Живые мертвецы Далласа

– Думаешь, он хотел поддерживать отношения с этими людьми? Флиртовать с ними на улице?

– Вроде того.

– Наверное, когда ты занимаешься с кем-то сексом или смотришь, как другие люди занимаются сексом, ты чувствуешь себя с ними наравне? – Я говорила с сомнением, потому что подобного опыта у меня не было, но Сэм кивнул.

– А Лафайет больше всего хотел, чтобы его считали за равного, – сказал он, и я была с ним согласна.

Глава 2

Мы снова открылись в половине пятого – к этому времени мы все сходили с ума от скуки. Мне было стыдно за эту скуку. Мы не работали, потому что наш общий знакомый умер, но, приведя в порядок кладовую, убравшись в кабинете Сэма и сыграв несколько партий в карты (Сэм выиграл пять долларов и всякую мелочь), мы все хотели увидеть хоть одно новое лицо. Когда Терри Бельфлер, кузен Энди, подменяющий то бармена, то повара, вошел в бар, мы встретили его с радостью.

Терри, я думаю, было чуть за пятьдесят. Ветеран войны во Вьетнаме, он провел в плену полтора года. На лице Терри было несколько неприятных шрамов, и моя подруга Арлин говорила, что на теле их еще больше. Волосы у него были рыжие, хотя от месяца к месяцу в них становилось все больше седины.

Терри всегда мне нравился. Он из кожи вон лез, чтобы вести себя со мной по-доброму – за исключением тех дней, когда впадал в меланхолию. Все знали, что в такие дни не стоит попадаться ему на глаза. В плохие дни ему неизбежно снились кошмары – это подтверждали его соседи. Они слышали, как Терри кричит.

Я никогда, никогда не заглядывала в его разум.

Сегодня Терри выглядел нормально. Его плечи были расслаблены, взгляд не метался из стороны в сторону.

– Ты в порядке, милая? – спросил он, потрепав меня по плечу.

– Спасибо, Терри. Я в норме. Просто… жаль Лафайета.

– Да, он был неплохим, – в устах Терри это была похвала. – Делал свою работу. Всегда приходил вовремя. Держал кухню в порядке. Слова плохого не сказал, – Терри стремился к подобному уровню. – И теперь вот умер у Энди в «Бьюике».

– Боюсь, машина Энди… – я поискала подходящее слово.

– Он сказал, можно отмыть. – Терри поторопился закрыть тему.

– Он не сказал, что произошло с Лафайетом?

– Энди сказал, ему сломали шею. По некоторым признакам, после… всякого, – темный взгляд Терри метнулся в сторону, выдавая его дискомфорт. Под «всяким» он подразумевал насилие.

– Господи, это ужасно, – Даниэль и Холли прятались за мной. Сэм, вытаскивающий очередной мешок с мусором из своего кабинета, остановился на полпути к мусорному баку на заднем дворе.

– Он не выглядел… то есть машина не выглядела?..

– Грязной?

– Ага.

– Энди думает, что его убили где-то в другом месте.

– Черт, – сказала Холли. – Хватит об этом. Не могу больше слушать.

Терри посмотрел на девушек поверх моего плеча. Он не испытывал симпатии ни к Холли, ни к Даниэль, но я не знала – и не стремилась узнать почему. Я старалась не лезть в чужие дела, особенно теперь, научившись лучше контролировать свои способности. Терри понадобилась пара секунд, чтобы девушки поняли намек и отошли – я услышала звук их шагов.

– Вчера вечером Порция забрала Энди? – спросил он.

– Да, я позвонила ей. Ему нельзя было садиться за руль. Готова поспорить, теперь он об этом жалеет. – Стать любимицей Энди Бельфлера мне не светило.

– Она без проблем дотащила его до машины?

– Билл ей помог.

– Вампир Билл? Твой парень?

– Ага.

