Кот мяукнул в третий раз

– И вы согласились?

– Не сразу. Я долго сопротивлялась и считала это полной глупостью. А потом поняла, что гостиница поможет мне справиться. Я все еще скучаю по мужу, но здесь нет воспоминаний. И эта работа держит меня в тонусе 24 часа в сутки. Я… почти исцелилась.

Дверь в столовую распахнулась и вихрем ворвалась невысокая женщина со светлыми кудряшками. Вместе с ней ворвался аромат только что испеченного хлеба и вся женщина была такой уютной и сдобной, что на лицах Серафимы и Таисии невольно заиграли улыбки.

– Леля, ты как всегда вовремя. Заварить чаю?

– Конечно! Я принесла плюшки. Как чувствовала, что ты не одна и испекла побольше.

Плюшки в виде сердечек, слоеные, посыпанные чуть растаявшим сахаром выглядели и пахли так, что Таисия загнала слово диета в самые дальние уголки ее мозга.

– Все хорошо? Я услышала о происшествии…

– Все нормально, но, прости, забыла предупредить, что полиция и к тебе наведается.

– Ничего страшного. Я – Леля. – Женщина улыбнулась Таисии. – Вообще-то Ольга, но все зовут меня так.

Это имя идеально подходило улыбчивому солнышку.

– Грайлих. Таисия…

Заметно, что Леля, в отличие от Серафимы, не интересуется театром, никакой реакции на знаменитое имя не последовало. Но плюшки… разве можно обижаться на человека, который печет такие плюшки!

– Думаешь, они спросят, почему я отказалась приносить ему еду?

– Вы тоже пали жертвой его поползновений? – Поинтересовалась Таисия.

– В моем случае это не блудливые ручки, а грязный рот. Бывают же такие люди! Он готов был обгадить все! Все ему не так! Ужасный человек, даже жаль, что мерзкий характер не стал причиной его смерти. Хотя о мертвых… нет не в этом случае! Кстати, надо отнести плюшку и кофе тому молодому полицейскому, на площади.

– Они что, оставили полицейского? – Ахнули Серафима и Таисия. – За нами собираются следить?

Леля вернулась, когда чай уже остыл.

– Мы думали, тебя арестовали.

– Слушайте, я вам такого расскажу! На опознание тела приедет бывшая жена профессора. Больше никаких родственников у него нет.

– То есть самый близкий ему человек – бывшая жена?

– Ха,– усмехнулась Таисия. – Вы правда удивлены, что он в разводе?

– Нет! Я удивлена, что кто-то вообще вышел за него замуж.

– Удивительно, что полицейский тебе об этом рассказал.

– Так он каждый день берет у меня еду на вынос. И родители его все праздники у меня справляют. – Леля смутилась. – Я не подумала… надеюсь, у него не будет проблем? Он работает в полиции меньше года.

– Каким бы мерзавцем не был человек, по нему обязательно кто-то скучает. – Вздохнула Серафима.

– Но вряд ли бывшая жена! Чай остыл, кто-нибудь подольет кипяточку?

– К вам часто заходят одинокие незнакомые мужчины? – Поинтересовалась Таисия.

– Ко мне на ты. Что за вопрос?

– Мы забыли о том, что вчера случилась еще одна смерть. Девушка в озере, из волонтеров.

– У вас же там внучка! – Вспомнила Серафима.

– Дамы, я старше вас лет на двадцать… но… если это удобно, ко мне тоже можно обращаться на ты. – Редкий случай, когда Грайлих захотелось вписаться в эту компанию, такую теплую и жизнерадостную и даже… подружиться с милыми женщинами. Когда она в последний раз с кем-то дружила? Были приятельницы, с которыми приятно ходить по выставкам или в спа, но не больше… Несомненно это плюшки виноваты! Что Леля туда подсыпает?

– Так вот,– она задумалась, а женщины ждали продолжения. – О чем я… ах, да, волонтеры сказали, что погибшая девушка видела какого-то незнакомца в парке усадьбы.

– Был один… я спиртного не подаю, но разрешаю сходить в магазин на площади. Он сходил, принес бутылку водки и выпил половину под мой ужин. Я даже опасалась проблем.

– И ты его не разговорила?

– У меня были дела на кухне, а когда я вернулась в зал, он уже ушел. Знаете… он чем-то похож на цыгана. Темная кожа, черные волосы…

Дверь распахнулась, и в столовую влетела группа молодежи, пространство сразу наполнилось громкими голосами.

