Проклятие ворона: ледяной остров

– Меня даже Хель не примет, – произнес он с ледяной усмешкой. – Я давно принадлежу чему-то похуже. В его глазах на миг мелькнула тень древнего и безысходного опустошения, предначертанности, но тут же погасла, снова скрытая маской жестокости.

Он больше не медлил. Резким движением он перевернул ее на живот, все еще удерживая запястья. Одной рукой он прижал ее затылок к земле, используя собственный вес, чтобы обездвижить верхнюю часть тела. Свободной рукой Гейр молниеносно сдернул с себя узкий, прочный кожаный ремень с пряжкой. Заряна почувствовала, как холодная, жесткая кожа впивается в запястья, когда он туго стянул их за спиной, зафиксировав ремнем с лязгом пряжки. Боль от стянутых суставов заставила ее ахнуть. Он не отпустил ее косу – схватив ее у самого основания, Гейр дернул, заставляя Заряну вскрикнуть и запрокинуть голову, лишая возможности упереться лбом в землю или укусить. Прежде чем она успела собрать дыхание для нового крика или проклятия, он накрыл ее с головой своим плащом, погрузив во тьму и в его запах— стали, мужского тела, крови. Плотная ткань душила, мешала дышать. Он поднял ее как мешок, перекинул через плечо. Мир Заряны сузился до его шагов, до боли в сдавленных мышцах и стянутых запястьях, до гудения собственной крови в ушах и всепоглощающей ярости, смешанной с леденящим ужасом.

– Куда?! Куда ты меня тащишь, чужеземец?! Отпусти! – крики доносились из-под плаща, приглушенные, полные неистовства и ужаса. Но было уже поздно. Ее слова были лишь фоном к его мыслям.

Гейр нес ее к берегу, где у старого причала качалась не ее утлая лодчонка, а длинная, зловещая ладья – драккар. На его борту уже ждали. Дружинники в кольчугах и шкурах, с лицами, закаленными ветром и войной. Увидев своего ярла, шагающего по скользким камням с явно живым, кричащим и дергающимся свертком через плечо, они загоготали. Грубый, жестокий смех раскатился над водой.

– Ха! Попалась голубка, ярл? – крикнул один, широкоплечий, с медвежьей шкурой на плечах.

– Крепко клюнула, судя по морде! – добавил другой, тыкая пальцем в свежий шрам на скуле Гейра.

– Держи крепче, а то улетит! – заржал третий.

Гейр не удостоил их ответом. Его лицо оставалось каменным, лишь легкая гримаса презрения тронула губы в ответ на их тупое веселье. Он шагнул по сходням на борт ладьи. Сверток на его плече бешено дергался, из-под плаща доносились приглушенные крики, проклятия и рычание. Дружинники переглянулись, смех их стал тише, но не исчез – в нем появился оттенок уважения к добыче, которая все еще сопротивляется.

– Теперь на остров, – коротко бросил Гейр, сбрасывая свою ношу на деревянный настил у мачты. Заряна, все еще закутанная, ударилась о доски, но крик ее был скорее яростным, чем плачущим. Гейр наступил ногой на край плаща, прижимая его к палубе, лишая ее последней возможности вырваться. Он посмотрел на своих людей, его темные глаза были холодны.

– Голубка поймана. Гребите. Время пришло.

Дружинники засуетились, смех сменился деловитой жестокостью. Весла опустились в темные воды Ладоги. Драккар дрогнул и начал медленно отплывать от берега, увозя с собой свет Заряны, закутанный во тьму и ярость. Гейр стоял на корме, глядя на удаляющийся лес. Шрам на скуле пылал, напоминая о ее силе. О силе, которую он должен был погасить. В его груди, под ледяной броней долга, что-то дрогнуло – досадное, назойливое любопытство к этой дикой, светлой душе, которую он обрекает на гибель.

Глава 3

Мир сузился до скрипа уключин, хл