Ложь, волшебные перчатки и кое-что о птицах

Но что, если попросить окружающих не лгать в моем присутствии? Почему люди вообще лгут?

– Это самое нелепое заклятие из всех, о которых мне доводилось слыхать, – Гелия осознала, что последнюю мысль произнесла вслух, и добавила:

– Идём же скорее к королю и королеве! – и поспешила взбежать по ступенькам.

Гелия ворвалась в залу, где, будто каменные статуи, застыли её родители.

– Я уже всё знаю! – выпалила принцесса, – Советник мне рассказал!

Короля Клария и королеву Лючию трудно было узнать, словно это они сами уже состарились вдвое. Лицо отца изрезали морщины, мать, всегда приветливая и цветущая, была белее полотна, в глазах ее поселилась тревога.

Гелия вдруг подумала, что должен переживать сейчас отец и как, должно быть, гнетёт его теперь мысль о том, что всё началось с его выстрела в ведьминого орла. Ей захотелось утешить его, сказать что-то успокаивающее, но если бы она только знала, что именно.

– Па, но ведь все живы и здоровы… Возможно, мне вообще никогда никто не солжёт, и ведьма зря старается!

Мать с горькой улыбкой покачала головой:

– Ах, Гелия, ты ведь будущая королева. Увы, любой человек вынужден множество раз за свою жизнь выслушивать ложь. А что уж говорить о тех, кто облечён властью. Тебе неизбежно будут льстить о том, какая ты умная, талантливая и великодушная, будут вливать в твои уши клевету на других людей и лживые оправдания своих проступков…

– Но почему?! – Гелия схватилась за голову. – Почему люди так много лгут?

Королева лишь молча смотрела на свою дочь с невыразимой болью во взгляде. Она взяла руку Гелии и приложила её к губам, прошептав:

– Прости меня, доченька. Я ничего не могу с этим поделать.

Видимо, приняв в конце концов какое-то решение, король Кларий будто стряхнул с себя мрачное оцепенение и решительным жестом обхватил дочь за плечи.

– Мы не можем изменить ВЕСЬ мир, но мы можем попытаться построить в нём безопасный островок.

– Островок? – Гелии всё ещё сложно было воспринимать происходящее.

Король посмотрел на супругу:

– Свет моего пути, тебе придётся составить список всех жителей дворца, которым мы можем безусловно доверять.

Клюгге, друг, – обратился он к Советнику, – мне нужны будут твои комментарии по списку, который получится у королевы. И потом я попрошу тебя составить расписание Гелии таким образом, чтобы она пересекалась только с этими людьми.

Глаза Гелии округлились. Королева Лючия встала со стула и подошла к супругу.

– Мой король, – медленно произнесла она. – Можем ли мы позволить себе изолировать Гелию от большой части придворных? Новость скоро разнесется по всему королевству, и это будет равносильно публичному объявлению. недоверия им. Это оскорбит придворных и настроит их против тебя…

– Что мне до их чувств? – взорвался Кларий. Неужели именно об этом я должен теперь беспокоиться?

Королева и Советник молчали, давая королю время справиться с горем и взять себя в руки.

Гелия беззвучно, одними губами, повторяла слово "изолировать". До неё начал доходить смысл происходящего: ее жизнь изменится навсегда. Теперь ей придётся жить взаперти и в страхе, избегая разговоров с большинством людей. Первый бал, намечавшийся на её семнадцатилетие, не состоится, как и все остальные её балы. У нее не будет возможности знакомиться с людьми, заводить друзей и посещать новые места… Даже в её родном замке она больше не в безопасности. Не лучше ли было бы, если бы проклятая ведьма просто убила её?

Через несколько мгновений отец совладал с собой и, безмолвно принося извинения за резкость, сжал руку жены.

– Что скажет самый мудрый из присутствующих? – снова обратился он к Клюгге.

Поскольку было не до любезностей, Советник не стал тратить время на оспаривание подобного титула.

– Мой король, я считаю, что доводы королевы Лючии весьма разумны. Не стоит тебе сейчас добавлять себе забот. Если ты спрашиваешь моего мнения, я предложил бы отправить принцессу в твой охотничий домик в Свейне с несколькими самыми доверенными людьми. Я думаю, это должны быть капитан стражи, несколько его доверенных людей и фрейлина принцессы с дочерью примерно тех же лет, что и юная госпожа, а также горничная принцессы – всем известно, как Бирта предана её высочеству. И нужно будет решить вопрос с обучением принцессы, поскольку я смогу присутствовать при ней лишь один-два дня в неделю, если только вам не будет угодно изменить моё расписание и круг задач.

