Завтрак Таракана. А по утрам я ем…

Таня Дикая

Завтрак Таракана. А по утрам я ем…

Глава 1

Солнечный луч, упрямый и навязчивый, пробивался сквозь щель в неплотно задернутых шторах, пыльной дорожкой ложась на экран смартфона. Олеся щурилась, листая контакты. Палец замер на знакомом имени. Вот он, Игорь. Гулкий, протяжный гудок в ожидании ответа был бы сейчас благословением, но вместо него в ухе затрещала дикая, разухабистая певица, выкрикивающая что-то про «ветерок между ног». Олеся поморщилась, будто услышала скрежет по стеклу.

– Алло! Привет! – раздался в трубке бодрый, выспавшийся голос.

«Боже, как это раздражает. У людей проблемы, а у него кабацкие переборы вместо гудков», – промелькнуло в голове. Но вслух она произнесла ровно и сухо: – Игорь, привет. Ты можешь дать мне номер своего знакомого риэлтора?

– Могу, конечно! Что случилось? Кого решила переселить, Ваньку? Или сама сбежишь? – он рассмеялся своим раскатистым, беспечным смехом, который резанул Олесю по нервам.

– Нет, не спрашивай. Ничего не спрашивай. Просто дай номер. —Хорошо, хорошо, не кипятись. Захочешь рассказать – расскажешь. Я скину тебе смс, звать его Артурик. Кстати, ты даже не поздоровалась, но я не в обиде! – продолжал он в том же духе.

Олеся, пропуская мимо ушей его веселье, холодно бросила: —Спасибо.

Она отключила вызов, и телефон тяжело упал на колени. Тишина в квартире внезапно стала громкой, давящей. Она сжала виски ладонями, ощущая, как кровь стучит в пальцах. Громко, почти отчаянно, проговорила в эту тишину:

– Успокойся, Олеся! Дыши. Просто дыши. Все будет хорошо… Мы и не через такое проходили.

Ее монолог прервал испуганный голос из коридора:

– Ма-ам? – на пороге кухни стояла Вероника, дочь, протирая сонные глаза. Длинные волосы красивого, теплого пшеничного оттенка были растрепаны, но это лишь подчеркивало ее большие, выразительные карие глаза, полные детского беспокойства. – Ты чего кричишь?

– Я? Да нет, родная, это так… – Олеся попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и натянутой.

– Ну да, ну да, «так-так»… – Вероника недоверчиво пожала тонкими плечиками. Потом, окинув взглядом мать, спросила мягче: – Ты завтракала? – Нет, я даже кофе не пила.

– Сварю? – предложила девочка, уже направляясь к кофемашине.

Олеся молча кивнула, и на этот раз улыбка вышла искренней, благодарной. Маленькая уютная кухня, залитая утренним солнцем, казалась таким хрупким, ненадежным островком безопасности. Олеся встала, подошла к окну и задвинула тюль, чтобы умерить назойливый свет. Лучи, послушные, стали мягче, тусклее, словно приглушив и ее внутреннюю тревогу.

Вероника ткнула кнопку на кофемашине. Аппарат встрепенулся, загрохотал, с жужжанием перемалывая зерна. Потом послышалось шипение пара, влажный звук прессовки, и наконец, по кухне поплыл густой, обволакивающий, бодрящий аромат свежесваренного кофе – запах обычного утра, которого больше не было.

Олеся рассеянно водила пальцем по столешнице, собирая крошки вчерашней суеты. В голове пронеслась мысль, четкая и леденящая: «Вот оно. Первое утро, которое навсегда разделит жизнь на «до» и «после». Если бы она только знала, насколько кардинальным будет это «после»…

До вчерашнего дня у Олеси была жизнь. Не идеальная, но своя. Прочная. Тридцать пять лет на плечах, но плечи были прямые. Небольшая, но любимая груминг-студия, которую она растила с нуля. Умница-дочь, четырнадцатилетняя «Вероничка-Клубничка» – так ее ласково звали в семье. Смышленый, непоседливый сын Максим, которому только исполнилось восемь. И муж. Иван. Замечательный мужчина, администратор в «Магазине у дома – КУКУРУЗА», надежная опора. Их трехкомнатная квартира в хорошем районе всегда была полна смеха, а теперь – лишь тихим отчаянием.