– Надеюсь, он ее не напугал, – сказал Терри, как будто забыв, что я его слышу.

Я почувствовала, как изменилось выражение моего лица.

– У Билла не было ни единой причины пугать Порцию Бельфлер, – сказала я, и что-то в моем голосе пробилось сквозь его отстраненность.

– Порция не такая сильная, какой кажется, – сказал мне Терри. – Ты же, напротив, снаружи кажешься сладкой булочкой, а изнутри… питбуль и только.

– Не знаю, чувствовать себя польщенной или зарядить тебе в нос.

– Ну вот. Сколько женщин… да и мужчин, если на то пошло… смогли бы так говорить с сумасшедшим вроде меня? – Терри улыбнулся слабо, как привидение. До этого дня я не думала, что Терри знает о своей репутации.

Я встала на цыпочки и поцеловала его изуродованную щеку, показывая, что не боюсь его. Но, отстраняясь, я поняла, что это не было правдой. В определенных обстоятельствах присутствие этого человека могло бы не только насторожить, но и всерьез напугать меня.

Терри повязал один из белых поварских фартуков и начал открывать кухню. Остальные тоже настроились на работу. Мне предстояло проработать всего ничего – я заканчивала в шесть и должна была подготовиться к поездке в Шривпорт с Биллом. Мысль о том, что Сэм заплатит мне за то время, что я провела, бездельничая в ожидании работы, раздражала; хотя уборка склада и кабинета Сэма должны были что-то значить.

Как только полиция открыла парковку, люди потекли в бар – я не думала, что в маленьких городках вроде Бон-Темпса бывают такие столпотворения. Энди и Порция зашли одними из первых, и я заметила, как Терри выглядывает из кухни, чтобы поприветствовать кузенов: они помахали ему, и он вскинул лопаточку в ответ. Я задумалась о том, насколько близкими родственниками они были. Дальше, чем двоюродные – в этом я была уверена. Разумеется, называть кузеном, дядей или тетей можно и дальнего родственника, и совсем постороннего человека. После того как ливневой поток снес машину моих родителей с моста, лучшая подруга моей мамы старалась появляться у бабушки и приносить мне небольшие подарки каждую неделю или две, и я всю жизнь звала ее тетей Пэтти.

Я отвечала на вопросы посетителей, если хватало времени, и подавала гамбургеры, салаты, куриные стрипсы – и, разумеется, пиво, – пока не закружилась голова. Взглянув на часы, я поняла, что мне пора уходить. В туалете я столкнулась со своей сменщицей и лучшей подругой Арлин. Завитки ее огненно-рыжих волос – в этом месяце на два тона ярче, – были убраны в сложную прическу на затылке. Обтягивающие штаны показывали, что она похудела на семь фунтов. Арлин четырежды выходила замуж и определенно искала будущего «номер пять».

Пару минут мы говорили об убийстве. Затем я обрисовала ей ситуацию в зале и, забрав сумочку из кабинета Сэма, поспешила к задней двери. Еще не совсем стемнело, когда я добралась до своего дома, расположенного на полузаброшенной проселочной дороге, в четверти мили от опушки леса. Здание было старым; некоторым помещениям было около ста пятидесяти лет, но дом переделывали и обновляли так часто, что мы не считали его исторической ценностью. В любом случае это всего лишь старый фермерский дом – но мне он достался от бабушки, и я ценила его. Билл уговаривал меня переехать к нему, в дом, отстроенный на холме за кладбищем, но я не хотела покидать родное гнездо.

Я стащила униформу официантки и открыла шкаф. Если мы собирались в Шривпорт по вампирским делам, Билл наверняка хочет, чтобы я приоделась. В этом я его не понимала; с одной стороны, он не хотел, чтобы ко мне подкатывали, с другой – хотел, чтобы при каждом визите в «Фангтазию», вампирский бар, привлекающий кучу туристов, я выглядела лучше обычного.

Мужчины.

