был заблокирован. Из земли, словно из ниоткуда, возникла каменная стена, преграждающая путь.
Митчел повернулся к Брин. Она стояла неподвижно, в ее глазах отражался отблеск багрового света. Она больше не была собой.
Сердце Митчела бешено колотилось, отдаваясь гулким эхом в замкнутом пространстве пещеры. Брин, стоявшая у дальней стены, больше не казалась ему той Брин, которую он знал и которой доверял. Ее глаза, обычно полные света и любопытства, теперь горели холодным, нечеловеческим огнем. На лице застыла маска отрешенности, словно она прислушивалась к голосам, недоступным для его слуха.
“Брин, послушай меня!” – взмолился Митчел, пытаясь достучаться до ее сознания. – “Это не ты! Этот камень… это проклятье овладело тобой!”
Брин медленно повернула голову в его сторону. На ее губах появилась жуткая, неестественная улыбка.
“Проклятие?” – прошептала она голосом, который звучал чужим и скрипучим, словно ржавые петли. – “Нет, Митчел. Это освобождение. Освобождение от лжи и иллюзий. Теперь я вижу истину. И скоро ты увидишь ее тоже.”
Она протянула руку в его сторону, и Митчел отшатнулся, словно от прикосновения змеи.
“Не подходи ко мне!” – выкрикнул он. – “Отойди!”
Брин продолжала надвигаться на него, ее улыбка становилась все шире и безумнее.
“Не бойся, Митчел,” – прошептала она. – “Я хочу лишь помочь тебе. Я хочу показать тебе истину.”
В ее руке появился предмет, который Митчел узнал с ужасом. Это был нож. Тот самый нож, которым Брин недавно порезала себе руку, чтобы умилостивить стены хижины.
“Что ты делаешь?!” – завопил Митчел, отступая назад. – “Зачем тебе нож?”
“Я должна подготовить тебя,” – ответила Брин, ее глаза горели фанатичным огнем. – “Я должна очистить тебя. Жертва должна быть чистой, чтобы камень принял ее.”
Митчел понял, что происходит. Брин собиралась принести его в жертву. Жертву древнему злу, заточенному в камне.
Он бросился в сторону, пытаясь увернуться от нее. Но Брин двигалась с нечеловеческой скоростью и ловкостью. Она настигла его и схватила за руку.
Митчел закричал от боли. Брин вонзила нож в его плечо.
“Пожалуйста, Брин…” – взмолился он, обливаясь кровью. – “Я же твой друг! Не делай этого!”
Но Брин не слушала его. Ее глаза были устремлены в пустоту, словно она общалась с кем-то невидимым.
“Все ради него,” – прошептала она. – “Все ради освобождения древнего бога.”
Вдруг из стен пещеры начали появляться тени. Они росли, сгущались и обретали форму чудовищных существ. Те самые существа, которых Митчел и Брин видели в своих кошмарах.
Они приближались к Митчелу, их когтистые лапы тянулись к нему, жаждая крови.
Митчел понял, что это конец. Он был обречен.
Но в последний момент, когда смерть казалась неминуемой, он вспомнил о камне. О шепчущем осколке древности. Он лежал где-то рядом, на земле.
Собрав последние силы, Митчел вырвался из хватки Брин и пополз в сторону камня. Он должен был попытаться использовать его. Он должен был попытаться остановить зло.
Изо всех сил превозмогая боль, Митчел полз по холодному каменному полу, оставляя за собой кровавый след. Перед глазами все плыло, в ушах звенело, а в горле стоял колючий ком. Твари, порожденные тьмой, уже приближались, их тени плясали в пляске смерти, а когти, казалось, уже впивались в плоть.
Он заметил камень – фиолетовый осколок, мерцающий в тусклом свете, метрах в двух от себя. Последний рывок, последняя надежда.
Он протянул руку, из последних сил пытаясь дотянуться до артефакта. Но тут Брин перехватила его.
Ее лицо, искаженное безумием, нависло над ним. Глаза, лишенные человечности, светились неестественным синим пламенем. В руках – окровавленный нож, готовый к новому удару.
