Ключ Соломона

Бросив сумку на заднее сиденье, Александр заметил небольшую деревянную фигурку, висевшую на зеркале заднего вида – стилизованного человечка с широко расставленными руками и ногами.

– Это оберег, – пояснил подошедший работник проката, заметив его интерес. – Карельский дух-хранитель. Местные такие в машины вешают для защиты от дорожных напастей.

– Спасибо, – кивнул Александр, не став говорить, что знаком с подобными амулетами. Во время работы над статьёй о языческих культах Русского Севера он изучал карельские обереги. Этот назывался «калмуукко» – защитник путников.

Перед отъездом он решил заглянуть в областной архив, о котором упоминал таксист. Если там действительно хранились документы об истреблении ведаев, они могли пролить свет на нынешние события.

Архив располагался в старинном здании бывшей городской управы – двухэтажном особняке с колоннами и лепниной. Внутри пахло пылью, старой бумагой и временем. Седая женщина за конторкой подняла на Александра строгий взгляд:

– Чем могу помочь?

– Добрый день. Я журналист из Москвы, – представился Александр, показывая удостоверение. – Пишу историческую статью о карельских преданиях. Ищу документы XVIII века, касающиеся христианизации местного населения. В частности, меня интересуют сведения о племени ведаев, которые жили в районе Пяозера.

Женщина на мгновение замерла, её взгляд стал настороженным:

– Ведаи? Это древнее карельское предание. Причём не самое… благостное.

– Именно поэтому оно меня и интересует, – мягко улыбнулся Александр. – У вас должны быть официальные отчёты екатерининских времён о христианизации северных карелов.

– Возможно, – неохотно признала архивариус. – Но эти документы в специальном хранении. Для работы с ними нужно официальное разрешение от дирекции архива.

– У меня есть письмо от редакции, – Александр протянул конверт с фирменным бланком «Мистического вестника», подписанный Крыловым.

Женщина изучила письмо, хмыкнула, но кивнула:

– Хорошо. Подождите здесь.

Она скрылась за тяжёлой дверью, ведущей в хранилище. Минут через пятнадцать вернулась с папкой, перевязанной выцветшей лентой:

– Вот. Это копии рапортов капитана Петра Савельева, направленного в 1787 году в Кемский уезд для «умиротворения языческих племён». Там есть упоминания о деревне у Пяозера и о местных колдунах. Но я вас предупреждаю: не все документы сохранились, многие страницы утрачены.

Александр углубился в чтение. Бумаги действительно оказались неполными – часть страниц отсутствовала, некоторые были повреждены водой или огнём. Но даже то, что сохранилось, выглядело жутковато.

«…прибыли в деревню у озера Пяя, где обнаружили языческое капище, – гласил один из документов. – Местные карелы поклоняются духам воды, коих называют ведаями. Жрецы сего культа, числом двенадцать, творят богомерзкие обряды, вызывая духов водяных с песнопениями бесовскими…»

«…при приближении отряда язычники оказали сопротивление, применяя чародейские средства. Трое солдат, оказавшихся на берегу без присмотра, были заманены пением в воду и утонули. Их тела не найдены…»

«…по приказу губернатора все идолы и капища сожжены, а жрецы культа взяты под стражу для допроса и последующего обращения в христианскую веру…»

Последний документ, датированный августом 1787 года, содержал тревожные сведения:

«…допросить ведаев не удалось, ибо все они покончили с собой, бросившись в воду. Перед смертью главная жрица произнесла проклятие, что духи озера вернутся и отомстят. По совету священника Иоанна Преображенского, сопровождавшего экспедицию, на острове посреди озера был установлен каменный крест и проведён обряд запечатывания бесовских сил…»

Дальнейший текст был поврежден, и Александр не смог разобрать, что именно сделал священник для «запечатывания» сил. Но одно было ясно: события трёхсотлетней давности зловещим образом перекликались с нынешними.

Сделав фотографии документов, он вернул папку архивариусу:

– Спасибо. Очень интересные материалы.

– Нашли что искали? – спросила женщина.

– Частично. Жаль, что часть документов утрачена.

– Не утрачена, а изъята, – неожиданно тихо сказала архивариус, оглянувшись на дверь. – В 1954 году сюда приезжала комиссия из Москвы. Забрали много документов, касающихся «аномальных явлений» в Карелии. Особенно их интересовало Пяозеро.

