Невеста младшего брата

Три дня дали на переезд. Три! А я никак не могу разобраться, что мне собирать. Все еще кажется, что я сплю. Я ведь выросла здесь, у меня не было другого дома, там чужие люди, чужие правила, запахи.

Не хочу!

– Да, – принимаю звонок от подруги.

Звонит уже второй час, мне просто говорить ни с кем не хотелось.

– Живая, – выдыхает Катя.

Ее на день рождения позвать было нельзя. Не респектабельная гостья, из простой семьи. Отец категорически против нашей дружбы, про вхожесть в дом я вообще молчу.

– Ты чего не отвечаешь?

– С ума схожу, – плюхаюсь на кровать, закиданную шмотками. – Кать, а можно я к тебе с ночёвкой приеду? – умоляюще.

– Отец?

– А вот пусть бесится! Не могу здесь сейчас находиться. Мне так больно, ты себе не представляешь, – шмыгаю носом.

– Так что случилось-то?

Я не рассказывала ей про смотрины. Надеялась, что Яровский выберет сестру, и вот тогда бы мы с Катькой просто посмеялись над ситуацией. Теперь не до смеха.

– Так можно? Пожалуйста. Я с младшими тебе помогу, если надо.

– Могла бы и не спрашивать, – фыркает подруга.

– Спасибо тебе. Скоро буду.

Вытряхиваю все из рюкзака. В него закидываю самое необходимое. Надеваю простые черные джинсы с голубой футболкой. Волосы завязываю в пучок на затылке. У бабушки случился бы сердечный приступ, если бы она увидела меня в таком виде.

Воровато оглядываясь по сторонам, выбегаю из дома, надеясь, что охране не отдали приказ, держать меня строго на территории.

Останавливаюсь, выравниваю дыхание и спокойно иду к воротам.

Ура!!! Пропустили! Свобода!

Убегаю подальше от дома и только там вызываю такси. Телефон сразу выключаю, чтобы родители не доставали звонками.

Буквально двадцать минут дороги и я у Кати.

– Привет, – вваливаюсь в трешку в спальном районе.

– Рита приехала! – раздается визг из детской.

Мелкие близняшки-пятилетки кидаются обниматься.

– И вам привет, – треплю их по волосам на макушках. – Ничего не привезла сегодня, – развожу руками. – Мы попозже сходим вместе и купим. Хорошо?

– Да!!! – радостно прыгают мелкие.

Катя отправляет их в комнату, а меня тащит в свою. Кидаю рюкзак в угол рядом с ее, сажусь в кресло-мешок и закрываю глаза.

– Я замуж выхожу, – признаюсь подруге.

В комнате повисает тишина. Тяжелая такая, липкая, тягучая. Приоткрываю один глаз, смотрю на подругу. Она сидит на своей кровати и молча хлопает ресницами.

– Вот это ты меня сейчас ошарашила, – приходит в себя.

– Отец сказал, что детство закончилось, и меня можно подороже продать, чтобы укрепить свой бизнес, – коротко пересказываю ситуацию. – Через три… Уже два с половиной дня я переезжаю в дом будущего мужа. А знаешь, кому меня отдают? – заламываю пальчики, чтобы по старой детской привычки не начать нервно грызть ногти.

– Ну давай, добивай меня, – подруга проводит пятерней по волосам, убирая их с лица.

– За Алексея Яровского!

– Ты серьезно?! – подруга от шока сползает с кровати и смешно плюхается с нее на пол. – Ты чего? – недоумевает, глядя на меня. А я истерически хохочу и никак не могу остановиться. – Так, ясно, – встает, уходит. Через минуту возвращается со стаканом воды. Вкладывает его в мои дрожащие руки. – Пей.

Давясь и намочив футболку, все же делаю несколько глотков. Отпускает…

– Серьезнее некуда, Кать. За того самого Лекса Яровского со всей его скандальной репутацией. Только в данном случае всем на это наплевать. Главное – фамилия.

