Полная версия
– Вот, надевай, из Анькиных запасов. Всё лучше, чем в камуфляже разгуливать, людей пугать. Позавтракаем и смотаемся в город, прикупишь себе одежонку.
Безразмерная футболка в цветочек, легкие летние брючки. Ой, ну после пропотевшего и мятого «камуфляжа» совсем хорошо! Сегодня завтракаем на веранде.
– А где Аня?
– Уже усвистала с утра пораньше в город, работу забрать. Она переводчица научных текстов. Английский, немецкий, французский. Работает здесь, на свежем воздухе, а за материалами периодически мотается в город.
Сую в рот куски чего-то, наверное, вкусного, но вкуса не замечаю – мозги крутятся из последних сил, разрабатывая варианты версий…, но стараюсь поддерживать непринужденную беседу.
– Ого! Какая умница! А ты? Ты где работаешь? – подбираюсь я к волнующему вопросу
Делает непроницаемое лицо и почти шепотом:
– А это – большой-большой секрет!
Сердце падает прямо в желудок, на встречу с проглоченным, кажется, омлетом. Ну так я и знала! Сейчас «колоть» начнет. В непринужденной домашней обстановке. Без свидетелей.
Возвращает нормальное лицо «доброго полицейского»:
– У тебя ведь тоже есть свои секреты? Вчера ты была слишком взбудоражена, сегодня можешь спокойно рассказать свою историю?
Внимательно вспоминаю «пазлы» своей легенды, раскладываю их по полочкам в мозгах. Вычеркиваю элементы сонных виде́ний. Главное, полочки не перепутать!
Как можно проще излагаю вчерашнюю версию: побег из дома с друзьями, какое то недоразумение, какие-то стреляющие по машине мужики, машину где-то бросила, бежала, как оказалась в поселке не помню. Но сам поселок вспомнила! В детстве здесь с родителями была. Ну, до того, как мама сбежала из семьи.
– У меня для тебя две новости.
– Начинай с хорошей…
– А кто сказал, что есть хорошая? – Улыбается. Шутка такая, популярная в последнее время.
– Давай всё с начала. Кто такая тетка Ася, которую ты разыскиваешь?
– Ну да, тетка Ася. Мамина сестра. Меня в детстве сюда родаки привозили. Очень давно. Тетка с отцом не поладили и больше они не общались. Я вообще недавно про неё случайно узнала, что есть такая родственница, что жива. Ну, вот и решила у неё спрятаться – она меня отцу не выдаст! И я вспомнила, что у неё возле дома была беседка! Всё.
Задумчиво смотрит на меня:
– Говоришь – запомнился коттедж с беседкой на участке, где вроде бы проживала твоя тетя? Таких коттеджей в поселке всего три. Ни в одном из них никто не знает женщину по имени Ася. В коттеджах БЕЗ беседки тоже. Женщины с таким именем в нашем поселке нет и никогда не было. Это – раз.
– Ну погоди, погоди, – я изображаю замешательство, – это мне запомнилось как «Ася». Может быть по паспорту она, например, Анастасия, а домашние звали Ася? Или даже Василиса, например! – моя фантазия фонтанирует: Василиса – Вася – Ася. Могла же уехать или даже… ну, скончаться. Мне то было лет пять.
– И никогда не было – он твердо останавливает мой лепет. – Ни в хозяйках, ни в обслуге. Я просмотрел документы от момента создания поселка.
Делаю огорченное лицо:
– Странно. Я же помню…
– Вот и мне странно. То, что с тобой случилось вчера, ты не помнишь, а то, что было в далеком детстве помнишь.
– Ну и ничего странного, – как бы недовольно бурчу я, – ещё дедушка Фрейд доходчиво объяснял, почему во взрослом состоянии мы можем не помнить вчерашний день, но отчетливо вспоминать яркие детали из детства.
– О, ну раз сам дедушка Фрейд! А он не объяснял случайно, что ещё помнит молодая женщина э… спортивного вида, в «камуфляже», якобы разыскивая несуществующую тетю? – его сарказм можно на хлеб намазывать.
Ну что, мой «звездный час». Если сработает этот вариант «легенды», я с большим спасибом откланяюсь и покину сей гостеприимный дом и его приятных, но дотошных обитателей. Я, конечно, могу продолжать фантазировать, но сейчас у меня задача – вырваться из цепких объятий новоявленных знакомых.