– Ба… Тая, я так и знала, что найду тебя здесь. Мы идем есть пиццу в «Дом роллов»… не смотри так, роллы там есть невозможно, а пицца хотя бы съедобна. И можно потанцевать.

– Завтра же на работу!

– Чем это помешает? Мы не обязаны сидеть взаперти в усадьбе. Кстати, приходи завтра и я проведу тебе персональную экскурсию. Если ты никуда не собираешься.

– У меня нет планов на завтра, с удовольствием приду.

– Не знаю, как мы будем справляться без Тани. Она готовила выставку предметов, найденных в усадьбе. Теперь придется или отказаться от этой идеи или разбирать ее записи, а их целый ворох. Ох, извини, ты устала, да?

– Немного. Я не думала, что окажусь посреди двух происшествий.

– Ах, да, я забыла, что профессор Григоревич жил в твоей гостинице…

– Как он тебе?

– Никак. Напыщенный и противный.

– Он к тебе… не приставал?

– Мы же все время с мальчиками. Но придирался ко всему, на месте нашего шефа я бы просто прогнала его. Но как же, профессор! Пришлось слушать его бредовые вопросы.

Молодые люди давно уже ждали Кристину на улице. «Странно, второй день в чужом городе и уже знаю столько народа», Мармира, Серафима, Леля, друзья Кристины- Алина, Михаил, Андатолий, только имени невысокой полноватой девушки в обтягивающих джинсах она пока не знала.

Внучка убежала, а Таисия выждала полчаса и отправилась «прогуляться». Она как бы невзначай прошла мимо кафе на площади, остановилась у окна так, чтобы ее не было видно, и замерла, вглядываясь в стекло. Люди ведут себя совершенно по-другому без родственных глаз.

Музыка играла что-то ритмичное, опять эти мерзкие басы. Таисия еле успела спрятаться за угол, когда к дверям кафе подошел молодой человек, высокий, хорошо сложенный. «Да он красавец! Где я могла его видеть… конечно, это молодой человек, который ссорился со старым садовником и порвал конверт в саду усадьбы. А он что тут делает, тоже студент?»

Вернувшись к окну, Грайлих увидела, как все оживились с приходом новой персоны. Особенно Алина, ее лицо озарилось радостью.

– Так-с. – Голос за спиной заставил вздрогнуть.– Подсматриваем?

– Крис? Но как ты вышла?

– Тут есть и другая дверь, в огород. Так и знала, что ты не удержишься. Почему ты не веришь, что у меня все в порядке? И кто из нас взрослый, если ты посматриваешь? Тогда уж просто зашла бы в кафе. Бабуль, так же нельзя!

Грайлих почти покраснела и тут же перевела разговор на другую тему.

– Этот красивый мальчик тоже из ваших?

– Тимофей? Нет, он местный. Но работает в усадьбе, садовником. Уезжать не хочет, а работы в Болтужеве не много. Ну, и тусит с нами.

– Мне показалось, Алина к нему не равнодушна.

– Он избегает Алину. Там, вроде, была какая-то история, но я не в курсе.

– Многовато историй для этого городка… А что ты думаешь о Тане?

– Серьезная девушка. Верующая, вроде. Мы на эту тему не говорили, но она часто ходила в монастырь.

– Ты думаешь, она покончила с собой? Верующие знают, что это грех

– Не могу сказать… она была скрытной. Знаешь, такой взгляд, как будто все про всех знала. В общем, я пошла, а ты пообещай, что не будешь за мной следить. Мы же не в детском саду!

После ухода внучки Таисия бросила прощальный взгляд в окно.

Алина встала, призывно откинула назад волосы и пошла к Тимофею. Они могли бы составить идеальную пару.

Тимофей мгновение смотрел на девушку, потом повернулся к ней спиной. Алина застыла. Пожала плечами и направилась к Анатолию. Вытащила его в центр зала, обняла за плечи и прижалась к нему. Ах ты ж… на глазах моей внучки соблазняешь ее молодого человека? Но он-то хорош! Повелся, обнял в ответ, запорхал вокруг, словно мотылек вокруг лампы.

Дверь хлопнула, из кафе выскочила Кристина и, не заметив бабушку, побежала в сторону моста.

Боже, но там же лес… там… бродит незнакомец! Таисия собиралась броситься за внучкой, но дверь вновь хлопнула, в том же направлении побежал Анатолий.

«Вот теперь вымаливай прощение!» – злорадно подумала Грайлих.

