Двенадцать граней страха

– Две недели назад у нас был прием по случаю китайского Нового года. Василий Петрович пригласил членов Клуба ценителей Востока и некоторых деловых партнеров. Всего около двадцати человек.

– Они заходили в кабинет?

– После ужина Василий Петрович устроил для гостей небольшую экскурсию по своей коллекции. Они пробыли здесь около часа.

– Список гостей сохранился?

– Разумеется. Я подготовила его для вас. – Она протянула мне папку. – Здесь также схема дома и график работы персонала.

Я взяла папку и бегло просмотрела содержимое. Среди прочих имен я увидела всех пятерых из досье, которое показывал мне Дорохов.

– Вы заметили что-нибудь необычное в тот вечер? Может, кто-то из гостей задержался в кабинете или проявлял особый интерес к коллекции?

Вера Николаевна на мгновение задумалась.

– Профессор Ветров долго изучал витрину с костями, делал какие-то заметки в блокноте. А китаец, антиквар Ли Чжан, кажется, фотографировал экспонаты на телефон. Впрочем, Василий Петрович не возражал.

– Что-нибудь еще?

– Пожалуй, нет… – она запнулась. – Хотя… На следующий день после приема я заметила, что одна из витрин была не заперта. Я тогда подумала, что Василий Петрович забыл ключ в замке. Но теперь, учитывая обстоятельства…

– Какая именно витрина?

– Та самая, где хранились кости.

Я обошла кабинет по периметру, внимательно осматривая витрины с экспонатами. Нефритовые фигурки, бронзовые сосуды, расписные веера, древние свитки – каждый предмет мог бы украсить экспозицию любого музея. Замки на всех витринах были одинаковыми – маленькие, изящные, но, судя по всему, надежные.

– В доме есть система видеонаблюдения?

– Конечно. Камеры установлены по всему периметру дома и на входах. Но внутри помещений их нет – Василий Петрович ценит приватность.

– Мне нужно увидеть записи с камер за день приема и последующую неделю.

– Я передам вашу просьбу начальнику службы безопасности. Но вам придется подождать одобрения Василия Петровича.

Я кивнула. Это стандартная процедура.

– Могу я осмотреть другие комнаты на этом этаже?

– Разумеется. – Вера Николаевна была воплощением профессиональной вежливости, но я чувствовала, что ей не по себе от моего присутствия. – Пойдемте, я покажу.

Следующий час я провела, осматривая дом и беседуя с персоналом. Ничего существенного выяснить не удалось. Согласно показаниям охраны, в дни отсутствия Дорохова никто из посторонних в дом не заходил. Системы безопасности не фиксировали нарушений.

Закончив осмотр, я решила не тратить время на ожидание Дорохова и направилась к выходу.

Стоило мне сесть в машину и поехать к медленно открывающимся воротам, как я поняла: меня ждет сюрприз. Гарик Папазян собственной персоной, с букетом белых лилий в руках.

– Танечка! Какая неожиданная встреча! – воскликнул он с наигранным удивлением, когда я, выехав за ворота дома Дорохова, приоткрыла дверцу и удивленно уставилась на него.

– Ага, просто космическое совпадение, – я не смогла сдержать сарказма. – Ты как меня нашел?

– Профессиональная интуиция, – он подмигнул. – Ну и маленькая подсказка от моего приятеля из ГИБДД. Как продвигается расследование?

Я равнодушно пожала плечами и захлопнула дверцу машины. Гарик, ничуть не смущенный холодным приемом, устроился на переднем сиденье рядом с водительским.

– Я только начала, – ответила я, обреченно понимая, что от разговора ускользнуть не удастся. – И предпочитаю работать одна, ты же знаешь.

– Конечно-конечно. – Он вручил мне букет. – Это тебе. Лилии подчеркивают твою утонченность.

Я взяла цветы, чтобы не обижать его, хотя знала, что к вечеру у меня разболится голова от их тяжелого аромата.

– Спасибо. Ты узнал что-нибудь о Клубе ценителей Востока?

Гарик просиял, довольный тем, что разговор перешел в деловое русло.

– Узнал, и немало! – Он развернулся ко мне всем корпусом и оперся локтем о переднюю панель. – Во-первых, это действительно крайне закрытое сообщество. Членство только по рекомендации, и то если остальные не возражают. Во-вторых, Дорохов – один из основателей клуба и его неформальный лидер.