Задумчиво и одновременно растерянно бормочу:
– Как же так, я же помню – поселок «Верхний». Беседка… море…
Виктор оживился (клюнул?):
– Как ты говоришь поселок назывался? «Верхний»? Но наш то – «Вершинный».
Якобы тупо удивляюсь, со всей достижимой искренностью:
– Как это Вершинный? Должно быть – Верхний!
Делаю лицо, как будто меня только что осенило, лицо-эврика:
– Так значит, я не там ищу тетю!!! О, боже, надо же, как глупо получилось!!! А где? Где этот Верхний??? Чёрт, чёрт, чёрт! Эти коттеджи – они же по всей стране типовые, с беседками и без беседок! Легко обознаться!
Почему Лицо Виктора вдруг недовольно скривилось? Он не хочет со мной расставаться? (Шутка). Он отлучается куда то внутрь дома, приносит оттуда допотопный «дипломат» (Нет, не ноутбук, не планшет – обыкновенный портфель, под названием «дипломат», были такие когда то в моде) и достает оттуда… Обыкновенную карту. На бумаге.
Не, ну я обратила внимание, что в доме не заметно компа или ноута, а так же мобильников. По крайней мере я не видела. Но сейчас многие, уезжая на отдых от цивилизации, отказываются на время отдыха от всех этих интернетов, девайсов и гаджетов. Но бумажная карта местности… Такого я уже сто лет не видела.
Расстилает карту на столе:
– Вот тут мы находимся. Это – ближайший город. Твой город? (молча киваю). До нашего поселка примерно 70 км по прямой. Сейчас поищем где же тут поселок Верхний.
Ну вот и чудненько. В окрестностях любого города наверняка есть всевозможные Пихтовки-Сосновки-Болотные, ну и почему бы не Верхние? И я отбуду по новому адресу. Найду там какую-нибудь одинокую старушку, сниму жильё, типа на лето. Деньги есть. А там и какую-никакую работенку найду, да хоть садовником или дворником. Но версию надо попроще – типа решила летом отдохнуть от каменных джунглей города.
– Ты говоришь, что с друзьями должны были встретиться рано утром. Это во сколько? В 7-8 утра? (снова молча киваю). Потом ты лихо мчалась по городу на авто, бросила машину где-то, видимо, на окраине, а дальше бежала пешком? Так? Со слов Ани ты появилась в поселке после полудня, часа в четыре. Я около пяти вечера приехал. Это с какой же скоростью надо бежать, чтобы преодолеть почти 70 км – по прямой! – за 7-8 часов?
На автомате подсчитываю, шепчу:
– Около 10 км в час, 7-8 часов подряд. Нереально…
– Вот и у меня что-то не сходится. – с интересом смотрит то на меня, то на карту.
Достает из «дипломата» еще одну карту – города:
– Покажи, где примерно тот переулочек, где ты должна была встретиться с друганами. Откуда тебе пришлось удирать и по какому маршруту? Ну хотя бы примерно?
Я тупо гляжу на карты. Как баран на новые ворота. Кстати, а на старые ворота бараны как смотрят? Остро?
Задумчиво вожу по карте города пальчиком. Я узнаю́знакомые улицы, площади. Странно, что станции метро не отмечены. А метро ведь заработало уже лет сорок назад, на любых картах станции помечены. По крайней мере в ГИС. Наверное, эти карты у Виктора – очень древние, как и те газеты, что «на растопку». Пальчик «находит» наш знаменитый Научный Центр, мой институт… Пальчик отдергивается, как будто его током шарахнуло.
Глава 3 – С городом что-то не так!
– Ээээ… Виктор, у меня, извиняюсь, топографический кретинизм. С детства. Совершенно не ориентируюсь по картам!
– Ну, это поправимо, прокатимся по городу, может что-то вспомнишь, узнаешь на местности. Собирайся!
А мне что собираться? Анютины брючки – на резиночке, так что влезла в них, футболка в неясный цветочек, вполне по-летнему. Берцы не очень гармонируют с нарядом, но тут уж никуда не денешься. Так что, мне собраться, как говорится, «только подпоясаться» – закинуть рюкзачок за спину.
