Полная версия
Алексей Виноградов
В западне времени 3 Обратно домой
Глава первая
Всего два дня отделяли Пыльную Лощину от ада, который бушевал на ее улицах. Но даже за этот короткий срок городок начал демонстрировать удивительную способность к жизни. Воздух, еще недавно горький от дыма и пороха, теперь пах свежими опилками и смолой. Стук молотков, заменявший собой ружейные залпы, разносился от рассвета до заката. Катя объезжала главную улицу, ее новый, еще непривычно тяжелый кольт болтался на бедре, а на груди, чуть правее сердца, тускло поблескивала шерифская звезда. Она не просила этого, но и не могла отказаться. Не тогда, когда на нее смотрели глаза стариков, женщин и детей, видевшие в ней не чудо, а надежду.
– Миссис Хиггинс, эти балки нужно заменить целиком, они обуглены, – указывала она хозяйке лавки, где теперь зияла дыра вместо окна. – Джошуа, отведи своих людей к кузнецу, помогите с новыми кованными петлями для дверей.
– Воду кипятите только проверенную, из колодца у церкви, пока реку не очистим.
Ее распоряжения были тихими, но четкими. Ее слушались. Более того на нее смотрели. Смотрели не с жалостью или снисхождением к «девчонке-шерифу», а с уважением, с гордостью и с той долей суеверного страха, который всегда вызывают люди, прошедшие через огонь и оставшиеся невредимыми. Она была их победой. Олицетворением того, что они выстояли. Из-за угла появилась высокая, чуть сутулая фигура Тедди Колта. Он ехал на лошади, перемазанный сажей и смолой, с винчестером за спиной, но на его обычно угрюмом лице играла редкая, почти озорная ухмылка.
– Ну что, шериф, – протянул он, подходя к ней и нарочито картинно прикладывая два пальца к воображаемой шляпе. – Даю отчет. Пленных бандитов под конвоем рейнджеров Карсона отправили в Санта-Круз. С ними разберутся по закону. Наших похоронили, как полагается. Раненые на попечении миссис Хиггинс, та уже командует там хуже генерала.
Он помолчал, давая ей оценить обстановку, и добавил уже более серьезно:
– И, Лиззи если ты ищешь себе заместителя… ну, так, на постоянной основе, я бы не отказался от такой работы. А то скучно одной за порядком следить.
В его словах не было подобострастия. Была уверенность старого солдата, нашедшего наконец командира, за которым он готов идти. Он предлагал ей не просто помощь. Он предлагал ей плечо. И свою верность. Катя посмотрела на него, на его уставшее, но твердое лицо, и почувствовала, как с ее плеч спадает крошечная толика того невыносимого груза, что лег на них два дня назад.
– Согласна, заместитель, – кивнула она, и в уголках ее рта дрогнула тень улыбки. – Первый приказ найдите себе новую шляпу. Эта выглядит так, будто на ней паслись койоты.
Тедди фыркнул, довольный, и поправил свою действительно безнадежно помятую шляпу.
– Есть найти себе новую шляпу, шериф!
Он развернулся и пошел прочь, уже покрикивая на группу молодых парней, неаккуратно тащивших бревно, и его голос, привыкший командовать, теперь звучал с новой интонацией, не от своего имени, а от имени закона. Ее закона. Катя осталась стоять посреди оживающей улицы. Она была шерифом. У нее был город, который нужно было поднять из руин. И у нее был месяц, чтобы найти в себе силы оставить все это и вернуться домой. Она потрогала холодную металлическую звезду на груди. Этот выбор казался ей сейчас невозможным. Тедди удалился, и Катя на мгновение закрыла глаза, вдыхая воздух, еще несущий память о пожаре, но уже смешанный с запахом свежего дерева. Этот простой, живой запах казался самым дорогим ароматом на свете. Ее размышления прервал знакомый голос, раздавшийся с крыльца салуна «Последняя надежда»:
– Эй, шериф! Не желаете проинспектировать главное стратегическое заведение города? Заведение, надо сказать, значительно преобразившееся!
На пороге, опираясь о косяк и вытирая бокал до блеска тряпкой, стоял Максим. На нем был поношенный, но чистый фартук, а на лице, выражение глубокого удовлетворения, которого Катя не видела у него со дня их попадания сюда. Рядом с ним, на новом, грубо сколоченном прилавке, красовались аккуратные ряд бутылок и даже стояла ваза с полевыми цветами, немыслимая роскошь и признак цивилизации два дня назад. Катя с удивлением подошла ближе.