– А что насчет других персон из моего списка? Крутовская, Ветров, Лаптев, Ли Чжан, Гордеев?

– Крутовская присоединилась после смерти мужа, унаследовав его коллекцию японского искусства. Профессор Ветров раньше был федеральным судьей, но десять лет назад ушел в отставку и занялся научной деятельностью. Игорь Лаптев – мастер своего дела, но в молодости имел проблемы с законом. Ли Чжан – темная лошадка, появился в Тарасове около года назад, открыл лавку антиквариата на Старогостинной. Гордеев – крупный бизнесмен, но сейчас, говорят, в больнице с какой-то редкой болезнью.

– Впечатляет, – я действительно была удивлена скоростью и качеством добытой информации. – Что-нибудь еще?

Гарик придвинулся ближе, понизив голос до театрального шепота:

– Ходят слухи, что в последнее время в клубе не все гладко. Крутовская потеряла крупную сумму на каком-то инвестиционном проекте. Ветрову отказали в престижном гранте, хотя все были уверены, что он его получит. А о Гордееве я уже сказал – редкая болезнь, врачи в недоумении.

Я нахмурилась. Череда неудач среди членов одного закрытого сообщества – слишком много для простого совпадения.

– Гарик, мне нужна еще одна услуга. Узнай подробнее о деле, из-за которого судья Ветров ушел в отставку десять лет назад. И о том, что за проблемы с законом были у реставратора Лаптева.

– Считай, что уже сделано, – он хлопнул в ладоши. – А теперь, может, пообедаем вместе? Я знаю отличный ресторанчик на набережной…

– Не сегодня, Гарик, – покачала я головой. – У меня еще много дел.

– Мы были бы прекрасной парой, Танечка, – не сдавался он. – Ты – красавица-детектив с аналитическим умом, я – талантливый журналист с безупречным вкусом. Вместе мы…

– Вместе мы сейчас прощаемся. – Я с намеком кивнула на дверцу машины и завела мотор. – Позвони, когда будет информация.

Гарик театрально вздохнул, вышел из «Опеля» и сделал шаг назад.

– Ты безжалостна, Иванова. Но я терпелив. Ты еще оценишь мое мужское обаяние.

Я покачала головой и тронулась с места. Гарик был неисправим, но, надо признать, чертовски полезен.

Я глянула на часы. До встречи с Андреем и Игорем, аналитиком столичной инвестиционной компании, в «Старом Тарасове» время еще оставалось. Следующей моей остановкой стала антикварная лавка Ли Чжана на Старогостинной улице. Небольшое помещение в отреставрированном купеческом доме с витриной, в которой были выставлены изящные фарфоровые статуэтки и бронзовые фигурки.

Колокольчик над дверью мелодично звякнул, когда я вошла. Внутри меня окутали полумрак и запах благовоний. Звуки эрху – китайской скрипки – создавали атмосферу таинственности и отрешенности.

Из-за шторы, отделявшей торговый зал от подсобных помещений, появился стройный мужчина лет пятидесяти. Прямая осанка, внимательный взгляд, безупречный костюм западного покроя – Ли Чжан выглядел как успешный бизнесмен, а не мистический восточный антиквар.

– Добро пожаловать, – произнес он с легким акцентом. – Чем могу помочь?

Я решила действовать напрямую.

– Меня зовут Татьяна Иванова, я частный детектив. Расследую дело о пропаже антикварных предметов из коллекции Василия Дорохова.

Лицо китайца осталось непроницаемым, но я заметила еле уловимое напряжение в его позе.

– Очень печально, – ответил он после короткой паузы. – Василий Петрович – уважаемый коллекционер. Но я не понимаю, чем могу помочь в вашем расследовании.

– Вы были на приеме в доме Дорохова две недели назад, в день китайского Нового года. И, как мне сказали, фотографировали некоторые экспонаты из его коллекции.

Ли Чжан усмехнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

– Это правда. С разрешения хозяина, разумеется. Профессиональный интерес – некоторые предметы из коллекции Василия Петровича уникальны, я хотел сохранить их изображения для своего каталога.

– Вы фотографировали гадальные кости династии Мин?

Его взгляд на мгновение стал острее, но он быстро взял себя в руки.