– А когда свадьба?

– Не знаю, – жму плечами. – Меня особо не вводят в курс дела. Просто перед фактом поставили, что я переезжаю к нему и с мероприятием они затягивать не будут.

– Твою ж… – подруга садится у меня в ногах. – Ритк, а это же значит, что у вас все будет, да? Или до свадьбы нельзя?

– Об этом мне тоже никто ничего не сказал. Но оно будет, конечно. Я же ребенка должна родить, а дети, знаешь ли, по воздуху не передаются. Хорошо хоть на девственность не проверяли, – вздыхаю.

– Так тут-то тебе чего бояться? – хихикает Катя.

– Вот я сейчас жалею, что нечего. Может исправить? – с надеждой смотрю на подругу.

– Не дури. Себе не простишь потом, я же тебя знаю. Скоро мама с работы придет. Отец на сутках. Я мелких сдам и поедем с тобой отрываться.

– Спасибо, – обнимаю подругу.

Катюшкина мама приехала через пару часов. Мы успели прибраться в квартире, накормить близняшек и посмотреть с ними фиксиков. И чего папе не нравится? У Кати очень уютно. Для пятерых человек с двумя неугомонными детьми места маловато, но все равно очень здорово. Атмосфера теплая всегда. Мне нравится бывать у них в гостях.

Для вечеринки я ничего с собой не взяла. Пришлось тормошить Катин гардероб. Подруга настаивала на платье, как бы сказал папа, очень коротком. Я же выдернула из ее цепких пальчиков шорты-юбку на манер японских школьниц, только черную. Моя футболка к ней не подошла. Взяли белую, сверху накинули рубашку в черную и красную клетку, завязали ее узлом на талии. Получилось очень миленько, и мои кеды отлично подошли под этот наряд.

– Папа меня убьет, – рассматриваю себя в зеркало, заканчивая с макияжем.

– Зато замуж выходить не придется, – хихикает подруга.

Да уж. Неизвестно, что хуже.

Предупредив Катину маму, что будем поздно, отправляемся искать приключения на свои пятые точки. С меня такси, с Кати развлекательная программа. В клуб еще рановато. Начинаем с кафе. Заказываем себе вредной еды и по большому молочному коктейлю.

– М-м-м, вкуснотища, – улыбаюсь, слизывая с губ клубничную пенку.

Отшивая парней из-за соседнего столика, избегаем пока больную для меня тему, просто болтаем о всяком, много смеемся. К десяти едем в клуб.

Народу у входа много.

– Как думаешь, нас пустят? – шепчу подруге на ухо.

– Так тебе же восемнадцать теперь. Конечно пустят, – заверяет она.

На входе нас с сомнением осматривают. Хорошо, что у меня в телефоне есть электронный паспорт. Предъявляю и нас пропускают.

Внутри шумно. Диджей качает толпу заводным ритмом. Пританцовывая, идем с Катей к бару.

– Мы будем пить? – удивленно смотрю на нее.

– И танцевать! – подмигивает подруга.

Бармен выставляет перед нами несколько разноцветных шотов. С сомнением смотрю на явно крепкий алкоголь, но я же протестовать решила. Так что да! Пить и танцевать!

Крепкие напитки обжигают горло и тяжело падают в желудок. По венам моментально проходит волна жара. Щеки начинают гореть и в голове тоже ощущается повышенный градус. В теле появляется легкость. Мы вливаемся в танцующую толпу и подстраиваемся под ритм.

Катя приносит еще шоты. Голова начинает слегка кружиться, но меня больше не трясет и это так здорово!

Падаем с подругой на диван, чтобы немного передохнуть и попить. Она достает свой мобильник, копается там, смахивая с экрана пачку уведомлений.

– Отец твой звонил, – сообщает, перекрикивая музыку.

– Не отвечай, – складываю руки в умоляющем жесте.

– Не буду.

Открывает браузер, вбивает в поисковике Лекса и разворачивает мобильник экраном ко мне.