Дверь хлопнула в третий раз. На улицу вышла Алина с мобильным возле уха. Лицо ее менялось на глазах, пока она слушала невидимого собеседника. Девушка нажала отбой, постояла на месте, приходя в себя. Потом увидела Таисию и направилась к ней.

– Таню убили… звонил наш руководитель, ему сказали в полиции. И она… была на третьем месяце беременности.

Глава 5.

Утром Грайлих посильнее закуталась в одеяло, одним глазом посматривая в окно. Голубое небо исчезло, уступив место низким серым облакам, вот-вот пойдет дождь. Вот тебе и экскурсия по усадьбе…

Говорят, на старости лет ценишь тепло, хочется погреть косточки. Вот ей, например, этого совершенно не хотелось. Наоборот, жара вызывала бессонницу, раздражала. То ли дело – осень. Закутаешься в шарф и идешь по мокрым листьям… Кстати, надо не забыть отдать в химчистку пальто… Так о чем она… ах, да, осень. И дожди. Ох, как любила она дожди! Казалось, дождь смывает все лишнее, все наносное… Но это в большом городе, в Болтужеве дождь загонит тебя в номер, запрёт в четырех стенах. Надо же, она запомнила название городка и даже в мыслях не называла его теперь райцентром. Любопытно…

Абсолютно не хотелось вставать, даже воспоминание о завтраке не вызвало энтузиазма, а ведь ее ждали сырники из монастырского творога, а в придачу к ним огромная кисть винограда, яблоки, экзотический фрукт, названия которого она не знала и о сих пор не решилась попробовать чудо заморское. А главное, кофе. Уж кофе-то Серафима заваривала отменный. Не в образе, говорит? Может, раньше и не в образе, а сейчас все гармонично и приятно.

Мысли перескочили на вчерашнюю новость. Значит, Татьяна была беременна. Поэтому и бросила пить таблетки, теперь все ясно. Три месяца… Это значит, что отец ребенка в усадьбе. Михаил приехал неделю назад, его сразу можно исключить. Остается трое: местный красавец-садовник Тимофей, Анатолий, да простит ее внучка за такие мысли, и руководитель волонтеров. Правда, никто не упоминал, что у девушки были отношения с кем-то из коллег, а такое не скроешь. Хотя мог быть кто-то еще, значит, нужно выяснить, кто из мужчин-волонтеров покинул усадьбу за последние четыре месяца.

Вопроса зачем лезть во все это не возникало. Кристина может быть в опасности, и, пока преступника не поймают, она останется здесь. И если чуть-чуть поможет полиции… просто, чтобы убыстрить дело… кто ее упрекнет? Нужно встать, взбодриться и позавтракать.

Серафима и Леля пили кофе, аромат накрыл уже на лестнице.

– Я ваш завтрак принесла. – Весело зазвенела Леля. – Сейчас кофе допью и побегу, скоро кафе открывать.

– Снова заглядывала Мармира, вас спрашивала. – Серафима поставила поднос с пухлыми сырниками, фруктами и целую батарею вазочек со сметаной, медом и вареньями.

– Она ничего не просила передать?

– Нет, сказала, что зайдет попозже.

– Странное рвение пообщаться с незнакомым человеком. Она давно живет в Болтужеве?

– Всю жизнь. Кроме учебы во Владимире в музыкальном училище. Она хороший педагог, работу свою любила.

– Что ж ушла? Учить музыке можно до преклонных лет.

– Трудно сказать…– Пожала печами Серафима.– Но книжный магазинчик оказался хорошей идеей. И туристы хорошо берут старые книги и местным перепадает копеечка.

– Она уезжала на месяц, когда сын… – Задумчиво сказала Леля. – Собственно, потом учила музыке без прежнего рвения.

– А что с сыном?

– Это трагическая история… Ленечка был славным мальчиком. Мы учились вместе в школе, он года на два помладше. Красивый, весь в отца. Девочки по нему с ума сходили. Но характер… У Марины Мироновны долго не получалось родить ребенка и она прощала Ленечке все. Его так и в школе звали, даже учителя – Ленечкой, очаровашка-душечка. К старшим классам отец уже…выпал из поля зрения.

Таисия хотела спросить, что это значит, но не стала прерывать рассказ.

– Его баловали с самого детства. Уверяю, он пользовался вседозволенностью по полной. Пару раз чуть из школы не исключили и это в те времена, представляете? Кое как выпустился из школы, поступил в институт во Владимире и быстро оттуда вылетел. Не знаю, чем он занимался, но приезжал часто, а мать продолжала его баловать. До трагедии.