– Да, среди прочего. Прекрасный образец императорского искусства, если это действительно оригинал, а не высококачественная копия.

– Вы сомневаетесь в подлинности?

– Я не проводил экспертизу, – он пожал плечами. – Но на черном рынке ходит немало подделок, особенно таких востребованных артефактов, как гадальные наборы императорских прорицателей.

Я обвела взглядом помещение. Вдоль стен стояли стеклянные витрины с антикварными предметами – вазы, шкатулки, свитки с каллиграфией. На задней стене висела фотография молодого китайца в академической мантии.

– Ваш сын? – спросила я, кивнув на фотографию.

Лицо Ли Чжана на мгновение дрогнуло, в глазах промелькнула боль.

– Да, мой сын Чен, – ответил он сдержанно. – Он… долгое время отсутствовал по независящим от него обстоятельствам.

– Он тоже антиквар?

– Он получил образование в области истории искусств в Пекинском университете. Очень талантливый молодой человек, – в его голосе звучала неприкрытая гордость. – Он недавно вернулся в Тарасов и помогает мне в магазине.

– Я бы хотела поговорить с ним.

– К сожалению, сегодня это невозможно. Он уехал в Покровск по делам. Может быть, в другой раз.

Я достала визитку и положила на прилавок.

– Передайте ему, пожалуйста. И если вспомните что-нибудь полезное о приеме у Дорохова, позвоните.

Ли Чжан взял визитку двумя пальцами, словно она была раскаленной.

– Непременно, – он слегка поклонился. – Желаю успехов в расследовании.

Выйдя из лавки, я не спешила садиться в машину. Что-то в поведении антиквара меня насторожило. Он был слишком напряжен для человека, не имеющего отношения к краже. И эта история с сыном, который «отсутствовал по независящим от него обстоятельствам»… Явно какой-то эвфемизм, скрывающий неприятную правду.

Но дольше раздумывать над этой загадкой я не стала – не было времени. Уже без четверти три, а мне еще до «Старого Тарасова» добраться надо.

Приехала в ресторанчик с опозданием минут в семь. Припарковалась и влетела внутрь, осматриваясь. У дальней стены увидела старого приятеля Андрея, с ним сидел представительный мужчина лет тридцати пяти – блондин, в изящных очках в тонкой оправе. Строгий костюм ему нереально шел, что не так уж часто встречается – в наши времена мало кто из мужчин может уверенно себя чувствовать в деловой одежде.

Я подошла к столику, поздоровалась и извинилась за опоздание. Андрей представил мне аналитика Игоря, меня – ему. Игорь подскочил и отодвинул мне стул.

– Что тебе заказать? – подзывая официанта, поинтересовался Андрей. – Не обедала еще, наверное.

– Не обедала. Рыбу, салат с морепродуктами, кофе и шоколадное пирожное, – отчеканила я и повернулась к Игорю. – Вы действительно намерены поглотить бизнес Дорохова?

– Когда Андрей сказал, что познакомит меня с частным детективом, которая при этом еще и прекрасная дама, я ему не поверил. Вынужден извиниться, – обаятельно улыбнулся мужчина. – Вы удивительно четко видите суть проблемы. Только бизнес намерен поглотить не я, а мой… наниматель. Опять же, слово «поглотить», согласитесь, царапает слух. Я бы предпочел «слияние».

– И какие в этом слиянии бонусы для Дорохова? – с долей ехидства заинтересовалась я. – Хотя бы в общих чертах. Он получит возможность зайти в столичные торговые сети? Возрастет прибыль?

– Номинально – да, возможность зайти в столичные торговые сети у него будет. Только…

– Только подводных камней больше, чем «плюшек», – мило улыбнулась я. – И, если не секрет, скажите, как ваш наниматель намерен действовать? Обойдется деловыми предложениями? Или намерен оказывать давление?

– Простите, но это конфиденциальная информация, – жестко ответил Игорь. Андрей, успевший пообщаться с официантом и сделать заказ, увлеченно наблюдал за нами обоими – ну точно как за партией в теннис.

– Прощаю, – великодушно кивнула я. – Если вы мне что-то интересное сможете поведать о Дорохове.