Лицо королевы стало ещё бледнее: сказанное советником означало, что и она тоже сможет видеть свою маленькую Гелю намного реже, чем привыкла. Не такой мрачной она себе представляла причину разлуки с дочерью.

Но королева Лючия сделала глубокий вдох и кивнула, соглашаясь с Советником:

– Кларий, – тихо сказала она, пренебрегая этикетом, – я хочу раз в неделю заниматься с Гелией. Ты не будешь против,чтобы я освободила от приёмов, к приему, пятницу?

Король с сочувствием обнял супругу. Ему дела не позволят видеться с дочерью чаще, чем раз-два в месяц.

Глава 7

Коварная ложь (или пустое бахвальство)

Гелия разжала ослабевшие пальцы, выронив на пол торбу с вещами, и тяжело упала на кровать. Она находилась в свейнском сторожевом домике, в котором всегда так любила бывать и который отныне станет ее тюрьмой.

За стеной слышался голос верной фрейлины Адель, которая сразу по приезду принялась хлопотать по хозяйству. Её дочь Эльза вела себя тихо, всю дорогу она глядела на Гелию то с состраданием, то со страхом. Бедняжка, ей-то это заточение за что.

Надо будет вскорости поговорить с королем и королевой и настоять на том, чтобы Эльза была свободна жить во дворце и самой решать, сколько времени она хочет проводить здесь, с матерью. Девушки не были особо близкими подругами – у Гелии вообще как-то не завелось подруг, то ли из-за постоянной занятости, то ли дворцовые девушки побаивались принцессу, а может, дело просто в несоответствии характеров.

Конечно, разумнее было поговорить с отцом ещё до отъезда и убедить не отсылать с ними Эльзу, но Гелия осознавала всё постепенно, слишком непостижимым было происходящее с ней. Только уже в карете, подпрыгивая на неровной дороге, огибавшей Риоз и неотрывно глядя вдаль, на утопающий в тумане мрачный шпиль Ведьминого Замка, Гелия добралась в своих мыслях до судьбы бедной испуганной девушки, сидевшей в карете напротив неё. Да по совести, и Адель тоже не должна нести чужое бремя.

– Моё бремя. Моё проклятие, – с горечью подумала Гелия.

Она рывком поднялась и вышла в гостиную, откуда доносились звуки. Адель деловито давала распоряжения кухарке, а её дочь с невеселым видом распаковывала кое-какую утварь. Верная Бирта, как всегда, делала свою работу незаметно – она появится только тогда, когда понадобится своей госпоже

Гелия присоединилась к Эльзе. Некоторое время она молчала, потом не выдержала:

– Вы не должны быть похоронены здесь вместе со мной, – и сама поморщилась от этого слова. – Я люблю это место, но любая тюрьма рано или поздно станет ненавистна. Я очень благодарна вам за вашу преданность, но как только завтра прибудет моя мать, я поговорю с ней, и вы сможете уехать в тот же час. Я буду рада вас видеть здесь всегда и благодарна если вы приедете меня навестить, но пусть это будет лишь тогда, когда вам самим захочется.

– Ваше высочество, – начала Адель, – но Гелия оборвала ее:

– Прошу вас, помните о моем проклятьи. Вам не нужно отвечать из вежливости

Широко раскрытые глаза Эльзы наполнились слезами. Она спрятала лицо в ладонях и дрожащим голосом произнесла:

– Моя принцесса, я бесконечно благодарна вам за то, что в подобную минуту вы можете думать о нашем удобстве. Я постаралась бы всеми силами скрыть свою печаль от того, что мне пришлось покинуть дворец, если бы не должна была защищать вас от любой… – тут она вздрогнула и разрыдалась. – От любой неправды!

Гелия обняла её за плечи:

– Я понимаю тебя, Эльза. Никто не был бы счастлив от такой перспективы. Но никто не должен нести на себе моё проклятье.

– Ах, моя принцесса, – ответила наконец Адель, вытирая слёзы. – Ну что вы такое говорите, какое же это проклятье – жить в таком чудесном месте и заботиться о таком прекрасном добросердечном создании, как вы! Я и не подумаю оставить вас здесь в одиночестве.

Гелия устало кивнула:

– Утро вечера мудренее. Давайте завтра это обсудим, а сейчас я бы хотела лечь спать. И спасибо вам за вашу доброту.