– Комиссия? От какой организации?

– Не знаю. Но людей было трое, все в гражданском. Старший представился профессором Барченко. Они провели на озере почти месяц, потом уехали с какими-то находками.

Имя Барченко прозвучало для Александра как звоночек из прошлого. Во время работы над одной из статей он сталкивался с упоминаниями Александра Васильевича Барченко – исследователя парапсихологии, работавшего в 1920-х годах в закрытом отделе ОГПУ, изучавшем паранормальные явления. Но Барченко был репрессирован и расстрелян в 1938 году. Кто же тогда приезжал в Карелию в 1954-м?

– У вас есть какие-нибудь документы о той комиссии? – спросил он.

– Только регистрационный журнал, где отмечены посетители. Но без специального разрешения я не могу его показать.

Александр понял, что большего здесь не добьётся. Поблагодарив архивариуса, он вышел на улицу, где его уже накрапывал мелкий дождь.

Выехав из города, Александр быстро загрузил вещи и выехал из города, следуя по GPS-навигатору к Пяозеру. Дорога сначала шла по асфальту, потом перешла в грунтовку, которая всё больше походила на направление, а не на полноценную дорогу.

За окнами тянулась типичная карельская тайга – бесконечные ельники и сосняки, перемежаемые болотами и озёрами. Местность была дикой, малонаселённой, такой, где современная цивилизация ещё не полностью вытеснила древние тайны.

Часа через полтора Александр понял, что сбился с пути. Навигатор потерял сигнал, а дорога раздвоилась без всяких указателей. Он остановился, выбрался из машины, осматриваясь. Только лес, молчаливый и настороженный, окружал его со всех сторон. Моросящий дождь усилился, превращаясь в ливень. Небо потемнело, хотя до вечера было ещё далеко.

«Странно, – подумал Александр. – По прогнозу осадков вообще не должно было быть».

Он достал компас, подаренный отцом Георгием. Старинный прибор в медном корпусе не только показывал стороны света, но и, по словам священника, реагировал на присутствие нечистой силы – стрелка в таких случаях начинала хаотично вращаться.

Сейчас компас вёл себя нормально, указывая на север. Значит, чтобы попасть к Пяозеру, нужно было выбрать правую дорогу.

Вернувшись в машину, Александр обнаружил, что она не заводится. Стартер молчал, словно аккумулятор полностью разрядился.

– Чёрт, только этого не хватало, – пробормотал он, открывая капот.

Внутри всё выглядело нормально, никаких обрывов проводов или других видимых проблем. Александр попробовал ещё раз завести машину – безрезультатно.

И тут он услышал пение.

Мелодичный женский голос, поющий на незнакомом языке, доносился из глубины леса. Песня была красивой, завораживающей, полной какой-то странной тоски. Хотелось бросить всё и пойти на этот голос, найти его источник…

Александр вздрогнул, осознав, что машинально сделал несколько шагов в сторону леса. Рука сама потянулась к крестику, который дал ему отец Георгий. Как только пальцы сжали серебро, наваждение спало. Голос всё ещё звучал, но теперь Александр слышал в нём не только красоту, но и угрозу – словно хищник, заманивающий жертву.

– Не выйдет, – прошептал он, крепче сжимая крестик. – Не в этот раз.

Вернувшись к машине, он обнаружил, что стартер снова работает. Мотор завёлся с первого раза, словно никаких проблем и не было.

Александр быстро захлопнул дверцу, включил обогрев и радио на полную громкость, заглушая доносящееся из леса пение. Какая-то несчастная попса в исполнении модной группы никогда ещё не казалась ему такой приятной и родной – она напоминала о нормальном, безопасном мире.

Дождь стучал по крыше машины всё сильнее, превращая лесную дорогу в раскисшую колею. УАЗ уверенно шёл вперёд, преодолевая лужи и рытвины, но каждый раз, когда радио на секунду замолкало между песнями, Александр снова слышал тот зовущий голос, теперь уже прямо за окном машины.

Один раз ему даже показалось, что в пелене дождя мелькнуло женское лицо – бледное, с огромными глазами цвета озёрной воды. Оно смотрело прямо на него, и в этом взгляде была такая древняя, нечеловеческая тоска, что сердце невольно сжалось.