“Не пытайся, Митчел,” – прошипела Брин, ее голос был хриплым и неестественным. – “Ты не можешь остановить то, что должно произойти.”
Стиснув зубы, Митчел попытался оттолкнуть ее, но силы покинули его. Он почувствовал, как лезвие ножа вонзается ему в грудь, пробивая плоть и кости.
Боль была невыносимой, но она померкла перед ужасом, охватившим его. Он видел, как Брин, словно в трансе, склоняется над ним, а ее глаза застывают в безрадостном экстазе.
В этот момент, когда тьма уже пожирала его, Митчел почувствовал что-то странное. Что-то внутри него изменилось. Он ощутил прилив мощи, незнакомой и пугающей. Он услышал шепот, но теперь он исходил не извне, а изнутри.
Он вспомнил о камне. О шепчущем осколке древности.
Вспомнил о символах, вырезанных на его поверхности. О знаниях, заключенных в нем.
Он понял. Камень был не только тюрьмой. Он был и ключом. Ключом к власти.
Собрав последние остатки воли, Митчел сосредоточил свое сознание на камне. Он представил себе символы, выгравированные на его поверхности. Он представил себе древние слова, которые шептал камень. Он представил себе власть, которой обладал этот артефакт.
И тогда он почувствовал, как что-то внутри него сломалось. Как его сознание слилось с сознанием камня.
Его глаза наполнились сиянием. Он перестал быть Митчелом. Он стал чем-то иным. Чем-то древним и могущественным.
Твари, окружавшие его, замерли. Они почувствовали перемену. Они почувствовали силу, превосходящую их собственную.
Брин, стоявшая над ним, застыла в немом ужасе. Ее глаза расширились от страха.
“Что ты сделал?” – прошептала она, ее голос дрожал от ужаса.
Митчел, или то, что осталось от него, поднял руку. Его пальцы коснулись камня.
Из камня вырвалась волна энергии. Она обрушилась на тварей, превращая их в пыль.
Брин закричала, когда энергия коснулась ее. Ее тело затряслось в судорогах. Она стала неуправляемой.
Митчел, или то, что осталось от него, посмотрел на нее. В его глазах не было ни сострадания, ни жалости. Только власть.
“Ты служила мне,” – прошептал он голосом, который звучал одновременно и знакомым, и чужим. – “Теперь ты будешь служить мне вечно.”
Он коснулся ее рукой.
Прикосновение Митчела, или точнее, сущности, заключенной в его теле, обрушилось на Брин, словно удар молнии. Её крик стих, оборвавшись на полуслове. Тело обмякло и упало на землю, словно сломанная кукла.
Но это была не смерть. Это было перерождение.
Вместо привычного света в глазах Брин зажглись две холодные звезды. Лицо утратило все признаки человечности, превратившись в маску, отражающую лишь чужую волю. Она поднялась на ноги, двигаясь с неестественной грацией, и опустилась на одно колено перед Митчелом.
“Чем я могу служить тебе, мой господин?” – прошептала она голосом, лишенным всякой индивидуальности.
Митчел, или то, что от него осталось, окинул взглядом пещеру. Тени отступили, оставив лишь безжизненные каменные стены. Дождь, казалось, стих, и вдали забрезжил слабый луч света.
Он больше не чувствовал боли. Он больше не ощущал страха. Он был полон силы и решимости. Он знал, что ему предстоит сделать.
“Мы уйдем отсюда,” – произнес он, обращаясь к Брин. – “Мы должны вернуться в шахту. Там лежит ответ.”
Брин молча поднялась и последовала за ним.
Митчел подошел к стене, преграждавшей выход. Он коснулся ее рукой, и камень рассыпался в пыль, открывая путь на свободу.
Они покинули пещеру и вышли на поляну. Дождь действительно стих. Небо на востоке начинало светлеть, предвещая рассвет.
Но это был не обычный рассвет. Солнце всходило багровым диском, окрашивая окружающий пейзаж в зловещие тона. Воздух был пропитан запахом гнили и серы. Лес, казалось, затаил дыхание в ожидании чего-то ужасного.