И вот мы уже едем в город. Слава богу, не на мопеде, или как там этот рычащий агрегат называется. Оказывается, в хозяйстве имеется и автомобиль. Виктор садится за руль, я – на заднее сиденье. Отшучиваюсь – один знакомый, водила, однажды просветил меня, почему не любит, когда на пассажирском сидении рядом – женщина. Ему кажется, что она его вождение контролирует, даже если молчит. И его это нервирует. На самом деле я изо всех сил пытаюсь скрыть свое смятение.
Все таки мозг человека – странно работает. Иногда за мгновенье в нем проносятся такие сюжеты, что если словами пересказывать, то может и часа не хватить. Вот и у меня, в момент прикосновения пальчиком к той точке на карте, промелькнул перед глазами устрашающий «сюжет».
Сижу за рулем в обычном «уазике». Позади института (МОЕГО!), со стороны «черного хода», там, где крылечко для подвоза продуктов в столовку. Трое парней, одетые, как и я, в «камуфляж», поднимаются к двери «черного хода», каждый тащит картонную коробку. А что? Привезли продукты. Через пару минут возвращаются – с этими же коробками, но уже явно с другим содержимым. Забирают из «уазика» новую порцию коробок, снова относят их, снова возвращаются – с коробками. Что смущает? Во-первых, я почему-то нервничаю, руки в перчатках на руле. Вспотели. Во-вторых, а скорее, во-первых, я точно знаю, что у каждого из парней есть оружие. Макаров. И у меня тоже! Третья порция коробок пошла. И тут я слышу короткие щелчки. Они стреляют!
Я срываюсь с места. Но не по главной дороге вокруг института, а по лесной просеке позади него, она ведет на трассу к садовым участкам. По дороге выкидываю все коробки – план «Б»! На ходу тщательно протираю полой куртки свой пистолет и тоже выбрасываю. Вырываюсь на трассу…
Вот что это было??? Виде́ние промелькнуло в долю секунды. Я – за рулем??? У меня – ПИСТОЛЕТ??? Господибожемой, это из какой моей жизни? Я напугана, страшно напугана.
Виктор мягко ведет автомобиль, меня укачивает, кажется, я задремала… Разбудили меня, вероятно, посторонние шумы. Это – шум города-миллионника. Мы уже въезжаем на главный проспект города, медленно двигаемся в потоке машин, к его центру. Вот знаменитый мост через реку, практически давший начало городу в конце 19 века. Река как бы делит современный город на две части – лево- и право-бережную. Было время, когда по реке проходила граница часовых поясов. Половина города в одном часовом поясе, а переехал реку – уже на час больше или меньше.
Вот знакомые площади, улицы. Спешат по своим делам люди. Что-то меня напрягает, не пойму что. Город как будто… чужой. Почему-то мне становится и любопытно и страшно. Ну что за глупости! Я пытаюсь стряхнуть с себя это непонятное ощущение. Похоже, на моем лице отразилась сумятица эмоций. Стоим на светофоре. Виктор внимательно смотрит на меня:
– Тебе что-то не нравится? Ты чего-то боишься? Что-нибудь вспомнилось?
– Да нет, просто… странные какие-то ощущения. Всякая ерунда в голову лезет. А мы куда едем то? Мы ищем «место преступления»? Дохлый номер, я ничего не помню. Ну уж точно это случилось не в центре города. Как мне кажется. – это я иронизировать пытаюсь. Но абсолютно бездарно.
– Сначала едем в ЦУМ, прибарахлимся. Тебе вон обувь надо срочно поменять. Потом посидим там в кафешке и назад. Будем искать твое тети Асино Верхнее.
Хм. ЦУМ, который недалеко от вокзала-Главного? Вроде его снести собирались. Уже несколько лет как кипят страсти вокруг этого «пенсионера» городской торговли. На фоне современных Гипермаркетов и Торговых Центров старый ЦУМ – Центральный Универсальный Магазин – перестал быть универсальным. А в свое время, лет эдак 50 назад, был такой же достопримечательностью города, как и знаменитый Оперный Театр. Мимо которого мы как раз проезжаем. Главная площадь города, сворачиваем на Вокзальную магистраль. Вот и ЦУМ. А странно, что не видно ни билбордов, ни баннеров с рекламой всего на свете. Вроде всё знакомо и одновременно… незнакомо.
Из моих размышлений меня выдергивает голос Виктора:
– Приехали. Пошли закупаться!