«Они знают, что я еду, – подумал Александр. – Они готовы к встрече».

Примерно через полтора часа дорога привела его к небольшой деревушке Пяозерская – десяток домов, разбросанных по берегу огромного озера. Водная гладь простиралась до горизонта, теряясь в дымке тумана. Даже днём озеро выглядело мрачно и таинственно – тёмная вода, каменистые берега, заросшие лесом островки вдали.

К его удивлению, дождь здесь прекратился, хотя небо оставалось затянутым низкими облаками. Воздух был пропитан влажностью и запахом рыбы, водорослей, прелых листьев – специфическим ароматом северного озера.

Александр остановился у единственного в деревне магазина – небольшого деревянного строения с выцветшей вывеской «Продукты». Внутри его встретила пожилая женщина с настороженным взглядом.

– Вы турист? – спросила она, оглядывая Александра с ног до головы.

– Журналист, – представился он. – Александр Рулев. Пишу статью о карельских легендах и преданиях. Слышал, что в ваших местах есть интересные истории.

Лицо женщины потемнело:

– Какие ещё истории? Тут ничего интересного нет. Обычная деревня, обычное озеро.

– Но я читал о загадочном пении, которое слышат местные жители…

– Ничего мы не слышим! – резко перебила она. – И вам советую не слушать всякие глупости. Лучше бы вы отсюда уехали, пока… – Она замолчала, поняв, что говорит лишнее.

– Пока что? – мягко спросил Александр.

Женщина покачала головой и отвернулась к полкам с товаром:

– Ничего. Покупать что-то будете или только спрашивать?

– Буду, конечно, – кивнул Александр. – Мне бы продуктов на пару дней. И может, подскажете, где можно остановиться на ночлег?

Выбирая продукты, он краем глаза заметил, как продавщица украдкой достала мобильный телефон и отправила кому-то сообщение. «Сообщает о моём приезде», – понял Александр. Что ж, это было ожидаемо: в маленьких деревнях чужаки всегда вызывают интерес и подозрение.

Александр купил хлеб, консервы и термос с горячим чаем. Продавщица молча пробила чек, избегая смотреть ему в глаза. Только когда он уже выходил, она тихо сказала:

– Если надумаете остаться на ночь, найдите Василия Петровича Кошкина. Старый рыбак, живёт в доме с синими наличниками. Он вам больше расскажет.

На улице Александра ждал сюрприз. К его машине подошёл мужчина средних лет в форме лесничего – высокий, крепко сбитый, с внимательными серыми глазами.

– Вы журналист? – спросил он без предисловий. – Я слышал, как вы разговаривали с Марией Ивановной.

– Да, – кивнул Александр. – Александр Рулев из журнала «Мистический вестник».

– Андрей Васильевич Котов, лесничий, – представился мужчина. – Хотел бы с вами поговорить. Есть вещи, которые вас заинтересуют.

Они сели в машину, укрываясь от влажного холода. Котов достал сигареты:

– Не возражаете?

– Нет, курите, – кивнул Александр, включая диктофон. – Вы давно здесь работаете?

– Пятнадцать лет, – лесничий закурил, выпуская дым в приоткрытое окно. – Лес знаю, как свои пять пальцев. Повидал всякое – и медведей-людоедов, и волков-одиночек, и даже рысь разок встречал. Но то, что происходит последний месяц… Это не из нашего мира.

– Расскажите подробнее, – попросил Александр.

– Началось с землетрясения. Небольшое, всего два балла, но эпицентр был прямо под озером. После этого… – Котов затянулся сигаретой. – После этого изменилась сама атмосфера в этих местах. Животные стали вести себя странно. Птицы улетели раньше времени. Рыба ушла из прибрежных вод. А ночью…

– Ночью начинается пение?

– Да. Но не только пение. Над озером появляются огни – не северное сияние, что-то другое. Они движутся по воде, словно живые. И туман… Туман теперь поднимается каждую ночь, такой плотный, что в двух шагах ничего не видно.

Котов помолчал, словно собираясь с мыслями, потом тихо добавил:

– И ещё кое-что. Это не для записи, – он кивнул на диктофон.

Александр выключил устройство:

– Слушаю.

– Три дня назад я видел… нечто. – Голос лесничего стал хриплым. – Я возвращался с ночного обхода. Было около четырёх утра, туман над озером только начал рассеиваться. И тогда я увидел их… на берегу.