Игорь улыбнулся:

– На данном этапе ничего такого, что не было бы известно всем вокруг, кто читает новостные сайты. Один из крупнейших представителей тарасовского бизнеса, владеет сетью торговых центров, занимается застройками новых, но признанных перспективными районов, преимущественно коттеджная застройка для элиты. Более того, под его руководством несколько компаний по производству качественных стройматериалов, фирма по ландшафтному дизайну, ну и по мелочи – ремонт, отделка помещений. Ни делиться, ни расставаться со своим бизнесом не намерен. И, – хитро улыбнувшись, Игорь перешел на таинственный шепот, – мой наниматель склоняется к тому, что овчинка выделки не стоит. Впрочем, это не точно.

Мы пообедали и мило пообщались на отвлеченные темы еще минут двадцать, после чего я попрощалась с мужчинами и вышла из ресторана.

Я решила проверить еще одну зацепку, пока не стемнело. В паре кварталов от Старогостинной находился Покровский рынок – место, где, по информации Гарика, часто бывал мой информатор, бомж-философ Венчик Аякс.

Рынок жил своей обычной вечерней жизнью – торговцы сворачивали прилавки, грузчики перетаскивали ящики, бездомные собирали в мусорных баках остатки несвежих овощей и фруктов.

Венчика я нашла возле пункта приема стеклотары. Высокий худой старик с всклокоченной седой бородой сортировал бутылки, выуживая их из большого мусорного мешка.

– Здравствуй, Венчик. – Я протянула ему пачку сигарет и купюру в тысячу рублей.

Он поднял на меня выцветшие голубые глаза, в которых плескалась мудрость, приобретенная за годы жизни на социальном дне.

– А, детектив Иванова! – его голос был неожиданно глубоким и чистым. – Давненько не виделись. Что привело тебя на дно общества потребления?

– Информация, Венчик. Ты же знаешь, ты – мои глаза и уши в мире, куда я не могу проникнуть.

Он усмехнулся, забирая подношение.

– Льстишь старику. Но я не против. Что ищешь на этот раз? Наркоторговцев? Скупщиков краденого? Или очередного пропавшего подростка из богатой семьи?

– Ничего такого. Меня интересует молодой китаец, который недавно появился в городе. Возможно, отсидел срок.

Венчик прищурился, задумавшись.

– Хмм, китаец… Да, был такой. Сын хозяина антикварной лавки на Старогостинной. Вышел месяца три-четыре назад из колонии под Покровском. Я встречал его пару раз на блошином рынке, он скупал старинные книги и свитки.

– За что сидел, не знаешь?

– Что-то связанное с подделкой антиквариата и мошенничеством. Большой срок отмотал – лет десять, не меньше. А ведь совсем молодой был, когда загремел.

Я нахмурилась. Десять лет за подделку антиквариата – это явный перебор. Обычно за такие преступления дают не больше трех-пяти лет, если только там не замешаны другие тяжкие статьи.

– Он общается с кем-нибудь из местных?

– Держится особняком. Но пару раз видел его с профессором из университета – тот еще любитель старинных вещиц, особенно восточных.

– Аркадий Ветров?

– Он самый, – Венчик кивнул. – Кстати, забавное совпадение. Этот Ветров, говорят, раньше был судьей. Может, это он и отправил молодого китайца за решетку? Вот была бы ирония…

Я вздрогнула от внезапной догадки. Если Аркадий Ветров был тем самым судьей, что вынес приговор сыну Ли Чжана, то связь между членами клуба коллекционеров и чередой неудач становилась очевидной.

– Спасибо, Венчик. – Я протянула ему еще одну купюру. – Если узнаешь что-то еще о молодом китайце или о странных происшествиях с членами Клуба ценителей Востока, сразу звони.

– Будет сделано, детектив Иванова. – Он спрятал деньги в потрепанный карман. – Береги себя. Чувствую, ты опять вляпалась в историю с запахом неприятностей.

Возвращаясь к машине, я почувствовала легкое беспокойство. История начинала обретать очертания, и они мне не нравились. За крадеными костями явно стояло нечто большее, чем простая жажда наживы.

Я достала телефон и набрала номер подполковника Кирьянова. Если дело действительно связано с местью освободившегося заключенного, мне понадобится доступ к полицейским архивам.

Солнце уже садилось, окрашивая улицы Тарасова в оранжево-красные тона. День был насыщенным, но расследование только начиналось. И я чувствовала, что оно уведет меня гораздо дальше, чем поиски украденного антиквариата.

