Кот мяукнул в третий раз

Усадьба отличалась от тех, где ей пришлось побывать. Парадное крыльцо находилось не в центре, а сбоку; угол срезали, установили колонны, а на втором этаже устроили балкон по форме крыльца. Над балконом колонны поддерживают карниз над которым пустота. Весьма спорное архитектурное решение. Квадратные окна по всем этажам, кроме части первого, где расположился холл. Когда-то на крыльцо выходили широкие двери, после реставрации единственная дверь стала почти незаметной. Но зачем ставить колоны посреди крыльца? Ни красоты, ни удобства.

Зато внутренняя часть усадьбы порадовала в хорошем смысле. Внутренний двор устроили по примеру латиноамериканского поместья, какими их показывают в сериалах. Фазенда, чисто фазенда! Со всех сторон двор закрыт основным домом и двухэтажными постройками с деревянными аркадами по всему второму этажу. Кто ж сотворил такой странный проект?

– Бабуля!

Таисия так обрадовалась, увидев внучку, что даже не посетовала не обращение. Сколько раз говорила, никаких бабушек! Но почему у Кристины красные глаза? Неужели поссорилась со своим молодым человеком? Честно говоря, внучка была тем еще знатоком мужчин. Клюнет на внешность, потом рыдает по ночам. А вот насчет женщин… тут ее суждения обычно попадали в десятку. Нужно спросить о Татьяне, заодно отвлечь.

Кристина всегда была для нее загадкой, даже в детстве. Весёлый, общительный сын похож на своего отца – уравновешенный, спокойный. С ним ты всегда знаешь, чего ожидать. И жену выбрал разумную. А дочь родилась полной противоположностью родителям. Получив долгосрочный контракт за рубежом, сын с женой, не мудрствуя долго, оставили Кристину с бабушкой. Нельзя забирать ребенка из школы во втором классе! Как ребенок будет расти с няней по вечерам во время спектаклей и ездить с бабушкой на гастроли, никто не озаботился. Деньги… что деньги, девочке нужны мама и папа!

Таисия никому не жаловалась, внучка наполнила ее жизнь новым смыслом, но характер! И в кого она такая? Страстная, импульсивная, даже безрассудная, она подходила к жизни с азартом несущегося скорого поезда. Происходило неизбежное столкновение, после чего Кристина замыкалась в себе и отказывалась от утешения. Даже простое «Как дела?» воспринималось в такие дни как критика.

И теперь Грайлих молчала, пусть сама начнет, если захочет.

– И не смотри так, как будто я… Я идиотка, да? Мне должно быть стыдно за себя, разве можно так плохо разбираться в мужчинах! Ты ведь об этом думаешь, да?

– Конечно, нет. И ты не сделала ничего плохого. Это им должно быть стыдно. Ты застала его с…

– С Алиной. Толя не должен был так поступать, не должен! Они целовались!

Кто бы сомневался, что проблема именно в этом… Не надо быть ни психологом, ни следователем.

– Бабушка, давай поговорим завтра, а? Ты же не сразу уедешь?

– Нет, не сразу.

– А где ты остановилась? – Спохватилась Кристина.

– В купеческих палатах на центральной площади.

– Я тебе позвоню!

Вот и поговорили. Не спросила даже, куда бабушка пойдет ужинать. И, собственно, как будет добираться до города. По лесной тропе, вестимо, где за деревьями бродит маньяк-убийца. Прелестно.

Грайлих завернула за дом и наткнулась на группу молодых людей, горячо обсуждающих происшествие.

– Извините, что вы здесь делаете? В усадьбу можно только с экскурсией! – Взлохмаченный рыжий парень направился в ее сторону.

– Я приехала к внучке, Кристине Ведерниковой.

– Рад познакомиться. Я- Михаил. Но я не знаю, где Кристина, с утра ее не видел.

– Все в порядке, мы уже виделись.

– Вы слышали о случившемся? – Он поморщился. – Таня, одна из волонтеров.

– Вы хорошо ее знали?

– Не очень. Ну, то есть я приехал только на прошлой неделе и близко с ней не общался.

Михаил подозвал одного из молодых людей, представил «другом вашей внучки».

– Анатолий.

Одно из мужских имен, которые Таисия терпеть не могла. И разве сейчас так называют мальчиков? Они все сплошь Даниилы и Кириллы.