– Кого?

– Женщин. Или существ, похожих на женщин. Они выходили из воды, абсолютно обнажённые, но не человеческие. Кожа зеленоватая, с чешуёй, глаза огромные, без белков, волосы как водоросли… – Котов судорожно затянулся. – И они пели. Все вместе, на непонятном языке. У меня словно парализовало всё тело от этого пения. Хотелось идти к ним, войти в воду…

– Как вы спаслись?

– Я упал. Споткнулся о корень и грохнулся лицом в грязь. Это меня и спасло – звук удара заглушил их пение, я очнулся и смог уползти в лес. Они меня не заметили.

Александр внимательно смотрел на лесничего, пытаясь определить, не выдумывает ли тот. Но во взгляде Котова стоял искренний страх – так не сыграешь.

– И вы считаете, что это… ведаи? – спросил он.

– Я не знаю, кто это. Но после той ночи я понял: мы здесь больше не одни. Озеро пробудилось, и оно голодное.

Александр записывал каждое слово. Описание соответствовало классическим признакам активности потусторонних сил – изменение поведения животных, аномальные природные явления, воздействие на психику людей.

– А исчезновения? – спросил он. – Вы знали пропавших людей?

– Всех троих. – Котов потушил сигарету и повернулся к Александру. – Алёша Морозов – хороший парень, осторожный. Никогда бы не полез в воду в шторм или туман. Семён Макарыч – мой коллега, опытнейший егерь. И Игорь из Петрозаводска… Он приезжал ко мне перед исчезновением.

– Что он хотел?

– Расспрашивал про местные легенды. Особенно интересовался историями о «ведаях» – так карелы называли водяных колдунов. Говорил, что изучает дохристианские верования финно-угорских народов.

Лесничий достал из кармана потрёпанный блокнот:

– Вот, он мне свои контакты оставил. И ещё записи какие-то показывал из архива – про экспедицию солдат в XVIII веке. А на следующий день его лодку нашли пустой, прибитой к берегу.

– И что вы ему рассказали?

Котов помолчал, подбирая слова:

– Мой дед был карелом. Он помнил ещё старые предания, которые передавались из поколения в поколение. Говорил, что в древности на этом озере жило племя особых людей – ведаев. Они умели говорить с водой, призывать рыбу, насылать штормы и… заманивать людей пением.

– Что с ними стало?

– По легенде, их истребили русские солдаты в XVIII веке. Но перед смертью последние ведаи наложили проклятие. Сказали, что вернутся, когда озеро позовёт их обратно.

Александр почувствовал знакомое покалывание в пальцах. История становилась всё более мистической и опасной.

– Андрей Васильевич, а где можно найти больше информации об этих ведаях? Есть ли какие-то документальные источники?

– В областном архиве в Петрозаводске должны быть документы XVIII века об усмирении «языческих культов» в карельских землях. – Котов задумался. – А ещё есть один старик в соседней деревне, Микко Юрьевич Ахтиайнен. Он потомок древнего рода карельских шаманов, знает много старых историй. Правда, с чужими не очень разговаривает.

– Где его найти?

– В деревне Калевала, километров тридцать отсюда. Спросите дом с резными наличниками – там он живёт. Только скажите, что от меня, а то не пустит.

Когда они выбрались из машины, лесничий вдруг предложил:

– Хотите, покажу вам места, где исчезли люди? И остров, где по легенде стоит камень-запечатывающий?

– Конечно, – согласился Александр. – Когда можно поехать?

– Прямо сейчас, если хотите. У меня есть моторка. Только на островок не высаживаемся – смотрим издалека.

Моторная лодка с трудом пробивалась через внезапно поднявшиеся волны. Серая вода Пяозера вздымалась и опадала, словно озеро гневалось на незваных гостей. Хотя ветра почти не было, поверхность бурлила, как при сильном шторме.

– Странно! – перекрикивая шум мотора, сказал Котов. – Погода хорошая, а озеро беснуется! Никогда такого не видел!

Лодка прыгала на волнах, обдавая сидящих брызгами ледяной воды. Александр крепко держался за борт, вглядываясь в очертания небольшого островка, который показался впереди. Поросший низкорослыми соснами, с каменистыми берегами, он выглядел необитаемым и заброшенным.

