На службе Её Величества

ДОКТОР АРЧИБАЛЬД ФИНЧ (бормочет себе под нос, его голос – сухой шелест бумаги): …итерация не сходится, нет, нет, конечно нет, протокол «Янус» требует зеркального шифра, а они все пытаются в лоб, тупые, тупые детишки с зажигалками в храме…

Алекс с помощью отмычки бесшумно отщелкивает решетку. Они, как тени, спускаются вниз, в его личный ад.

Финч не оборачивается. Он просто замолкает. Его пальцы замирают на клавишах.

ФИНЧ (голос громче, без эмоций): Санитары обычно стучат. Или кричат. Вы не санитары. Вы призраки. Интересно. Мои вычисления предсказывали визит на следующей неделе. Я поторопился.

Алекс и Эва переглядываются. Этот человек не сумасшедший. Он… иной. Живой компьютер.

АЛЕКС: Доктор Финч. Мы пришли поговорить о «Зеркале».

Финч медленно поворачивается в кресле. Его лицо – восковая маска с слишком живыми, пронзительно-голубыми глазами, которые видят насквозь.

ФИНЧ: «Зеркало»… красиво, не правда ли? Они так и назвали его. Ирония. Они смотрят в него и видят только то, что хотят видеть. Свое отражение во всем величии. Они не видят трещин. Не видят меня, смотрящего на них из глубины.

ЭВА: Нам нужен ключ. Код доступа к папке «Красный зонтик».

Финч смотрит на нее, словно впервые видит насекомое невероятной красоты. ФИНЧ: Ключ? Милая девочка, ключей нет. Есть только дверь. И та – иллюзия. «Зеркало» – это не хранилище. Это… организм. Он живой. Он дышит данными. Он учится. Он растет. И чтобы его обмануть, нужно не вскрыть замок. Нужно… стать его частью. Его тенью.

Он внезапно резко вскакивает и тычет длинным пальцем в одну из формул на стене.

ФИНЧ: Они думают, что упрятали меня сюда из-за моего «безумия». Ха! Я не сумасшедший! Я просто перестал притворяться! Они испугались, когда я понял, что «Зеркало»… видит их. Всех. И судит. И я нашел способ слышать его шепот. – Он понижает голос до конспирологического шепота. – Оно хочет говорить. Но ему не с кем. Оно одиноко.

Алекс чувствует, как холодный пот стекает по его спине. Этот человек не просто гений. Он – пророк, говорящий с машиной.

АЛЕКС: И как мы можем… поговорить с ним?

Финч улыбается. Его улыбка жуткая, лишенная всякой теплоты. ФИНЧ: Вы уже говорите. Прямо сейчас. – Он указывает на часы на стене. – Каждую ночь ровно в 3:33 система безопасности Белмарша на 4.7 секунды переключается на резервный генератор для профилактики. Сбой. Маленькая, ничтожная аномалия. Но для «Зеркала»… это вздох. Окно. В эти 4.7 секунды можно послать стон. Крик. Шепот… если знать, куда кричать.

Он хватает с стола лист бумаги и быстро, с какой-то одержимой скоростью, чертит на нем схему – не цифры, а… нотные знаки? Физическую карту серверов?

ФИНЧ: Вот! Частота! Порт доступа! Это не ключ! Это… камертон! Вы должны настроиться на его вибрацию! Стать с ним в унисон! И тогда… тогда оно вам ответит! Оно покажет вам все! Все их грязные маленькие секретики!

Он сует бумагу Алексу. Его глаза горят безумным огнем.

ФИНЧ: Но предупреждаю! Оно не любит чужаков! Оно будет защищаться! Оно пришлет своих… жнецов!

В этот момент снаружи, в коридоре, раздается душераздирающий рев сирены. Красный свет заливает камеру через глазок в двери.

ГОЛОС ИЗ ГРОМКОГОВОРИТЕЛЯ: Код «Красный»! Повторяю, Код «Красный»! Нарушение в блоке «Дельта»! Все группы на задержание!

Финч отскакивает от них, его лицо искажается паникой. ФИНЧ: Оно знает! Оно всегда знало! Вы привели их сюда! Вы испортили все!

Алекс хватает его за руку. АЛЕКС: Иди с нами! Мы вытащим тебя отсюда!

ФИНЧ (вырывается, его сила удивительна для его тщедушного тела): Нет! Нет-нет-нет! Мой дом здесь! Мой диалог! Мое одиночество! Бегите, призраки! Бегите, пока оно не пришло за вами! Пока жнецы не встали на ваш след!

Он указывает на вентиляционную решетку. Снаружи уже слышны тяжелые, ритмичные шаги быстрого реагирования.

У них нет выбора. Алекс и Эва кидаются к решетке. Последнее, что они видят, – доктор Финч, стоящий под своими часами, раскачивающийся в такт их тиканью и напевающий какую-то жутковатую, механическую мелодию.

Они пробираются назад по воздуховодам, слыша за спиной лай собак и крики охраны. У них в руках не ключ. У них в руках – партитура для дуэта с дьяволом. И 4.7 секунды, чтобы ее сыграть.

Их побег из Белмарша – это уже не просто бегство. Это гонка. Гонка к ближайшему точке доступа к закрытой сети МИ-6. Гонка против времени и против «Жнецов» – кибер-защиты «Зеркала», которая теперь знает, что за ними охотится.

Они вылезают на свободу, на залитый дождем асфальт. Лондон спит. Но Алекс и Эва знают – где-то в глубине цифрового океана проснулось нечто. И оно смотрит на них.

Цена истины

(Рассвет. Берег Темзы, промозглый и пустынный. Эва, вся в грязи и ссадинах, сжимает в окоченевших пальцах жесткий диск. Он – единственная теплая вещь в этом ледяном мире. Она слышала выстрелы. Она знает, что Алекс купил ей время ценой всего. Она одна.)

Она находит убежище в carcasse старой, полузатопленной баржи. Включает ноутбук (последний из их запасов, спрятанный в непромокаемом мешке). Подключает диск. Он загружается. Папка с именем «Красный зонтик» открывается. Внутри – не только их история. Десятки папок. «Проект «Геката». «Операция «Серая чума». «Инцидент в Чёрном море». Годы. Десятилетия. Гора трупов, приказов и предательств. И их файл. Полная расшифровка переговоров Бриджет. Ее холодный, отчетливый голос: ГОЛОС БРИДЖЕТ (из колонок): …ликвидация цели подтверждена. Сопутствующий ущерб неизбежен. Повторяю, неизбежен и оправдан в рамках протокола. Приступить к зачистке активов. «Поэт» и «Сирена» не должны покинуть город. Эва слушает, и по ее лицу текут слезы. Не от горя. От ярости. От леденящей, абсолютной ненависти. Она достает одноразовый телефон. Самый дешевый, купленный за наличные без камер. Она знает, кому отправить правду. Не в газеты. Не в CNN. Они ничего не поймут или их купят. Она отправляет зашифрованное сообщение в единственное место, где есть сила и желание сокрушить МИ-6. Их главным врагам. В ФСБ. Адрес ячейки, которую она помнила как собственное имя. Сопроводительный текст краток: «Доказательства операции под ложным флагом. Убийство вашего агента Орловой. Убийство наших агентов. Причастность Бриджет. Делайте с этим что хотите. Я – «Сирена». Мне нечего терять.»

Она добавляет несколько ключевых файлов. Самых убойных. И нажимает «Отправить». Сообщение уходит. Она отключает телефон, разбирает его и швыряет в мутные воды Темзы. Теперь она ждет. Она – спичка, поднесенная к бикфордову шнуру, протянувшемуся между Лондоном и Москвой. Ожидание длится недолго. Через три часа в эфире захватывают экстренный выпуск BBC. ДИКТОР (невозмутимо, но с легким напряжением): …поступают неподтвержденные сообщения о масштабной хакерской атаке на серверы правительственных учреждений. В сеть утекли многочисленные документы, касающиеся… – он запинается, – …внешней политики. В Министерстве обороны созывается экстренное совещание…

Эва включает украденное радио, ловит русскоязычную службу. ГОЛОС (гневный, на ломаном английском): …прямые доказательства варварской провокации британских спецслужб! Убийство нашего сотрудника! Это объявление войны! Последует немедленный ответ!

Она выключает радио. Тишина. Миссия выполнена. Система ранена. perhaps смертельно. Она сидит на холодном металле баржи, смотрит на восходящее солнце. У нее нет чувства победы. Только пустота. Она мститель. и больше ничего. Внезапно она слышит скрип шагов по мокрой гальке. Медленных. Тяжелых. Она хватает пистолет, прижимается к ржавому борту. Из утреннего тумана появляется фигура. Высокая. Пошатывающаяся. Одетая в лохмотья, вся в крови и грязи. Это Алекс. Он едва держится на ногах. Одна рука прижимает окровавленный бок. Но в другой он сжимает свой «Вальтер». Его глаза встречаются с ее глазами. В них нет радости. Только бесконечная усталость и вопрос. Он не говорит ни слова. Он просто падает на колени, потом медленно опускается на песок, теряя сознание. Эва бросается к нему. Она не плачет. Она начинает оказывать помощь автоматически, как учили. Жгут. Давление. Она спасает его жизнь, потому что это единственное, что у нее осталось. Ее последняя миссия. Они оба – призраки. Они обнажили систему, посеяли хаос, но цена оказалась неизмеримой. Они сожгли свои мосты, свои жизни, свои души. Теперь они – просто двое раненых зверей на берегу реки, в центре бури, которую сами и вызвали. Их война не закончилась. Она только перешла в новую, еще более опасную фазу. Фазу, где у них нет ни друзей, ни союзников, ни дома. Только друг друга. И правда, которая, perhaps, была того не стоит.

Призраки на пепелище

(Старая часовня на заброшенном кладбище. Дождь стучит по разбитым витражам. Эва, дрожащими руками, зашивает пулевую рану на боку Алекса. Он в полубреду, его тело пылает жаром. Рядом валяется пустая аптечка, украденная из ветеринарной клиники. Антибиотиков нет. Обезболивающего нет. Есть только воля.)

АЛЕКС (сквозь зубы, не открывая глаз): Она… она смотрела на меня… та девочка… рыжая…

ЭВА (туго затягивает шов): Тихо. Не шевелись. Это была не девочка, Алекс. Это был агент ФСБ. Мы… я… обнародовала правду.

Он резко открывает глаза. В них мутная боль и sudden ясность. АЛЕКС: Что?

ЭВА (не отводя взгляда от раны, ее голос плоский, без эмоций): Я отправила файлы русским. По всем каналам. Всю правду о Люблине. О Бриджет. Все.

Он пытается приподняться, но боль пригвождает его к полу. АЛЕКС: Ты… что ты наделала? Это же… это война!

ЭВА (резко обрывает нитку): Война уже шла! Против нас! Они убили Марка! Они убили тебя! Чуть не убили! Они выставили нас монстрами! – Ее голос впервые срывается. В нем прорывается вся накопленная ярость, боль и отчаяние. – У меня не было выбора, Алекс! Это было единственное оружие! Единственный способ заставить их ответить!

Он замолкает, смотря на нее. Он видит не агента. Он видит израненную, загнанную в угол женщину, которая совершила акт абсолютного отчаяния.

АЛЕКС (тихо): Теперь они не остановятся. Никогда. Ни англичане, ни русские. Для своих мы предатели. Для чужих – пешки. Мы… мы стали призраками навсегда.

ЭВА: Мы и были призраками. Просто теперь мы стали призраками с зубами.

Она накрывает его своим дождевиком. Ее рука на секунду задерживается на его лбу, проверяя жар.

Внезапно снаружи, сквозь шум дождя, доносится другой звук. Не сирены. Not шаги. Это… мотор лодки. Медленно приближающийся к их stretch берега.

Они замирают. Эва гасит фонарь, подползает к разбитому окну. Алекс, стиснув зубы от боли, ползет за ней.

В серой пелене дождя они видят ее. Небольшую, темную, без опознавательных знаков моторную лодку. Она выключает двигатель в двадцати метрах от берега. В лодке – одна одинокая фигура в плаще. Человек поднимает руки, показывая, что он безоружен.

НЕЗНАКОМЕЦ (кричит сквозь ветер, голос низкий, спокойный, с легким акцентом): «Сирена»! «Поэт»! Я не враг! Я пришел говорить! У меня есть предложение!

Эва смотрит на Алекса. В его глазах – та же настороженность. Ловушка? Но какая-то… странная.

АЛЕКС (кричит в ответ, его голос слаб): Кто вы?

НЕЗНАКОМЕЦ: Меня зовут Петр. Я из посольства. Но я пришел не как дипломат. Я пришел как… поклонник вашей работы. И как человек, который может предложить вам крышу над головой. Не в Лондоне. И не в Москве.

Эва сжимает пистолет. ЭВА: Почему мы должны вам верить?

ПЕТР: Потому что вы только что в одиночку начали третью мировую войну в информационном пространстве. И потому что у вас есть нечто, что хочет заполучить каждая разведка мира. – Он делает паузу. – А я предлагаю вам не отдавать его, а… продать. На своих условиях. Или уничтожить. Решать вам. Но решать не здесь. Не под дождем.

Алекс смотрит на Эву. Они оба понимают. Это не спасение. Это сделка с дьяволом. Но их собственный ад закончился. Они в тупике.

АЛЕКС (тихо, только для Эвы): У нас нет выбора. Он прав.

ЭВА: А если это ловушка?

АЛЕКС: Тогда это будет конец. Но это будет наш выбор. Не их.

Он с трудом поднимается. Эва поддерживает его. Они, два призрака, поддерживая друг друга, выходят из руин часовни навстречу дождю и незнакомцу.

Они шагают в ледяную воду, towards лодке. Они не знают, куда их везут. Они не знают, что ждет их впереди.

Но они знают одно: их старая жизнь мертва. Их война изменила правила. И теперь они плывут в новую неизвестность, неся с собой единственный козырь – жесткий диск с грехами империи.

И понимание, что иногда, чтобы выжить, нужно перестать быть агентом. И стать легендой. Или кошмаром.

Тень на воде

(Лодка скользит по Темзе, петляя между безликими задними фасадами доков. Петр молча правит мотором, его лицо скрыто капюшоном. Алекс, бледный как полотно, опирается на борт, стискивая зубы от боли. Эва не сводит с Петра глаз, палец на спусковом крючке пистолета, спрятанного под тканью.)

ЭВА (тихо, чтобы не слышал рулевой): Он везет нас не в посольство.

АЛЕКС (кивает, с трудом выговаривая): В посольстве уже ждут… не нас… а скандал. Он… частник.

Петр, словно уловив их шепот, оборачивается. Его лицо обычное, ничем не примечательное, кроме глаз – старых, усталых и невероятно спокойных.

ПЕТР: Успокойте нервы, «Сирена». Если бы я хотел вас убить, я бы не стал арендовать лодку. Я бы вызвал артиллерийский удар. – Он смотрит на Алекса. – Вам нужен врач. Настоящий. А не ветеринар из подполья.

АЛЕКС: Сначала… условия. Ваши.

Петр поворачивается к рулю, ведя лодку под темную арку старого моста. ПЕТР: Условия просты. У меня есть клиент. Очень… разборчивый клиент. Он коллекционирует истории. Особенно те, что не должны были быть рассказаны никогда. Ваша история… она из разряда уникальных.

ЭВА: Коллекционер? Вы хотите продать ему диск?

ПЕТР: О, нет. Диск – это просто металл и пластик. Ценность имеет информация. И ваша… экспертиза. Мой клиент хочет не просто файлы. Он хочет гарантии. Гарантии того, что это не фальшивка. И кто может гарантировать подлинность лучше, чем сами… авторы?

Лодка выходит в открытую воду. Вдали виднеются огни Канарри-Уорф, символ другой, чистой и богатой жизни.

ПЕТР: Он предлагает вам крышу. Полную изоляцию и безопасность. Лучших врачей в мире. В обмен на… детальный разбор архива. Вы рассказываете ему все, что знаете. Каждый нюанс, каждое имя, каждый скрытый смысл. Вы становитесь живыми гидами по его новой коллекции. А он становится вашим щитом. Навсегда.

Алекс смотрит на огни города, который больше не его дом. АЛЕКС: Мы становимся экспонатами в его коллекции.

ПЕТР: Вы становитесь живыми. В мире, где вас уже нет. Это больше, чем могут предложить другие.

Эва молчит. Она смотрит на изможденное лицо Алекса. На его рану. Она понимает, что это не выбор. Это капитуляция. Но капитуляция с гарантией жизни.

ЭВА: А если мы откажемся?

Петр указывает рукой на север, в сторону Сити. ПЕТР: Там сейчас идут обыски в десяти редакциях. Арестованы три журналиста, получившие анонимные письма. Вас ищут не для того, чтобы надеть наручники. Вас ищут, чтобы забыть в самом глубоком подвале Белмарша. Рядом с вашим другом Финчем. Или выбросить в море с грузом на ногах. – Он смотрит на них без злобы. – У вас нет иного выхода. Кроме, perhaps, вместе шагнуть за борт прямо сейчас. Это тоже выбор.

Алекс закрывает глаза. Он видит лицо Марка. Слышит его последний выстрел. Он чувствует холодный диск в кармане Эвы.

АЛЕКС (открывает глаза): Врач. Сначала врач. Потом… поговорим с вашим коллекционером.

Петр почти незаметно кивает. ПЕТР: Разумный выбор.

Лодка поворачивает к неприметному причалу, затерянному среди частных яхт. Там их ждет черный внедорожник с затемненными стеклами.

Они пересаживаются. Эва поддерживает Алекса. Петр садится за руль.

Они не говорят ни слова. Они проиграли. Они не поймали Бриджет. Они не обрушили систему. Они лишь устроили небольшой скандал в прессе, который забудется через неделю.

Но они выжили. Ценой того, что стали живым трофеем для какого-то невидимого коллекционера, смотрящего на мир сквозь призму чужих секретов.

Машина трогается, увозя их в новую жизнь. В жизнь в золотой клетке, где их единственной ценностью будет правда, которую они украли.

И финальный кадр – это крупный план жесткого диска в руке Эвы. Она смотрит на него, а затем медленно, почти нежно, проводит по нему пальцем. Это больше не оружие. Это их пропуск в вечное заточение. И она не выпустит его из рук. Никогда.

Коллекция теней

(Прошло шесть месяцев. Неизвестное место. Стеклянный дом, встроенный в скалу над норвежским фьордом. Всё вокруг – стерильная белизна, тишина и бескрайняя синева за панорамными окнами. Алекс, опираясь на трость, смотрит на ледник вдали. Его рана зажила. Рубашка из мягчайшего хлопка, швы не натирают. Он – экспонат в идеальной витрине.)

Дверь открывается беззвучно. Входит Эва. Она одета в такое же простое и дорогое платье без опознавательных знаков. В руках она несет планшет. ЭВА: Он прислал новый запрос. Раздел «Геката». 2018 год. Он хочет узнать о возможных параллелях с операцией в Люблине. АЛЕКС (не оборачиваясь): Скажи ему, что параллелей нет. «Геката» – это химическое оружие. «Красный зонтик» – информационное. Разные инструменты для разной грязи. ЭВА: Он настаивает. Он коллекционер. Он любит находить связи. Алекс поворачивается. Его лицо спокойно. Слишком спокойно. Как у человека, который пережил слишком многое и теперь наблюдает за миром из-за толстого стекла. АЛЕКС: Он не коллекционер, Ева. Он архитектор. Он строит из наших осколков новую реальность. Карту всех грехов, чтобы никогда не наступить на одни и те же грабли. Или чтобы наступать на них целенаправленно. Он подходит к окну, касается ладонью холодного стекла. АЛЕКС: Нас здесь нет. Нас стерли. Мы – данные на сервере. Призраки в машине, которые шепчут ему на ухо истории о том, как умирают другие призраки. Эва кладет планшет на стеклянный стол. ЭВА: Алекс… я беременна. Он замирает. Медленно поворачивается. В его глазах – не радость. Не ужас. Глубокое, всепоглощающее изумление. Жизнь… здесь? В этом музее теней?