Митчел почувствовал, как сила камня наполняет его тело. Он ощущал связь с этим местом, с этой древней землей, пропитанной кровью и страданием. Он знал, что шахта Хорсвуд – это не просто заброшенный рудник. Это портал. Портал в другой мир.
“Мы должны идти,” – сказал он, обращаясь к Брин. – “Путь открыт.”
Они направились в сторону шахты, оставив позади себя изуродованный лес и искаженный рассвет. Впереди их ждала тьма. Но теперь они были готовы к ней.
Путь к шахте Хорсвуд пролегал сквозь лес, который под влиянием силы камня преобразился до неузнаваемости. Деревья, словно скрюченные в муках, простирали к небу свои корявые ветви, усыпанные черными, гниющими плодами. Земля под ногами была вязкой и липкой, словно пропитана кровью. Воздух, тяжелый и спертый, давил на грудь, заставляя дышать с трудом.
Митчел, вернее сущность, обитающая в его теле, не обращал внимания на окружающее. Он шел вперед, словно ведомый невидимой нитью, его взгляд был устремлен в одну точку – шахту, зияющую черной дырой в склоне холма. Брин безмолвно следовала за ним, ее движения были механическими и лишенными всякой инициативы.
По мере приближения к шахте, сила камня возрастала. Митчел чувствовал, как древние энергии бурлят в его теле, даруя ему мощь, способную сокрушить горы. Он ощущал связь с потусторонним миром, с легионами тьмы, готовыми по первому его зову вырваться на свободу.
Они достигли шахты. Заброшенные ворота, словно зубы мертвеца, зияли проржавевшими проемами. Стены, сложенные из почерневшего камня, сочились влагой, источая зловонный запах гнили.
Митчел остановился у входа, чувствуя, как дрожит земля под ногами. Он закрыл глаза и вдохнул полной грудью смрадный воздух.
“Мы дома,” – прошептал он, его голос дрожал от восторга.
Брин молча опустилась на колени перед входом в шахту.
“Приготовься,” – приказал Митчел, глядя на нее сверху вниз. – “Внутри нас ждут.”
Затем он шагнул в темноту.
Внутри шахты царила кромешная тьма. Луч света, проникавший сквозь вход, не мог рассеять густую пелену мрака, окутавшую стены и потолок. Воздух был холодным и влажным, словно в склепе.
Митчел шел вперед, не чувствуя страха. Сила камня освещала ему путь, разгоняя тьму и открывая взору древние туннели, ведущие вглубь земли.
Они углублялись в шахту, проходя мимо заброшенных вагонеток, обвалившихся штолен и ржавых инструментов. В каждом углу таилась опасность, но Митчел, ведомый своей сверхъестественной силой, обходил все препятствия, словно знал каждый поворот и каждый укромный уголок.
Вскоре они достигли огромного подземного зала. В центре зала возвышался алтарь, вырезанный из того же темно-фиолетового минерала, что и саркофаг, найденный ими ранее. На алтаре лежала та же книга с древними символами.
Вокруг алтаря стояли фигуры. Человеческие фигуры. Но что-то в них было не так. Их лица были искажены гримасой безумия, а глаза горели тем же нечеловеческим огнем, что и глаза Брин.
Они смотрели на Митчела, словно ждали его.
“Приветствуйте своего господина!” – провозгласил один из них, его голос был хриплым и скрипучим.
Фигуры опустились на колени перед Митчелом.
“Добро пожаловать домой,” – прошептал другой. – “Мы ждали тебя целую вечность.”
Митчел окинул взглядом своих новых последователей. Он почувствовал прилив силы. Он понял, что это – его армия. Армия тьмы, готовая служить ему вечно.
“Пришло время,” – произнес Митчел, его голос звучал громко и властно. – “Пришло время освободить древнего бога. Пришло время править этим миром.”
Он подошел к алтарю и взял в руки книгу.
Сжимая древнюю книгу в руках, Митчел поднялся на алтарь. В его груди горел ледяной огонь, а в глазах отражалось пламя ада. Его последователи, стоявшие на коленях внизу, подняли головы, в ожидании его приказа.