Тут она вспомнила про своего старинного друга – огромного сторожевого пса Рэя, тёзки местной реки. Гелия помнила его ещё пушистым щенком и всегда по приезду бежала к нему поздороваться.

– Я пойду проведаю Рэя. Нет-нет, не беспокойтесь, в конце концов, двор стерегут стражники, а обманывать меня Рэй точно не станет!

С этими словами она вышла во двор. К подножию Риоза уже опускались сумерки, а вместе с ними и туман. Или правильно сказать, что сумерки поднимаются от земли вверх, подумала Гелия. Туман напоминал о Гиблых болотах. Принцесса поёжилась и помахала ладонью перед лицом.

Она кликнула Рэя. Пёс не был привязан и, наверно, как обычно лёг вздремнуть на куче соломы с другой стороны двора. Раза с третьего он услышал голос хозяйки, примчался, поскуливая от радости, и принялся прыгать вокруг Гелии, норовя лизнуть ее лицо. Гелия ласково трепала его длинную черную шерсть.

Тут ворота распахнулись. Из них на принцессу надвигалась огромная корзина овощей, снабженная снизу ногами в зелёных сапогах. Рэй повернулся в сторону незнакомца и беззлобно залаял. Корзина подпрыгнула и ухнула на землю. Рослый парень, который её держал, нелепо попытался спрятаться за корзину и выхватил из неё большую морковку, демонстрируя псу, что он серьезно вооружен.

– Не бойся, он не злой, – успокоила его Гелия.

– Да не боюсь я, ещё чего, – обиженно огрызнулся тот.

Молния не сверкнула, не раздался гром. Не захохотала над Гелией жуткая черная птица. Но она и без этого поняла: вот сейчас. Что-то изменилось в ней. Она только что потеряла семнадцать лет жизни. И что это вообще за ложь – "да не боюсь я"?! Будто если бы этот хвастун признался, что испугался, или хотя бы промолчал, то ему отрубили бы голову…

Чуть не плача от злости, Гелия закричала:

– Какой же ты пустомеля! – и бросилась в свою комнату. До двери домика ее, скуля теперь уже от беспокойства, проводил Рэй.

Сын торговки овощами Эдель, а это был он, постоял с недоуменным видом, пытаясь понять, показалось ему, или девушка вдруг неуловимо изменилась, будто в одно мгновение стала старше. Он тряхнул головой, посмотрел на корзину, на скулящего под дверью пса, затем поставил корзину на землю и поскорее убрался восвояси.

Гелия вбежала в свою комнату и заперла дверь. Она выпрямилась, зажмурила глаза и глубоко вдохнула. Потом взяла со стола свечу и поднесла ее к висящему на стене зеркалу. И едва не выронила: из зеркала на принцессу смотрела королева Лючия, только с карими, как у короля Клария, глазами, да более темным цветом волос. Даже мамины едва заметные морщинки были на своих местах.

Гелия зажала рот ладонью и поставила свечу на место, боясь, что вот-вот выронит ее из трясущихся рук. Вот так бессмысленно: пустое бахвальство незнакомого хвастуна унесло семнадцать лет её жизни.

Не в силах больше сдерживаться, Гелия разрыдалась, стараясь не очень громко всхлипывать. Она не готова была в таком виде показаться остальным. Она не готова была показать родителям, что с ней сталось.

Следующая мысль легла Гелии на плечи тяжким бременем. Ей нельзя находиться среди людей, если она хочет выиграть время. Люди так много и часто лгут, что она в два-три дня просто-напросто умрёт от старости.

Сперва Гелия металась по комнате, потом умылась принесённой Аделью водой, разделась и легла в кровать. Она силилась уснуть, борясь с назревшим в ней решением. Но уснуть ей так и не удалось, и другое решение не приходило.

Посреди ночи Гелия встала, тихо прошла в соседнюю комнату, где хранилась одежда королевы, и достала охотничий костюм. Надев его, принцесса укуталась сверху теплым плащом. Затем она пробралась на кухню, собрала себе еды и воды и захватила лежавший в ящике мешочек с деньгами.

Дом крепко спал, за исключением охранника, обходившего двор и добродушно болтавшего с Рэем. Стараясь не шуметь, Гелия вернулась обратно в свою спальню, оглядела её, потом себя, ещё раз проверила и кое-чем дополнила содержимое дорожного мешка и взялась за дверную ручку.