Таисия боялась, что друг Кристины ей не понравится. Так и случилось. Это ревность, или он действительно производит неприятное впечатление? Ладно, об этом она подумает позже.

Он был высоким. В пиджаке, несмотря на жару. Волосы, коротко выбритые по бокам, спадали копной на левый глаз. Среди остальных волонтеров он выглядел как… пишущая машинка в кофейне. Чужеродное пятно.

– Госпожа Грайлих! – Анатолий отвесил поклон и взял ее за руку. На мгновение Таисия испугалась, что сейчас он вопьется поцелуем, да еще и не по правилам, не склонится над рукой дамы, а поднимет руку до своего уровня. Но обошлось, руку он тут же отпустил.

– Рад познакомиться с вами. Я вижу сходство! Эти очаровательные глаза, великолепные волосы… une belle femme, простите мой французский.

Обычно так говорят, употребив непечатное выражение. Фигляр. Но понятно, чем он зацепил Кристину, она обычно неравнодушна к такому типажу, мрачному и загадочному. С ней сразу случается… как они говорят сейчас… краш.

– Говорят, у той девушки, что погибла, была депрессия. Пила антидепрессанты.

– Не может быть. – Невысокая кудрявая девушка обернулась на эти слова. – Я как-то предложила ей таблетку, у нее голова разболелась, а она ответила, что никогда не пьет таблетки.

«Странно. Почему же родители сказали… или Татьяна из тех кто притворяется, что принимает прописанные таблетки, а потом смывает их в туалете? В одной пьесе была такая героиня… Ничем хорошим для нее это не кончилось.»

– Какой была Татьяна?

– Я бы сказала, замкнутой. Интроверт. Лучше всех ее знает Алина, какое-то время они жили вместе, в одном номере. Хотя они, вроде, ссорились.

– Давно она работала в усадьбе?

– Четыре месяца.

– А если это не самоубийство? – Спросила кудрявая девушка. – Таня на днях упоминала, что видела какого-то странного мужчину в парке, помните?

– Странного мужчину? – Грайлих это очень не понравилось.

– Просто кто-то, кого она не знала. Она рассказала Дживсу, но он проигнорил.

– Кому???

– Извините. – Парень смутился. – Мы так прозвали нашего руководителя, потому что он…

– Похож на английского дворецкого.

– Точно! – Он рассмеялся.

Что ж, компания у Кристины на вид вполне приличная. Никаких нецензурных слов или жаргона. Молодые люди достаточно образованы. Достаточно для чего, Таисия не смогла бы сформулировать.

– В парке многие гуляют, хотя официально это закрытая территория. Туда легко дойти по тропинке от моста. – Девушка шмыгнула носом. – Я видела Таню сегодня утром, она сказала, что идет в архив. Как всегда.

Компания мялась, не зная, как отделаться от пожилой дамы. Пора было уходить.

– Не подскажете, где в городе можно поужинать?

– Только у Ольги. В кафе на центральной площади. Оно открыто допоздна. В остальных местах не вздумайте, у них даже компот как жидкость для снятия лака.

Идя по лесной дорожке, Таисия думала о случившемся. Порой человек со стороны видит больше, чем те, у кого глаз замылен, а тем более она, привыкшая анализировать и видеть закономерности в поведении людей. Например, положение тела. Никто другой не обратил внимания, кроме Марины Мироновны. Приятная женщина, надо непременно зайти к ней в магазинчик за любопытными экземплярами, или как там она сказала…

Серафима Ананьевна встретила ее на крыльце.

– Таисльсанна!– «Что? Как она это произнесла?»– К Вам заходила Мармира, то есть, простите…

– Кто?

– Марина Мироновна, из «Букиниста». Простите, ее так прозвали ученики, а потом все подхватили.

– А что, ей идет,– усмехнулась Таисия. Эдакая Мармира в черных чулках посреди леса, точное попадание!

– Но сегодня магазин уже закрыт, вы сможете увидеть ее завтра утром. Она открывается в десять. И… я тут вам беруши приготовила…

– Зачем мне беруши?

– Ваш сосед… профессор… иногда включает музыку по ночам. Очень громко. Бесполезно просить его…

– Заткнуться – слово само вырвалось.

– Вот именно. – Обрадованно кивнула Серафима Ананьевна.– И рекомендую поужинать в кафе у Ольги.

– Я уже слышала. В других местах вместо компота подают жидкость для снятия лака.