– Хорошенький.

– Угу, – киваю подруге. – Но я все равно не хочу за него замуж. Я влюбиться хочу, – мечтательно закатываю глаза.

– Ого, какой байк, – продолжает рассматривать младшего Яровского Катя.

– А у Радомира руки шикарные, – играю бровями.

Подруга ищет Рада в сети.

– Женат, – вздыхает она.

– Да. Они вместе с женой у меня на дне рождения были.

– А тебе кто из братьев больше нравится? – Катя зовет официантку.

Через минуту нам приносят красивые коктейли в высоких прозрачных бокалах.

– Откуда мне знать? Я же с ними не общалась. С Радом немного в ресторане, а с Лексом так вообще толком не знакома. Я не хочу, Кать… – вожу трубочку по своему бокалу, смешивая цвета коктейля в один. – Ни замуж, ни переезжать, – настроение опять портится. Залпом допиваю напиток и иду танцевать.

Глаза закрыты, пол подо мной слегка качается. Тело само ловит ритм и плавно двигается в такт музыке. Мне так больше нравится отмечать свой день рождения. Я бы хотела… А все получилось совсем иначе. Показуха для гостей, помолвка…

Выпитый алкоголь выливается на лицо солеными слезами, скорее всего размазывая макияж, но я танцую, стараясь отогнать от себя все неприятное. Пусть у меня сегодня будет праздник, я завтра опять буду примерной дочерью, а сейчас… Сейчас я хочу еще коктейль!

Открываю глаза, чтобы найти официантку и задыхаюсь от испуга. Аж горло перехватывает.

– Что ты здесь делаешь? – язык пьяно заплетается.

– Я бы хотел то же самое спросить у тебя, – звучит очень близко.

Неприлично близко!

Глава 9

Маргарита

– Мы уходим, – заявляет строгий доктор Яровский.

– Я не хочу никуда, – сопротивляясь, делаю шаг назад, меня уводит, теряя равновесие, попадаю в объятия сильных мужских рук и головокружительного запаха его парфюма.

– Забыл спросить, извини, – хмыкает наглец, и мое тело очень быстро меняет свое положение.

Я даже пискнуть не успеваю, как взгляд упирается в мужскую поясницу, прикрытую футболкой.

– Эй! Эй, стой! Ты куда ее потащил? – за нами бежит очнувшаяся Катя. – Стой, тебе говорю!

– Подруга?

– К-хм, – только и могу выдать, делая все, чтобы меня не стошнило.

Укачивает сильно. Весь алкоголь, плавно распределившийся по организму, стекается прямо в нее. Так плохо становится. Полы качаются сильнее. Чтобы хоть как-то удержаться, хватаюсь за широкий кожаный ремень брюк Яровского.

Двери клуба открываются. В лицо бьет свежий воздух, он просачивается в легкие, и голова кружится еще сильнее.

– Лекс, помоги, – просит Радомир.

– М-м-м, – урчит второй, – примерная девочка надралась.

Положение моего тела снова меняется. Рад сует мне в руки бутылку воды. Качаю головой. Не хочу я пить. Сейчас будет плохо, а потом стыдно!

«Позор, Рита! – в голове снова звучит голос бабушки. – Как ты посмела так опозорить свою семью?!»

Рад давит на щеки. Рот открывается сам. Катя там что-то возмущается фоном, а в меня вливают воду. Приходится глотать. Она тут же встает комом в горле, и меня все же сгибает пополам.

– Вот так, – сероглазый изверг удерживает от падения одной рукой, второй собирает волосы. – Сейчас полегчает и поедем, а то всю машину мне уделаешь, – усмехается он.

Как только мне становится легче, Радомир протягивает салфетку и остатки воды. Теперь пью нормально, полощу рот. Мути в голове стало чуть меньше, но все равно шатает. Я постоянно заваливаюсь на этого здоровяка.