Секунду помедлив, она развернулась и подошла к письменному столу, взяла лежащую на нем небольшую карту королевства и сложила и запихала в сумку. Затем, взяв перо, она написала на листе бумаги:

"Дорогие мои король и королева, прошу вас, не вините никого в моем исчезновении и никого не наказывайте! Я просто не могу вот так сидеть и ждать. Очень надеюсь на скорую радостную встречу. Да осияет вас небесный свет! С благодарностью за всё, ваша любящая дочь Гелия".

Когда ты принцесса, приходится постоянно помнить, что твоя переписка будет храниться в государственном архиве.

Гелия оставила письмо на видном месте и, теперь уже не оглядываясь вышла из комнаты. Слезы неприятно щекотали щёки и шею. Она вытерла лицо и на цыпочках выбежала на улицу через боковую дверь (кто как не она умел бесшумно открывать двери королевского охотничьего домика, так чтобы охранники ничего не услышали).

Со всех сторон девушку  обступала темнота, прячущая от неё дорогу. Гелия с благодарностью посмотрела на блёстки звёзд вверху и помахала ладонью перед глазами.

Глубоко вдохнув прохладный и свежий ночной воздух, она вышла за ворота.

Глава 8

В которой ничего особенного не произошло (что тоже бывает – даже с заколдованными принцессами)

Гелия ступала осторожно, прощупывая ногами дорогу, чтобы не споткнуться. Конечно, можно было бы пробраться в конюшню и оседлать свою кобылу Ласточку, но эта возня точно не укрылась бы от внимания стражника, так что придется передвигаться пешком.

Какой у нее был план? Идти по дороге, пока темно, а как рассветеёт, попробовать прибиться к попутной группе торговцев или каких других добрых людей.

Куда она шла? Просто убегала. Из заточения. От лживости людей. От того, что с ней сталось. От горя своих отца и матери. Что будет для них больнее – ее исчезновение или то, что часть жизнь дочери уже украдена?

Вообще говоря, Гелии стоило такого умственного напряжения это решение, что сейчас она была не в состоянии мыслить – она просто шла вдоль дороги так быстро, как могла. Местность принцесса знала неплохо, ведь она практически выросла в этих местах и частенько ездила по окрестностям верхом или вовсе гуляла пешком, удирая от своих охранников и наводя в их рядах жуткую панику. Вот и сейчас поднимется страшный переполох, грустно подумала Гелия, и к горлу подступил ком.

Вдруг до её ушей донёсся приглушённый топот мягких звериных лап. Судя по звуку, зверь был огромный. Гелия застыла, как вкопанная. Что это за чудище? Сколько их? Что делать? Кричать? Бежать? Притвориться мёртвой? Ладони мгновенно вспотели, кончики пальцев онемели.

Топот приближался, совсем рядом послышалось шумное сопение и негромкий беззлобный лай, и перед девушкой возникла огромная морда Рэя с широко, будто в радостной улыбке открытой, пастью.

–Вафф! – сказал Рэй, и не успела Гелия опомниться, прыгнул ей на грудь своими огромными лапами, едва не повалив хозяйку на землю, и старательно облизал ей лицо, не обращая ни малейшего внимания на сопротивление.

– Рэй, пёсик! – воскликнула Гелия, обнимая громилу. Она не осознавала, что смеётся и плачет одновременно. – Что ты тут делаешь?

Судя по физиономии Рэя, он хотел бы задать принцессе тот же вопрос. Очевидно было, что прогонять пса бессмысленно.

– Значит, будем скитаться вместе, – горько усмехнулась девушка, но на душе у нее потеплело. Только сейчас до неё начало доходить, каким опасностям могла подвергнуться одинокая беззащитная девушка… нет, точнее, женщина – пора привыкать к новым обстоятельствам. Теперь под защитой Рэя ей не страшно ничего… кроме лжи.

Выйдя к основному тракту, Гелия на минуту застыла в раздумье. Куда теперь? Дорога тянулась с северо-востока, от Альмейна – столицы, откуда она только что и прибыла, на юго-запад, на почтительном расстоянии огибая Гиблые болота. Говорят, эта дорога вела к единственному в последние десятилетия пути в Издуар.

Подумав, Гелия решила идти на юго-запад, в сторону Издуара. Во-первых, она не могла сейчас позволить себе столкнуться в столице с родителями или знакомыми, которые чего доброго могут ее узнать, а во-вторых, чем ближе к Издуару, тем больше волшебства. Откровенно говоря, Гелия была сыта волшебством по горло, но если что-то на этом свете и могло её спасти, то это волшебные знания.