Серафима захихикала и стала похожей на молодую девчонку. Интересно, она хозяйка или управляющая? Как хорошо продумано: стилизованная гостиница и наряд XIX века с кружевным воротником, платок с кистями. Купчиха! Как она умудряется везде успевать в этом платье? В нем удобно лишь важно вплывать в гостиную.

Выбрав один из трех вариантов завтрака на следующее утро, Грайлих выпила в номере чаю с булочкой, купленной в продуктовом магазине на площади. Булочка оказалась единственным безопасным и свежим продуктом. За день она сожгла достаточно калорий, чтобы позволить себе такую вольность. А в кафе можно зайти и завтра, слишком много впечатлений на первый день.

Заснуть точно не удастся, бессонница давно уже стала ее постоянной спутницей.

За окном зазвонили колокола монастыря, за ним другого, Таисия не успела коснуться головой подушки, как провалилась в сон впервые за последние три года. Проснулась среди ночи как от толчка, не понимая, что ее разбудило. Ну конечно… низкие басы, от которых вибрируют стены. Автомобиль? О. нет, только не это! Звуки доносятся из соседнего номера. Беруши бесполезны, внутри все равно все подпрыгивает, ухает и бьет в уши.

Нет, совершенно невозможно снова заснуть! Таисия встала, закуталась в халат и отправилась разбираться с соседом.

Дверь распахнулась.

– Что вам?

– Молодой человек, на дворе – глубокая ночь. Выключите музыку! Спать невозможно!

Профессор – неужели он правда профессор? – Расхохотался. – Бабуля, это ваши проблемы! Старческая бессонница? Так попейте таблеточек!

Грайлих не ожидала от себя такой прыти. Она оттолкнула мужчину, вошла, можно сказать, ворвалась в его комнату. Додумался, а? Колонки с усилителем привез! Раз маленький городок, так все дозволено? Она рванула все провода, какие попались под руку. Музыка стихла.

– Да вы… Да я вас… Вы что сделали?

Она прошла мимо, гордо подняв голову и глянув так, как смотрела исключительно в роли Екатерины Второй. Профессор даже стушевался и отступил. Так его! Наглец.

Хлопнув дверью, Таисия улеглась в постель и прислушалась. Тишина. Вроде дверь хлопнула. Ушел? Но вот снова шаги и какой-то шепот. Снова хлопнула дверь. Теперь она точно не уснет. Актриса закрыла глаза и… открыла лишь утром. Вот только утро выдалось совсем не таким, как она ожидала.

Глава 3.

Так странно просыпаться полностью отдохнувшей! Давно забытые ощущения… Сквозь ажурную занавеску пробивается солнце, в зелени золотятся купола. Боже, какая банальщина! «В зелени золотились купола». А ведь золотятся, не отнимешь. Похоже, она проспала бы до обеда, не разбуди… Колокольный звон? Шум машины за окном? Разговоры в коридоре. Нервные разговоры, надрывные.

Она открыла дверь. У двери соседа стояла растерянная Серафима, рядом испуганная, нахохленная, словно воробушек, девица с кольцом в носу и татуировкой на шее.

– Таисьльсанна… я сейчас, сейчас подам завтрак… – засуетилась хозяйка.– минуточку, одну минуточку!

– Что случилось? – Какой позор, она вышла без макияжа, волосы не уложены… но поздно отступать, уже явилась во всей красе.

– Э… там…

– Что там? – Таисия решительно направилась к двери соседа.

– Не надо… не входите… мы вызвали Скорую и… полицию.

– Да что случилось?

Женщины вели себя так странно, что Таисия решительно толкнула дверь и замерла на пороге.

– Я же говорила, что не надо… – Прошептала за спиной Серафима Ананьевна.

На кровати лежало тело. Таисия подошла поближе, взглянула внимательно. Профессор, несомненно профессор, те же джинсы, рубашка, что и вчера ночью.

– Э… как вас там… вы меня слышите? У вас все в порядке?

Без сознания, или мертв? «Ах, он умер, госпожа, он – холодный прах». Шекспир, у него в любой ситуации находится подходящая цитата. Стало очень холодно, даже зубы застучали.

Девушка-воробышек всхлипнула и убежала. А они с Серафимой Ананьевной стояли в растерянности. Тишина давила на уши. Но вскоре на лестнице послышались шаги нескольких человек

* * *

Таисия тихонько пристроилась в столовой, где расположились полицейские. Завтрака теперь не получишь, увы. Она пришла в себя, кровь снова побежала по жилам. Прислушалась.