Так и не придумав, что надеть, я нырнула в душ. От мыслей о «Фангтазии» я всегда напрягалась. Вампиры, владевшие баром, обладали властью, и с тех пор как они обнаружили мою уникальную способность, я стала для них желанным приобретением. Я жила где хотела и работала на своей работе только потому, что Билл, оберегая меня, решился стать частью их системы самоуправления. Но в обмен на безопасность мне приходилось появляться там, куда меня приглашали, и использовать телепатию для достижения их целей. В сравнении с запугиванием и пытками, к которым они прибегали раньше, я была мягче и лучше подходила вампирам, желавшим влиться в общество.

В воде я почувствовала себя лучше и расслабилась, подставив спину под горячие струи.

– Мне присоединиться?

– Билл, твою мать! – чтобы не упасть, я вжалась в стену, чувствуя, как частит сердце.

– Прости, милая. Ты не слышала, как я открыл дверь?

– Нет, черт бы тебя побрал. Ты не мог сказать «милая, я дома» или вроде того?

– Извини, – сказал он без капли искренности в тоне. – Потереть тебе спинку?

– Нет, спасибо, – прошипела я. – Не в настроении для потирания спинки.

Билл ухмыльнулся – я заметила, что клыки были втянуты, – и задернул шторку.

Когда я вышла из душа, более или менее скромно завернувшись в полотенце, он лежал на моей кровати. Его туфли аккуратно стояли на маленьком коврике возле тумбочки. На Билле были брюки и темно-синяя рубашка с длинным рукавом. Носки совпадали по цвету с рубашкой и отполированными туфлями. Темные волосы были зачесаны назад, и длинные баки смотрелись старомодно.

Они и были старомодными настолько, что большинство людей не смогло бы даже вообразить.

У него были высокие, чуть изогнутые брови и классический прямой нос. Рот напоминал о греческих статуях – по крайней мере, тех, которые я видела на фотографиях. Билл умер через несколько лет после окончания Гражданской войны – «Война с севера», как ее называла бабушка.

– Что в планах на вечер? – спросила я. – Мы отдыхаем или занимаемся делами?

– С тобой я всегда отдыхаю, – сказал Билл.

– По какому поводу поездка? – спросила я, не позволяя себе обмануться его лестью.

– Нас пригласили.

– Кто?

– Эрик, разумеется.

Теперь, когда Билл выдвинул свою кандидатуру и получил роль дознавателя Пятого округа, он обязан был отвечать на приглашения Эрика и пользовался его защитой. Как объяснил мне Билл, это означало, что любой покусившийся на Билла будет иметь дело с Эриком и что для Эрика собственность Билла священна. В том числе я. То, что они уравняли меня с собственностью, не вызывало восторга, но существовали худшие альтернативы.

Я скорчила зеркалу рожицу.

– Сьюки, ты заключила сделку с Эриком.

– Да, – признала я. – Заключила.

– И должна соблюдать условия.

– Планирую так и делать.

– Надень обтягивающие джинсы с кружевными вставками, – предложил Билл.

Не то чтобы это были джинсы – они были сшиты из какой-то тянущейся ткани. Билл не говорил об этом, но они ему нравились. Я не раз думала, не воплощает ли он какие-нибудь фантазии о Бритни Спирс. Зная, что отлично выгляжу в этих джинсах, я натянула их и достала рубашку в темно-синюю с белым клетку. Заканчивалась она парой дюймов ниже моего бюстгальтера – я хотела подчеркнуть свою независимость. Биллу следовало помнить, что я ему не принадлежу. Я расчесала волосы, собрала их в высокий хвост, завязала голубой бант поверх резинки и нанесла легкий макияж. Билл поглядывал на часы, но я не торопилась. Если его волновало, какое впечатление я произведу на его клыкастых друзей, ему следовало подождать.

Когда мы устроились в машине и выехали на запад, в Шривпорт, Билл сказал:

– С сегодняшнего дня я начинаю новое дело.