Рэй носился вокруг, радуясь свободе. Он то убегал, то возвращался, устрашающе топоча, врезаясь в девушку и норовя свалить ее с ног.

– Уймись, Рэй, а не то я взвалю этот мешок на тебя, и я вовсе не шучу! – пригрозила Гелия.

Заплечный мешок у нее был внушительных размеров и, надо признать, не слишком легким. Ночи стояли еще довольно холодные, так что Гелия захватила овчину, чтобы подстилать в случае ночёвок под открытым небом. Она не питала иллюзий относительно предстоящих скитаний. Ещё в мешке размещалась перемена одежды и основной запас пищи: сыр, хлеб, сушеная рыба и сухофрукты и фляжка с водой – та, что побольше. Ещё на боку у принцессы болталась сумка, где была маленькая фляжка с водой, пара кусков какой-то еды для перекуса, карта, карандаш и немного денег. Остальные деньги Гелия разделила: часть была в потайном кармане, часть она припрятала в сапог.

Она с досадой подумала, что зря не захватила перчатки: ночью рукам было зябко, приходилось их греть в карманах плаща.

Восточный край неба стал едва уловимо светлеть, будто по черной краске прошлись мокрой кистью. Гелия подумала, что, кажется, и не знает, как выглядит в этот час Альмейн. Она судорожно вдохнула, развернулась в противоположную от столицы сторону и двинулась в путь. Через пару шагов на нее снова налетел счастливый Рэй. Ещё она подумала, что благодаря ему это бегство будет чуть менее тоскливым.

***

Крестьянин по имени Кареш ехал на своей повозке по Ландской Дороге в Эштау – небольшую соседнюю деревушку, лежащую чуть к юго-западу от его родного Свейна на самом берегу Рэи. Там сегодня начиналась ежегодная ярмарка, куда он вёз на продажу семена растений да муку, да другую кое-какую всячину.

Ещё едва рассвело, сонно распевались птицы, сонно вышагивала лошадь, сонно покачивался в повозке Кареш. Он даже протёр глаза, увидев показавшуюся из-за небольшой рощицы пешую женскую фигуру, а рядом с ней огромного пса. Когда его повозка поравнялась с путницей, та очень вежливо обратилась к нему с просьбой подвезти до Эштау.

Это была женщина средних лет в приличной господской одежде. На бродяжку уж точно не похожа, но и не на бал разодета.

– Отчего ж не подвезти, повозка у меня не шибко груженая, забирайтесь.

С этими словами он остановил лошадь, подал женщине руку и указал, где ей разместиться. Незнакомка предложила Карешу немного вяленой рыбы или сыра, но тот отказался – дома-то позавтракал поди недавно. Тогда она попросила прощения, сказав, что почти всю ночь шла пешком и просто засыпает от усталости, свернулась калачиком, облокотившись на пыльный мешок с мукой, и впрямь через минуту спала. Её огромный черный пёс трусил следом за повозкой, хотя тоже выглядел усталым. Всю дорогу до Эштау эта странная женщина проспала, а по приезду попыталась заплатить крестьянину, но тот лишь проворчал:

– Чтоб Кареш Вейм да при свете дня взял денег с путника за то, что ему ничегошеньки не стоило!

Гелия – а кем же ещё могла оказаться странница, – горячо поблагодарила крестьянина, простилась с ним и пошла прочь. Немного отойдя, она шепотом повторила его имя: Кареш Вейм, – потом вынула из сумки карандаш и карту и записала имя на обратной стороне листа. Принцесса была благодарна ему не только за оказанную услугу, но и за то, что он оказался неразговорчивым и прямым человеком.

К тому же, проснувшись, девушка обнаружила Рэя дремлющим в повозке у ее ног: крестьянин сжалился над псом и позволил ему запрыгнуть наверх и немного отдохнуть. Гелия мысленно попросила светлое небо посылать ей только таких людей, пока…

– Пока что? – спросила она себя вслух, и Рэй ткнулся ей в ладонь своим прохладным носом, будто желая подбодрить свою растерянную хозяйку.

Гелия потрепала пса за холку. Что теперь? Она сбежала из дома и находится в маленьком городке среди крестьян и торговцев, из которых вряд ли хоть один имеет какое-либо представление о магии, и уж точно каждый до ужаса боится Колдунью Гнилых Болот.

