Мой соучастник Chat GPT

Анастасия Окада

Мой соучастник Chat GPT

Совет 1

Расставание с парнем обернулось ощущением, словно меня заживо похоронили. Ничего не чувствую, лежу неподвижно, задыхаясь. В комнате никого. Соседка, судя по всему, уже уехала на каникулы – ей еще учиться и учиться. А мне завтра сдавать диплом. Я не в силах открыть глаза, не то что подняться с кровати.

Не хочу ни с кем говорить об этом. Не хочу ничего. Для меня мир остановился. Если кто-то вздумает зайти, я сделаю вид, что меня здесь нет. Ни в этой комнате, ни где-либо в общежитии. Вообще нигде в целом мире меня не найдут – я пропаду без вести. Растворюсь, растаю, исчезну. Разве не так бывает с мертвыми? Они умолкают, и мы больше их не слышим. Они закрывают глаза, и мы не знаем, о чем они думают. Можно ли понять собственную смерть? Можно ли её ощутить, дотронуться до неё, а затем отказаться? Оттуда нет обратной дороги, и мне кажется, что я уже на полпути к тому миру, который находится за гранью.

Тишина. Никто не тревожит. Будто общежитие совсем пустое – ни души. Я закрыла глаза, и вокруг темнота. Открыла – яркий свет экрана смартфона бьет по глазам. Значит, еще жива. Черт побери, как же это больно! Мой стоматолог всегда говорил: «Если чувствуешь боль, значит, ты не в морге!»

Нет, я определенно не на пути к смерти. По крайней мере, физической. Но разве может быть удар больнее того, который причинил любимый человек? Сломанный нос заживает недели три, перелом руки – пару месяцев. А за сколько я очухаюсь после сегодняшнего?

Этот парень мне точно не ровня, и я наконец рассталась с ним. Наши отношения зашли в тупик с того самого момента, когда он бросил меня в первый раз. Но тогда я не придавала особого значения его грубому характеру и хамскому поведению. А стоило бы. Некоторые люди лгут. Другие швыряют правду в лицо, не заботясь о последствиях. Эндрю уверенно применял и первую технику, и вторую. Он профессиональный манипулятор и абьюзер. Таких еще поискать надо.

Наши первые размолвки начались еще тогда, два года назад, когда я впервые узнала о его изменах. Точнее, я узнала, что он изменил со мной. Мы оба учились в этом университете. Я на втором курсе, а он заканчивал бакалаврат. Оба встретились в этом чертовом общежитии. Эндрю жил этажом выше, и мимо моей комнаты он проходил ежедневно, каждый раз оценивающе проводя взглядом, будто давая пощечину. Может, за то, что я курила прямо в коридоре. Высунув голову из своего убежища, я стояла так по десять минут, стряхивая пепел, не думала о нем… не мечтала. А он все шастал мимо меня, пока однажды мне не пришло в голову спросить:

– Ты кинооператор?

Он ничего не ответил, и, захлопнув дверь, я спряталась в своей комнате. От резкого порыва ветра плохо закрытая рама окна отскочила настежь, и все мои сценарии полетели вниз. Я бросилась за ними, провожая взглядом кипу бумаги. Листы А4 медленно, будто снег, опускались на асфальт с шестого этажа. Глупо это выглядело. Но еще глупее было мое лицо, когда я заметила, что Эндрю смотрит прямо на меня. Задрав голову и прищурившись, он оценил мою неуклюжесть, а затем принялся собирать бумажку за бумажкой. Пока я бежала по ступенькам вниз, он частично успел прочитать часть моих сценариев. Если бы я знала, что вся его заинтересованность сведется лишь к постели, то просто выхватила бы свое добро и ушла. Но я была глупой и позволяла вешать себе лапшу на уши. В тот день я переспала с ним.

А на следующее утро я проснулась в его постели. Так пролетели эти чёртовы две недели, и оказалось, что у него есть девушка. Внезапно, неожиданно, как это часто бывает у подонков, Эндрю оказался высокоинтеллектуальным моногамным сердцеедом. Вот как прошел наш разговор:

– Я лишь хотел с тобой переспать, и не более. Ты сама настаивала. Извини, ты не в моём вкусе. Мне не нравятся девушки, которые могут спрятаться за шваброй. У женщины должно быть умеренное количество жира на боках, но ты никуда не годишься. Я поступил неправильно. Мы с Кэт уже давно вместе. Да, она старше меня, но это неважно. Я пытался забыть её, но у меня не вышло. Ты просто попалась под руку. Прости. Не думал, что ты воспримешь всё серьёзно. Прошу тебя – уходи. Мне нужно готовиться к диплому.

В тот день я вернулась в свою комнату, зарёванная, и ругала саму себя. Будто вся вина лежала на одной лишь наивной влюблённой дурочке, а других таких в мире нет. Я больше не курила в коридоре, а швыряла пепел с окна и жгла сценарии. Даже комендант нашего общежития сделала мне пару замечаний, не говоря уже о соседке по комнате, на год меня младше. Тина была вечно недовольна моими вредными привычками. Она неоднократно ссорилась со мной, и я даже подозревала, что именно она пожаловалась комендантше. Но мне было плевать. Я не слушала никого. Поругавшись со всеми, кто мог меня поддержать, швыряя в Тину её вещи, мне казалось, что вот ещё минута – и я полностью лишусь контроля над своими эмоциями. Со стороны я выглядела сумасшедшей, и Тина устала от моих постоянных истерик. Она даже уходила ночевать к одногруппнице, живущей этажом ниже. Поэтому я оставалась в одиночестве и рыдала, как девочка. Я запивала своё горе остатками виски, которое когда-то привезла в подарок мастеру нашего курса. Но так вышло, что он давно бросил пить. Что ж, бывает со всеми. Мастер был ярым трезвенником, зато я оказалась на грани запоя. Вдобавок я курила, как заправский матрос. А затем, через две недели, Эндрю объявился у моей двери, будто ничего не случилось. Будто между нами не встала другая. Жаль, что Тины не было в тот момент в комнате. Возможно, если бы она открыла дверь, то прогнала бы прочь моего хахаля. Его блудная репутация опережала Эндрю так же стремительно, как мнение окружающих о том, что моё место в психушке. Но, увы, на стук в двери отозвалась именно я.