Честно сказать, я задавалась вопросом, откуда у Билла деньги. Он не выглядел богатым, но и бедным не выглядел. Еще он никогда не работал – разве что в те ночи, которые мы проводили порознь.

Я с тревогой осознавала, что каждый мало-мальски способный вампир может разбогатеть. В конце концов, обладая способностью подавить чужую волю, не так уж сложно убеждать людей расстаться с деньгами, ценными бумагами или возможностями выгодно вложить средства. И пока вампиры не существовали официально, они не платили налоги. Даже правительство Штатов понимало, что заработать на мертвецах не получится.

Но, признав их существование и предоставив право голоса, Конгресс получил возможность брать с вампиров налоги.

Когда японцы доработали синтетическую кровь, которая подходила вампирам для поддержания «жизни» без угрозы для людей, вампиры вышли из гробов. «Подумайте, мы можем существовать, не представляя опасности для человечества, – могли бы сказать они. – Мы не опасны».

Но я знала, что Билл получает удовольствие, только когда пьет меня. Он мог бы существовать на диете из «Тока жизни» – под таким названием синтетическая кровь поступила в продажу, – но моя шея нравилась ему несравнимо сильнее. Он мог пить первую положительную из бутылки в баре, полном народа, но, если он собирался отведать Сьюки Стакхаус, нам следовало уединиться – кровь живого человека имела совершенно другой эффект. На бокал «Тока жизни» у Билла не вставал.

– Что за новое дело? – спросила я.

– Я купил торговый центр на шоссе, тот, в котором «Лалори».

– У кого?

– Изначально земля принадлежала Бельфлерам. Они наняли Сида Мэтта Ланкастера, чтобы избавиться от нее.

В прошлом Сид Мэтт Ланкастер был адвокатом моего брата. Он работал в округе много лет и был куда влиятельнее Порции.

– Повезло Бельфлерам. Они уже пару лет пытались продать участок. Им очень нужны деньги. Ты купил и землю, и торговый центр? Что тебе теперь принадлежит?

– Всего акр земли, но место отличное, – сказал Билл деловым тоном, которого я раньше не слышала.

– В том центре «Лалори», салон красоты и «Купальники Тары»?

За исключением местного клуба, «Лалори» был единственным в окрестностях Бон-Темпса рестораном с какой-никакой репутацией. В «Лалори» приглашали жен – чтобы отпраздновать двадцать пятую годовщину свадьбы, начальников – чтобы обсудить повышение, и девушек – чтобы произвести очень-очень сильное впечатление. Но больших денег, насколько я знала, он не приносил.

Я понятия не имела, как вести дело или управлять доходами и расходами – всю жизнь я болталась в паре дюймов от нищеты. Если бы родителям не повезло найти на своей земле маленькое месторождение нефти и скопить кое-какие деньги до того, как оно иссякло, нам с Джейсоном и бабушкой пришлось бы плохо. Как минимум дважды мы были на грани того, чтобы продать родительский особняк, чтобы справиться с давлением налогов и необходимостью поддерживать дом, в котором бабушка растила нас двоих.

– Как это работает? Ты владеешь зданием, в котором работают три предприятия, и они платят тебе за аренду?

Билл кивнул.

– Теперь, если захочешь что-то сделать с волосами, ступай в «Завитки и ножницы».

Я была у парикмахера ровно раз в жизни. Если концы начинали сечься, я шла к Арлин, которая подрезала их.

– Думаешь, мне нужно к парикмахеру? – неуверенно спросила я.

– Нет, у тебя прекрасные волосы, – мягко заверил Билл. – Но, если ты захочешь, они там делают маникюр и продают уходовые средства.

Он произнес «уходовые средства» так, как будто говорил на иностранном языке. Я подавила улыбку.

– И, – продолжил он, – если ты пригласишь кого-то в «Лалори», тебе не придется платить.