– Макс? Что это? Ты бармен?
– Временно исполняющий обязанности бармена, логиста и главного по поднятию боевого духа, – с легкой иронией ответил он. Помогаю Джеку, народ после работы пить хочет. Пришлось навести порядок.
Он гордостью продемонстрировал ей полки.
– Систематизировал все запасы, ввел… э-э-э… примерное меню. И, главное, – он понизил голос, – установил правило: оружие сдавать при входе. Для снижения эскалации конфликтов.
Катя не могла сдержать улыбки. Ее Макс, инженер и курьер из будущего, нашел себя в самом сердце Дикого Запада, наводя порядок с помощью логистики и системного подхода. И, что удивительнее всего, это работало. Через открытую дверь она видела, как несколько ковбоев мирно сидели за столами, оставив свои кольты в специально отведенном ящике у входа.
– Горожане уже прозвали его «Бостонский миротворец», – прокомментировал Тедди, вернувшийся с кружкой холодного пива в руке, очевидно, первого результата новой политики заведения.
– Никто не спорит с человеком, который может объяснить теорему Пифагора
В этот момент по улице проезжал всадник. Увидев Катю, он замедлил ход, снял шляпу и просто молча кивнул ей, и в его взгляде читалось не просто уважение, а благодарность. Такие же взгляды она ловила весь день. Она стояла, окруженная этим возрождающимся миром, своими людьми, угрюмым, но верным Тедди и нашедшим себя Максом. Она чувствовала их поддержку, их доверие. Оно было теплым и реальным, как звезда на ее груди. Но глубоко внутри, под этим теплом, змеиной холодностью шевелилось другое чувство, щемящее, неумолимое. Чувство отсчета. Они с Максом переглянулись, и в его глазах она прочитала то же самое. Они оба чувствовали едва уловимую вибрацию, легкое головокружение от осознания простой правды: они не успели даже отдышаться, а время их пребывания здесь уже начало свой обратный отсчет.
Катя отдала последние распоряжения на день, чувствуя, как тяжесть принятых решений давит на плечи все сильнее. Ей нужно было побыть одной. Хотя бы ненадолго. Она молча кивнула Тедди и Максу, села на свою гнедую кобылу и направила ее не в сторону отеля, а за пределы городка, к свежевскопанному кладбищу на холме. Небольшой участок земли под одиноким дубом. Здесь было тихо, и ветер гулял в траве, шепча о чем-то своем. Две свежие могилы. На одной простой деревянный крест с именем «Билл Конкорд. Шериф». Катя слезла с лошади и опустилась на колени, а потом просто села на землю у могильного холмика, подтянув к себе колени. Она сняла шляпу, и ветер играл ее рыжими прядями. Тишина была полной. Только ее дыхание да шелест травы.
– Я не знаю, как это делать, – тихо начала она, обращаясь к холодной земле. – Руководить, отдавать приказы, хоронить людей. Я не учила этого в своей прошлой жизни.
Она провела пальцами по шершавой поверхности только что установленного креста.
– Они смотрят на меня, Билл. И я вижу в их глазах, что они верят. Верят, что я знаю, что делаю. А я просто очень хорошо умею притворяться.
Она замолчала, глотая комок в горле.
– Вас будет мне очень не хватать, мистер Конкорд. Вашей уверенности. Вашего спокойствия. Вашего… – она искала слово, – Вашего понимания, что правильно, а что нет. Вы доверили мне это место. И я буду держать его, пока могу. Обещаю.
Она сидела так еще несколько минут, просто молча деля с ним тишину и тяжесть своей новой ноши. В этом молчаливом разговоре с мертвым человеком она находила больше утешения, чем в любых словах живых. Потом она медленно поднялась, смахнула пыль с брюк и снова надела шляпу, поправив звезду на груди.
– Спи спокойно, Билл, – прошептала она. – Ваш город в надежных руках. Пока.
Она развернулась, вскочила в седло и одним последним взглядом окинула мирный холм. Грусть никуда не ушла, но к ней добавилась твердая решимость. Она была не одна. У нее была его воля, его доверие и его город. И она должна была его защитить. Пока не придет время сделать самый трудный выбор в ее жизни.
Глава вторая
Вечер в салуне «Последний рубеж» был на удивление спокойным. Максим за барной стойкой, довольный, натирал стеклянные бокалы до идеальной прозрачности. Его «сухой закон» на оружие работал, за столами шли негромкие разговоры, а не выяснения отношений. В углу кто-то тихо наигрывал на губной гармошке. Джейкоб, прислонившись к стойке, с интересом наблюдал за Максом.