– Вот он, Малый остров! – крикнул лесничий. – Местные называют его Островом Мёртвых! Видите камень на вершине?

Александр всмотрелся. На самой высокой точке острова действительно виднелся большой валун, рядом с которым стояло что-то, похожее на разрушенный крест.

Вдруг мотор лодки заглох. Просто остановился, без предупреждения. Лодку тут же развернуло боком к волне, и она опасно накренилась.

– Чёрт! – выругался Котов, дёргая шнур стартера. – Только этого не хватало!

Мотор не реагировал. Более того, вода вокруг лодки начала закручиваться в небольшой водоворот, который с каждой секундой становился сильнее.

– Что происходит? – крикнул Александр, хватаясь за вёсла.

– Не знаю! Такого никогда не было! – В голосе лесничего звучал неподдельный страх. – Нас затягивает к острову!

Они отчаянно гребли, пытаясь выбраться из водоворота, но течение было слишком сильным. Лодку неумолимо тянуло к острову, причём не к пологому берегу, а к острым скалам.

И тут Александр услышал пение. Оно доносилось словно отовсюду – из воды, из воздуха, из самого острова. Множество женских голосов сливались в гипнотическую мелодию, от которой кружилась голова и слабели руки.

Он видел, как Котов медленно опускает вёсла, его глаза стекленеют, а на лице появляется блаженная улыбка.

– Андрей Васильевич! – Александр тряхнул лесничего за плечо. – Не слушайте! Заткните уши!

Но тот не реагировал, словно впал в транс. Он смотрел куда-то за плечо Александра, и его лицо светилось счастьем.

Обернувшись, Александр увидел их. Прямо в воде, в нескольких метрах от лодки, виднелись женские фигуры – бледные, с длинными волосами цвета морской волны, с огромными глазами без белков. Они поднимались из глубины, окружая лодку, и их пение становилось всё громче, всё неотразимее.

Александр почувствовал, как его собственная воля начинает ослабевать. Хотелось просто сидеть и слушать, наслаждаясь этой неземной красотой. Или лучше прыгнуть в воду, поплыть к ним, прикоснуться к этим прекрасным созданиям…

Рука сама потянулась к серебряному крестику. Как только пальцы сомкнулись на холодном металле, наваждение спало. Пение всё ещё звучало, но теперь Александр слышал в нём угрозу – голодную, древнюю угрозу.

Он сунул руку в карман, нащупывая пузырёк со святой водой, подаренный отцом Георгием. Выхватив его, Александр открыл крышку и плеснул воду за борт, одновременно произнося молитву, которой его научил священник:

– Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его…

Раздался странный звук – словно шипение и вой одновременно. Водяные девы отпрянули от лодки, их прекрасные лица исказились злобой и ненавистью. Водоворот мгновенно прекратился, и лодку перестало тянуть к острову.

– Что… что произошло? – пробормотал Котов, очнувшись от транса. – Я словно заснул…

– Нас атаковали, – коротко ответил Александр. – Попробуйте завести мотор.

К их удивлению, мотор завёлся с первого рывка. Лодка рванулась прочь от острова, а Александр оглянулся на воду, где только что видел водяных дев. Там ничего не было – только тёмная, теперь уже спокойная вода.

Но на мгновение ему показалось, что из глубины на него смотрят десятки холодных, нечеловеческих глаз. И взгляд этот был полон ненависти и обещания скорой встречи.

– Это были они, да? – спросил Котов, когда они вернулись на берег. Его руки дрожали, когда он пытался прикурить сигарету. – Ведаи? Я видел их… они звали меня…

– Да, – кивнул Александр. – То, о чём рассказывают легенды, оказалось правдой. В озере действительно обитают некие сущности, способные принимать облик женщин и заманивать людей своим пением.

– Как вы… как вы их отогнали? – лесничий всё никак не мог справиться с зажигалкой.

Александр протянул руку, щёлкнул колёсиком, поднося огонь к сигарете Котова:

– У меня есть некоторые… средства защиты. От подобных существ.

– Вы экстрасенс? Или священник?

– Нет. Просто человек, который сталкивался с подобными явлениями раньше.

Они стояли на берегу, глядя на обманчиво спокойную гладь озера. Солнце начинало садиться, окрашивая воду в кроваво-красные тона.

– Что теперь? – спросил Котов. – Что нам делать?