Когда я села в машину, мой телефон звякнул сообщением. Номер был незнакомым, а текст состоял всего из одной фразы на китайском языке. Я воспользовалась онлайн-переводчиком: «Судьба – это тропа, проложенная твоими врагами».

По моей спине пробежал холодок. Кто-то следил за мной и знал, чем я занимаюсь. И этот кто-то только что послал мне недвусмысленное предупреждение.

Глава 3

Я всегда предпочитала гадать на костях в полном одиночестве. Никаких свидетелей, никаких скептических взглядов, только я и древние символы на двенадцатигранниках. Сегодня кости выдали предупреждение о Дорохове, и я не могла отделаться от мысли, что за этим делом скрывается нечто большее, чем простая кража антиквариата.

Было раннее утро, когда я припарковала свою машину в квартале от роскошного особняка профессора Ветрова. Идеально подстриженные кусты, мраморная тропинка, ведущая к парадному входу, вазоны с экзотическими растениями – все кричало о благополучии и изысканном вкусе хозяина. Я потратила несколько минут, наблюдая за домом: привычка, выработанная годами. Никогда не входи туда, где не изучил все выходы.

Дверь открыла домработница, худощавая женщина с нервным взглядом.

– Профессор ожидает вас, – она говорила с легким акцентом, который я не смогла идентифицировать.

Ветров встретил меня в своем кабинете, больше напоминавшем музей восточной культуры, чем рабочее пространство. Стены были увешаны каллиграфическими свитками, в стеклянных шкафах хранились керамические фигурки, нефритовые изделия и бронзовые сосуды. Сам хозяин кабинета, седовласый мужчина с идеальной осанкой и холодными серыми глазами, казался неуместным среди этой восточной роскоши.

– Госпожа Иванова, – его голос звучал спокойно, но я уловила нотки напряжения, – приятно познакомиться. Мне сказали, вы интересуетесь древнекитайскими артефактами для своего клиента.

– Так и есть, – я улыбнулась, отметив, как его пальцы нервно постукивают по подлокотнику кресла. – В частности, гадальными костями династии Мин. Мне рекомендовали вас как ведущего эксперта.

Воздух в комнате словно сгустился. Ветров на мгновение замер, а потом его лицо приобрело выражение академической заинтересованности.

– Интересная область. Довольно редкая. – Он поднялся и подошел к одному из шкафов. – У меня есть несколько монографий на эту тему.

Я заметила, как его взгляд на долю секунды задержался на пустом месте в витрине – там явно когда-то что-то стояло.

– Скажите, профессор, а вы слышали о наборе «Двенадцать граней судьбы»? Мой клиент упоминал его.

Ветров застыл, держа в руках книгу, которую собирался мне показать. Его спина напряглась, как у кота перед прыжком.

– Это очень редкий экземпляр, – наконец произнес он, не оборачиваясь. – Известно всего несколько подобных наборов в мире. Один, если не ошибаюсь, находится в частной коллекции в нашем городе.

– У Василия Дорохова? – я намеренно бросила имя, наблюдая за реакцией.

Профессор медленно обернулся, его глаза сузились.

– Вы знакомы с господином Дороховым?

– Пересекались на благотворительном вечере, – солгала я. – Он упоминал свою коллекцию.

– Дорохов… – Ветров произнес это имя с таким выражением, будто во рту у него был кусок лимона. – Человек с определенной репутацией. Не все его приобретения имеют безупречную историю.

– Вы намекаете на что-то конкретное? – я подалась вперед.

Ветров поставил книгу на стол и сел напротив меня.

– Нет, что вы. Просто в мире антиквариата всегда есть люди, готовые платить за то, что не должно быть в частных руках.

На секунду мне показалось, что я увидела в его глазах отблеск страха. Но момент прошел, и профессор вновь был собран и официален.

Наш разговор перетекал от одной темы к другой, и я умело направляла его в нужное русло. Ветров рассказывал о тонкостях датировки костяных артефактов, о различных техниках обработки и особенностях символики разных династий.

– Самое важное в такой экспертизе – микроскопические следы инструментов, – объяснял он, демонстрируя увеличенные фотографии в одной из своих книг. – Современные реплики создаются с использованием совершенно других технологий. Даже лучшие подделки не выдерживают серьезного анализа.

– А вы сталкивались с подделками высокого уровня? – спросила я небрежно.