И мы пошли. Выбрала себе пару футболок, джинсы, в обувном отделе – кроссовки. Виктор купил что-то для Ани. Я полезла было в рюкзачок за деньгами, но Виктор остановил:
– Спрячь свой кошелек, я сам заплачу, потом рассчитаемся.
Удивило, что как-то даже агрессивно вырвал у меня из рук кошелек и закинул обратно в рюкзак.
И вот мы сидим в кафе, поглощаем какой то «комплексный обед», как в советских столовках. Запиваем компотом из сухофруктов. Я вся такая свеженькая, в новой одёжке, в легких кроссовках вместо опостылевших берцев. И берцы, и Анины вещички аккуратно упокоились в рюкзачке. Поели. Попили. Виктор откашлялся. Так покашливают перед тем, как сказать что-то важное или задать непростой вопрос.
– Как ощущения? Впечатления? – внимательно смотрит на меня, как будто я сейчас некий эпохальный секрет ему открою. Есть ли жизнь на Марсе.
– Знаешь… Странные ощущения. Вроде ничего необычного и одновременно это какое-то незнакомое обычное. Улицы, люди, столовка вот эта. Такое ощущение, как будто я много лет не была в этом городе. И мне от этого как-то неуютно.
На мгновенье в глазах Виктора промелькнуло странное выражение. Удивление? Интерес? Сочувствие? Нет. УДОВЛЕТВОРЕНИЕ. Мой ответ его – у-дов-лет-во-рил! Вот как это понимать??? Наверное, показалось.
– Ну что же, – преувеличенно бодро восклицает Виктор – тогда едем домой!
Домой? А где он – мой дом? И ведь странно, почему он не предложил мне проехать, хотя бы посмотреть, где я живу? Разве не логично было бы через мое местожительство вычислить, поискать то место, где со мной что-то там случилось, о чем я реально не помню? Поверил в мою байку про отца-тирана? И уважает моё право на побег из «прошлой жизни»? Добрый самаритянин. Вон и за шмотки заплатил, и обедом накормил. Осталось – в баньке попарить да спать в мягкие перины уложить. А потом – в печку и съесть?
Сама не пойму – почему я вдруг разозлилась. На Виктора. Мне не комфортно быть зависимой от него? Я не умею быть благодарной?
И снова голос Виктора выдергивает меня из невесёлых размышлений. Мы уже едем – «домой»:
– Ау! Аллё! Лика, ты где витаешь?
– Послушай, Виктор. А почему мы не поехали искать «место преступления»? Разве не это было целью поездки? Сориентироваться на местности?
– А уже не надо! – отвечает с веселой беспечностью, – Во первых, я же вижу – ты совершенно не узнаёшь город. Как ты сказала: Как будто много лет не была в этом городе? Во вторых, никаких заявлений о пропаже молодой женщины в милицию не поступало. И об угоне автомобиля тоже. (Ну и почему «милиция»? Давно уже у нас полиция!). И о стрельбе на улицах города информации тоже нет.
– Ну я же говорила – никто меня искать не будет… – как бы горестно вздыхаю я.
Глава 4 – Ограбление и я.
– Если ты решила от кого-то скрыться, сбежать, то это твоё личное дело. – Я отчетливо слышу, что сейчас последует «но».
Отрывает взгляд от дороги, внимательно смотрит на меня. Слишком внимательно.
– Но есть сообщение о стрельбе в здании одного из институтов Научного Центра. Преступников было, видимо, четверо. По данным свидетеля инцидента стреляли трое мужчин, в камуфляжной форме. Из Макарова. Это стандартное милицейское оружие. Никто не пострадал. Все скрылись до приезда оперативной группы, предположительно на автомашине типа «уазик». «Уазик» обнаружен брошенным в районе дачных участков. Отпечатков внутри машины нет. Видимо, четвертый преступник был за рулем.
Ну, слава тебе, осьпади, никто не убит, ребята смылись. Вот ведь вопрос – что за ребята? Не помню ни имен, ни лиц, ни целей «мероприятия». Что же там случилось? И какое к этому отношение имею Я??? Нельзя показывать свой страх. Липкий и тошнотворный, он просто скручивает внутренности.
Похоже, скрыть моё состояние мне не удалось.
Слышу, как сквозь вату, встревоженный голос Виктора:
– Лика! Что с тобой? На тебе лица нет! Ты что-то вспомнила?