– Тихо-тихо, – он ловит, помогает сесть в машину, придерживая ладонь над головой, чтобы я не ударилась. – Лекс, – зовет брата, – грузи подружку, погнали. Клуб на сегодня отменяется.

– Вперед сядь, я с ней поеду, – слышу тихий мужской разговор. – Рад! – рычит младший Яровский. – Моя невеста.

– Не претендую. Грузись, – блондин с шикарными руками уходит вперед.

Рядом со мной садится Лекс, следом недовольно сопящая Катя.

Потяжелевшие веки закрываются. Машина трогается с места, и меня кидает на жениха. Внутренний голос ехидничает, мол, это водитель специально сделал, но я слишком пьяна, чтобы думать. Мужская рука просачивается между мной и сиденьем, одна теплая ладонь по-хозяйски фиксируется в районе косточки бедра, вторая прижимает мою голову к крепкому плечу и накрывает мои маленькие ладошки.

Под голоса, наполнившие салон, засыпаю. Организм больше не может сопротивляться, алкоголь забирает меня в слегка покачивающееся серое марево.

Не могу открыть глаза, когда мое тело опять оказывается в несвойственном ему положении. В полусне кажется, что я лечу или раскачиваюсь на качелях, которые никак не хотят останавливаться.

– Спи, невеста, – со свойственной Лексу усмешкой жених укладывает меня на чужую кровать, сверху накрывает легким одеялом, тоже пропитанным мужским парфюмом. – У кровати тазик, на тумбочке вода. Пригодится, – в пьяном тумане ловлю взгляд его карих глаз.

– Не хочу за тебя замуж, – бормочу в ответ.

– Это мы еще посмотрим, – заявляет самоуверенно.

Дверь закрывается. В комнате становится темно и тихо. Слушая стук собственного сердца и голоса за стеной, засыпаю уже спокойнее.

Мне такое снится…

Это просто ужас какой-то! Все перемешалось. Рад, и Лекс. Их руки были везде. Они обжигали своими прикосновениями в таких местах, где не был еще ни один мужчина. Страшно, что мне приятно. Приятно настолько, что тело наливается теплом и между ног становится очень жарко. Свожу бедра плотнее, распахиваю глаза, понимая, что в постели я не одна!

«Не пить больше! Никогда! Ни капли!»

Медленно поворачиваю голову. Рядом спокойно спит Алексей, подложив обе ладони под голову. В брюках, но без рубашки. За окном раннее утро и свет попадает в комнату. Можно разглядеть татуировку на его руке. Рисунок двигается от пальцев вверх до самого плеча, уходит на шею и заканчивается красивой надписью на ключице. Подтянутый, не перекачанный. На торсе прорисовываются кубики пресса. Он даже во сне выглядит нагло, словно бросает вызов целому миру. Темные ресницы отбрасывают тени на по-мужски красивое лицо. Губы кажутся мягкими сейчас, когда не дергаются в его вечной циничной ухмылке.

– Нравлюсь? – интересуется, не открывая глаз.

– Черт! – взвизгнув от испуга, шарахаюсь в сторону и скатываюсь на пол вместе с одеялом.

– Давай еще поспим, а, – просит он, перекатившись на живот и свешиваясь с края кровати. – Мы легли часа два назад, – а глаза у него сонные и пьяные.

– Катя где? – вспоминаю про подругу.

– Да нормально все с твоей Катей. Рад по-джентельменски уступил ей диван. Иди сюда, – манит меня пальцем.

– У-у, – кручу головой, подтягивая выше край одеяла.

– Рита! Или ты сейчас идешь сюда, и мы спим дальше, или я скажу твоему отцу, что ты напилась в клубе, – переходит на шантаж. – Угадай, кто будет тебя наказывать? – издевается Лекс.

– Без рук! – аккуратно заползаю обратно.

Он двигается на свою половину.

– А вчера тебе нравилось, когда я тебя обнимал… – дразнит он, закрывая глаза.

Выкладываю между нами барьер в виде одеяла, поправляю мятую одежду, стараясь натянуть пониже шорты-юбку.