Ветров снова напрягся, но быстро взял себя в руки.

– К сожалению, это неотъемлемая часть нашей работы. Я неоднократно выступал экспертом в судебных делах о подделках.

– Должно быть, очень интересный опыт, – я улыбнулась. – Особенно с юридической точки зрения.

Что-то мелькнуло в его глазах – быстро, но достаточно явно, чтобы я заметила.

– Вы интересуетесь юриспруденцией, госпожа Иванова?

– В прошлой жизни я была прокурором, – сказала я с нескрываемым удовольствием. – Старые привычки не умирают.

В комнате повисла тишина. Ветров явно пересматривал свое отношение ко мне и моим вопросам.

– Что ж, думаю, я дал вам достаточно информации для начала, – наконец произнес он, вставая. – Если вашему клиенту потребуется профессиональная экспертиза, я всегда к услугам.

Я тоже поднялась, понимая, что аудиенция окончена. Он явно не собирался раскрывать карты так быстро.

– Одну минуту, профессор. – Я достала телефон и показала ему фотографию поддельных костей Дорохова. – Не могли бы вы хотя бы предварительно оценить этот набор? Я получила эту фотографию от клиента.

Реакция Ветрова была мгновенной и красноречивой. Он побледнел, а его рука, протянутая к телефону, заметно дрогнула.

– Это очень… интересный экземпляр, – произнес он после паузы. – Но для серьезной оценки нужно осмотреть его лично. По фотографии сложно что-либо утверждать.

Он быстро вернул мне телефон и отступил на шаг, словно боялся этих изображений.

– В любом случае буду признателен, если вы свяжетесь со мной для официальной консультации, – добавил он официально.

После ухода от Ветрова я остановилась в кафе напротив. Мой телефон завибрировал – сообщение от Гарика.

«Нашел кое-что интересное о Ветрове. Десять лет назад он был судьей. Ушел в отставку внезапно, после скандального дела о подделке антиквариата. Обвиняемый – молодой китаец. Срок – 10 лет. Сурово для такого преступления, не находишь?»

Я быстро набрала ответ: «Имя обвиняемого?»

«Чен Ли. Сын антиквара из Гуанчжоу».

Кусочки головоломки начали складываться. Я открыла поисковик и ввела имя Ли Чжана – владельца антикварной лавки. Информации было мало, но одна фотография привлекла мое внимание – церемония открытия его магазина в нашем городе. Среди гостей в дальнем углу я заметила знакомый силуэт – Дорохов пришел поприветствовать нового конкурента?

Выйдя из кафе, я почувствовала, что за мной наблюдают. Обычно я доверяю своим инстинктам, поэтому, не меняя темпа, свернула за угол, затем резко остановилась и прижалась к стене. Через несколько секунд я увидела молодого китайца, который неторопливо прошел мимо того места, где я только что стояла. Его взгляд был внимательным и цепким – он искал меня.

Я дождалась, пока он скроется из виду, и быстро направилась к своей машине. На лобовом стекле белел листок бумаги, заправленный под дворник. Я осторожно взяла его двумя пальцами.

На безупречно белой бумаге была написана всего одна фраза каллиграфическим почерком: «Не все кости, которые мы бросаем, приносят удачу».

Я сложила записку и спрятала в карман. Интуиция подсказывала, что я только что получила первый прямой контакт от того, кто стоит за всеми этими подменами. И он явно знал, что я ищу.

Когда я уже села в машину и задумалась, ехать ли мне домой или можно наведаться еще к кому-нибудь из фигурантов похищения раритета, зазвонил телефон. Взглянув на экран, я вскинула бровь: ну надо же, на ловца и зверь бежит. Звонила Елизавета Крутовская.

– Татьяна! Не могла бы ты уделить мне буквально пятнадцать минут твоего драгоценного времени? – велеречиво спросила Крутовская. – Мне бы очень хотелось с тобой поговорить, но не по телефону.

– Да, как раз сейчас могла бы, – коротко ответила я, и она предложила мне приехать в ее клуб.

Клуб «Красный лотос» располагался на верхнем этаже бизнес-центра «Меркурий» – стеклянного монстра в центре города. Охранник на входе придирчиво изучил мое лицо и пропуск, после чего неохотно пропустил внутрь.

Элизабет Крутовская ждала меня в приватной комнате с видом на городскую набережную.