– Нет, нет, все нормально! Что-то подташнивает. Наверное, укачало. Меня часто укачивает в транспорте. Там, в рюкзаке… таблетки. Сейчас таблеточку выпью, потом прилягу и всё пройдет.
Виктор притормозил, съехал на обочину, остановился. Повернулся, смотрит, как я копаюсь в рюкзаке в поисках таблеток «от укачивания». Из кармашка рюкзачка выпадает… пара латексных перчаток. Он аккуратно подцепляет двумя пальцами перчатки, внимательно их рассматривает:
– А это что?
– Аааа, это… – пытаюсь держать спокойное лицо и голосом злодея из фильма ужасов декламирую: «Он всегда носил перчатки, чтоб не делать отпечатков!».
Типа, если шучу, значит всё нормально, «скорую» вызывать не надо. Быстро придумываю:
– У меня аллергия на некоторые растения. Вот и держу перчатки под рукой на всякий случай. Мне уже лучше. Поехали?
Недомогание – прекрасный повод избегать вопросов, на которые еще не придуман ответ. Поэтому сворачиваюсь клубочком и делаю вид, что задремала.
На самом деле мучительно размышляю – что же всё таки произошло там, у «черного хода» в мой институт??? Какое к этому имею отношение – Я??? Как-то это мне самой подозрительно: пистолет, перчатки, камуфляж… ОПГ? Организованная преступная группа? Мамочка, роди меня обратно! Похоже, где-то кто-то использовал мня «вслепую» – я даже не в курсе, что было в тех коробках. Не знаю или… не помню.
Виктор плавно ведет машину, постоянно оглядываясь на меня:
– Эй, ты там живая? Хоть помычи что-нибудь!
– Да живая, живая. Уже совсем полегчало, сейчас буду в норме. Вот, кстати, спросить можно? А как так, что тебе так быстро поступает информация о происшествиях в городе?
– Ну потому что… Считай, что я – частный детектив. Сыщик по особым поручениям. И я в курсе всяких непонятных событий.
У меня челюсть отвисла, глаза на лоб полезли:
– Ты? Де-тек-тив???
Смеётся:
– Не похож?
– Ооооу… Уууу… Нет слов. Я же думала, что ты типа архитектор! Аня сказала, что ты в поселке всех знаешь, потому что этот поселок построил.
Виктор хохочет:
– Не поселок построил, а всех в поселке «построил»! Добился, чтобы порядок был в поселке, чтоб никаких безобразий!
Тут уж мы оба хохочем, я – до слез:
– Ар… хи… тек… тор… Посё… лок… по… стро… ил…
Отхохотались – «велик могучим русский языка», сижу, утираю слезы, спрашиваю:
– А как так получилось, что ты – частный детектив? Одиночка со связями? Или у тебя какое-то Агентство? По моим киношно-книжным представлениям чтобы уйти в частные сыщики это же надо с десяток лет отработать в поли… в милиции, опером каким-нибудь, обрасти связями. Подняться в карьере до уровня, где все безобразия системы становятся невыносимыми. А тебе же едва за тридцатник?
– Ну, можно сказать, что всё так и есть: отработал, оброс, поднялся. Я просто молодо выгляжу! Вот тебе, например, на вид лет 35, а на самом деле?
– Фууу… Какой неудобный вопрос женщине!
– А у меня работа такая, задавать неудобные вопросы. – Улыбается почти ехидно.
Да если я скажу, сколько мне лет – боюсь, тебя откачивать придется. На самом деле, мне, конечно, хочется задать совсем другие вопросы. Но пока опасаюсь проявлять свой повышенный интерес. Он же сыщик! Детектив! Его задача подозревать ВСЕХ. Пока не будет доказана непричастность.
– По моим, опять же книжным представлениям, детектив работает по договору с клиентами. Тебя попросили расследовать это дело со стрельбой? В принципе понятно, почему ты ко мне «топтуна» пристроил, почему не доверяешь моим рассказам – подозрительная я личность. Неизвестно кто, откуда, с какой, как говорится, целью… втерлась в доверие. А сама – в «камуфляже» и отрицает умение водить машину. Ну правда же не умею, вот тебе крест во всё пузо! А сейчас вот и перчатки всплыли! Я что, подозреваемая? На людей в камуфляже объявлена охота? – добавляю в голос иронии. – Так такую одёжку можно в любом магазине или на барахолке купить! Ты вообще серьезно? Или как там в милицейских сообщениях пишут: «вознаграждение за любую информацию…»?