– Спи! – рявкает Лекс. – Харе возиться.

Замираю в неудобной позе. Пусть уснет и тогда я уйду.

– Убегать не советую. По официальной версии ты провела вечер со мной, и я должен доставить тебя домой.

Эта пакость что, мысли мои читает?!

Но Яровскому мало. Он отпихивает в сторону тщательно выстроенный барьер, обнимает меня, подтягивает ближе к себе, устраивает подбородок на макушке.

– Нам, кстати, необязательно ждать штампа в паспорте, чтобы заняться сексом, так что лежи смирно, Рита, если хочешь сохранить свою девственность до красивой церемонии.

Вспыхнув от возмущения, все же замираю под его тяжелой рукой. Теперь даже дышать страшно. Не хочу его провоцировать на более активные действия, Лекс и так позволяет себе слишком много.

Мне в таком положении даже поспать удается, пока организм не намекает, что мы за утро выпили слишком много воды и нам бы в туалет. И так намекает, что я, поскуливая, пытаюсь вылезти из-под руки Алексея. Парень недовольно морщится, открывает один глаз

– Пусти, пожалуйста, – жалобно прошу.

– Сколько времени? – хрипит он.

– Не знаю я, но мне очень надо. Пусти.

– Через гостиную направо, – задает направление.

Как стыдно… Сколько раз я уже покраснела за последние сутки? Плохая была идея с клубом, надо было у Кати остаться. Разорили бы ее маму на домашнюю наливку и не было бы сейчас всего вот этого.

Выскакиваю из комнаты. Закатываю глаза. Радомир тоже с голым торсом. Джинсы расстегнуты, хлястики от ремня небрежно болтаются с двух сторон. Разворачивается ко мне, демонстрируя торчащую выше ремня широкую резинку трусов.

Куда там Лекс сказал? Направо?

– Доброе утро, Рита, – Рад спешно застегивает брюки. – Извини, не хотел смущать. А там занято, – улыбается он. – Твоя подружка тоже проснулась.

– Р-р-р… – прыгаю на месте под его насмешливым взглядом.

– Голова не болит? – подходит ближе, шарахаюсь от него назад.

На лице Радомира отчетливо читается удивление. А мне наглого Лекса хватило. Нарушил бесцеремонно все личные границы! Еще и угрожает!

– Не болит. Чуть-чуть. Я думала будет хуже, – признаюсь ему.

– Вчерашняя минералка помогла, – улыбается Радомир.

– Рита, – оглядываюсь на Катю. – Как спала? Лекс не?.. – и косится на Рада, не договаривая.

– Нет, – шепчу ей и быстро сбегаю в сторону туалета.

Возвращаюсь. Кареглазый наглец сидит на диване, так и не удосужившись одеться, в отличие от старшего брата.

Лекс разговаривает по телефону.

– Да, Пётр Игоревич, все нормально. Погуляли, пообщались. Могу и сегодня, не вопрос. Конечно, я понимаю. Да, ваша дочь теперь моя ответственность. Договорились. Мы к вечеру ближе будем вместе с Ритой и, возможно, Радом. Окей, позвоню, как будем выдвигаться. До встречи, – Лекс заканчивает разговор, а я понимаю, что не дышала все это время. Этот засранец разворачивается ко мне с довольной рожей. – Ну что, невеста, догулялась по клубам?

– Что сказал Филатов? – напрягается Радомир.

– Ритка переезжает к нам сегодня.

– Как сегодня?! – спрашиваем в три голоса.

– Лекс, нахрена?! – заводится Рад. – Ты не понимаешь, что делаешь?

– А смысл тянуть, брат? Что сегодня, что послезавтра, – жмет он плечами. – Ничего уже не изменится. А я предпочту ходить в клубы с ней, – подчеркивает, – чем вот так, как вчера. Хер знает, чем вечер мог бы закончиться, если бы мы не приехали. Не согласен?