“Сегодня,” – прогремел его голос, разнесшийся эхом по подземному залу, – “мы завершим ритуал, начатый нашими предками столетия назад. Сегодня мы освободим Древнего Бога, дабы он даровал нам власть и господство над этим миром.”
Брин, стоявшая у подножия алтаря, шагнула вперед. Её движения были плавными и грациозными, словно у змеи, готовой к броску. Она держала в руках окровавленный нож, тот самый, что пронзил плечо и грудь Митчела.
“Принесите жертву,” – скомандовал Митчел, глядя на книгу.
Брин вышла из строя и, не говоря ни слова, подошла к одному из своих последователей. Он, не дрогнув, протянул ей руку.
Брин, словно автомат, перерезала ему горло. Кровь хлынула на алтарь, окрашивая древние символы в багровый цвет.
Последователи, не выражая никаких эмоций, наблюдали за происходящим. Лишь в их глазах можно было увидеть отблеск фанатизма.
Митчел открыл книгу и начал читать заклинание на древнем языке, слова которого пульсировали в воздухе, словно живые существа. Он читал с упоением, с каждым словом ощущая, как сила камня возрастает в его теле.
Чем дольше он читал, тем сильнее становилась дрожь земли. В стенах зала появлялись трещины, а из провалов в полу поднимались клубы черного дыма. Воздух загустел, словно его можно было потрогать руками.
Внезапно, книга засияла ярким светом. Символы на ее страницах вспыхнули, словно маленькие звезды, и из книги вырвалась мощная волна энергии.
Волна энергии обрушилась на алтарь, пронизав его насквозь. Из алтаря вырвался луч света, устремившийся в небо.
Зал задрожал с неимоверной силой. Пол провалился, открывая зияющую бездну.
Из бездны начали появляться существа. Ужасные, кошмарные существа, порожденные тьмой. Они вылезали из провала, словно черви из гниющего трупа, их тела были покрыты слизью и кровью, а их глаза горели безумным пламенем.
Последователи закричали от ужаса. Некоторые попытались бежать, но было уже слишком поздно. Существа набросились на них, разрывая их на части своими когтистыми лапами и острыми зубами.
Митчел стоял на алтаре, словно завороженный. Он наблюдал за происходящим с безумной улыбкой на лице.
Он добился своего. Он освободил Древнего Бога.
Ослепленный безумием и новообретенной силой, Митчел возвышался над бойней, что творилась внизу. Он воспринимал все происходящее как закономерный итог, как долгожданное освобождение, не подозревая, что стал лишь марионеткой в руках древней, непостижимой силы.
Существа, вырвавшиеся из бездны, продолжали терзать его последователей, не щадя никого. Лица несчастных, еще недавно полные фанатичной веры, теперь искажались гримасами невыразимого ужаса. Кровь ручьями лилась на землю, смешиваясь с грязью и слизью, и заполняла зал зловонным запахом смерти.
Но Митчела это не трогало. Его разум, слившийся с сознанием камня, был поглощен одной лишь мыслью: власти. Он видел, как существа истребляют его армию, но не чувствовал ни сожаления, ни гнева. Он знал, что это – лишь плата за освобождение Древнего Бога. Что взамен он получит власть, способную покорить целые миры.
Внезапно, один из монстров, отделившись от кровавой трапезы, поднял голову и посмотрел на Митчела. В его глазах, горел не просто голод, но и искра разума, древнего и непостижимого.
Митчел ощутил, как что-то внутри него дрогнуло. Он почувствовал, как сила камня ослабевает. Он понял, что совершил ошибку.
“Ты думал, что можешь контролировать нас?” – прозвучал голос в его голове. – “Ты всего лишь жалкий смертный. Ты – ключ. Ты – инструмент. Но ты – не хозяин.”
Голос становился все громче и отчетливее, проникая в самую суть его сознания, разрушая его волю и подчиняя его разум.
Митчел попытался сопротивляться, но было уже слишком поздно. Сила камня, некогда даровавшая ему мощь, теперь стала его тюрьмой. Он ощутил, как его тело захватывают, как его разум порабощают, как его душу пожирают.