И что ей теперь делать? Куда идти дальше, кого или что искать? Или она собирается просто прятаться от людей и их лжи так долго, как это будет возможно? Может, просто пойти на эти проклятые болота, к самой ведьме? Нет, она не убьет Гелию ведь ее цель – растянуть страдания отца. Но и надеяться на то, что Гелия сможет справиться с ней, тоже было бы глупо, а значит, надо держаться от Этой Нечисти подальше. Кто знает,что ещё у неё на уме.

Гелия напомнила себе, что, вообще-то, она направляется к границе с Издуаром, Королевством Магов, – а значит, пока что ее путешествие не выглядит таким уж бесцельным и глупым. Немного повеселев, она решила,что теперь от стратегии можно уже перейти к тактике (каких только словечек не вобьёт в голову юной принцессы советник Клюгге, если у короля нет наследника-сына!), немного осмотреться и пополнить запасы воды и еды.

Тут только Гелия осознала, где она находится, и обнаружила себя на многолюдной и шумной ярмарочной площади, почти в самой гуще толпы.

Из мешанины прилавков и лиц взгляд выхватил хитрое лицо торговки, которая явно была настроена продать свой товар втридорога. До Гелии доносился её возмущенный голос.

Торговля! Свет небесный, сколько же здесь будет вранья! Гелия в ужасе закрыла уши руками и бросилась прочь с площади, как можно дальше от людей.

Она мчалась, стараясь ни на кого не смотреть и ни на кого не налететь, и уже почти миновав площадь, всё-таки задела что-то ногой. Девушка резко остановилась и обернулась. На самом отшибе ярмарки стояла со своими товарами худощавая немолодая женщина в строгой, почти траурной одежде. Гелия опрокинула большую корзину, стоявшую у ног торговки, и из неё вывалилась стопка тканых покрывал с замысловатыми узорами. К счастью, земля была не грязная, и Гелия, пробормотав извинения, принялась поспешно собирать, отряхивать и складывать валяющуюся ткань.

Женщина смотрела не неё без гнева, только очень печально и внимательно. Расправившись с последствиями своей неосторожности, Гелия ещё раз принесла торговке извинения и снова заспешила подальше прочь. Принцессу охватила паника. Впервые с тех пор, как всё началось, её тревога вырвалась из тайников души, куда Гелия ее прятала, впервые осознание непоправимости случившегося было таким острым и жутким. С новой силой ее захлестнуло горе от того, что произошло прошедшей ночью.

Чтобы не привлекать к себе внимание, Гелия перешла на быстрый шаг, направляясь к окраине деревни – идти было недалеко. Рэй трусил следом, встревоженно поглядывая на хозяйку. Вот закончилась улица, переходя в ведущую вниз тропинку. Пройдя по ней совсем немного, Гелия вышла к широкому ручью, вдоль берега которого росли большие ивы.

Гелия огляделась, чтобы убедиться, что рядом никого больше нет, забралась под одну из ив и горько разрыдалась. Пёс озадаченно скулил и тыкался в неё носом. Гелия обняла его за шею и дала себе вволю выплакаться. Немного успокоившись, она судорожно вздохнула и достала из сумки маленькое зеркальце. Прежде чем заглянуть в него, Гелия секунду помедлила: ей было страшно. Страшно видеть себя взрослой женщиной в семнадцать лет,  к тому же она боялась она обнаружить, что успела состариться ещё сильнее.

В глубине души теплилась и надежда, что чудесным образом всё исправилось, или это просто был страшный сон, и сейчас из зеркала на неё посмотрит обычная привычная Гелия, юная, неопытная, не первая красавица, но у которой впереди долгая беззаботная жизнь. Но надежда развеялась, когда Гелия, глубоко вдохнув, заглянула в зеркало: оттуда смотрела на принцессу взрослая темноволосая женщина, усталая и заплаканная.

Принцесса вспомнила деревенского пустомелю в зелёных сапогах, из-за глупого вранья которого она состарилась, и от нахлынувшей ярости руки сжались в кулаки. Несчастный болтун! Струсил, а сам при этом хотел выглядеть храбрецом. Как я его ненавижу! После очередной волны рыданий Гелия вытерла слёзы и, глядя в зеркало, подумала, что она себе в принципе даже нравится, если не брать во внимание тот факт, что ведьма украла у нее семнадцать лет жизни.

И вот теперь она взрослая женщина, у которой не было молодости позади, только впереди старость и смерть.