– Тебе вдруг не все равно? – холодно интересуется Радомир, отвечая вопросом на вопрос.

– Давай не будем сейчас. Мы вроде все обсудили еще ночью, – так же серьезно отвечает Алексей.

Глава 10

Маргарита

Я не знаю, что они там обсудили, но я не согласна! Ни на переезд сегодня, ни вот с такими наглыми посягательствами на меня со стороны кареглазого нахала. Радомир очень заметно злится. Его серые глаза приобретают холодный стальной оттенок, сильные руки напрягаются, губы поджаты. Мужчина разворачивается и размашистым шагом уходит от нас в комнату, где мы ночевали с его младшим братом.

– Ну что, девчонки, – подмигивает Лекс, – кто из вас умеет готовить завтрак?

– Никто, – тяну Катю за собой к выходу.

– Стой, – шипит подруга, – надо хотя бы расчесаться.

– Ты и так красивая. Поехали отсюда, пожалуйста, – умоляю ее.

– И далеко вы собрались? – все так же обманчиво лениво интересуется Алексей. – Ты мне должна, между прочим. Я твою попку перед папой прикрыл, иначе тебе бы здорово по ней прилетело за побег. Хватит дуться, Рит. Что изменят два дня? Ты же понимаешь, что мы уже встряли в этот брак.

– А ты и рад! – обиженно складываю руки на груди.

– Да не особо, – признается он. – Меня, знаешь ли, вполне устраивала моя свобода.

– Что же изменилось? – цепляюсь за формулировку в прошедшем времени.

– Тебя увидел, – улыбается шире.

– Угу. И сразу влюбился так, что захотелось жениться? – фыркаю в ответ.

– Интересно стало, – проходится по мне изучающим взглядом. – Люблю сложные задачки разгадывать. Давайте я сам соображу завтрак, а вы прекратите заниматься хренью. Очухаемся после ночи и поедем за вещами. У меня нет желания с похмелья бегать за тобой по всему городу.

– А ты не бегай! – топаю ногой.

– А ты не беси меня с утра! – рявкает в ответ. – Такая, блин, тихая, скромная там была, – ворчит себе под нос. – Сейчас мозг выносишь, как большая.

Обиженно плюхаюсь на диван. Не видит Лекс, как у меня руки дрожат. Прячу их под бедра и делаю вид, что в окне ну очень интересно. От волнения все тело покалывает. Зато адреналин выжег из меня весь вчерашний алкоголь, и, в отличие от Лекса, голова у меня теперь болит совсем по другому поводу.

Вздрагиваю от прикосновения. На мой лоб ложится прохладная ладонь. Пульсация в висках становится меньше.

– Ты очень бледная, – передо мной присаживается Рад. – Точно нормально себя чувствуешь?

– Голова опять болит, – признаюсь ему.

– Пить не надо было, если не умеешь, – раздается издевательское от Лекса.

– Отвали, – отшивает его брат. – Дай руку, – вытягивает мою. – Пальчики холодные, – расправляет их прикосновением, считает пульс на запястье. – Боишься? – говорит тише, чтобы Алексей не слышал. – Он придурок, но не беспредельщик. Не бойся его, – старается успокоить.

– Рад, ты бы руки убрал от моей невесты, – недовольно хлопает его по плечу Лекс, неожиданно оказавшийся за спиной брата. – Завтрак готов.

– Найди невесте пару таблеток от головы, а лучше легкое успокоительное и включи уже голову! – поднявшись, рычит Рад, толкая брата ладонью в затылок. – Не со своими девочками на тусовке общаешься.

Интересные у них отношения. Вроде дружат, но в то же время Радомир явно имеет на брата влияние. С Лекса слетает немного спеси, и мы можем спокойно поесть. Нехитрые бутерброды, чай и таблетки от головы – такой вот скромный завтрак под перекрестными взглядами братьев Яровских.

– Не говори никому про эту квартиру, – просит Радомир, пока мы собираемся.

– Не буду, – улыбаюсь ему.