Стечение обстоятельств. Роковая цепочка решений. Помощь родному человеку, попавшему в беду. Шутки с банком, которые обернулись не шуткой. Собственных сбережений не хватило, и единственным выходом стала продажа. Квартиру продали, долг отдали, а на оставшиеся деньги… на оставшиеся деньги нужно было как-то продержаться, поднакопить и купить хоть что-то попроще, на окраине. В теории все звучало просто. На практике же их мирок рухнул в одночасье.

Пискнул телефон – смс от Игоря с номером. Олеся, почти не глядя, ткнула в него пальцем и набрала предложенный номер.

В трубке мерно урчали длинные гудки. Никто не брал. Олеся нервно постукивала подушечками пальцев по столу, отбивая такт своему нетерпению.

На кухне возник Иван. Он был похож на человека, пережившего ураган: растрепанные волосы, отекшее, помятое бессонницей лицо. Его глаза, обычно ясные и спокойные, были полны такой бездонной вины и отчаяния, что Олеся сжалась внутри. Он не мог смириться с тем, что подвел их, не уберег.

Олеся, поймав его взгляд, сделала над собой усилие. Ругань сейчас ничего не изменит. Да и Вероника тут. Она изобразила подобие улыбки, будто говоря: «Ничего, справимся».

– Давай кофе, – хрипло произнес Иван, обращаясь не к жене, а к кофемашине, снова нажимая на кнопку, хотя чашка была уже полна.

Олеся впервые за это утро рассмеялась, и смех прозвучал неожиданно искренне:

– Ты что, уже с техникой на «ты»?

– Прости меня, – прошептал он ей в ответ, не смотря в глаза.

Олеся, не думая, почти выкрикнула, пародируя свадебный обет:

– Я тебя прощаю! И в горе, и в радости!

– Доброе утро, папа, – вмешалась Вероника, стараясь разрядить обстановку.

Иван растерянно посмотрел на дочь. Какое уж оно доброе. —Доброе, Клубничка. Где Макс? До сих пор спит?

– Пап, сегодня воскресенье, конечно спит. Если его не поднять, будет спать до самого обеда!

– Тогда поднимай! – вздохнула Олеся. – Нам надо собирать вещи. У нас есть всего пара дней, чтобы освободить квартиру.

Взглянув на телефон и отметив, что уже почти десять – даже для воскресенья приличное время, – она снова набрала номер. На этот раз после второго гудка послышался резкий, энергичный голос с легким кавказским акцентом:

– Да-да, алё!

– Здравствуйте, Артур? Мне ваш номер дал Игорь. Мне срочно нужна квартира в аренду, сроком на год, может, больше. Район центральный, в идеале – на пересечении Левоневского и Гаврилова. Может, мне повезло, и что-то есть?

– Как к тебе обращаться? – сразу перешел к делу риэлтор. —Олеся. —Олеся, привет. Сколько комнат? Бюджет? Кто будет жить? Тебе с мебелью, с техникой, или всё свое?

– Да, кстати… – Олеся на секунду задумалась. – Всё свое. И мебель, и техника. Семья, нас четверо. Бюджет… средний.

– Я понял. Давай так: я посмотрю базу, перезвоню на этот номер. Дай час-два.

– Да, на этот. Спасибо, буду ждать.

Положив телефон на стол, она на выдохе произнесла:

–Вот человек, сразу на «ты», и разговаривает так, будто мы сто лет знакомы. – Затем перевела взгляд на Веронику. – Ну что, приступим к сборам?

Она поднялась со стула и направилась в спальню – уже бывшую. Иван молча последовал за ней. Он подошел сзади, положил тяжелые, теплые ладони ей на плечи. Они замерли у окна, смотря во двор, где все было таким привычным и родным. Они молчали. Олеся чувствовала, как комок подкатывает к горлу. Она повернулась, прижалась лбом к его груди, и по ее щеке, обжигая кожу, покатилась первая предательская слеза. Иван замер, не дыша. Он – мужчина, глава семьи, а его жена плачет у него на груди, а он не знает, как ее утешить, словно его слова потеряли всякий вес.

Молчание разорвал звонок. Звонил Артур. Вероника принесла телефон:

– Мам, держи. Не прошло и двадцати минут.

Олеся взяла трубку и включила громкую связь.

– Артур, вы так быстро!

– Да-да! Есть вариант! Трехкомнатная, по вашему адресу – Левоневского, 191. Знаете такой дом?

Олеся аж подпрыгнула на месте:

– Конечно знаю! Я в нем живу!

– Серьезно? Вот это везение! Первый подъезд, третий этаж. Но торец.

– Я живу в седьмом! Это невероятно! Когда можно посмотреть?

– Через час я буду на месте. Но есть одно «но»… – в его голосе появилась неприятная, предупреждающая нотка.

– Какое?

– Там тараканы. Беда. Все жильцы сбегают. Травили – не выводятся.

– Тараканы? – Олеся рассмеялась от неожиданности. – Я лет двадцать таких не видела. И что, в нашем-то доме?!

– Ну вот-ну вот. Так что, идем смотреть или нет? Олеся перевела взгляд с мужа на дочь. Те переглянулись и почти синхронно кивнули. – Идем, – твердо сказала Олеся. – Это же в нашем доме! Невероятно удобно. А с тараканами… что-нибудь придумаем.

– Отлично! Встречаемся у первого подъезда через час! —До встречи!

Повесив трубку, Олеся с изумлением посмотрела на Ивана:

– Ты слышал? Прямо в нашем доме! Чья же это квартира?

– Узнаем через час, – покачал головой Иван. Затем обернулся к дочери: – Клубничка, ты Макса разбудила? – крикнул он в коридор.

– Он не будится!

– В смысле? – привстав, удивился отец. – Как это не будится? – Он подошел к дочери, обнял ее и, слегка покачав, оторвав от пола, понес в комнату к сыну, как будто для бодрости духа ей было необходимо присутствовать при побудке.

– Дружище, подъем! Солнце уже светит прямо в… – Иван запнулся, поймав взгляд дочери, и выдохнул: – …прямо в лицо! Макс, вставай!

Вероника фыркнула:

– Ха-ха! Папа, хотел плохое слово сказать! —Да какое плохое! «В зад» – это не плохое, это анатомическое! Передумал!

– Какие вы громкие, – пробормотал уткнувшийся в подушку Максим. – Почему нельзя просто дать поспать? – в его голосе было столько детского, искреннего возмущения, что стало смешно.

– Так-так! Подъем означает подъем! – строго, но с усмешкой произнес Иван.

– Сейчас-сейчас… – неохотно пообещал Макс.

– Видишь, Клубничка, будится. А ты говорила, – похвалился отец.

– Ага? Глянь-ка на него, – девочка показала рукой на брата.

Иван обернулся. Максим лежал в той же позе и явно снова спал. Иван сдернул с него одеяло, ухватил за пятку и потянул на себя.

– Максим, вставай, вставай, вставай!

Макс с грохотом съехал с кровати, но не от рывка отца, а от своего же неловкого желания вырваться. Попытка резко вскочить закончилась мягким приземлением на ковер.

– Да блин блинский! – проворчал он, уже почти проснувшись. – Все, встал! Довольны? – Потирая ушибленное бедро, он побрел к маме на кухню. – Мама, папа обидел, а эта Клубника еще и смеялась! Мне больно! – Он поддел Олесю своим коронным приемом – сделал большие, влажные, обиженные глаза медвежонка.

Олеся не устояла, обняла его.

– Ну ты уже большой мальчик, но раз уж тебя обидели… придется их наказать!

Она взяла сына за руку, а он по пути схватил маленькую декоративную подушечку с дивана. «Бой» состоялся в тесном коридоре.

Иван, прищурившись, шепнул дочери:

– Клубничка, твой брат привел подмогу. И с оружием.

– Я в ужасе, – с комическим ужасом прошептала она в ответ.

– Примите бой, негодники! – грозно, но с смешинкой в голосе провозгласила Олеся. Макс молча и грозно кивнул.

Вероника, прячась за спину отца, выкрикнула: —Нас не взять!

Макс первым запустил подушку в сестру с криком:

– Получай, Клубничка! Сейчас я из тебя варенье сделаю! – и бросился на нее с щекоткой.

Громкий, заразительный смех мгновенно заполнил всю квартиру, вытесняя из нее тяжесть предстоящего переезда. —Варенье? – сквозь смех произнесла Олеся. – Это оригинально!

– Бой – так бой! – подхватил Иван, схватил другую подушку и начал в шутку «защищать» Веронику от атакующего Макса. Олеся с визгом присоединилась к общей свалке. Они валялись все вместе на полу в узком коридоре, смеялись до слез и душили друг друга подушками. На несколько бесценных минут все проблемы остались за дверью этой комнаты, где по-прежнему была просто семья – мама, папа, Клубничка и их Макс, который не хотел вставать.

Глава 2

У первого подъезда, прислонившись к стене, курил мужчина лет пятидесяти. Он был одет с иголочки – аккуратная стрижка, идеально выбритое лицо, дорогая ветровка и ботинки без единой пылинки. Увидев выходящих из седьмого подъезда Олесю и Ивана, он тут же отшвырнул сигарету, раздавил ее носком и пошел навстречу быстрым, уверенным шагом делового человека. Улыбка его была широкой и заранее располагающей.

– Олеся? Иван? Очень приятно, Артур, – он пожал руки обоим, хватка была крепкой, ладонь сухой. – Собственница немного задерживается. Прошу, присаживайтесь.

Они устроились на холодной бетонной скамейке. Артур ткнул пальцем в сторону третьего этажа.

– Вон те окна – кухня, видите, пластиковое. А балкон – старые, деревянные, еще советские. Комнаты выходят в торец, солнца там будет маловато.

–Да, видим, – кивнула Олеся, чувствуя, как по спине пробегают мурашки от предвкушения и тревоги.

В этот момент внимание троицы привлекла фигура, стремительно приближавшаяся со стороны парковки. Это была не прогулка, это было явление. Женщина. Она приковывала взгляд абсолютно всем, с ног до головы, словно передвижная выставка достижений народного творчества и советского гламура. Сумка из блестящих пайеток, переливающаяся на солнце всеми цветами радуги. Туфли на невысоком каблуке – такие же, в пайетках. Прическа представляла собой грандиозное сооружение из черных, неестественно густых волос, уложенных в сложную конструкцию, украшенную заколками в виде бабочек, цветов и стразов. Челка, туго накрученная и напоминала рулончик, спадала на самые брови. Макияж был выполнен с размахом и без полутонов: губы – алые, словно только что откушенный перчик, веки – насыщенного изумрудного цвета, который яростно контрастировал с голубизной ее глаз. Длинные ресницы были густо усыпаны блестками. На ней была алая блуза с короткими рукавами и пышная, в пол, цыганская юбка в крупный цветочный узор. Звездный ералаш, идущий по улице будничным утром.

Артур вскочил со скамейки с видом человека, встречающего королеву.

– Людмила Аркадьевна! Боже мой, вы великолепны! Сияете! Вас за версту видно! – его комплимент прозвучал на удивление искренне.

Женщина остановилась перед ними, и от нее пахнуло густыми, сладкими духами «Красная Москва».

– Здравствуйте, здравствуйте! – ее голос был звонким, как колокольчик, и разносился по всему двору. – Это они? – Она уставилась на Олесю и Ивана оценивающим, пронзительным взглядом.

Иван поднялся, слегка ошеломленный этим вихрем.

– Да, это мы. Олеся, мой муж Иван.

– Ну, что стоим? Пойдемте, покажу квартиру! – она махнула рукой, и браслеты на запястье зазвенели. – Я на днях там генералила и травила этих… гадов. Артур вас предупредил?

– Предупредил, – кивнула Олеся, стараясь не смотреть на челку, которая колыхалась при каждом движении головы хозяйки.

Пока они поднимались по лестнице на третий этаж, Артур, видимо, пытаясь поддерживать беседу, спросил:

– Как ваши внучата? Как ваша пляска?

Людмила Аркадьевна остановилась на полпути и обернулась к нему с таким видом, будто он оскорбил ее предков. – Не пляска у меня, молодой человек, а народный ансамбль! «Сударушка»! И хор есть! – поправила она его. – А внуки – замечательно! Учатся на одни пятерки!

– Вы уж простите, я в искусстве не силен, – не смутился Артур. – Но уверен, со сцены вас видно еще лучше, чем с конца улицы! – он подмигнул ей, явно заигрывая.

«Теперь все встает на свои места. Сцена. Публика. Вечный праздник. Это не просто стиль, это – жизненная позиция», – промелькнуло в голове у Олеси. На ее лице при этом застыла вежливая, немного глуповатая улыбка полного понимания и согласия.

Наконец, они достигли третьего этажа. Людмила Аркадьевна с размахом подошла к двери и из недр сумки извлекла громадную связку ключей, побрякивающую, как бубенцы.

– Очередной сюрприз, – прошептала Олеся Ивану, разглядывая дверь. Та была коричневого цвета и сплошь покрыта наклейками с блестящими бабочками разных размеров и форм. От такого зрелища становилось немного не по себе. Если дверь такая, что же творится внутри?

И не зря…

Едва дверь со скрипом открылась, "сюрприз" буквально свалился им навстречу. С потолка прямо на порог шлепнулся упитанный, глянцевый таракан, будто привратник, встречающий гостей.

У Олеси округлились глаза, и она рефлекторно выдохнула: – Ой… Вот это встреча. Неужели их правда так много?

– Да быть того не может! – фыркнула Людмила Аркадьевна и, перешагнув через порог, с хрустом раздавила насекомое каблуком своей блестящей туфли. – Я же их травила! И вообще, тут уже два месяца никто не живет!

Артур молча кивнул, делая вид, что изучает узор на обоях в прихожей.

Когда они зашли внутрь, Олеся и Иван невольно переглянулись. Картина была сюрреалистичной. Тараканы были повсюду. Они не прятались, они чувствовали себя полноправными хозяевами. Крупные, упитанные, они важно расхаживали по стенам, дверным косякам, ползали по потолку в кухне. Создавалось впечатление, что ремонт здесь делали при Брежневе и с тех пор только подкрашивали самые проблемные места. Обои отходили пластами, дверные косяки болтались, а местами стены были свеже, но криво, выкрашены поверх старого слоя. В гостиной красовались пожелтевшие фотообои с видами Альп. На кухне Олеся с изумлением обнаружила в стене советскую радиоточку – круглую, коричневую, с регулятором громкости.

– Это же раритет, – с неподдельным интересом произнес Иван, рассматривая ее.

В этот момент ему прямо на макушку с потолка свалился еще один «раритет». К слову, тараканы не просто были здесь. Они здесь жили, плодились и процветали. Их было немыслимое количество – большие, маленькие, личинки. Они совершенно не боялись людей, света, продолжая свои неспешные променады.

– Вот твари непотребные! – с искренним возмущением воскликнула Людмила Аркадьевна. – Я дорогущую жидкость купила, все обработала! А они, видите, ходят! Но квартира-то хорошая! – сразу перешла она к продающему тону. – Трешка в центре! До Галереи пять минут! Школы, сады, магазины! Двадцать тысяч за такое – просто подарок!

Ее монолог прервал Артур, обращаясь к Ивану и Олесе: —Вы, кажется, говорили, что живете в этом доме? В седьмом подъезде?

– Уже нет, – поправила его Олеся. – Но да, мы тут жили. Продали.

– Это ничего не меняет, – веско заключил Иван. – Шестнадцать. Я дам за эту квартиру шестнадцать тысяч в месяц. И ни рублем больше.

– Что вы! – всплеснула руками Людмила Аркадьевна, и браслеты зазвенели тревожно. – Только двадцать!

– Позвольте, – спокойно, но твердо парировал Иван. – Квартира в состоянии, мягко говоря, запустения. Вся мебель старая и не просто сломанная, а опасная. Нам ее придется выносить за свой счет, мы же предупреждали Артура – мебель своя. Хотите, когда мы будем съезжать, оставим вам нашу в счет компенсации?

– А чем вам моя мебель не нравится?! – возмутилась хозяйка и для демонстрации потянула за ручку огромного стенового шкафа в зале. – Вот, посмотрите, какой шикарный шкаф! Вместительный!

Раздался сухой, древесный хруст. Дверца шкафа с треском отвалилась и рухнула бы прямо на нее, если бы Иван не подхватил ее на лету.

– Да, очень… надежная конструкция, – с убийственным сарказмом констатировал он.

Чтобы разрядить накалившуюся обстановку, в разговор вмешалась Олеся: – Людмила Аркадьевна, давайте так: вы подумаете, и мы подумаем. Это серьезное решение.

Она бросила многозначительный взгляд на Артура, кивнув в сторону выхода. Тот мгновенно сориентировался.

– Да, конечно, обдумайте. Людмила Аркадьевна, выйдем на минутку? – он галантно предложил ей руку, и они вышли на лестничную площадку.

Через пару минут Артур вернулся один.

– Будете сбивать до шестнадцати? – тихо спросил он, наклонившись к Олесе.

– Будем, – так же тихо ответила она. – Иначе это просто грабеж. С тараканами, с таким ремонтом… Судя по количеству спальных мест и состоянию, тут студенты коммуналку устраивали?

– И студенты, и гастарбайтеры, – понизив голос, подтвердил риэлтор. – Последние были – семья с ребенком и собачкой. Но все бегут. Говорят, из-за тараканов, но… – он многозначительно кивнул в сторону двери, за которой осталась хозяйка, – сама Людмила Аркадьевна – дама с характером. Жаловались и на нее.

Частые визиты, внезапные проверки, советы по интерьеру. Но кто прав, кто виноват – не знаю. Она говорит, что все врут.

– Кстати, да, собакой тут еще и пахнет прилично, – сморщилась Олеся. – Не поживем – не узнаем, что за характер.

В этот момент в квартиру вернулась и сама виновница торжества. Она выглядела слегка помягчевшей.

– Ладно! Шестнадцать так шестнадцать! – она словно делая им одолжение на миллион. – Но чтобы аккуратно! И цветочки мои на балконе поливали! Я их оставлю.

– Все, договорились! – громко, чтобы слышали все, произнес Иван. – Артур, готовьте договор на год. Шестнадцать тысяч. Заезд через три дня – нам нужно время, чтобы обработать это… – он показал пальцем на таракана, невозмутимо ползущего по обоям с розами.

– Отлично! – по-деловому ответил Артур.

Все переместились на крохотную кухню, где стоял старый, видавший виды угловой диван. Артур и Людмила Аркадьевна присели на него, и диван жалобно заскрипел, накренившись под их весом. Иван предпочел остаться стоять, справедливо рассудив, что троих он точно не выдержит. Мужчина достал паспорт и две стопки купюр – тридцать две тысячи за первый и последний месяц – и протянул их Артуру. Тот разложил на коленях бумаги и начал заполнять договор, постоянно обращаясь к хозяйке:

– Вы уж, Людмила Аркадьевна, все на них не вешайте. Если что-то сломается – кран, труба – это ваша обязанность как собственника. Так же и с остальным. – Та молча кивала, сверяя сумму в договоре с деньгами. – Заходить без предупреждения тоже, пожалуйста, не надо. Люди платят деньги за уединение. Семья приличная, беспокоиться не о чем. Хотите прийти – предупредите звонком.

Она снова кивнула, уже менее охотно.

– Итак, Иван, прочтите. Людмила Аркадьевна, вы тоже. Подписывайте. Один экземпляр вам, – он ткнул пальцем в Ивана, – один вам. – Кивок в сторону хозяйки.

Они пробежались глазами по тексту, поставили подписи. Артур нашел, что в его миссии не хватает логического завершения, и тонко намекнул: – Ну, а насчет моих скромных услуг…

Иван без лишних слов достал из кармана пять тысяч и протянул ему: —Спасибо за оперативность.

Артур встал, и диван с облегчением выдохнул, распрямившись.

– И правда, мебель тут… на выброс, – констатировал он. – Ну, если все довольны, я поехал по делам. Удачи! – И скрылся в подъезде.

Поднялась и Людмила Аркадьевна. – Так, мой телефон в договоре. Звоните, если что. У меня репетиция. Увидимся, когда заедете. Я загляну. – Она сунула Олесе в руки тяжелую связку ключей (одна из которых была украшена блестящей бабочкой, как на двери) и удалилась, оставив за собой шлейф густых духов.

Когда дверь закрылась, Олеся выдохнула, прислонившись к косяку.

– М-да… Я даже представить не могла, что в нашем доме есть такая… жемчужина. И такое состояние. Согласилась только из-за локации. И как мы будем травить эту армию?

– Вызывать спецов, – решительно заявил Иван, с отвращением смотря, как по противоположной стене парадом шествует усатый полк. – Сегодня же ищем в интернете самую злую контору по дезинсекции. А теперь давай быстрее отсюда, пока кто-нибудь из них не решил переехать к нам в карманы.

Он взял жену под локоть и почти вытащил ее из квартиры, захлопнув дверь с той самой бабочкой, за которой оставалось целое полчище проблем.

Глава 3

На пороге квартиры № 9 стоял человек, одетый так, будто готовился не к дезинсекции, а к высадке на поверхность Венеры. Комбинезон из плотной пленки, резиновые перчатки по локоть, бахилы и противогаз в руках. Он был похож на ожившую иллюстрацию из учебника по гражданской обороне.

– Вам лучше дня два потом сюда не заходить, – его голос прозвучал глуховато, пока он не надел маску. – Обрабатывать буду генератором горячего тумана. Вещество нагревается, превращается в мельчайший аэрозоль и заполняет все щели, как… ну, как туман. Плюсом – барьерная обработка жидкостью, убийственной наверняка. Сутки минимум все это будет висеть и оседать. Дышать этим – себе дороже. Но зато эффект… – Он похлопал по корпусу странного аппарата, похожего на ранцевый огнемет. – Эффект будет тотальным. Гарантирую.