– Никогда не видел, чтобы кто-то так возился со стеклом. Ты что, раньше в стекольщиках был, Макс? – поинтересовался он, отхлебывая пиво.
Максим ухмыльнулся. За два дня он успел привыкнуть к прямолинейности местных и даже начал ее ценить.
– Нет, Джейкоб. Это просто гигиена. Чистота. Чтобы микробы не распространялись.
Джейкоб нахмурился, поставив кружку.
– Микро… что?
Максим понял, что влип. Но ему вдруг страшно захотелось поделиться частичкой своего мира. С Джейкобом, который относился к нему без подозрения, а с простым любопытством.
– Ну, есть такие маленькие, невидимые глазу существа. Они повсюду. В грязи, в воде. Они могут вызывать болезни.
– А, духи болезней! – лицо Джейкоба прояснилось. – Индейцы о таких говорят. Значит, они правы?
– В общем, да, – обрадовался Макс, что нашел точку соприкосновения. – И чтобы им не давать шанса, нужно соблюдать чистоту. Вот, например, почему нельзя пить воду из лужи в городе, особенно после дождя.
Джейкоб скептически хмыкнул.
– Вода она и есть вода. Кишечную палочку еще никто не отменял, – с важным видом заявил Макс.
– Кишечную… что? – Джейкоб смотрел на него так, будто он начал говорить на древнекитайском.
– Ладно, проехали, – засмеялся Макс. – Просто поверь мне, кипяченая вода твой друг.
Разговор постепенно становился все более оживленным. Макс, воодушевленный вниманием, не мог остановиться.
– Вот, смотри, – он указал на керосиновую лампу, висящую над стойкой. – Скоро во всем мире будет светло как днем. Люди приручат электричество.
Джейкоб посмотрел на лампу, потом на Макса.
– Электри… что? Это что, как молния?
– Почти! – обрадовался Макс. – Только маленькая и послушная. Ее можно провести по проводам в каждый дом, и она будет светить, греть воду, двигать… – он запнулся, видя, что глаза Джейкоба становятся все круглее и круглее, – …ну, в общем, много чего делать.
– По проводам? – переспросил Джейкоб с полным недоверием. – И молния будет сидеть в каждом доме смирно, как котенок? Ты это хочешь сказать?
Макс понял, что зашел слишком далеко.
– Ну, в общих чертах да.
Джейкоб покачал головой и допил пиво.
– Слушай, Стайлз, ты добрый парень, и стреляешь ты неплохо… Но порой ты несешь такую околесицу, что аж жуть берет.
Макс снова засмеялся. Ему нравился Джейкоб.
– Хочешь еще? Спроси меня, что такое «паспорт».
Джейкоб налил себе еще пива, явно готовясь к новому заезду.
– Ну, ладно. Что такое «паспорт»? Это что-то военное?
– Нет, – Макс облокотился на стойку, довольный. – Это такая бумажка. С твоим именем, твоей… э-э-э… картинкой и печатью. Она говорит всем, что ты – это ты. И без нее ты не можешь уехать в другой город, а уж тем более в другую страну.
Джейкоб медленно поставил кружку. Его лицо было красноречивее любых слов.
– Позволь мне понять, – он говорил медленно, будто разгадывая сложнейшую загадку. – Ты говоришь, что в твоей Москве человек не может просто сесть на лошадь и поехать куда глаза глядят? Ему для этого нужно спросить разрешения у какой-то бумажки?
Макс кивнул, вдруг осознав всю сюрреалистичность этого диалога.
– Ну, да. В общем, так.
Джейкоб несколько секунд молча смотрел на него, а затем медленно, с большим чувством, провел рукой по лицу.
– Господи помилуй. – он покачал головой. – Стайл дружище. Я не знаю, что там у вас в Москве курят, но это дерьмо явно круче самого крепкого виски. Бумажка…
Он снова покачал головой с видом глубокой жалости.
– Ладно, налей-ка мне еще. Мне нужно это обдумать.
Максим, сдерживая улыбку, налил ему пива. Он смотрел на ошарашенное лицо ковбоя и понимал, что пропасть между их мирами была не просто большой. Она была абсолютной. И в этом было что-то одновременно пугающее и бесконечно забавное. Джейкоб сделал большой глоток пива, как будто пытаясь смыть услышанную информацию. Он смотрел на Макса с новым, почти отеческим беспокойством.