Я развернулась на сиденье, чтобы посмотреть на него.

– И Тара знает, что, если ты придешь, все покупки нужно записать на мой счет.

Я чувствовала, что выхожу из себя. Билл, к сожалению, не чувствовал.

– Другими словами, – сказала я, гордясь тем, как ровно звучал мой голос, – они знают, что куколку босса надо баловать.

Билл, кажется, понял свою ошибку.

– Ох, Сьюки… – начал он, но я не собиралась его слушать. Во мне подняла голову гордость. Я нечасто выхожу из себя, но, когда меня доводят, я не затыкаюсь так просто.

– Почему ты не можешь послать мне чертовы цветы или конфеты, как любой нормальный парень? Я люблю конфеты. Подари мне подписку на «Холлмарк», что сложного? Подари мне котенка или шарф!

– Я думал, что делаю тебе подарок, – осторожно сказал он.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя содержанкой. И все, кто работает в этих заведениях, определенно считают, что я и есть содержанка.

Я мало что видела в тусклом свете фонарей, но Билл выглядел так, как будто не понимал разницы. Мы только что проехали поворот к озеру, и я различала очертания темного леса чуть в стороне от дороги.

В этот момент машина как будто закашлялась и остановилась. Я глубоко вздохнула.

Знай Билл, что я собираюсь делать, он запер бы двери. Он определенно удивился, когда я выбралась из машины и пошла в направлении леса.

– Сьюки, вернись немедленно! – Боже мой, Билл был вне себя. Да, пришлось для этого постараться.

Я помахала ему, ступая в тень деревьев.

Я знала, если бы Билл хотел, чтобы я вернулась в машину, он бы меня вернул. Он раз в двадцать быстрее и сильнее меня. После нескольких секунд, проведенных в темноте, мне почти захотелось, чтобы он нагнал меня. Но во мне вновь шевельнулась гордость, и я поняла, что поступаю правильно. Билл, похоже, не понимал природы наших отношений, и я должна была до него достучаться. Пусть катится в чертов Шривпорт и объясняет своему начальнику, почему не привез меня. Может, так до него дойдет.

– Сьюки, – голос Билла донесся со стороны дороги. – Я найду ближайшую авторемонтную мастерскую и приведу механика.

– Удачи, – пробормотала я. Авторемонтная мастерская с круглосуточно доступным механиком? Билл застрял в пятидесятых… или еще в каких-то годах.

– Ты ведешь себя как ребенок, Сьюки, – сказал Билл. – Я мог бы пойти за тобой, но не хочу тратить время. Когда успокоишься, вернись в машину и заблокируй двери. Я пошел.

У Билла тоже была гордость. Со странной смесью облегчения и тревоги я прислушалась к эху его шагов – это означало, что Билл двигается со своей вампирской скоростью. Он действительно ушел.

Возможно, он думает, что это он преподает мне урок, когда на самом деле все наоборот. Я несколько раз повторила это про себя. В конце концов, он вернется через пару минут. Я была уверена. Все, что мне нужно было делать – не торопиться выйти из рощи, чтобы не оказаться на берегу озера и не упасть в него.

В роще царила темнота. Луна не была полной, но облаков не видно, и тени деревьев казались угольно-черными в сравнении с открытыми участками, залитыми бледным светом.

Я вернулась на дорогу, глубоко вздохнула и пошла в направлении Бон-Темпса – в другую сторону от Билла. Я думала о том, сколько миль мы успели проехать, прежде чем Билл начал этот разговор. Не слишком много, утешила я себя и мысленно похвалила за то, что надела кроссовки, а не босоножки на каблуке. Я не захватила кофту, и обнаженная кожа между краем укороченной рубашки и джинсами с низкой посадкой покрылась мурашками. Я перешла на легкий бег. На шоссе не было ни одного фонаря, и, если бы не лунный свет, мне было бы несдобровать.