Как бы не замечает моего сарказма:
– Да, попросили расследовать. Странное дело. Люблю такие загадки.
– Действительно странное! Три или четыре мужика врываются в академический институт, немножко стреляют и смываются! Что хоть за институт? Ядерной физики? Приперлись украсть немножко платины или пробирочку «красной ртути»? Там наверное есть. Или это акция устрашения кого-нибудь? Что-нибудь уже известно?
– Не поверишь, это не ИЯФ, это …
И он произносит название МОЕГО института. Изображаю немое, а потом озвученное удивление:
– ??? В смысле??? Если украсть, то что? Технологии клонирования фиалок? Редкую пальму олигарху на дачу? Среди бела дня? Чушь какая то. Свидетели то что говорят? Забежали, постреляли и убежали?
– Кто такой «олигарх» и почему ты решила, что среди бела дня? – смотрит на меня с веселым любопытством.
Осторожней, Люся, осторожней!!! По лезвию ножа ходишь! Чёрт, чёрт, чёрт. Неужели я в этом всё-таки замешана???
Первый вопрос игнорирую, допустим, чувство юмора у него такое, а второй… Срочно напрягаю извилины:
– Нууу… Мне так показалось. Это же тебя вчера вечером именно туда вызвонили? «С работы» – как Аня сказала.
– Соображаешь… – задумчиво отреагировал Виктор. – Свидетель всего один – вахтерша. Видела, что мужики привезли продукты типа в институтскую столовку, или что у них там. А потом прошли по коридорчику в сторону, где у них Отдел кадров, бухгалтерия, касса. Вышли оттуда, вынесли коробки, с которыми приехали. Видимо, выгружали продукты, а тару уносили. Несколько раз. А когда вахтерша заинтересовалась, чего они тут «ходют и ходют», начали стрелять. В потолок. Тетя испугалась и залезла под стол в своём вахтерском закутке. Она и вызвала опергруппу. Больше их никто не видел! Лето – институт полупустой, сотрудники в экспедициях. Так она сказала.
Божеж мой, интересно, кто на вахте был – Галя? Конечно испугаешься, у неё сын инвалид, не то ДЦП, не то что-то еще, инвалидское.
– О, господи, как банально! – восклицаю я – Деньги! Наверное, зарплату сперли! Божемой, не банк же! Зарплата научных сотрудников, это же такая мелочь!
– Ну, не всё так просто. Институт участвует в международных грантах, так что денег могло быть больше, чем кажется, это раз. Касса всегда опечатана, под кодовым замком, отпирается только в дни аванса и зарплаты. Сотрудники до осени в экспедициях, получают зарплату за всё лето уже в августе-сентябре.
Ё-моё, они до сих пор держат в кассе наличку? Какая дремучесть… Не все сотрудники перевели зарплату на банковские карты??? Не может такого быть!!!
– Другие странности. – продолжает Виктор, – Летом столовка в институте не работает, даже закрыто там всё! Но вахтерша уверенно сказала, что парни сначала смело прошли именно в столовую, с коробками. Даже улыбнулись ей: «Доставка гуманитарной помощи отечественной науке!»
– И второе. «Уазик», на котором, вероятно прибыли и отбыли преступники, брошенный возле садовых участков, принадлежит институту! Не задействован в экспедициях, в связи с необходимостью ремонта.
– Вау! – преувеличенно радостно восклицаю я. – Так вахтерша может опознать этих преступников? Ну там фоторобот и всё такое. Ну точно кто-то из институтских навел!
– Делается. Фотороботы составлены, но только по трем преступникам, они пока не опознаны. Четвертый, видимо, был за рулём. Складывается впечатление, что это не какой-то «гоп-стоп», – продолжает рассуждать Виктор, – а спланированное преступление. То есть, был наводчик, который точно знал что в кассе есть деньги, что в институте минимум людей. Скорее всего, сотрудник института или близкие к сотрудникам люди. То есть, наводчик или наводчица. Да та же вахтерша, например.
– Да ты что!!! – я еле успеваю прикусить язык и не закричать: «Галя??? Да никогда!». Но успеваю. Хотя… Больной ребенок… нищенская зарплата…
Мои мысли в эту сторону прерывает Виктор: