Девятый

Наверное, все каюты на корме забиты этими панелями.

О медотсеке при работе явно не беспокоились. Койка была поднята к стене, шкафчики сдвинуты в угол. Несколько пузырьков и ампул при этом разбились, какие-то таблетки рассыпались, это ж как надо было всё швырять! В воздухе остро пахло дезинфекцией и лекарствами.

Операционный стол, который к стене не поднимался и вообще жестко крепился к полу, ухитрились отсоединить и оттащить к стене. На нем валялись медицинские приборы, наркозный аппарат, портативный рентген-планшет, скомканные голубые простынки и бинты…

Я сглотнул.

На простынях и бинтах были бурые пятна крови.

Плохо. Очень плохо!

Быть может, я увидел достаточно, чтобы покинуть «Гаргантюа»?

Ну, хотя бы вылететь из корабля, послать сообщение, посоветоваться?

– Эля, – сказал я вслух. – Не знаю, как это работает и работает ли вообще. Но если что… нет, я не прошу сейчас помочь. Но мне страшновато. Да. Тут что-то странное, правда!

Вряд ли это засчитывается за молитву, и уж тем более за призыв о помощи. Так, жалоба в пространство. И никакого ответа.

Но мне стало немножко легче.

Я вышел из медотсека.

Так. Проверить другие помещения? Или фиг с ними, наверняка там что-то подобное.

Решено, буду двигаться вверх. На «Гаргантюа» двенадцать обитаемых палуб, остальное пространство занято грузовыми отсеками. Надо мной главные трюмы и топливные баки, надо подняться на двадцать пять метров, там будет главная пассажирская. Тут же толпа музыкантов, а ещё писатель, иллюзионисты и девчонки из группы психотерапевтической поддержки!

Я подумал, кого мне больше всего хочется спасти. Скрипач был хороший, рокеры прикольные, писатель забавный. Но, конечно, в первую очередь надо спасать девушек.

Если получится.

Вздохнув, я двинулся к транспортной шахте. Она диаметром два с половиной метра, по центру проходит решетчатая труба грузового лифта, вокруг него вьется узкая, такая же решетчатая, винтовая лестница. Я вышел на площадку, задрал голову. Лифт был где-то наверху, я видел только тёмную точку в зените. А вокруг переплетение решеток, сквозь которое ярко светят редкие лампы, у меня даже голова закружилась.

Стоит ли вызывать лифт? Он грузовой, но можно попытаться им воспользоваться, я знаю, где там аварийный внутренний пульт. Кабинка узенькая, но я помещусь без проблем.

Решив, что это разумно, я нашёл на стене кнопку и нажал. Высоко вверху что-то зашумело и начало двигаться. Раздался негромкий мягкий перестук, который показался мне совсем неуместным. Но лифт двигался, падать не собирался.

Ну и хорошо. А то тут половина «жэ», всё-таки немного непривычно, подниматься по лестнице сто пятьдесят метров не хочется.

Я встал у решетчатой двери ведущей в трубу лифта. Он неспешный, если с самого верха, то будет ползти вниз минуты три-четыре.

Да, я нервничал. Меня смущали разобранные стены и пятна крови в медотсеке. Похоже, там кому-то оказывали помощь, прежде чем начать разбирать стены.

Но убегать я пока не готов.

Для чего они ковырялись в переборках?

Я вдруг вздрогнул, вспомнив какой-то фантастический фильм. Там на космический корабль пробралась злобная инопланетная тварь и принялась лазить в таких вот простенках и вентиляционных колодцах. Может экипаж искал подобную нечисть?

Тьфу, придёт же на ум такая глупость!

Если в стенах искали врага, то не стали бы снимать приборы!

…Передо мной вдруг что-то мелькнуло. Я вздрогнул.

Посмотрел вниз, на дно шахты.

Там расползалось большое тёмное пятно. Подсохшее, но не до конца. По пятну расходились круги – что-то в него упало.

Или капнуло.

Я запрокинул голову.

В лифтовой шахте шёл дождь. Неспешный, реденький дождик из тёмно-красных капель, вспыхивающих в лучах ламп.

Моё лицо скривилось помимо воли, подбородок задёргался, будто я был марионеткой, у которой перерезали ниточки. Я отшатнулся от шахты. Но корабль тормозил ровно, и сила инерции гнала кровавые капли по центру шахты, запачкаться мне не грозило.

– Мамочка! – закричал я, дитячество прорвалось во мне в полную силу, а может быть так заорал бы и взрослый Свят, глядя на кровавый дождь в лифтовой шахте на пустынном и мрачном космическом корабле. – Нет, нет!

А лифт продолжал спускаться.

Человеческое тело лежало, скрючившись, на его решетчатом днище, запрокинутые вверх руки и ноги постукивали о стены шахты, а кровавый дождь шёл всё быстрее и быстрее, вспыхивая рубиновыми искрами как огни салюта.

Глава 8

Смерть мы видим часто. Мы с ней близко знакомы, чего уж тут. И не только сами умираем и видим, как гибнут товарищи. Иногда и на базе в самой спокойной ситуации что-то случается: то скучающие учёные наглотаются дряни и сердце не выдержит, то спокойные обычно морпехи разругаются из-за разных взрослых глупостей и ус