– Какой трагедии?

– Году в девяносто пятом… да, где-то так, ему было лет двадцать пять или двадцать шесть. В наш музей приехала работать девушка Катя, только институт закончила. Красивая была девушка. Из них получилась неплохая пара, хотя Мармира была этим очень недовольна, считала, что Ленечка пуп земли и достоин лучшего. А потом тело девушки выловили в озере.

– Так это о ней рассказал мне следователь… И что же дальше?

– Тогда милиция установила, что это убийство. И в первую очередь обратили внимание на самого близкого к ней человека, на Ленечку. Улик не было, но парень испугался и сбежал. Больше его не видели. А мать перестала работать на износ, ведь зарабатывала она исключительно для сына. С тех пор она потеряла интерес к музыке, но тянула очень долго, спустя рукава. Дождалась пенсии и сразу ушла, открыла магазин.

– Она не искала сына?

– Нет. Боялась, что если его найдут, то упекут в тюрьму.

– Ничего себе страсти в маленьком городке… – Серафима покачала головой.– Почему же я не знала про эту историю?

– Потому что живешь здесь шесть лет, а местные про эту историю давно забыли. Шутка ли, тридцать лет прошло!

– Он не возвращался?

– Нет, никогда. Даже когда отец умер. Но неделю назад… помните, вы спрашивали про одинокого мужчину? Ну, который ужинал у меня в кафе. Я тогда подумала, что это Ленечка. Но потом решила, что ошиблась. Тридцать лет прошло…

Наступила тишина. Леля заторопилась в кафе, засиделась лишнего. У дверей обернулась:

– Только не говорите Мармире. Или полиции. Вряд ли это Ленечка. Да и с чего ему убивать спустя столько лет…

* * *

Дождь так и не собрался, даже солнышко пару раз несмело выглянуло из-за туч. Таисия обула кроссовки, облачилась в спортивный костюм, не забыв уложить волосы и накрасить губы, и отправилась в усадьбу.

Ее встретила Алина в коротком трикотажном платье, которое подошло бы для ночного клуба, а не для работы реставратора.

– Рада вас видеть! У вас замечательная внучка!

Таисию передернуло. «У этой замечательной внучки ты беспардонно уводишь молодого человека». Она вежливо улыбнулась и быстро зашла в дом.

Позавчера она была так потрясена смертью девушки… ладно, скажем честно, озабочена мыслями о происшествии, что не помнила, куда их провели из холла. Вправо? Нет, вроде влево.

Но слева оказалась совсем другая комната, хотя тоже похожая на приемную. А неплохо жили Болтужевы, если даже после разрушения усадьбы здесь остались дубовые панели, обшитые тканью. Или это уже реставраторы постарались? Старые половицы скрипели, но это придавало старомодного шарма.

Комнаты первого этажа устроены по принципу анфилады. Грайлих толкнула высокие двери и оказалась в следующей комнате. Здесь, видимо, и предполагалась выставка, потому что различные предметы уже располагались на невысоких стеллажах и старинном письменном столе. Здесь было на что посмотреть! Таисия загляделась на блестящий, недавно отполированный письменный прибор, потом подняла голову и ахнула, отшатнулась с несвойственной ей прытью. На стене висела картина, изображающая старую усадьбу, чем-то похожую на ту, где находилась сейчас актриса.

Усадьба, выстроенная в классическом стиле, с колоннами и портиком, порядком обветшала. Украшение в виде венка на фронтоне дома частично обвалилось. От былого величия и великолепия осталась лишь тень.

Сад, некогда ухоженный и пышный, превратился в настоящие заросли.

Но это все составляло лишь фон, главное – две фигуры на дорожке, ведущей от входа. Пожилая женщина в старомодном чепце и темном, видимо, траурном платье с трудом передвигается, опираясь на трость и руку своей спутницы, явно молодой девушки. Но лица…

У женщин не было лиц! Вместо них – бледные, словно смазанные пятна и две точки вместо глаз. Учитывая, с каким старанием была написана картина, это выглядело странным, словно лица дорисовывал ребенок. Женщины походили на призраков… От этого картина производила жуткое впечатление.