– Погоди, погоди, – проговорил он, наконец, ставя кружку с таким стуком, что даже Тедди на другом конце зала обернулся. – Ты хочешь сказать, что если я теоретически захочу поехать с тобой и Лиззи в этот твой Бостон, мне понадобится эта бумажка-указка? Чтобы просто ехать по своей же земле?
– Ну, не совсем по своей, – попытался уточнить Макс, но Джейкоб уже махнул рукой.
– Да какая разница! Земля она везде земля! – он понизил голос до драматического шепота. – И что, без этой бумажки меня… арестуют?
– Скорее всего, да, – честно признался Макс. – Или просто не пустят дальше. Так что, если хочешь к нам, тебе придется кое-чему научиться. Электричество, микробы, паспорта… это только начало. Еще есть автомобили, самолеты, интернет…
Лицо Джейкоба стало напоминать испуганного ребенка, который пытается понять сложную сказку про драконов и волшебников. Он беспомощно посмотрел вокруг, как будто ища подтверждения, что он не сошел с ума.
– Коробочки, по которым говорят.
– Их называют телефонами. – ответил Макс.
Именно в этот момент из-за угла вышла Катя. Она слышала последнюю часть разговора, и на ее усталом лице появилась теплая, немного грустная улыбка. Она подошла к стойке и легонько ткнула Макса в бок.
– Хватит пугать его раньше времени, – мягко сказала она, беря со стойки яблоко. – Он еще и лошадь свою захочет «застраховать» и получить на нее «техпаспорт».
Макс смущенно улыбнулся.
– Я просто готовлю его к будущему. Он же собрался с нами, пусть готовится.
– Будущее будущим, – Катя откусила кусочек яблока и повернулась к Джейкобу, – А сегодня ему еще с этой лошадью пасти скот, а не справку на нее получать. Не слушай его, Джейкоб. В нашемБостоне, она Москва, много хорошего, но и без бумажек там скучно иногда.
Джейкоб с облегчением выдохнул, словно ему только что отменили смертный приговор.
– Слава Богу, Лиззи, а то я уже думал, что ты из какого-то сумасшедшего дома сбежала, а не из Бостона.
Он с подозрением посмотрел на Макса.
– Он еще начал про какую-то… «всемирную паутину»… Я уж подумал, колдовство какое-то.
Катя рассмеялась, и этот звук был таким же освежающим, как глоток холодной воды после долгого дня.
– Нет, Джейк не колдовство, я же тебе говорила откуда я. Из Москвы. Для остальных легенда Бостон. Просто очень сложная машина. Как… – она поискала сравнение, – …как телеграф, только в тысячу раз быстрее и можно передавать по нему картинки.
Лицо Джейкоба снова выразило полнейшую пустоту. Он вздохнул, допил свое пиво и с решительным видом поставил кружку к Максу.
– Знаешь что, бостонский друг? Лучше налей еще. Думаю, мне понадобится много выпить, чтобы это когда-нибудь понять.
Макс с ухмылкой выполнил просьбу. Катя покачала головой, глядя на них, но в ее глазах светилась нежность. В этом абсурдном, нелепом разговоре было что-то невероятно живое и настоящее. Это напоминало ей, за что можно любить этот мир – за его простоту, пусть и идущую рука об руку с невежеством. И это же напоминало ей о той пропасти, которую им предстояло однажды перепрыгнуть. Или в которой исчезнуть.
– А вам не кажется что то как то слишком скучно стало?
Катя обернулась. К барной стойке подходил Тедди.
– В каком плане?
– Слишком тихо, раньше здесь хоть подраться можно было,
Глава третья
В салуне царила почти идиллическая атмосфера, нарушаемая лишь тихим перестуком кружек и обрывками нелепого, но мирного спора о «бумажках-указках». Катя, прислонившись к стойке, с легкой улыбкой наблюдала за Максом и Джейкобом, позволяя себе на мгновение забыть о грузе ответственности. И перевела взгляд на Тедди. Идиллию разорвал звук, от которого задрожали стекла на полках за барной стойкой. Это был не выстрел – выстрелов здесь уже боялись меньше. Это был глухой, сокрушительный УДАР, словно с неба рухнула целая скала. Грохот был таким мощным, что по полу прошла вибрация.
В салуне воцарилась мертвая тишина. Губная гармошка замолкла на высокой ноте. Все застыли, уставившись на дверь. Катя мгновенно преобразилась. С ее лица исчезла вся мягкость, взгляд стал острым и собранным. Она была уже не девушкой, слушающей забавный разговор, а шерифом.