– Он что-то говорил о своей болезни, Серафима Ананьевна? Проблемы с сердцем?

– Нет, он выглядел вполне здоровым.

– Вы говорите, что Григоревич Роман Михайлович – профессор университета?

– Он так сказал. Университета Серафимовска. Историк.

– Он давно к вам приехал?

– Пять дней назад. Снял номер на месяц.

– На такой длительный срок?

– Он собирался писать книгу в нашем, так сказать, антураже. Я знаю, что люди уезжают во всяческие писательские ретриты, чтобы никто не мешал…

– Из гостиницы ничего не пропало?

– Я не заметила. Я ничего не трогала в номере. Конечно, я касалась дверных ручек, когда входила в его комнату. И… я уже говорила вам, что трогала его лоб и запястье. Но больше ничего.

– Давно вы владеете гостиницей?

– Шесть лет. Сын сделал мне этот подарок. Я всегда хотела заниматься чем-то подобным и вот…

– Кто еще работает в гостинице?

– Только я… у нас всего пять номеров и еще большой номер в подвале… княжеский. Ну, все такое – трон, балдахины… он очень популярен!

– Верю. Как же вы управляетесь в одиночку?

– Так Леночка… Она раз в два дня убирает все здание, меняет белье, как обычная горничная.

– И сегодня Леночка пришла, чтобы убрать номер Григоревича?

– Не совсем…

– Что значит не совсем?

– Его номер убирала я.

– Эксклюзивное обслуживание?

– Просто он… он вел себя не совсем стандартно.

– Давайте по порядку. Его зовут Роман Михайлович Григорович. Преподаватель Серафимовского университета.

– Да, он очень щепетильно относился к своему профессорскому званию и первым делом сообщал о нем. Он сказал, что пишет книгу об истории кулинарии центральной России. Забронировал проживание через наш сайт на целый месяц. Прошло четыре дня.

– Дома или в университете он не мог написать книгу?

– Я уже сказала, что это довольно обычная практика. Когда находишься вне привычной обстановки, можно избежать того, что обычно отвлекает, и сосредоточиться на работе.

– Где его машина?

– Он приехал на такси из Серафимовска.

– К нему приходили гости?

– Нет, никогда.

– Кто входил в его номер кроме вас?

– Лена… Елена. Она пришла, как обычно, на второй день его пребывания, чтобы сделать уборку и поменять постельное белье.

– Где она сейчас?

– Она очень расстроилась и убежала домой.

– Запишите ее адрес. Где он питался?

– Понятия не имею. Он был раздражен, узнав что здесь нет ни одного ресторана и не работает служба доставки. Моя подруга Ольга Мельникова, хозяйка кафе «У Ольги», согласилась приносить ему горячие обеды и ужины. Как одолжение для меня, потому что кафе находится в соседнем доме и обычно постояльцы ходят туда сами.

– У кого еще есть доступ к дому?

– У садовника из усадьбы. Он занимается нашим цветником и у него есть ключ, потому что инструменты хранятся здесь в подсобке. У его помощника тоже. Вчера утром молодой помощник стриг наш газон и потревожил профессора, тот устроил скандал. Садовник попытался извиниться, но бесполезно, профессор рвал и метал.

– Значит, Ольга Мельникова приносила ему еду, а Елена…

– Петрищева.

– Елена Петрищева занималась уборкой номера.

– Я же сказала, что не совсем.

– Что значит – не совсем?

– Они сделали это один раз и отказались.

– Две женщины отказались его обслуживать. Почему же?

– Он… вел себя неподобающим образом. Я не эхотела бы вдаваться в подробности.

– Понятно. К нему кто-нибудь приходил?

– Нет. Во всяком случае я не видела. На ночь я ухожу в свою часть здания, дом закрывается, а у постояльцев свои ключи.

– Пока неизвестно, от чего наступила смерть, но мы должны взять отпечатки пальцев у вас и вашей помощницы.

– И у меня,– хорошо поставленным голосом сказала Таисия из угла.

Полицейский вздрогнул и обернулся:

– А вы кто такая? Что вы здесь делаете?

– Живу в соседнем номере.

– Все это время вы находились здесь?

– Находилась. – Кивнула Грайлих. – В надежде получить оплаченный мною завтрак.

Серафима Ананьевна вскочила и рванулась в кухню.

– У вас тоже были какие-то проблемы с профессором Григоревичем?

– Были. Но несколько другого характера. Не думаю, что у него возникло желание меня… как бы это сказать… домогаться. Но он определенно не был со мной мил. Включая сегодняшнюю ночь, когда я была вынуждена ворваться в его номер и выдернуть провода.

– Ворваться? Выдернуть провода? Простите… как вас зовут?

– Грайлих Таисия Александровна.

Серафима Ананьевна появилась с подносом, полным тарелок с едой для Таисии и чаем для полицейских. – У него были слишком высокие стандарты.

– Что вы имеете в виду?

– Каждый день появлялась новая жалоба. Плохой сигнал мобильной связи, медленный WiFi, отсутствие дорогой кофеварки в номере, слишком громкие колокола и пение птиц, думаю, он ожидал, что здесь будет все, как в Серафимовске, только в окружении природы. Вчера он сказал, что на следующий день уедет и потребовал вернуть деньги.

– Значит, вы не жалели о его отъезде?

– О, нет.

– Но вам не хотелось возвращать большую сумму денег. Полагаю, за месяц он заплатил не менее ста тысяч рублей?

– На что вы намекаете? Что я убила постояльца из-за ста тысяч рублей?

– Убивают и за меньшее… – пробормотал полицейский. – даже за слишком громкую музыку. – И невинно глянул в сторону Таисии.

– Я не желала ему зла. Я просто рада, что его пребывание в моих стенах закончилось. – Заявила Серафима Ананьевна.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Вчера вечером. Я ушла пораньше на занятия пилатесом. Я живу с другой стороны здания, так что в гостиницу не заходила.

– Вы переехали шесть лет назад из Серафимовска в маленький городок, чтобы открыть гостиницу?

– Я всегда об этом мечтала.

– Чем вы занимались раньше?

– Врач-офтальмолог. Практикующий хирург. Делала операции на глазах.

Таисия присвистнула про себя. Не проста Серафима, а она-то уши развесила, купеческий наряд, шаль с кистями…

– И выбрали маленький городок и гостиницу?

– Я же сказала, я всегда об этом мечтала.

– Что ж, пока все. Но, учитывая обстоятельства, прошу, пока просто прошу, без официальных процедур – не покидать Болтужев.

– Вы думаете, его убили? – Хором спросили женщины.

– Мы еще не знаем, что стало причиной смерти. Пока нет заключения, мы обязаны считать его смерть подозрительной.

Глава 4.

Актриса, значит… Советник юстиции Александр Михайлович Стрельников задумчиво перелистывал тоненькую папку. Пока в ней всего несколько листов, возможно, так и останется, дело уйдет в архив.

Но он почти не сомневался: впервые за долгие годы оба несчастных случая, произошедшие почти одновременно – убийства.

Скорее всего, это поспешное суждение. На первый взгляд все выглядело так, будто профессор Григоревич умер от сердечного приступа или тромбоэмболии, а значит причастных к его смерти нет. Но опыт подсказывал, что смерть не была естественной; эта мысль шевелилась маленьким червячком, грызла душу. В мусорном ведре и пакете должны быть коробки из-под еды на вынос, грязные кружки и стаканы, крошки печенья. Но комната выглядела так, будто ее тщательно убрали, слабый, но характерный запах отбеливателя все еще ощущался в воздухе. Кто будет убирать комнату, где лежит мертвец? Сложно представить, что профессор сам собрал мусор, вынес его к мусорным бакам, потом тщательно все вымыл и лег помирать.

Пока не приехала народная артистка, все было спокойно. Конечно, без убийств не обходилось, но в маленьком городке они были исключительно бытовыми и раскрывались за сутки. А тут два несчастных случая одновременно и оба раза рядом знаменитость. Приехала к внучке – волонтеру, пришла в усадьбу, где та работает, и обнаружила труп. Да еще и рассуждала со знанием дела… мисс Марпл. Поселилась в гостинице – в первую же ночь в соседнем номере умирает другой постоялец. Даже в детективных сериалах, которые Стрельников старался не смотреть, чтобы не возмущаться, убийства совершались через некоторое время, киношные маньяки не убивают без остановки. А тут на тебе – два тела подряд.

О чем умолчала актриса? И ведь не поймешь, что у нее на душе, с таким опытом и мастерством сыграет, что захочет. Вот и сейчас уставилась, как будто он подчиненный. Какой взгляд! Так и хочется вытянуться в струнку.

– Что же дальше?

– Мы ждем заключения судмедэкспертов по обоим делам. Если смерти неестественные, первые сорок восемь часов расследования имеют решающее значение.

– А его семья? – Не унималась актриса.

– Мы с ними свяжемся.

– А его вещи?

Мы заберем телефон и ноутбук, одежду и другие вещи осмотрим и оставим здесь под замком.

Стрельников порекомендовал хозяйке гостиницы отменить бронирование номеров на ближайшие дни. Та прикусила губу, но кивнула. До выходных почти неделя, а в будни бронирований не много.

– Серафима Ананьевна, передайте копии документов о пребывании у вас профессора Григоревича. И еще. Мы должны быть уверены, что сможем связаться с вами в любой момент, если понадобиться.

По лицу женщины он видел, что та все поняла: как потенциальная подозреваемая она должна оставаться на месте.

– Но Таисия Александровна…

– Я рекомендую Таисии Александровне не покидать город. Она может проживать в своем номере.

– Конечно. – Хором ответили женщины. И переглянулись.

– Вам придется сдать отпечатки пальцев, чтобы исключить их с места происшествия.

– Какой-то сюр,– пробормотала Серафима Ананьевна. – Моя гостиница – место преступления, а мы все подозреваемые…

– Так почему ваша горничная отказалась убирать комнату Григоревича?

– На второй день после его приезда Леночка убиралась, а профессор подкрался сзади и схватил ее за талию. Она вырывалась, но профессор не отпускал, пока она не ударила его ногой по лодыжке… там могли остаться синяки. Но это же нормально в такой ситуации! Что ей оставалось делать!

– Боюсь, без свидетелей это лишь ее версия, а профессор уже не сможет рассказать нам свою.

– И как же теперь, что будет?

– Патологоанатом сделает заключение о причине смерти и, если профессор умер по естественным причинам, мы передадим тело и вещи его родственникам. Вот и все!

– А если нет?

Следователь молча покачал головой, а актриса заметила:

– Такое маленькое слово – и такие серьезные последствия. Если… Но вы же не думаете всерьез, что кто-то из нас…э…убил этого профессора, как его там? У нас нет мотива!– Она машинально потерла все еще болевшее плечо.

* * *

– Он чем-то похож на мистера Дарси. – Сказала Серафима после ухода следователя.

– Вы тоже любите этот сериал?

– Конечно! Согласитесь, что Колин Ферт был идеален.

– Я тоже не смогу смотреть новые версии… Но о чем мы говорим? Похоже, нас подозревают в убийстве, а мы обсуждаем сериалы!

– Если говорить только о смерти профессора, то можно сойти с ума. Давайте сменим тему. Вам так повезло… гламурная жизнь…

– Не такая уж и гламурная. Труд, адский труд. Учить роль. Разметка сцены, репетиции, всякие изменения в тексте… гастроли… ты не можешь позволить себе заболеть или быть не в настроении… Нервы… Но обо всем забываешь, когда выходишь на сцену. Я счастлива, что лишь пару раз в жизни была не в образе.

– Я всю свою жизнь не в образе, и как-то живу. – Пробормотала Серафима.– Вы скучаете по театру?

Таисия хотела ответить, что она и сейчас играет на сцене, но вместо этого вздохнула и честно ответила: – Да. Но… «шансы упали и ничего не осталось примечательного под заходящей луной»… как говорила Клеопатра. И, кстати, он не мистер Дарси.

– Кто?

– Следователь. Красивый и высокомерный. Клавдий.

– Что Клавдий?

– Он Клавдий. Из «Антония и Клеопатры».

– Вы всегда приводите в пример Шекспира?

– А как же иначе? Нет ничего на свете… тьфу, я хочу сказать, что не случается ничего, о чем не говорилось бы в его пьесах. Так почему вы решили заняться гостиницей? Я услышала, что вы были хирургом-офтальмологом.

– Когда умер муж… мы были коллегами… входя домой или в кабинет на работе я ждала, что сейчас его увижу. А потом понимала, почему не увижу и это каждый раз было так, словно я снова теряла его. И почему-то не проходило со временем. Раньше, когда мы путешествовали, я говорила, что в другой жизни хотела бы быть владелицей маленькой гостиницы. Сын купил этот дом и предложил сделать здесь гостиницу на мой вкус.