От мужчины веет надежностью и спокойствием. Он намного старше меня. Думаю, именно поэтому рядом с Радомиром мне не так страшно, как с отмороженным Лексом.

В машине сидим тихо, как мышки. Сначала везем Катю домой. Возле ее подъезда долго обнимаемся. Я не знаю, когда еще у меня будет возможность встретиться с подругой. До начала занятий в университете еще целое лето, а правил нового дома я совсем не знаю. Можно ли мне будет выбираться и гулять с подругой? Или это все, конец. Можно будет проводить время только с будущим мужем.

Опять становится очень тоскливо. Всю дорогу до особняка отца я тоже молчу.

В дом мы входим втроем. Нас тут же встречает взволнованная мама.

– Я ее не трогал, – с порога заявляет Лекс.

И мамочка едва заметно с облегчением выдыхает.

Решаю, что жаловаться ей на ночь в одной постели с пьяным Яровским не стоит. Тут он прав. Не было ведь ничего, а значит, и жаловаться не на что.

Поднимаемся на второй этаж.

– Можно не ходить за мной в комнату? – торможу Лекса у двери.

– Почему? – мурлычет он, прикасаясь пальцами к моей щеке. Тут же получает по ним.

Делаю шаг назад и оказываюсь прижата к стене. Ищу пальчиками дверную ручку, чтобы сбежать. Замечает, ловит, подносит к губам и замирает в миллиметре от прикосновения.

– У тебя зрачки пульсируют, когда ты боишься, – тихо произносит он. – Скажи, когда можно будет забрать вещи. Я буду внизу, – все же целует мои пальцы и быстро уходит.

– Уф-ф-ф… – выдохнув, сползаю по стене на корточки.

– Дочка, ты чего? – ко мне подбегает обеспокоенная мама.

– Ты чего от нас отстала? – обиженно смотрю на нее.

– Да я распорядилась, чтобы мальчиков напоили чаем. Расскажешь мне, как погуляли? – мама помогает подняться.

– Пожалуй, лучше не буду, – обнимаю ее.

В комнате все тот же бардак, который я оставила, убегая. Что брать с собой по-прежнему непонятно. Растерянно оглядываю хаос из вещей и начинаю разбирать, складывая в сумку все самое для себя ценное. Хочется задать маме миллион вопросов. Об одном спрашивать стыдно, на другие она все равно не ответит. Придется разбираться самостоятельно.

– Ну что у вас тут? – в комнату без стука входит отец.

– Я не успею за сегодня, пап, – виновато опускаю перед ним взгляд. Авторитет родителя слишком на меня давит, я пока не умею с этим справляться.

– Ты переезжаешь не в соседнюю страну, Рита. И не в бедную семью, где тебе тряпки купить не смогут. Вообще не понимаю, для чего вот эти все сумки? – оглядывает он сложенные в углу вещи.

– Она же девочка, Пётр. Да и должно же быть что-то родное в чужом доме у ребенка! – всхлипывает мамочка.

– Прекрати! Ребенком она была в десять лет. А сейчас взрослая, совершеннолетняя практически женщина! А ты все носишься с ней, повзрослеть не даешь!

– Зато ты…

– Мама, папа, – влезаю между ними. – Не ссорьтесь, пожалуйста. Я попробую повзрослеть, если так нужно для твоего бизнеса, отец.

– Вот это совсем другой разговор. Вот эти все платья с неба не падают! Все это стоит денег!

– Давайте хоть пообедаем вместе, – просит мамочка. – А то заберут они сейчас мою девочку, – на ее ресницах опять слезы.

– Если Яровские не против задержаться еще немного, можно и пообедать, – соглашается отец. – Правда, – смотрит на часы, – это уже скорее ранний ужин. Распорядись, чтобы накрыли. Я сам приглашу Радомира и Алексея к столу.

– Не плач, – обнимаю маму за шею, как только мы остаемся вдвоем. – Все будет нормально. Я справлюсь. Честно-честно.