– Мне нужно больше информации, – ответил Александр. – Завтра я поеду к тому старику-карелу, о котором вы говорили. А потом… потом нужно будет решать, как остановить это.

– Вы думаете, это возможно? – В голосе лесничего звучало сомнение.

– Должно быть возможно, – твёрдо сказал Александр. – Триста лет назад их уже запечатывали. Значит, это можно сделать снова.

Они договорились встретиться на следующий день, и Котов ушёл – явно потрясённый событиями на озере. А Александру ещё предстояло найти дом для ночлега.

Дом Василия Петровича Кошкина с синими наличниками стоял прямо на берегу озера. Старый рыбак встретил Александра недоверчиво, но когда тот сказал, что его прислала продавщица из магазина, лицо хозяина смягчилось.

– Журналист, значит? – проговорил Кошкин, приглашая в дом. – Про наши дела писать будете?

– Возможно. Сначала нужно разобраться, что здесь происходит.

Дом внутри был уютным и чистым. Пахло рыбой, табаком и чем-то ещё – древесной смолой, сушёными травами. На стенах висели фотографии – семейные, рыбацкие, виды озера в разные времена года. Но Александр заметил странную деталь – на всех фотографиях озера над водой виднелись размытые светлые пятна, похожие на силуэты фигур.

– Жена моя сделала эти снимки, – заметил его взгляд Кошкин. – Любила фотографировать. А потом, когда проявляла, всегда эти пятна появлялись. Говорила, что это души утопленников.

– Поселить могу, – продолжил он, наливая чай. – Жена моя в прошлом году померла, детей нет, один живу. Компания не помешает. Только предупрежу – ночами тут неспокойно.

– Расскажите про пение, – попросил Александр.

Старик тяжело вздохнул:

– Началось месяц назад, после того как земля тряслась. Сначала я подумал – туристы где-то костёр развели, песни поют. Но потом понял – голоса идут с воды. Из тумана.

– Как это выглядит?

– На закате туман начинает подниматься. Не обычный, а какой-то… живой. Клубится, завихряется, словно дышит. И из него голоса – женские, красивые до жути. Поют на незнакомом языке, но понять можно – зовут, приманивают.

Кошкин вдруг замолчал, прислушиваясь. За окном стемнело, и в наступившей тишине слышался странный звук – словно кто-то скрёбся в стекло.

– Опять, – прошептал старик, крестясь. – Они всегда приходят, когда о них говоришь.

– Кто? – спросил Александр, вглядываясь в темноту за окном.

– Посланцы озера. Иногда это просто ветки деревьев, иногда птицы, иногда рыба выпрыгивает из воды прямо на берег. Но они приходят послушать, о чём мы говорим.

Как будто в подтверждение его слов, в окно что-то ударилось – с такой силой, что стекло задрожало. На подоконнике снаружи билась большая рыба, похожая на щуку, только странного зеленоватого цвета и с глазами, светящимися в темноте.

Кошкин невозмутимо встал, задёрнул шторы и повесил над окном какой-то амулет – высушенную рыбью голову с вставленными в глазницы красными камешками.

– Защита, – пояснил он, возвращаясь к столу. – По старым поверьям, такой оберег не пускает водяных духов в дом.

– Вы пытались приблизиться к источнику пения? – продолжил расспросы Александр.

– Пытался. – Кошкин показал на руку, где виднелись следы царапин. – В первую ночь чуть лодку не взял, чтобы поплыть на голоса. Хорошо, что спохватился – об угол стола руку поранил, боль отрезвила. Потом уже не рисковал – видел, что с другими случилось.

– С какими другими?

– С теми тремя, что пропали. Алёшка Морозов в последний вечер всё к воде тянулся. Глаза стеклянные стали, на мои слова не отвечал. Только всё твердил: «Слышишь, как красиво поют? Надо посмотреть». Утром лодка пустая к берегу прибилась. А на дне – только его куртка. Сухая, представляешь? Хотя всю ночь дождь шёл.

Кошкин нагнулся к Александру и прошептал:

– А вот что самое страшное. Через два дня после исчезновения Алёшки я слышал его голос. Он пел вместе с ними, из тумана. Я точно его голос узнал – он часто у меня рыбачил, иногда песни пел на берегу. И теперь он среди них. Они забирают не только тела – они забирают души.