В комнате сразу стало неуютно, в душе зашевелилось тревожное чувство. Чтобы отвлечься, Грайлих стала вспоминать, где она могла видеть это полотно. Что-то в нем очень знакомое, хотя она никогда бы не забыла этих ужасных женщин…

Она сфотографировала картину и загрузила фото в поисковую систему. Как изменился мир! Каких-то десять лет назад никто и представить себе не мог таких технологий, а сегодня ты наводишь камеру на предмет и получаешь ответ. Таисия не понимала, почему люди в возрасте отказываются от гаджетов, ведь они открывают человеку целый мир!

«Василий Поленов. Бабушкин сад» сразу появился ответ, а вместе с ним и множество фотокопий картины. Но позвольте, на картине совершенно нормальные лица! По ним сразу определяется возраст и характер двух женщин, судя по названию полотна, бабушки и внучки.

У автора копии не хватило таланта написать лица? Ведь все остальное точь-в-точь повторяет оригинал. Нет, она ни в коем случае не купила бы такую копию и не повесила в доме!

– Бабуля!– Кристина впорхнула в комнату, от вчерашнего расстройства ни следа. – Я увидела тебя в окно, но пока вышла, ты исчезла. Как тебе понравились экспонаты? Это все найдено при сломе или при реставрации старинных домов в округе.

– А картина?

– Это копия картины Поленова. Написана в конце ХIХ-начале ХХ века. Но автор неизвестен. У Поленова это тот же дом, что и на знаменитой картине «Московский дворик», но тональность совсем другая.

– Жуткая копия.

– И оригинал не лучше. В нем что-то мрачное и загадочное.

– А где нашли эту копию?

– Здесь в подвалах.

– Значит, она принадлежала Болтужевым?

– Несомненно. Ах, так ты уже погуглила и нашла оригинал! А я тут рассказываю… Но посмотри внимательно, видишь, чем отличаются картины?

– Можно и не приглядываться Эти жуткие лица… Вернее, то, что на их месте…

– Да уж, художник отжог! От этих лиц мурашки по коже! Но не обращай на них внимание, ищи разницу!

Грайлих достала из сумочки очки, водрузила на переносицу, вгляделась в картину. Затем увеличила фото оригинала в телефоне. – Сдаюсь.

– Рука. Посмотри на левую руку девушки. Что ты видишь?

– Она держит сумочку.

– На оригинальной картине. А здесь?

– Погоди… – Грайлих ткнулась носом в картину.– Ну, конечно, здесь на пальце девушки кольцо.

– Перстень. Существует легенда…

– О перстне князя Болтуша.

– Ты уже знаешь? Ах, да, ты же была на экскурсии! Вот! Это еще одно доказательство, что картина принадлежала Болтужевым. Тот самый перстень!

– Ну, допустим, это совершенно ничего не подтверждает.

– Но зачем рисовать на пальце кольцо, которого нет на оригинале? Явно по просьбе заказчиков.

– Меня больше волнует, зачем рисовать такие лица.

– Этого мы уже никогда не узнаем.

– Картина, безусловно, добавляет… интригу.

– Поэтому Татьяна планировала сделать ее центральным экспонатом, связать с легендой и привлечь внимание прессы. Тогда к нам приехало бы множество любопытствующих и появились дополнительные деньги на реставрацию. Сама понимаешь, власти не слишком охотно выделяют средства.

– А теперь? Кто будет заниматься выставкой?

– Без понятия! Никто не знает об этих предметах столько, сколько Таня. Новому человеку придется все начинать с нуля и пока открытие выставки отложили.

– Так что с перстнем? Его не нашли?

– Нет. Возможно, владельцы его продали, он мог просто где-то затеряться или попасть в руки красноармейцев, не понимавших, какая историческая ценность оказалась перед ними. В архиве есть описание, это кроваво-красный рубин. Но вряд ли он появится снова.

– Тайна кровавого кольца. Звучит. Все любят тайны.

– Вот и Таня так говорила… Она даже разработала сценарий, чтобы привлечь посетителей.

– Я начинаю тебя понимать, дорогая… Это место – настоящее сокровище. Если я смогу чем-то помочь… – Таисия задумалась.

– Бабуля, ты- чудо! – Кристина чмокнула ее в щеку. – Я подумаю, и это так здорово, что ты предложила! Знаменитая актриса и тайна старинной картины… ух!

Они не торопясь осматривали другие комнаты, пока не оказались в той, где еще позавчера Таисия ожидала беседы с полицией. Она глянула в окно и увидела на дорожке красивого молодого садовника, Анатолия и Алину. Алина что-то прошептала на ухо Анатолия, провела по его плечу, взглянув украдкой на садовника.