– Что это было? – ее голос прозвучал резко, нарушая оцепенение.
Не дожидаясь ответа, она рванулась к выходу, на ходу отстегивая кобуру. Тедди, стоявший рядом, уже побежал к выходу его рука лежала на рукояти кольта. Катя распахнула двери и выскочила на улицу. Вечерний воздух был наполнен пылью, поднятой ударом. Несколько человек уже выбежали из своих домов и стояли, озираясь в тревоге.
– Что случилось? – крикнула Катя первому попавшемуся на глаза ковбою, который с испуганным лицом смотрел в сторону окраины города.
– Не знаю, шериф! – тот замахал рукой. – Оттуда! Со стороны старого ранчо Маклина! Будто гром с ясного неба!
– Собирайте людей! -бросила ему Катя и уже бежала к коновязи, где стояла ее лошадь. -Тедди! Со мной! – крикнула она через плечо.
Макс и Джейкоб высыпали из салуна следом.
– Лиззи, подожди! – крикнул Макс, но она уже вскочила в седло.
– Останьтесь здесь! – скомандовала она ему. – И держите людей подальше, пока мы не выясним, что это!
Тедди уже был на своем коне. Они обменялись взглядами, короткими, понимающими и пришпорили лошадей, помчавшись по направлению к месту предполагаемого падения, оставляя за собой облако пыли и перепуганных горожан. Макс смотрел им вслед, сжимая кулаки. Он ненавидел это чувство оставаться в стороне, когда она мчалась навстречу опасности. Джейкоб положил ему руку на плечо.
– Не волнуйся. С ней Тедди. И она же Лиззи. С ней всегда все в порядке.
Но в его голосе слышалась та же тревога. Гром с ясного неба в безветренный вечер – это была не просто странность. Это была угроза. И все в городе, пережившем недавний ад, чувствовали это на уровне инстинкта.
Лошади неслись по направлению к старому ранчо Маклина, оставляя за собой шлейф пыли. Чем ближе они подъезжали, тем сильнее в воздухе витал едкий, химический запах, что-то среднее между гарью и горелой резиной. Въехав на пригорок, они увидели источник гула и дыма. Старый амбар на окраине ранчо представлял собой жалкое зрелище: часть крыши обрушилась, из пролома валил черный дым. Рядом, на выжженной земле, валялись обломки досок и какая-то странная, исковерканная металлическая бочка, из которой еще что-то шипело и подтекало на землю. Вокруг амбара метались три перепачканные фигуры. Это были не бандиты Крэйна, слишком жалко и бедно они выглядели. Обычные мародеры, решившие поживиться на заброшенной территории. Один из них бегал вокруг бочки с одеялом, пытаясь заткнуть течь, двое других в панике заливали огонь в амбаре мешками с землей.
– Эй! Стоять! – крикнула Катя, осаживая лошадь и наставляя на них револьвер.
Мародеры вздрогнули и замерли, как суслики, застигнутые врасплох. Тот, что с одеялом, от неожиданности уронил его прямо в лужу шипящей жидкости.
– Не стреляйте, шериф! – запищал один из них, тот, что был похож на самого младшего, поднимая руки. – Мы ничего! Мы просто…
– Рыбу ловили? – едко дополнил Тедди, подъезжая с другой стороны и преграждая им пути к отступлению. Он с отвращением сморщился от запаха. – Что это за дрянь?
– Динамит, мистер! – быстро затараторил второй мародер, толстый и обожженный. – Мы нашли ящик в подвале! Старый, еще старик Маклин припрятал, наверное! Мы хотели щуку в речке оглушить, рыбы на всех!
–Динамитом? – Катя с недоверием окинула взглядом дымящиеся развалины. – И как, много щуки наловили? Или просто амбар решили проветрить?
Третий мародер, самый рослый, мрачно потупился.
– Бочка эта, она рядом стояла. Мы тронули ее, а она… бабахнула. Не сильно, но искры полетели, сено загорелось, а там и динамит.
Катя тяжело вздохнула, убирая револьвер в кобуру. Это была не атака. Не новая угроза. Это была обыкновенная, идиотская человеческая жадность и глупость. От этого почти не легче.
– Тедди, обыщи их. – она слезла с лошади и осторожно подошла к шипящей бочке. Жидкость была маслянистой и издавала тот самый едкий химический запах. – Что это вообще такое?