Он увидел, как монстр поднимается на алтарь. Он видел, как его когтистая лапа тянется к нему. Он слышал его злобный смех, разносившийся эхом по подземному залу.
Он понял, что освободил не Древнего Бога. Он освободил нечто гораздо более страшное.
Существо, освобожденное Митчелом, взметнулось на алтарь, возвышаясь над порабощенным телом археолога, словно триумфатор над поверженным врагом. Его облик был кошмарен: кожа, покрытая слизью, переливалась всеми оттенками гнили, а глаза, горящие адским пламенем, пронзали душу леденящим ужасом. Митчел, запертый в клетке своего же разума, мог лишь беспомощно наблюдать, как его тело становится сосудом для древнего зла.
“Твои амбиции были столь велики, жалкий смертный,” – пророкотал монстр, его голос эхом отдавался в зале, – “но твоя глупость превзошла их. Ты думал, что можешь обуздать тьму? Ты стал лишь ее проводником.”
Когтистая лапа существа коснулась лба Митчела, и в его сознание хлынул поток образов – разрушенные миры, гибнущие цивилизации, хаос и страдания, царящие во вселенной. Он увидел, что это существо – не просто демон, а воплощение самой смерти, посланник древних сил, чья цель – уничтожение всего живого.
Митчел попытался сопротивляться, изгнать чудовище из своего тела, но все было тщетно. Его воля сломлена, его разум порабощен. Он стал лишь оболочкой, лишенной всякой власти.
“Теперь ты будешь служить мне,” – прорычал монстр, – “Ты станешь моим голосом, моими руками, моим орудием разрушения. Ты понесешь тьму в этот мир.”
Он поднял руки к небу, и из провала в полу начали вылезать все новые и новые чудовища. Они были еще более ужасными и зловещими, чем те, что вышли первыми. В их глазах не было даже искры разума, лишь неутолимая жажда крови и разрушения.
“Отправляйтесь!” – приказал монстр, и орда чудовищ устремилась из шахты, словно поток лавы, готовая поглотить все на своем пути.
Митчел, запертый в своем теле, почувствовал, как его несут вслед за ними. Он видел, как они вырываются из шахты и устремляются в лес, уничтожая все живое на своем пути. Он слышал крики ужаса, доносящиеся из окрестных деревень.
Его амбиции привели к катастрофе. Его глупость обернулась гибелью для всего мира.
И теперь он, Митчел, археолог, мечтавший о славе и признании, станет причиной конца всего сущего.
Брин… – промелькнула в его сознании последняя мысль. Но она тут же растворилась в океане тьмы, поглотившей его навсегда.
Орда чудовищ вырвалась из шахты, подобно извержению ада, и хлынула в лес, сея смерть и разрушение. Деревья корчились в судорогах, их ветви ломались под натиском зверей, а земля под ногами содрогалась от чудовищных шагов. Крик ужаса, доносившийся из окрестных деревень, эхом разносился по лесу, предвещая скорую гибель.
Митчел, запертый в своем теле, ощущал отвратительную сладость господства, но и всепоглощающую безысходность. Он был лишь наблюдателем в своем же теле, узником тьмы, вынужденным созерцать хаос, который сам же и сотворил.
Монстры, ведомые его телом, уничтожали все на своем пути. Они терзали, кромсали, разрывали плоть, не зная ни пощады, ни жалости. Обитатели леса – звери, птицы, насекомые – были обречены. Лес Хорсвуд, еще недавно казавшийся таинственным и прекрасным, теперь превращался в гигантскую бойню.
Брин, ведомая неведомой силой, следовала за ордой чудовищ, ее лицо, застывшее в гримасе потустороннего блаженства, отражало полную покорность. Она была частью этого кошмара, безвольной куклой в руках древней силы.
Внезапно Митчел ощутил, как его тело направилось к лагерю, где они с Брин оставили свои вещи. Он попытался воспротивиться, но его воля была сломлена, и его тело подчинялось лишь приказам его нового хозяина.
Они достигли лагеря. Чудовища принялись крушить палатки, разбивать снаряжение, превращая все в хаос и руины.