– Что случилось? – Удивилась Кристина, заметив, как изменилось лицо бабушки.

– Похоже, тебя ищет Анатолий.

– А ты?

– А я пойду отдыхать. Приходи вечером в гостиницу, поболтаем.

– Конечно! – Внучка радостно чмокнула ее в щеку и упорхнула.

Этот мотылек… однажды он слишком сильно опалит свои крылышки. Грайлих надеялась, что к тому времени Кристина с ним расстанется. И она слишком хорошо знала свою внучку, чтобы понимать: вмешайся сейчас, все только испортишь.

* * *

Когда Таисия вернулась в гостиницу, у дверей прогуливалась знакомая фигура в коричневом и черном.

– Простите, я встречалась с внучкой, но собиралась после обеда к вам зайти.

– Ничего страшного, я понимаю. Давайте прогуляемся.

Они неспешно шли по парку, разговаривали о пустяках, но у Грайлих не проходило ощущение, что ее спутница напряжена, как натянутая струна, которая вот-вот порвется.

Наступила неловкая пауза, вроде и говорить уже не о чем. Таисия почувствовала облегчение, когда они вежливо распрощались, пообещала обязательно зайти в магазин. Но Мармира не уходила, смотрела как-то странно.

– Вы хотите меня чем-то спросить?

Глаза моргнули.

– Возможно… если вы согласитесь…

Снова наступила тишина и Таисия поежилась под пристальным взглядом женщины в черных чулках посреди лета.

– Дело в том, что в городе пошли слухи о незнакомце, которого видела убитая девушка. Стали говорить всякое…

– Что именно?

– Что это мужчина лет пятидесяти, смуглая кожа, черные волосы, среднего роста и он носит кепку, надвинутую на лицо. Странную кепку, словно он скрывает свою личность.

– Но причем тут я? Вам нужно рассказать это в полиции.

– В том-то и дело… В городе говорят, что он виновен в смерти девушки.

– С какой стати?

– Сходство с другой смертью, произошедшей тридцать лет назад.

– Катя, молодая сотрудница музея.

– Вот видите. И вы уж знаете.

– Но почему они решили…

– В то время убийцу считали…психически неуравновешенным.

Снова набежали тучи, солнце скрылось и подул холодный ветер. Зашумели деревья, заволновались, вспорхнули монастырские голуби, закружили над площадью.

Таисии стало не по себе.– Боюсь, сейчас начнется дождь. Давайте договорим в следующий раз.

– Нет! – Женщина смотрела умоляюще, казалось, еще миг и натянутая струна все-таки порвется. – Я хочу, чтобы вы… хочу попросить…

– О чем попросить?

– Разобраться. Разобраться в слухах. Во всем.

– Но я же не…

– Вы сразу многое увидели. У вас получится. И вы не местная, вы не предвзяты.

– Вы увидели то же самое, что и я. Почему вы не хотите этим заняться?

– Я не могу. Возможно, вы…сможете найти незнакомца, выяснить, кто он и зачем сюда приехал.

– Но вы почему не можете?

– Потому что… в городе считают, что этот незнакомец – мой сын. Он вернулся спустя тридцать лет и убил еще одну девушку.

Глава 6.

– Примите мои соболезнования. Спасибо, что официально опознали тело,– сказал Стрельников.

Бывшая жена профессора выглядела ужасно: бледная, руки, вцепившиеся в запястье нынешнего мужа, дрожат. «У мужика теперь синяки неделю не пройдут»,– подумал следователь.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Но я не видела Романа уже десять лет и вряд ли смогу помочь.

–Нам будет полезно все, что вы сможете рассказать о профессоре Григоревиче.

– Наш… брак… был неудачным. Я не скоро начала нормально общаться с людьми.

– И я два года уговаривал ее встречаться и потом еще год выйти за меня,–Сказал муж, без которого женщина категорически отказалась опознавать тело. – Ваши вопросы расстраивают мою жену, вы же видите, в каком она состоянии!

– Сережа, не надо… Если я сейчас не отвечу, то буду все время об этом думать. Он и так чуть не разрушил мою жизнь.

– Анна Сергеевна, не торопитесь. Все, что вы мне расскажете, конфиденциально. Вы только подпишите ваши показания, но больше никто их не увидит.

– Но суд…

– Когда дело дойдет до суда, они будут не важны. Я просто хочу понять, что за человек был профессор Григоревич.