– Похоже на нитроглицерин, шериф, -сказал Тедди, закончив обыск и отобрав у мародеров ножи и самодельный пистолет.– Или еще какую-то дрянь. Маклин, говорят, во время золотой лихорадки не только скотом развлекался. Видимо, химичить любил.
Катя посмотрела на жалкую троицу.
– Рыбу динамитом… Вы хотя бы представляете, что могли сами на куски разорвать? Или пол-Лощины взлететь на воздух?
Мародеры молча переступили с ноги на ногу.
– В общем, – Катя повернулась к Тедди, -отведите этих «рыбаков» в город. Пусть посидят в прохладе, подумают о своем поведении. А потом будут работать и разбирать завалы, помогать восстанавливать то, что сами же и сломали.
– Понял, Лиззи, -кивнул Тедди и грубо тронул мародеров в сторону города. – Пошли, гении. Наловите еще рыбы.
Катя осталась одна у дымящихся развалин. Она смотрела на бочку с опасной химией, на обгоревшие балки, на глупые, жадные лица удаляющихся мародеров. Это была не эпичная битва с бандитами. Это была рутина. Грязь, глупость и ежедневный риск из-за чьей-то бестолковости. Именно из этого и состояла жизнь шерифа. И именно это, как ни странно, заставляло ее чувствовать себя на своем месте. Она могла остановить и это. Контролировать этот хаос. Она еще раз окинула взглядом место «происшествия», убедилась, что огонь потушен, а утечка не опасна, и медленно поехала обратно в город. Предстояло написать рапорт для капитана Карсона и решить, что делать с найденными «сокровищами» старика Маклина. Обычный день в Пыльной Лощине.
Вернувшись в город, Катя уже мысленно составляла список дел: мародеры, опасная бочка, отчет… Но судьба, казалось, решила проверить нового шерифа на прочность сразу со всех сторон. У входа в салун её уже поджидала разъяренная толпа. Вернее, две небольшие, но очень громкие группы. С одной стороны стоял краснолицый Боб Торнтон, с другой не менее взволнованный фермер Элайджа Стоун. Между ними, словно живой барьер, пытался что-то объяснить Макс с Джейкобом.
– Шериф! Наконец-то! – завопил Торнтон, завидев Катю. – Мои бычки! Стоун, этот жулик, заявил, что это его бычки! Да смотрите же на них мое клеймо!
– Вранье! – парировал Стоун, размахивая руками. – Это мои телята, я их с рождения знаю! Он подделал клеймо, пока они у меня на дальнем пастбище гуляли!
Катя слезла с лошади, с трудом сдерживая вздох. Не динамит, не бандиты, спор из-за скота. Самый обычный, самый частый и самый непримиримый конфликт.
– Господа, успокойтесь, – её голос, тихий, но твердый, заставил обоих на секунду замолчать. – Покажите мне этих пресловутых бычков.
Животных привели. Три молодых, практически одинаковых бычка смотрели на всех испуганными глазами. Клеймо на боку у каждого действительно было одно – перевернутая буква «Т», знак Торнтона.
– Вот видите! – торжествующе крикнул Торнтон.– Это новое клеймо! Он его недавно поставил! – не сдавался Стоун.
Катя подошла к бычкам, внимательно осмотрела клейма. Они и правда выглядели свежими. Спор мог затянуться на дни, пока не приедет судья из Санта-Круза, а до тех пор скот бы пришлось конфисковать, что злило бы обоих. И тут её взгляд упал на уши животных. А точнее, на их зазубренные, рваные края. Идея, стремительная и дерзкая, осенила её.
– Господа,– сказала она, выпрямившись. – Клеймо дело наживное. Его можно подделать, его можно поставить позже. А вот что нельзя подделать…
Она сделала паузу, глядя то на одного, то на другого,
– Так это врожденные признаки.
Оба фермера смотрели на нее в полном недоумении.
– Мистер Торнтон, – обратилась она к ранчеру. – Вы всегда клеймите свой скот на левой стороне, да? -Ну да, – подтвердил тот, не понимая, к чему она ведет.
– А вы, мистер Стоун? – повернулась она ко второму. – На правой!
– Я всегда на правой стороне клеймлю! – важно заявил Стоун.
Катя кивнула и снова подошла к бычкам. Она провела рукой по их ушам.
– Я вижу, у всех ваших животных, мистер Торнтон, уши зазубрены особым образом – V-образной выемкой на левом ухе. Это ваша фирменная метка с самого рождения, верно? Торнтон,ошарашенный, кивнул: «Верно…»
